Средство от скуки

      — Когда вы последний раз отдыхали?       — Простите?       — Офицер Гроссуляр, когда у вас последний раз был отпуск? — тон Мов окончательно стал начальственно жёстким. — Не праздничные выходные, а нормальный, длинный, полноценный отпуск?       Гроссуляр, который уже собрался ответить «как обычно — на Новый год», серьёзно задумался.       Он мог позволить себе исчезнуть на пару-тройку дней, но больший срок был непозволительной роскошью. Серьёзные решения требовали его непосредственного участия, нужно было вникнуть в вопрос, рассмотреть со всех сторон и дать свой ответ. Гроссуляр терпеть не мог подписывать документы не глядя или небрежно доверять интуитивным решениям.       Безусловно, его непосредственные подчиненные были достаточно хороши, чтобы он в большинстве случаев одобрял их стратегию или выбор. Но каждый из них владел лишь знаниями в своей узкой области. Гроссуляр старался знать всё, хотя бы в общих чертах, и не стеснялся подробно расспрашивать других старших офицеров и специалистов, если его знаний не хватало. Это тоже требовало времени и личных встреч.       — Боюсь, ещё до того, как я стал старшим офицером, — вынужден был признать он.       — Вам необходимо хорошо отдохнуть, — строго заявила Мов. — Выберите удобное для вас время и подайте запрос лично мне, я подпишу его безотлагательно. Если месяца вам мало — можете уходить хоть на год, ваши заслуги перед АККА гораздо важнее нашего внутреннего регламента. Ваши дела я найду кому распределить.       — Не уверен, что найдутся достаточно талантливые... — начал было Гроссуляр, но Мов его перебила.       — Мне виднее, у кого какие таланты. Уж поверьте, у нас хватает отличных работников. В крайнем случае, хорошо знакомый нам обоим Джин всю свою карьеру мечтает уволиться из инспекционного отдела. Этого счастья ему пока никто не гарантирует, но развлечь его временным переводом на ваше место я вполне могу. И если вы сейчас скажете, что он тоже недостаточно талантлив, вы соврёте мне в лицо, а я этого терпеть не могу.       — Сдаюсь на милость победителя, — улыбнулся Гроссуляр и поднял руки. По Мов было видно, что спорить с ней сейчас абсолютно бесполезно.       Впрочем, подавать прошение об отпуске он не спешил, даже несмотря на то, что Мов милостиво избавила его от завихрений внутренней бюрократии. На любые попытки поднять вопрос он отмахивался — мол, позже, я помню, всё под контролем.       На очередном витке боданий с Гроссуляром Мов поняла, что это стало её идеей-фикс. Если ей не удастся отправить заслуженного офицера на полагающийся ему отдых, она его просто уволит к чертям собачьим. Как-нибудь АККА переживёт без Гроссуляра, а вот он, если не перестанет упахиваться, скоро отправится лично беседовать со своими праотцами, которых достаточно высоко чтят в его родном округе.       Эта мысль не покидала её даже во время вечерних прогулок, хотя она старалась отрешиться от работы.       — Как дела у офицера Гроссуляра? — поинтересовался Джин, когда они, как обычно, встретились в пекарне.       Вот же ж зараза, выбрал для светской беседы самую неудачную тему.       — Плохо, — огрызнулась Мов, не сдержавшись. — И будет ещё хуже.       — Почему? — удивился Джин.       — Потому что либо он сдохнет, либо я его уволю, — мрачно ответила Мов, осознавая, что ей всё-таки нужно об этом с кем-нибудь поговорить.       — Гроссуляр очень много работает, — объяснила Мов, когда по настоянию Джина они удобно устроились в ближайшем кафе. — Он всегда такой был, но сейчас он, во-первых, перестал быть незаменимым, а во-вторых, у него явно подводит здоровье. У нас в Короре ежегодный отпуск обязателен. По крайней мере, для тех, у кого работа связана с большой ответственностью. У нас считается, что пусть лучше мир рухнет, чем человек убьётся на работе или разрушит что-то важное просто из-за того, что устал.       — Довольно здравый подход, — согласился Джин.       Мов покосилась на него с удивлением.       — Обычно мужчины пытаются спорить.       — Я пришел в АККА лишь потому, что искал спокойную бумажную работу с полным социальным пакетом, — спокойно ответил Джин. — И, разумеется, длинным отпуском.       — Бедолага, — сочувственно вздохнула Мов.       — Не то слово, — скорбно кивнул Джин.       