Пончо

      Маккри не собирался откровенно пялиться на незнакомых красавчиков этим вечером. В бар он забрёл ради вдумчивых диалогов с самим собой и нескольких шотов бурбона, но стоило только ему хмуро оглядеться по сторонам, как его вниманием завладел усевшийся рядом странный тип.       Странным он казался, поскольку не вписывался в атмосферу заведения. Сюда заглядывали в основном потные пропитые мужики за сорок, на клетчатых рубашках которых виднелись маслянистые пятна и следы засохшего кетчупа, а этот на вид был моложе тридцати, узкоглазый, атлетического телосложения, с татуировкой на правой руке. Комичность торчащих в разные стороны коротких волос, собранных в хвост на затылке, подчёркивала мешковатая футболка. Незнакомец то и дело крутил головой по сторонам, наверняка кого-то дожидался.       Маккри неохотно отвёл взгляд. Он продолжал улавливать посторонние звуки и снова посмотрел на мужчину, когда к нему подсел ещё один узкоглазый с салатовым цветом волос.       – Я его упустил. А он не такой тупой, каким кажется, – с явной издёвкой в голосе выпалил новоприбывший, явно стараясь говорить приглушённо. Получалось у него не очень; Маккри всё равно слышал его прекрасно.       – Нет, Хандзо, не делай такое лицо. Давай лучше закажем себе что-нибудь, нам обоим стоит расслабиться. У меня ноги гудят и мозги сейчас через уши вытекут.       Джесси стало интересно, какое «такое» лицо сделал Хандзо, но тот теперь сидел к нему полубоком, так что увидеть не получилось. Из разговора никакой важной информации Маккри не узнал, потому что эти двое постоянно переходили на японский.       Его пристальное внимание к спине Хандзо заметил второй японец, которого звали Гэндзи. Гэндзи облокотился о барную стойку и цокнул.       – Почему ты не сказал мне о новом воздыхателе, брат? – добавив драматичности и излишней пафосности тону голоса, Гэндзи кивнул на Маккри. – Ты же знаешь, что я больше всех беспокоюсь за твою личную жизнь. Даже больше тебя.       Хандзо тяжело вздохнул и повернулся к Джесси лицом. Только теперь стрелок прочёл надпись, большими буквами рассекавшую чёрную ткань футболки: «PUNK'S NOT DEAD». Это было... абсурдно, да. Хорошенький иностранец с пучком на голове не был похож на панка, он был похож скорее на заблудившегося туриста, на кого-то, кому в этом баре не место.       Холодно посмотрев на него, Хандзо улыбнулся. В его улыбке было больше подозрения и пренебрежения, чем дружелюбия. Его наверняка нервировали подобные выходки со стороны брата. Может быть, ему даже стало неловко, и было бы лучше просто продолжать делать вид, что никто на него не пялится.       – Вам чем-то помочь? – вежливо поинтересовался Хандзо, и Маккри почувствовал, что его подташнивает. То ли от вежливости, то ли от бурбона.       – Помоги избавиться от тесноты в штанах.       Маккри захотелось узнать реакцию на подобного рода подкол (или это был скорее неловкий флирт забавы ради?). Впрочем, двигал им не один интерес, он просто сам по себе был таким… таким говнюком с багажом из дебильных шуток.       Прежде чем отвечать, Хандзо выдержал настолько длинную паузу, что стрелок уже посчитал себя проигнорированным:       – Я бы помог, только вот мне нечем отрезать мешающуюся тебе часть.       Маккри захохотал в кулак. О, так, ладно, это было и правда неплохо. Ловко его отшили.       Заинтересованный, он сдвинулся на пару стульев ближе, и теперь сидел плечом к плечу с темноволосым япошкой. Тот заметно напрягся, и всё же ничего не сказал против.       – Вы двое, парни, здесь белые вороны.       – Ты себя-то видел, ковбой? – незамедлительно отреагировал Гэндзи, стянув с его головы шляпу и надев её на Хандзо.       «Ковбой» не было простым обращением. Маккри действительно выглядел как ковбой в этой тематической потрёпанной одежде, пончо и шляпе.       – Чёртовы фрики, – с напускной усталостью прошептал Хандзо себе под нос. Его почти серьёзная мина вызвала смех, ведь каждый из них понимал, что он точно такой же фрик.       Они выпили немного и беззлобно постебались над другими посетителями бара. Гэндзи был самым шумным и болтливым, Маккри не стеснялся в выражениях и сочинял небылицы, Хандзо говорил редко, но метко.       В какой-то момент Гэндзи ушёл отлить.       У Джесси появился шанс побыть наедине с Хандзо, и он не смог им не воспользоваться. Их слова перестали напоминать безобидную бессмысленную болтовню, приобрели весомость, рисуя собеседнику отдельные кусочки реального образа. Вместе с тем разговор не проливал ясность на личность в целом, лишь заинтриговывал сильнее, раззадоривал воображение. Оставалась поверх образов плёнка загадочности, под которую хотелось бесцеремонно пролезть.       – Я думал, ты там утонул, – хмыкнул Маккри, когда Гэндзи вернулся.       – Нам нужно убираться отсюда, – напряжённо зашипел Гэндзи, оглядываясь назад. – И побыстрее.       – Что случилось? – требовательно спросил Хандзо, смерив его взволнованным взглядом.       – Объясню потом. Пошли.       Они направились к выходу. Маккри ощутил, как адреналин разгонял застоявшуюся кровь по венам, и он мог поклясться, что не хотел убегать от возможных неприятностей.       Стрелок был неплохим наёмником, но с тех пор, как он покинул Blackwatch, у него не осталось даже призрачной цели. Это действовало угнетающе: долгое время он работал то на одного, то на другого криминального босса за кругленькие суммы, зарабатывал себе на жизнь, и при этом не шёл ни вперёд, ни назад. Не было положительного или отрицательного прогресса, были только поручения, которые он выполнял, револьвер, которым он любил размахивать, принципы, о которых он часто трепался с понимающе кивающими барменами, и копы, от которых он прятался в гнилых местечках типа этого бара.       – Я столкнулся в туалете с Масаши, – пояснил Гэндзи, когда они втроём дружно вывалились на улицу.       – И? – нахмурился Хандзо, выжидательно глядя на брата.       – И меня магическим образом сдуло оттуда. Надеюсь, он меня не узнал.       – У тебя зелёные волосы, гений, – вставил свои пять копеек Джесси, чувствуя раздражение от того, что не понимал сути происходящего. – Если он тебя всё же заметил, вряд ли не узнал. Кто такой вообще этот Масаши?       – Тебе совсем не обязательно... – начал было Хандзо, и почти сразу Гэндзи его перебил:       – Придурок, способный испортить нам отдых.       Дальше братья перешли на японский, и Джесси не понимал, о чём они говорили.       – Ты должен был разобраться с ним. Твоё бездействие приравнивается к предательству, – гневно процедил Хандзо, непривычно активно жестикулируя при этом.       – Я никому ничего не должен. Сколько ещё раз повторять, что дела клана меня не волнуют? – вспылил Гэндзи. Его негодование было ярким и громким, тогда как гнев Хандзо продолжал оставаться тихим и до дрожи холодным.       – Гэндзи, ты же прекрасно понимаешь...       – Нет, не понимаю. Я не понимаю, почему нужно тратить время на того, с кем скоро разберутся без нас. Я не понимаю, почему ты не в состоянии адекватно отдохнуть вместе и не встревать в ваши мафиозные разборки, если их можно избежать. Задолбало чувствовать себя отступником, предавшим всю семью, только из-за нежелания впутываться в разные криминальные делишки.       «Он слишком много болтает», – подумал Джесси, отметив, что футболки братьев одинаковые. На груди у Гэндзи красовалась та же надпись.       