Ужас ночи

Ужас ночи. Мглистая, чёрная степь. Гулкие удары копыт по ссохшейся земле. Впереди видны неясные всполохи. Спустя несколько мгновений бешеной скачки становится понятно - это редкие огни факелов пляшут на обнажённых мечах портовой стражи. Быстрее. Как можно быстрее. Драккар принимает нас разинутой пастью бортового трюма. Первый шаг на борт, и мы уже в ином измерении, основа которого - это неустойчивость и качка. Неопределенность преследует нас повсюду, ведь только вчера утром мы сидели у остывающей туши сраженного дракона и размышляли о добытом золоте и славе. Но не время вспоминать - спешить, спешить. Свет факелов выкрадывает желтоватые круги света у всепоглощающей ночи, теперь в мире царит только она... Окоченевшими пальцами берусь за очередной сундук, наполненный трофеями. Как тяжело... А мы думали, убив дракона, заживем спокойно, богато. Но даже Один не ведал, что солнце, как меч в ножны, скользнет с небосвода в объятья тьмы. Отчалили. Сундуки привезенные из чрева горы, распахнули и поставили вдоль палубы. Венчая каждый ларь, горел яркий факел, разгоняющий мрак. Все было сделано с точностью, как указывал старый друид: "Вы в лоно Ран уж ежели решили входить, то блеском злата во тьме богиню ублажайте, иначе морская владычица не потерпит чужаков на своей водной глади, и быть вам в чертоге подводном и вечные муки тогда вас всех ожидают." Ударили весла. Ладья без парусов тяжело двинулась в направлении родных берегов. Все мы, все воины племени скильдингов, наша судьба вечно скитаться по землям, близ моря лежащим. Нас охватило чудное сияние, свет краше дневного, свет золота и каменьев дивных.. Но в отличие от лучей солнца, блеск богатства был холоден и тем страшен. В глазах каждого я видел алчный огонь. Это та кара, что принимает воитель, пришедший в дом чудовища не с благими намерениями, а с жаждой поживы. Снова вернулись воспоминания недавних событий у драконьей горы. Клинки очищены. Тяжелейшие кофры с богатствами дракона подняты. Мы стояли на пустынной земле, которую чудовище утаптывало здесь веками, и последний солнца луч лизнул золоченые купола шлемов. Было утро. Вместо зари, перед нами кровавым глазом догорал закат. То еще одна кара была. Показали нам Боги, что ошиблись мы, идя на бой не ради славы, не ради защиты ближнего, а ради кубков золоченых и камней самоцветных, перепутали мы истинно ценное с кажущимся, не разобрали между честью и тщеславием. Во тьме мы коней снаряжали, во тьме же и плыли сейчас. Огни причала скрылись, будто укутанные черным сукном. Поправив шлем и плотнее запахнув плащ, я прошел на нос корабля. Гребцы делали свое дело, и наш драккар рвался во мглу, разрезая ее золотым огнем, подобно мечу Беовульфа, вспарывающего плоть твари. Я всматривался в освещенное пространство перед кораблем. Что-то тревожило меня. Мутило душу сильнее, чем алчность и блеск злата. Вдруг я начал понимать. Гребни волн. Что-то в них было необычное. Слишком правильные они имели очертания, и слишком хорошо отражали свет факелов, создавая впечатление чего-то скользкого и лоснящегося. Я стал слышать звуки, на которые до этого не обращал внимания. Частые, гулкие удары о корму чего-то плотного и большого. Ужас. Леденящий ужас охватил меня. Рука сомкнулась на рукояти меча, но он был бессилен. Я вздрогнул. Мы услышали отдаленный короткий вопль, вопль ужаса, отчаянья и боли. Крик шёл от пристани. Вода вокруг корабля вспенилась. Брызги вмиг сделали свинцово тяжелым плащ. Одним движением я сбросил сковывающее сукно и метнулся к ярлу, стоящему в блеске золота на карме. Недоумение читалось на лице нашего предводителя. Первый толчок. Меня подкинуло в воздух. Нагрудник звякнул о палубу. Я судорожно пытался вздохнуть. Сундуки уже валились за борт, команда ринулась на спасение богатства. Поднявшись, я подбежал к ярлу. Только одно слово слетело с моих дрожащих губ: - Рагнарёк. В свете факелов я увидел, как зрачки военачальника резко сузились. Все было ясно. Ясно, еще когда мы заменили третье обломанное весло. И все было очень просто. Мы плыли не по воде, а по гребням гигантских змеев. И прямо сейчас, начиналась битва света и тьмы. Битва, причиной которой были мы, наша корысть явилась последней каплей зла — нарушившей равновесие весов. Это было чудовищно: осознание, что под нами неисчислимое количество извивающихся, лоснящиеся от слизи тел. Теперь явственные образы змеев, пожиравших друг друга, переплетавшихся, бесконечных, окончательно повергли нас. Удар грома потряс окрестное море гибких и мерзких туш. В сполохах молний мы видели небольшую фигуру, летящую с неба, с занесенным молотом в руках, а под этой фигурой, распрямившись и сильно возвышаясь над кишащим морем, тянулся к молотобойцу своей разинутой пастью, невообразимый, чешуйчатый змей, клыки которого блестели от яда, а глаза мерцали темным огнем. Огнем жажды крови. Первая доска палубы, уже переломилась. Змеиные тела начали заполнять корабль. Нам оставался лишь ужас.