Хотя Джин исправно брал отпуск каждый год, это не спасало его от работы в полной мере — в его контракте было прописано, что другие сотрудники отдела имеют право вызвать его по любому важному вопросу. Чем все беззастенчиво пользовались, причём иногда проблема сводилась к тому, какие пирожные купить для традиционного перерыва в десять часов.       — Гроссуляр, видимо, полная твоя противоположность, — мрачно сказала Мов. — Даже если бы ему не платили, он всё равно работал бы столько же. Но... Если честно, мне как будто стыдно ему мешать. Он совершенно бескорыстно стремится держать всё под контролем, лишь бы АККА оставалась организацией, которая делает всё, чтобы уменьшить чужие страдания.       — За это мы его и любим, — заметил Джин.       Мов покосилась на него. Не самое тактичное замечание, особенно если под «мы» имелись в виду они оба. Джин, впрочем, не стал заостряться и продолжил:       — Насколько я понимаю, сейчас у него гораздо менее ответственная должность, чем раньше.       — Это ему не мешает, — ответила Мов. — Я уже жалею, что убедила его остаться в АККА, когда он распустил совет старших офицеров. Конечно, его помощь в реорганизации бесценна, но, я думаю, мы бы и сами справились. А сейчас — я оглянуться не успела, как он взвалил на себя больше дел, чем когда был в совете!       — Возможно, он чувствует свою вину.       — Это не повод.       — Это самый главный повод, — мягко возразил Джин. — По крайней мере, для такого, как он. Или как мой друг Нино — помнишь его?       — С ним тоже сложно?       — С ним — просто ужасно. Он считает, что не имеет права получать от жизни удовольствие. И когда ему хорошо, он страшно страдает.       Мов поёжилась.       — Звучит чудовищно.       — Выглядит тоже, — вздохнул Джин. — Но, кажется, он идет на поправку.       — И что же ему помогло?       — Обстоятельства изменились. Теперь ему нет нужды скрывать от меня правду.       Мов не очень поняла, о чём речь, но решила не уточнять.       — Но у Гроссуляра тоже изменились обстоятельства — у него совсем другая должность и другие задачи.       — Значит, что-то ему мешает. Какие-то причины, которые мы не можем увидеть.       — И что? Остается только уволить его?       — Это жестоко, — сказал Джин. — Боюсь, для него это будет всё равно что отрубить руки.       — Но... — Мов не нашлась, что возразить, и поникла.       Насколько же проще управлять молодыми офицерами, которые пришли в АККА после неё. С ними её никогда не мучали моральные дилеммы — она знает, как лучше, и всё.       Пока она предавалась невесёлым мыслям о собственной несостоятельности как начальницы, Джин задумчиво смотрел в окно, подперев голову рукой.       — Впрочем, можно попробовать решить проблему традиционным для высшего офицерского состава методом, — внезапно сказал он.       — Эм... Уволить всех несогласных? — иронично спросила Мов.       — Зачем? — удивился Джин. — Это не традиционный метод, это новое веяние... До этого основным инструментом были манипуляции.       Мов молча уставилась на Джина. Внутренние игры совета старших офицеров были ей глубоко противны. Правда, в последнее время она ловила себя на мысли, что скучает без этого странного змеиного клубка за круглым столом. Они не принимали её в свой круг, но им, похоже, было по-своему весело. Особенно Лилиуму — чтоб ему там икалось.       — Не смотри на меня так, — Джин отвёл глаза, несколько смутившись под её взглядом. — Я помню, как ты относишься к любым недомолвкам. Но если мы не знаем, что мешает Гроссуляру, может, попробовать пойти не в лоб, а в обход?       — Но как?       — Самое главное для него — работа, так? Значит, нужно ненавязчиво разгрузить его от дел и оставить ему какую-то такую задачу, которая будет для него отдыхом.       Мов внезапно осенило.       — Командировка! — выдохнула она. — Я отправлю его в командировку в родной округ!       — Это не помешает ему взять работу с собой, — возразил Джин. — Ты видела, как он туда ездит на Новый год? Собирает целый чемодан бумаг и приятно проводит время, возясь с документами. Разве только гуляет чуть чаще, по заверениям местных.       — Чтоб его черти драли! — Мов всплеснула руками. — Может всё-таки лучше грубой силой?..       — Тоже вариант, — совершенно серьёзно согласился Джин. — Если нанести ему тяжкие телесные повреждения, то он отлично отдохнёт в больнице. А связей, чтобы это дело не начали расследовать, нам хватит... — и, увидев ошарашенный взгляд Мов, счёл нужным уточнить: — Я шучу, разумеется.       — Я понимаю, но всё равно звучит дико.       — Разумеется.       — Но что тогда делать?       — На самом деле, командировка — действительно хорошая мысль. Даже если он будет часть времени возиться с бумагами, он хотя бы немного развеется, гуляя по родным местам. И, быть может, всё-таки сам захочет освободить время для полноценного отдыха. Молодость вспомнить, например... Честно признаться, не представляю, чем занимается молодёжь в округе Роккс. Скачут на лошадях по прериям? А взрослые?.. Надо будет поинтересоваться во время следующей инспекции.       — Сейчас это не так важно, — отмахнулась Мов. — Главное, что у него будет, что вспомнить и чем развлечься. Это хорошее начало, ты прав. Я придумаю повод.       — Только не надо хватать первый попавшийся. Я ещё подумаю, может, удастся найти идеально подходящий вариант. С тонкой манипуляцией, разумеется.       — Слушай, ты же вроде сам раньше был против нечестной игры, разве нет?       — Времена меняются, — пожал плечами Джин. — В конце концов, иногда это работает... Хотя опыт убедил меня, что в самые важные моменты жизни всё равно нужно быть предельно честным — иначе никак.       Мов так понравилась идея с командировкой, что она была готова спешно реализовать её по любому поводу, даже самому нелепому. Но она старалась придерживаться совета Джина и не принимать скоропалительных решений.       Стоило признать, что Джин помог ей не только советом — она с удивлением обнаружила, что, разделив свои переживания с кем-то ещё, перестала считать их таким уж неподъёмным бременем. Да и когда вообще она успела принять ситуацию так близко к сердцу?       Тем не менее, Мов вовсе не собиралась спокойно ждать, пока хорошая идея сама к ней придёт. По её просьбе помощники передавали ей копии ежедневных отчётов из округа Роккс. По всей стране постоянно что-то происходит, и на родине Гроссуляра тоже наверняка найдутся проблемы, достойные внимания старшего офицера. В крайнем случае, всегда можно создать их искусственно — как правильно заметил Джин, связей у них хватит.       Те же отчёты просматривал и Джин, только, в отличие от Мов, занимался этим строго в рамках своей работы. Он вовсе не рассчитывал на то, что в округе Роккс может произойти что-то, требующее пристального внимания. Недавние события, поставившие всю АККА на уши, привели к тому, что практически все её сотрудники исполнились патриотического рвения и исполняли свой долг на порядок лучше, чем обычно. Проблемам просто неоткуда было возникнуть.       Более важным ему казался другой вопрос: прав ли он, что Гроссуляр чувствует себя виноватым или подавленным, и если да, то из-за чего? Во время разговора с Мов он не слишком задумывался на этот счёт, и предположил первое, что пришло в голову.       Нино, с которым Джин встретился вечером, отнёсся к этому вопросу скептически.       — Я, конечно, не самый надёжный источник знаний о Гроссуляре — всё-таки я общался с ним как с начальником. Но мне кажется, что вы с Мов переносите на него свои переживания. Это вы чувствуете себя виноватыми. А он не такой, как вы оба. И не такой, как я. Возможно, вы просто не знаете, как отдыхает Гроссуляр.       — Было бы интересно узнать, — заметил Джин.       — Предлагаешь проследить за ним? — поднял бровь Нино.       — Это вне моих полномочий.       — А мы сейчас и не на работе.       — Подожди, ты действительно мог бы следить за Гроссуляром? — Джин поймал себя на том, что в очередной раз забыл о том, что вообще-то Нино — один из лучших тайных агентов АККА. Оказывается, сложно запомнить такой факт о человеке, который следил за тобой практически с рождения.       — Ты думаешь, он какой-то особенный и чувствует слежку затылком?       — Нет, не в этом плане. Это нормально? Тебя не уволят?       Нино задумался.       — Признаться, я сейчас на довольно странном положении. У меня была, так скажем, довольно узкая специализация — и я говорю не только о слежке за тобой. Пока отдел внутренних расследований не решит, что теперь со мной делать, у меня почти нет работы. Так что я всегда могу сказать, что следил из личного интереса. Заскучал и решил попрактиковаться — почему бы нет?       — Если бы в моём отделе кто-то устраивал проверки от скуки, его бы на костре сожгли.       — Видимо, поэтому в инспекционный отдел набирают ленивых людей...       Через пару недель после разговора с Джином Мов столкнулась с Гроссуляром в кафе у работы. В последние дни у неё решительно не было времени на разговоры, все нерабочие встречи сводились к брошенному на бегу «добрый день» или, как максимум, паре-тройке фраз, если доводилось идти в одну сторону.       — Вы выглядите уставшей, — заметил Гроссуляр, практически насильно отводя Мов сесть с ним за столик. — Памятуя ваше беспокойство о моём отдыхе, хочу выразить вам то же самое — не стоит ли вам взять отпуск? Или хотя бы приятно провести выходные в компании любимого мужчины...       — Да какой, к чёрту, отпуск! — в сердцах выругалась Мов, решив проигнорировать последнюю фразу. — Происходит не пойми что. Вы знаете, что по статистике за прошедшие две недели количество происшествий выросло вдвое? Причём по сравнению не с предыдущими месяцами, когда мы купались в накатившем спокойствии, а с периодом до столетия АККА!       — Что ж, теперь я виду, что энергии у вас по-прежнему предостаточно, — спокойно заметил Гроссуляр. — Признаться, я не склонен доверять статистике и больше сужу по значимости происшествий. Я не слышал о каких-либо крупных проблемах.       — В том-то и дело, — кивнула Мов, — нас заваливает мелочами. Никто не грабит банки, но в каждом первом городе воруют хлеб из булочных! Мелкое мошенничество с бумагами, выгода от которого — разве что моральное удовлетворение; незначительные помехи, из-за которых задерживают поезда и самолёты, но страдают разве что нервы пассажиров; подставы и манипуляции, которые не приносят ощутимого вреда, но люди нервничают... А в одном городе, представьте себе, у прохожего стащили из кармана запасные пуговицы. При том, что вытянуть кошелёк было проще!       — Саботаж? Диверсия? Вредительство ради искусства?       — Я даже не знаю, что и думать. Это ведь такие мелкие задачи, что в них и уцепиться не за что! Филиалы с ног сбились — проблемы есть, решить их не могут, игнорировать нельзя.       — Стоит попробовать выяснить, есть ли между этими мелочами что-то общее.       — Ох... Думаю, для этого нужно ехать в города, где этих происшествий больше всего. По бумагам мы не нашли никаких зацепок. Может, просто местные инспекторы не понимают, что есть какие-то важные детали? Или действительно речь идёт о саботаже? Я уже отправила Джина с внеочередной инспекцией, но он один, а проблем — целая страна...       — Я мог бы расспросить своих коллег. По крайней мере, бывшие старшие офицеры наверняка не откажутся помочь и смогут собрать информацию в своих округах. Их всех я могу отрекомендовать как очень наблюдательных и проницательных людей.       — Думаю, это поможет, — кивнула Мов. — А может, вы и сами?..       — Предлагаете мне съездить в Роккс?       — Именно. Признаюсь, меня удивляет, что и там полно подобных досадных мелочей. Мне казалось, что ваш авторитет в Роккс удерживает людей даже от мыслей о нарушении закона.       — Дело не в моём авторитете, — мягко ответил Гроссуляр, — хотя благодарю за комплимент. Я думаю, таков характер моего народа. Но вы правы, я тоже удивлён, что эта эпидемия задела и мой родной округ. Вы не могли бы переслать мне все имеющиеся документы? Постараюсь в самое ближайшее время найти время для поездки.       — Погодите, вы не обязаны... — спохватилась Мов.       — Вы сами только что попросили меня о помощи, — твёрдо отрезал Гроссуляр. — Если вы внезапно вспомнили, что всё ещё горите желанием отправить меня в отпуск, то вам придётся придержать эту мысль до следующей встречи. Проблемы АККА — превыше всего.       — Я переживаю за вас. По крайней мере, не перетруждайтесь.       — Благодарю за ваше внимание, но я предпочту вернуть этот совет вам. Поверьте, я работаю умеренно — особенно когда доводится бывать дома.       Когда Джин прибыл в округ Яккара, его быстро нашел Спейд, один из бывшего совета пяти старших офицеров.       — Офицер Гроссуляр попросил меня проследить за развитием событий, так что я готов оказать вам любую посильную помощь, — заверил он.       — Спасибо, но, думаю, не стоит, — ответил Джин. — Всё-таки вы больше не работаете в АККА.       — Ха! Боюсь, АККА — это навсегда. Представьте себе, от скуки наведываюсь в местный филиал, болтаю с ребятами, помогаю с трудностями... Всё-таки у нас своеобразный округ, здесь постоянно что-то происходит.       — Вы заметили, что мелких происшествий стало больше?       — Для Яккары это почти нормально. Мы все тут очень азартны, — с гордостью сказал Спейд. — Устроить мелкую подставу, просто чтобы узнать, получится у тебя или нет, — даже для меня по-прежнему приятно, а уж сколько лет я провёл в серьёзном и деловитом Бадоне! Не исключено, что кто-то даже делает ставки на успех подобных операций. Но, должен признать, сейчас такого и впрямь стало слишком много.       — Обычно местные предпочитают казино, так?       — Именно. Гораздо веселее, когда играешь с кем-то или против кого-то. Общение, эмоции, переживания — всё это чертовски важно. Думаю, я многого добился на службе в АККА как раз потому, что научился очень хорошо читать по лицам. Я обожаю играть в покер, и даже здесь я многих обыгрывал, просто глядя человеку в глаза; в Бадоне мне не было равных.       — Наверное, вы знали даже мысли совета пяти?       — По большей части. Хотя среди старших офицеров велись невероятно сложные игры. Покер по сравнению с ними — развлечение для наивных детишек! В последние годы я почти не вмешивался — стал остро чувствовать, что это не моё. Все эти интриги, подставы, слухи, скрытые договоренности... Я перестал понимать, что происходит. И, как видишь, при первой же возможности ушёл.       — Сейчас в АККА всё изменилось.       — Охотно верю. Насколько я знаю директора Мов, при ней даже сплетничать неловко.       Джин кивнул:       — Она сейчас серьёзно занимается реформами в АККА. Старается избежать новых закулисных игр. Из-за этого наш инспекционный отдел внезапно превратился из тихого уголка наблюдателей в главных консультантов АККА. Мне приходится докладывать обо всех проишествиях лично директору Мов.       — И как? Есть успехи? Ребята из нашего филиала до сих пор никого не поймали.       — Та же ситуация и в других округах, где я побывал.       — Честно говоря, мне сложно поверить, что во всей стране происходит что-то одинаковое.       — Нет, различия есть, безусловно. Разные методы и количество преступлений. Например, Пранетта оказалась самым тихим округом.       — Серьёзно? — удивился Спейд. — Но ведь туда сейчас съезжается куча людей из разных округов! Идеальная почва для конфликтов! Я был уверен, что первое время там будет не продохнуть от криминала.       — Я только что оттуда, и там совершенно особая атмосфера — удивительно доброжелательная. Все дружно строят новые дома, работают в шахтах, пытаются освоить пустоши, и никому даже не приходит в голову обогатиться или утвердиться за счёт соседа. Полагаю, жители Пранетты в скором времени научат нас всех, как жить в мире и помогать друг другу.       — Кто бы мог подумать! — изумленно покачал головой Спейд. — Может, и мне туда съездить?       — Боюсь, вас тоже увлечёт их настроение, и вы останетесь работать в шахтах, — улыбнулся Джин. — Я сам еле сдержался.       — Кто знает — может, мне это пойдёт на пользу! — рассмеялся Спейд.       Перед отъездом из Яккары Джин привычно позвонил Мов.       — Всё как и везде, — сообщил он. — Мелкие нарушения с минимальной выгодой. Разве что здесь более необычные. Я бы сказал, что у нарушителей в Яккаре богаче фантазия и сильнее склонность к риску. Бывший офицер Спейд предположил, что здесь делают ставки на успех плана.       — Признаться, если бы подобное происходило только в Яккаре, я бы и внимания обращать не стала.       — Зря ты так думаешь, — мягко возразил Джин. — Здесь очень честные и прямолинейные люди. У местных жителей есть поговорка: «оставляй свою ложь на столе». Имеется в виду стол для игры в покер или любой другой азартной игры. Здесь не принято скрытничать, если ты не в казино.       — У тебя ещё не появилось идей? — нетерпеливо перебила Мов.       