Младшего тем временем несло не туда. После третьей попытки его прервать, Хандзо замолчал, и, не получая ответа, Гэндзи расходился всё сильнее:       – Или ты надеешься, что из-за неопытности я последую за отцом, а? Хочешь присвоить себе всю власть? Хочешь, чтобы на тебя давить перестали?       Раздался звонкий хлопок. Маккри увидел, как перекосилось лицо Хандзо за секунду до пощёчины. Гэндзи замолчал, держась за щёку, выглядя скорее отрешённым, чем удивлённым или обиженным.       Всё вокруг замолчало.       Гэндзи ушёл, больше ничего не сказав. Хандзо до последнего смотрел ему вслед, но не останавливал. Он походил в тот момент на каменное изваяние: такой же безжизненный и застывший.       Маккри стоял и офигевал, понимая, что стал свидетелем крупной семейной ссоры.       Острое желание не видеть всего этого и вообще сбежать подальше постепенно притупилось. Если так поразмыслить, не он ли был недоволен тем, что после распада Blackwatch деятельность наёмника не устраивала его в полной мере? Жажда справедливости и желание отомстить парочке неприятелей уже развивали в нём идею поработать некоторое время в одиночестве.       Собственно, что хотел – то и получил. Он вполне может позволить себе вляпаться в мутную историю и ответить хотя бы на половину многочисленных вопросов, возникших за каких-то пару часов общения с братьями.       Джесси запихнул Хандзо обратно в бар, не обращая внимания на его неубедительное сопротивление и попытки отнекиваться. На японце лица не было, и мысли, увлечённо пожирающие его, неумолимо уводили сознание в глубокую прострацию. Ему необходимо было подумать над произошедшим, но Маккри не дал ему достаточно времени.       – Поверь, это лучший бурбон, который ты пробовал, – доверительно произнёс Джесси, пододвигая к Хандзо стопку.       – Я не пробовал раньше бурбон.       – Тем более.       Хандзо неоднократно отказывался, но стрелок заверил его, что как следует выпить сейчас – естественная необходимость. Сделав глоток, японец закашлялся, и Маккри постучал ему по спине. Сам он скорее делал вид, что пьёт, чем пил, поэтому большая степень трезвости помогла ему рулить ситуацией, когда он начал задавать Хандзо неудобные вопросы.       Расшевелить узкоглазого оказалось тяжело, вытянуть из него что-то действительно информативное и стоящее о себе – ещё сложнее. Маккри запасся терпением, которого у него было немного, и стал подступаться со всех сторон. Это принесло определённые результаты.       – Я – глава мафиозного клана в Японии, – тихо произнёс Хандзо, жмурясь и морща лоб. Его уже можно назвать подвыпившим, но не пьяным.       Джесси не знал наверняка, правда это или ложь, поэтому лучшим вариантом посчитал в этой ситуации отшутиться:       – Дерьмовый из тебя глава мафиозного клана. Кто же о таком рассказывает первому встречному?       Хандзо не сдержал улыбки и неожиданно согласно кивнул.       – Фамилия "Шимада" тебе о чём-нибудь говорит?       Фамилия говорила, но Маккри всё равно буркнул короткое «не-а».       – Наш отец не так давно умер, – сделав паузу, Хандзо опрокинул в себя рюмку бурбона и опёрся о барную стойку. Его осанка перестала быть такой идеальной. – Делами клана теперь заправляем мы, точнее я. Я готовился к этому моменту долго и ответственно. Казалось бы, какие проблемы могут возникнуть? Ну... теперь над всем в клане Шимада теоретик, морально не справляющийся с происходящим и не умеющий решать конфликты внутри клана, а его брат, который должен плыть с ним в одной лодке, мечтает жить другой жизнью.       – И в чём проблема? Почему просто не отпустить его на все четыре стороны?       – Поведение Гэндзи мало кого устраивает. Подчинённые хотят, чтобы мы управляли вдвоём, да и сам я этого хочу. Люди недовольны. Все возлагают большие надежды на то, что после этого отпуска Гэндзи вернётся одумавшимся, что я его уговорю, но он не слышит меня. Мы из-за его упёртости постоянно ссоримся.       – Что насчёт его хочушек? А ты сам-то его слышишь? Пытаешься хотя бы?       На это Хандзо нечего было ответить. Он вычерчивал подушечкой пальца невидимые иероглифы на барной стойке, а когда собрался с мыслями, то продолжил:       – Его прихоти дорогого могут стоить. У нас есть долг, и я боюсь, что раз про его долг ему не напомню я, это сделает кто-то другой. И этот «кто-то» с ним так церемониться не станет. Гэндзи не понимает этого. Считает, что я либо включаю параноика, либо намереваюсь использовать его в каких-то корыстных целях.       – Это не так?       – Одному тяжелее, – неопределённо пожал плечами Хандзо. – Ссориться надоело.       – Что надоело – это понятно.       – Извини за сцену. Не самое лучшее завершение знакомства.       – Да ладно, я и не такие разборки видел. Знаешь, что?       – Что?       – Если высшие силы есть, то это они послали меня напоить тебя. Без меня ведь не стал бы.       – Не стал бы.       – Считай, что сегодня я твоя фея-крёстная.       – К чему это ты?       – К тому, что видок у тебя затраханный, дорогуша. Без волшебного помощника тут не справиться.       То ли фыркнув, то ли пфыкнув, Хандзо лениво посмеялся над его словами. Он прищурился, фокусируя взгляд на лице Маккри, и наклонился вперёд. Было что-то опасное и вызывающее в нём в тот момент.       – Ты затраханным меня ещё не видел.       – Это можно исправить, – растянул губы в похабной ухмылке Джесси, и заметил секундный испуг в глазах напротив. Шимада-старший наверняка решил сдать назад, но стрелок опередил этот порыв и крепко поцеловал его, как только тот дёрнулся, чтобы снова отстраниться. Джесси опустил ладонь на шею японца, чувствуя, насколько сильно напряглись мышцы под пальцами.       Нижняя губа Хандзо ненамного полнее верхней. Он ощутил это, когда провёл по ней языком, собирая вкус бурбона и ловя протестующий выдох. Стрелок привлёк его ближе к себе и скользнул языком в рот, ведя им чувственно и влажно, неловко сталкиваясь зубами и ощущая щекотку щетины.       Целовался Хандзо отвратительно.       С энтузиазмом, с явным желанием показать своё превосходство, но до ужаса торопливо. Мешал больше, пока не расслабился и не перестал с напором давить руками Маккри на грудь в попытках прервать поцелуй.       – Я буду так сильно жалеть об этом, – едва слышно произнёс Хандзо, когда они уже стояли в туалетной кабинке.       – Ты настолько во мне сомневаешься? – вскидывает брови Маккри, понимая прекрасно, что японец собирался жалеть о самом факте близости с малознакомым типом. Вряд ли у них тогда что-нибудь получилось бы без бурбона, потому что Хандзо продолжил бы следить за своими словами, держать осанку и поглядывать на него с подозрением.       – Здесь грязно, – пожаловался Шимада, сталкиваясь с Джесси носами и упираясь лбом в его лоб с закрытыми глазами. Было в этом жесте что-то трогательное.       – Тогда держись за меня и ничего не трогай, – шепнул ему стрелок, разделываясь с ремнём на джинсах. Сначала он расстегнул свои штаны, чтобы заполучить долгожданное облегчение (у него нехило так встало, когда они обжимались у писсуаров). Затем он добрался до джинсов Хандзо, медленно оглаживая пальцами пресс и не очень-то торопясь расстёгивать ширинку. Он с упоением мял его зад через ткань, начиная осознавать, что хотел трахнуть его с тех пор, как увидел.       