Нелюбимым рядом быть со своей любовью.

* Всегда боялся полюбить, Но страшней иное. Нелюбимым рядом быть Со своей любовью. Натаниэль О’Фаррелл * Мэделин Хэттер — сын безумного шляпника. Его жизнь полна чудес, красок, шляп, чашек с чаем и сердечной боли. Предмет его воздыхания — Рэйвен Квин, дочь злой королевы, не обращала ровным счётом никакого внимания на его «особенные» ухаживания: она отказалась от чайного сервиза, не стала носить тот чудесный цилиндр и даже перестала принимать участие в чаепитиях. Она не давала ему покоя даже в собственных мыслях, постепенно заводя юношу ещё дальше от границ разума. Мэду приходилось постоянно следить за её репутацией, отслеживать наличие поклонников, стирать из жизни принцессы всех, кто мог польститься на его «десерт». Рядом с ней он сходил с ума снова и снова. Рэйвен стала его личным безумием. Он был готов поддержать её в любом плане, даже самом сомнительном. « Мэдди » — собственное имя из её уст звучало особенно чудесно. Рэйвен стала его музой сумасшествия, безупречно не идеальной иллюзией, которая всегда была с ним. Пусть не совсем рядом. Пусть в голове. Зато всегда была, есть и будет. Её голос тягучий как свежая карамель, бархатный как вишнёвая пастила, тёплый как мятный чай заглушает голоса рассказчиков. Благодаря этой загадочной принцессе, безумия одного Мэда хватает на всю Страну Чудес и прилежащие земли. Рэйвен рушила не только разум шляпника, но и ломала его тело. Рядом с ней ноги подкашивались, в глазах плыло, а сердце отбивало чечётку. И каждый раз его поведение становилось всё чудесатее и чудесатее. В её жизни может и не хватало любви, внимания, участия. Она сама по себе являлась кладом тепла, веры, надежды, но для того, чтобы обратить всё это в счастье, ей недоставало кое-чего: немного сумасшествия. * Мэделин лишь печально вздыхает, когда видит как робко, но в тоже время жадно «подруга» ловит взгляды Чарминга. И, казалось бы, неудивительно, ведь Дэринг так популярен, но всё внимание Квин сосредоточено на Декстере, младшем брате местного нарцисса. К слову о Чармингах — Мэд ревновал возлюбленную ко всем из них: начиная от короля Чарминга и заканчивая Дарлинг, одной из этих «рыцарей в сияющих доспехах». Безумие, но факт: Рейвен всегда выполняет задания мистера Чарминга, приносит домашнюю выпечку и скромно улыбается в ответ на похвалу, а о Дарлинг лучше вообще не упоминать в присутствии шляпника: объявилась, видите ли, и тут же приклеилась к Рэйвен — мол, я тоже не такая как все и могу спасти тебя когда угодно, прижав тебя к своей груди, чтобы ты услышала как гулко бьётся моё сердце, просящее любви и ласки. Очередной чайник с чаем лопается как надувной шар под давлением. Кипяток попадает на кожу, обрызгивает одежду и проливается мимо чашек прямо на пол, вслед за осколками и самообладанием юноши. Но Хэтеру уже всё равно: на боль, на неотстирывающиеся пятна, на мнение окружающих. Его сердце беспомощно скрипит от обиды. Вот он сидит рядом с ней, обиженный на целый свет — а ей до него дела нет. Рэвен любуется Декстером ещё несколько мгновений, после чего судорожно начинает помогать «другу», трепетно шепча слова тепла и нежности, от переполняющих в волнении эмоций. И Мэд готов делать так сколько угодно, лишь бы продлить такие моменты. Это безумие. Ведь именно так его зовут. «Мэдди.» — Личное сумасшествие, чувства которого когда-нибудь вырвутся наружу и захлестнут всё Королевство. Это когда-нибудь может случится совершенно неожиданно… Ну, а пока пусть все думают, что он просто обезумевший чудак, который не желает жить в сказке. Они просто ещё не знают о том, как скоро и печально его «долго и счастливо ». * — Но я люблю её. — возразил он. — А я люблю вас, — ответила она. — Вам не кажется, что и в ней есть маленькая искорка любви ко мне? — поинтересовался он, высовываясь на свет веранды. — А вам не кажется, что и в вас могла бы быть маленькая искорка любви ко мне? — спросила она. — Возможно, я смогу что-то с этим поделать. — Никто из нас ничего не может с этим поделать. Все любят не тех, кого надо, все ненавидят не тех, кого надо. Рэй Брэдбери «Кошкина пижама» *