Джин задумался. После проведённой инспекции он был практически уверен, что весь этот цирк устроила сама Мов, чтобы отвлечь Гроссуляра. Оставалось неясным, кто играл роль преступников, но много ли Джин знал об агентурной сети АККА? Куда важнее было то, что Мов почему-то не посвятила его в свои планы. Может, ей интересно узнать, когда он сам догадается?       Джин уже открыл было рот, чтобы ответить что-то вроде «да, у меня есть отличная идея — не могла бы ты раскрыть свои карты?», но вспомнил о разнице часовых поясов. Скорее всего, Мов сейчас сидит у себя в кабинете, и, как обычно, разговаривает по громкой связи. Она считает это крайне важным — не скрывать от сотрудников свои деловые разговоры. И если рядом с ней кто-то есть, Джин своими расспросами всё испортит.       — Нет, пока ничего внятного, — ответил он. — Но мне кажется, я знаю, кто за этим стоит.       — Ясно, — сухо ответила Мов. — Жду подробного отчёта.       — Так как проводит время офицер Гроссуляр? — поинтересовался Джин.       — Просто замечательно, — ответил Нино, отправляя в рот кусок необычного шоколадного десерта, к которому пристрастился в округе Роккс. Они с Джином встретились сразу, ещё до начала проверок, и завернули в первое попавшееся кафе. — Он обратился ко мне на третий день слежки. Утверждает, что заметил ещё раньше, но он так отвык от ощущения, что за ним следят, что позволил мне поразвлечься. Попросил меня по крайней мере не висеть у него над душой, когда он работает. А вот на отдыхе он не против компании. Потом пару раз подзывал к себе и предлагал поучаствовать в традиционных развлечениях.       — Серьёзно? И как?       — Признаться, мне хватило примерки национальной одежды. Она... ммм... необычная. Его знакомая даже попыталась нацепить на меня какой-то фееричный головной убор из перьев, бусин и, страшное дело, колокольчиков, но на моих коротких волосах он не держится. И я счастлив, что мой опыт остался неполным.       — Гроссуляр отдыхает в компании?       — Иногда да. У него здесь много старых знакомых. Часть уже на пенсии или по собственному желанию ушли с работы. Округ Роккс показался мне очень спокойным и размеренным. Здесь многие любят медитировать, подолгу гулять и вести длинные философские беседы. Меня теперь даже удивляет, почему Гроссуляр такой трудоголик — кажется, здесь такой подход к делу не слишком одобряется. Делай, что можешь, и будь как будет. Может, мне стоит перебраться жить сюда? Такая жизнь мне по душе. Если, конечно, меня не будут заставлять скакать на лошади в традиционных одеждах.       — С кем же ты тогда будешь выпивать по вечерам? — улыбнулся Джин.       — С Гроссуляром? — иронично предположил Нино.       — А он вообще пьёт?       — Представь себе — да. По крайней мере, местную настойку на кактусах. Хотя, если честно, я не уверен, что она действует на организм так же, как алкоголь... Я немного опасаюсь её пробовать. В юности я по дурости попробовал курительные смеси с кактусами из Роккс, и больше не горю желанием с ними связываться.       С самим Гроссуляром удалось встретиться лишь на третий день инспекции. Джин не хотел, чтобы беседа вышла скомканной, и старался сначала закончить все важные дела. Нино передал ему письмо, в котором Гроссуляр приглашал его в гости. «В любой удобный вам день в восемь», — гласила записка, — «и постарайтесь не задерживаться, иначе пропустите возможность полюбоваться закатом».       Гроссуляр жил в небольшом доме на окраине. У входа Джина встретила пожилая женщина, и без лишних слов сопроводила его до кабинета хозяина дома.       В комнате было полутемно — заходящее солнце уже не могло осветить всё, и Джину потребовалось несколько секунд, чтобы сориентироваться. Обстановка была похожа на рабочий кабинет Гроссуляра в Бадоне, с той лишь разницей, что у стены стоял мягкий диван и журнальный столик, которые были бы неуместны в атмосфере штаба, а на рабочем столе не было кипы бумаг; вместо них там стояла бутылка вина, бокалы и ваза с фруктами.       Гроссуляр стоял у окна и задумчиво смотрел вдаль, не реагируя на появление гостя. После рассказов Нино Джин ожидал увидеть его в традиционной одежде, но на нём была строгая белая рубашка и брюки, в которых угадывалась форма офицера АККА.       — Гхм... Простите... — Джин решительно не представлял, как начать диалог.       