Хандзо стиснул его плечи руками и одурманенно посмотрел в пространство между ними. Приспустив джинсы японца до колен, Маккри хотел развернуть его к себе задом, чтобы приступить к самому главному, но его планы были нарушены Хандзо, решительно обхватившим его ствол. Он твёрдо уверенно взял в руку чужой член, и – чччёрт – это было приятно, хотя если бы ладонь сжалась ещё чуть-чуть, то стало бы больно и некомфортно. Задержав одну руку на талии любовника, Джесси большим пальцем другой дразняще погладил головку Хандзо через трусы.       Хандзо смачно сплюнул на верхушку члена стрелка и размазал слюну по нежной кожице, затем добавил ещё немного, пока каждое движение вверх-вниз не начало сопровождаться хлюпающими звуками.       Боксеры Хандзо оказались стянуты вниз вслед за штанами, и мужчины начали игру «кто быстрее кончит», правил у которой не было и быть не могло. Поглаживая тело Хандзо, находя особо чувствительные места, Маккри не гнушался пользоваться новыми знаниями и уделять внимание сумбурным сбивчивым ласкам. Возбуждённо поджимающийся живот выглядел особенно красиво, и мужчина стянул с Шимады футболку, чтобы иметь возможность наблюдать ещё и за вздымающейся грудью. Засосы хорошо выглядели бы рядом с сосками или прямо под рёбрами, а на этом подтянутом животе капли спермы смотрелись бы просто завораживающе.       Джесси кончил первым. Рука на его члене двигалась интенсивно, безжалостно, Хандзо то и дело быстро надавливал подушечкой пальца на уретру и обводил им головку по кругу. Маккри чмокнул сухими губами покрытую испариной шею Хандзо и неосознанно приостановил движения собственной руки, когда с сиплым стоном начал кончать. Японец выжал из него всё до последней капли, вытер головку о себя, о местечко рядом с пупком, и это было до такой степени горячо, что Маккри захотелось кончить ещё раз только от этого действия.       Не дав открывшему было рот Хандзо что-то сказать, стрелок резко дёрнул его на себя, впечатался в его губы своими и целовал, пока возбуждение Хандзо немного не спало. Он пресекал все попытки дотронуться, всё приглушённые возгласы негодования оказались проигнорированы, губы японца стали помятыми и пожёванными, а на ключицах постепенно проступило бардовое пятно. Джесси выкрутил сосок, за что пребольно получил по голени, и эта неожиданная борьба стала его самодовольным криком о том, что проигравших среди них нет.       Расставив ноги шире для лучшей опоры, Шимада стоял, плотно прижатый к Маккри спиной. Одной рукой Маккри надрачивал его стояк, а смоченные в слюне пальцы другой медленно входили в тугую задницу на одну-две фаланги, причём трахал пальцами он его спереди, пачкая рукав расстёгнутой рубашки каплями своей же спермы на животе любовника.       Хандзо был напряжён. Он звенел изнутри мелодией задушенных стонов, он скоблил плечи Маккри ногтями, комкал ткань, а потом спустился к заднице и вдавил себя в Маккри ещё сильнее, сжимая при этом ягодицы стрелка так, что наверняка останутся синяки.       – Я бы оторвался на тебе по полной, будь мы в более подходящем месте, – жадно облизнулся Джесси, с нажимом надавливая пальцами на сжатое колечко мышц, резко проникая внутрь, почти сразу же убирая пальцы полностью и проделывая всё то же самое снова и снова. Он не мог этого видеть, но представлял, как кожа дырки покраснела по краям. – Нравится это? Посмотрел бы я не тебя, натянутого на свой член.       Издав невнятный гортанный звук, Хандзо начал мелко двигать бёдрами, не понимая, чего хочет больше: толкнуться в плотно сжатый кулак или попробовать сильнее насадиться на пальцы, принять их глубже, чтобы ощутить больше.       