Гроссуляр обернулся и широким жестом указал на диван:       — Присаживайтесь. Вы пришли раньше, чем я ожидал. Начинать любоваться закатом имеет смысл минут через двадцать.       Джин покорно сел, куда было велено.       — Признаться, я не очень понимаю, что такого в любовании закатом.       — Ничего страшного, вы всё поймёте, когда увидите, — Гроссуляр сказал это скучающим тоном опытного врача, с которым пытаются спорить наивные пациенты. После чего подошёл к столу, разлил вино по бокалам и направился с ними в сторону дивана.       Джин привстал, принимая бокал, и подвинулся в сторону на тот случай, если Гроссуляр решил сесть рядом. Но он вернулся к столу.       — Полагаю, вам интересно, что я думаю насчёт эпидемии мелких нарушений? — спросил Гроссуляр.       Джин кивнул.       — Работникам АККА очень скучно, — коротко ответил Гроссуляр и замолчал.       — Простите, что? — переспросил Джин, поняв, что тот не собирается продолжать.       — Вашему другу Нино тоже скучно, не так ли? — спросил в ответ Гроссуляр. — И он сам придумывает себе работу.       — Именно так, — согласился Джин. — И вы хотите сказать...       Он замер, поражённый идеей.       Гроссуляр снова выдержал паузу и продолжил:       — Думаю, вы в инспекционном отделе прекрасно видели, что сильный патриотический подъём заставил сотрудников АККА работать на пределе своих возможностей. Филиалы в ударном темпе решили большинство актуальных проблем, но не истощили своё рвение. Если нет проблем, то что можно сделать? Придумать их. Разные ведомства начали увлекательную игру друг с другом — кто сможет реализовать самое бессмысленное, безумное, но при том безвредное преступление? По-хорошему, обо всём этом можно было и не сообщать наверх, но инспекционный отдел не взяли в эту игру, иначе было бы слишком просто.       — И что теперь? Это ведь саботаж, получается?       — По сути, да, — согласился Гроссуляр. — И нужно отнестись к этому со всей возможной серьёзностью. Но если директор Мов заинтересована в моём мнении, скажу так: я бы не стал наказывать тех, кто участвовал в этой игре. Нужно напомнить им, что работа АККА — не только в том, чтобы решать проблемы, но и в том, чтобы стоять на страже. Быть начеку на тот случай, если что-то произойдёт. Их скука — хороший признак того, что в стране всё в порядке.       — Уверен, Мов не будет спорить — она высоко ценит ваше мнение.       — Боюсь, уже нет, — возразил Гроссуляр. — Она очень быстро меняется. И в ней достаточно воли, силы и упрямства, чтобы растоптать любой авторитет. Особенно если её что-то разозлит.       — Да, она хороша в своём неистовстве, — согласился Джин, слегка поёживаясь.       — Вы сейчас много общаетесь?       — Больше по работе.       — Мне кажется, вы подходите друг другу.       — У нас похожие взгляды на будущее АККА. Думаю, мы можем работать вместе.       Гроссуляр явно хотел что-то сказать, но отвернулся к окну.       — Пойдёмте на террасу. Оттуда открывается прекрасный вид. А о работе поговорим потом. Я свяжусь с директором Мов позже и озвучу ей свои наблюдения.       Через несколько дней после возвращения в Бадон Джин получил письмо от Гроссуляра, в котором тот предлагал встретиться и продолжить разговор. Местом встречи он выбрал один из дорогих ресторанов. Это было скорее в духе Мов (и не только потому, что блюда из её родного округа готовили только в заведениях высшего уровня), но Джин не придал этому особого значения. Если Гроссуляру комфортнее побеседовать в таком месте — значит, так нужно.       На месте он оказался раньше времени и немного растерялся, не зная, как следует поступить. К нему подошёл официант и вежливо поинтересовался, не является ли он служащим АККА, которому назначил встречу старший офицер Гроссуляр, и, получив утвердительный ответ, сопроводил его к одному из дальних столиков.       В назначенное время Джин всё ещё сидел один. Это заставляло его нервничать — Гроссуляр славился своей пунктуальностью и опоздать мог, только если бы небо рухнуло на землю. Или, скажем, в случае своей смерти. Впрочем, мало ли, какие могли быть форс-мажоры...       Через десять минут мучительного ожидания кто-то тронул Джина за плечо.       — Джин? Что ты здесь делаешь?       