Издевательство какое-то.       – Отделать бы тебя хорошенько, ведь напрашиваешься. Хочешь этого, а?       Хандзо беззвучно открыл-закрыл рот, стискивая челюсти, и ухватился за локоть руки Маккри, которой тот скользил по его члену, как за спасательный круг.       – Я вот хочу. Хочу узнать, где твой предел, дорогуша.       Шимаду трясло, когда он спускал на собственную футболку, валяющуюся на бочке унитаза. Ему стало нестерпимо стыдно за себя, стоило только послеоргазменной неге оставить его, и он бы благополучно сбежал, если бы Джесси не удерживал бы в объятиях, вместе с ним восстанавливая дыхание.       Они остановились у чёрного выхода бара. Маккри закурил убойную с виду сигару и насильно надел на оставшегося без футболки Хандзо своё пончо.       О’кей, они чуть не подрались из-за сраного пончо, ладно. Япошка всячески отнекивался, Маккри слишком рьяно следовал голосу разума, напоминая Хандзо о том, что хорошее владение английским не делает его местным и у него вообще-то акклиматизация. От простуды никто не умирал, но после третьего «нет» это уже стало делом принципа.       Маккри оставил свои контактные данные, заверяя, что в случае чего Хандзо может к нему обратиться.       Маккри знал: Хандзо этого не сделает.

***

      Вражеский снайпер не стрелял в него по понятным причинам.       Маккри был одет в свой любимый прикид: пафосный фриковатый ковбой.       Его шляпа с широкими полями и пончо – отличные опознавательные приметы, заметить которые можно издалека, особенно если у тебя хорошее зрение.       А у Хандзо зрение хорошее.       Маккри понимал, почему рассекающие воздух «брёвна» лучника в него не летели, и одновременно с этим не понимал. Что это? Какого чёрта вообще? Как это понимать? Это тактическая необходимость, громкое гиперболизированное благородство из японских сказок или такое своеобразное «я помню тебя и тот вечер в баре, поэтому не хочу, чтобы ты подыхал»?       – Я разберусь с ним, парни, – немедленно сообщил стрелок, когда получил координаты. Не особо скрываясь, он поднялся по лестнице, прислонился к углу дверного проёма и осторожно заглянул в помещение, обманчиво сдвинув шляпу чуть вперёд так, чтобы она высовывалась сильнее головы. Нечасто встретишь снайперов, разбрасывающихся стрелами, а не пулями, причём разбрасывающихся ими хорошо, но мало ли.       Хандзо даже не обернулся на него, продолжая сосредоточенно целиться.       – Ты смеёшься? Да я же топал, словно стадо слонов, – развёл руками Маккри, убирая револьвер за пояс.       – Что ты здесь делаешь? – спросил Хандзо, пуская следующую стрелу. Судя по голосу, их встрече он не особо обрадовался.       – Пончо забрать пришёл.       Ему удалось обескуражить лучника и вынудить его отвлечься на себя.       – Что?       – Разовая подработка. Мне заплатили денюшку – я пришёл постреляться.       – Клан Шимада заплатит тебе больше.       Нет, нет-нет-нет, у него есть правила, у него есть принципы, у него есть уважение в преступных кругах, которого было непросто добиться, так что он не станет вот так вот необдуманно…       – По рукам.       Ну, что тут сказать. Они вместе уже пережили семейную ссору, самый нелепый-быстрый-горячий секс за всю жизнь, побег с поля боя. Начало было ничего такое.       Маккри давным-давно не был мальчишкой, он осознавал, что у них с Хандзо не будет большой и светлой любви до гроба.       Но странное чувство приятной теплотой скребло его душу каждый раз, когда он вспоминал, что его старое пончо Хандзо не выбросил, а аккуратно сложил и оставил на нижней полке в шкафу.       Ой, вот только не надо. Будто вы никогда не хотели порыться в шкафу своего… босса?