Обернувшись, он увидел глубоко удивлённую Мов, которую официант подвёл к тому же столику.       — А ты?.. — ошарашенно спросил Джин.       — Дай угадаю. У тебя тоже назначена встреча с Гроссуляром.       Джин кивнул.       — Вот же старый чёрт... — буркнула Мов и устало опустилась на стул. — Похоже, он не придёт. По крайней мере, в письме он обтекаемо обещал мне встречу только с одним мужчиной.       — Но почему?..       К ним подошёл официант, поставил на стол бутылку дорогого вина, положил конверт, поклонился и удалился. Джин и Мов удивлённо переглянулись.       — Полагаю, это что-то прояснит?       — Я надеюсь, — кивнул Джин и потянулся к конверту.       — Думаю, для начала нам нужно выпить, — предложила Мов, взяла бутылку и разлила вино по бокалам. Джин, наплевав на свою склонность быстро пьянеть и заодно на все рассуждения о том, что дорогие напитки нужно смаковать, выпил практически залпом, и только после этого вскрыл конверт.       Внутри оказался сложенный лист, исписанный мелким, но очень аккуратным и чётким почерком Гроссуляра. Джин развернул его и начал читать вслух:       «Дорогие Джин и Мов,       Я благодарен вам за вашу заботу и то приключение, что вы мне устроили. Полагаю, вы были в сговоре и потому с таким рвением включились в мою игру, но даже если нет — тем важнее для вас сейчас поговорить друг с другом, а не со мной.       Вы оба молоды, но уже сейчас находитесь на пике своей карьеры, в расцвете душевных и физических сил. Мне радостно видеть, что в вас — и других талантливых офицерах АККА — горит тот огонь гуманистической страсти, стремления к бескорыстному служению на благо общества, который я считаю величайшей ценностью. Как бы не повернулось колесо истории, я уверен, что с такими, как вы, АККА останется главной силой страны, надеждой и опорой.       Мне приятно ваше внимание к моей скромной персоне, но нужно признать, что моё время прошло. И как офицера, и как человека. Мне не нужен отпуск — мне нужно оставить свою работу, доверить её вам, и более не мешать вам своими консервативными взглядами.       Надеюсь, Мов любезно подпишет моё заявление об уходе.       С уважением,       Гроссуляр       P. S. Если надумаете позвать меня на свадьбу — шлите письма в округ Харэ. Я переезжаю туда, чтобы греться на солнце и предаваться длинным старческим беседам с тамошними долгожителями.»       Повисла мрачная пауза. Джин медленно сложил письмо и положил обратно в конверт. Мов задумчиво цедила вино.       — В какую такую его игру мы с тобой включились? — наконец спросила она.       — Да, это прозвучало странно, — согласился Джин. И внезапно его осенило: — Это не ты подстроила все эти мелкие проблемы по всем округам?       — Стоп. Так это был не ты?!       — Ах вот оно что! — Джин откинулся на спинку стула, закрыв лицо руками. — Ах ты... Чтоб тебя...       Когда он отнял руки, Мов увидела, что он беззвучно смеётся.       — Знаешь, мы, наверное, никогда не сможем манипулировать людьми так, как это умеют старшие офицеры.       — Ты думаешь, что Гроссуляр...       — Да. Скорее всего, он сам подстроил всё так, чтобы, — Джин начал загибать пальцы, — во-первых, он мог красиво уйти, во-вторых, встряхнуть АККА и вернуть на нужные рельсы, и в-третьих, заставить нас с тобой больше общаться, хотя бы по рабочим вопросам.       — Если он всё это провернул в одиночку, ему памятник надо поставить.       — Будем честны — памятник ему полагается не только за это.       Мов, наконец, тоже облегчённо рассмеялась.       — Выходит, проблем больше не будет? Накрутить уши филиалам, и всё?       — Если я прав, то — да. Можно расслабиться.       — Отлично, — сказала Мов и щедро налила Джину ещё вина. — Можешь хоть раз напиться в моём присутствии?       — Что? — удивился Джин.       — Должна же я лучше узнать, что ты из себя представляешь! Не беспокойся, пока это исключительно для улучшения рабочего взаимодействия...       Джин обратил внимание на слово «пока», но переспрашивать не стал.       — Что ж... Тогда — за здоровье старшего офицера Гроссуляра!       — Бывшего старшего офицера, — уточнила Мов. — И за его счастливое увольнение из АККА.       — А что нужно сделать, чтобы меня тоже уволили? — иронично поинтересовался Джин.       — Умереть, — любезно ответила Мов. — И то не факт.