За границами боли

«Молодого лейтенанта Гельмана перенаправлено в Дадлитаун» В какой-то мере служение обществу имеет даже негативный оттенок. Многие из тех, что были разбросаны уголками планеты, домой возвращаются с бесценным багажом опыта и новых идей, если дело не касается войны. В этом случае все было несколько иначе. «За 1972 год было зарегистрировано три смерти в одном небольшом населенном пункте. Как говорят свидетели, у многих погибших наблюдается некое расстройство и непонятная паника» Гельман аккуратно перевернул страницу газеты и сощурился, ослепленный яркой вспышкой света от настольной лампы. Почему-то ему показалось, что тонкие дубовые двери все время были запертыми, хотя сейчас они болтались на сквозняке, впуская в комнату поток прохладного воздуха. «События 1804 года напрямую связаны с политическим аспектом жизни. Недавно погибла супруга Горация Грили, после чего тот больше не принимал участие в выборах. Вполне возможно, что на его плачевном состоянии сказалась не только смерть жены, но и поражение» За этой короткой статьей следовали сразу две фотографии – подножия гор и обширный лес, кольцом окруживший город. Внизу была подпись и дата. «Тела пятерых подростков были найдены в лесу. Опознать их так и не удалось, ведутся следственные работы» Гельман сосредоточенно потер висок, ощущая, как очередная головная боль грозится обратится новым приступом мигрени. В помещении стало внезапно слишком жарко, а желтоватое освещение время от времени пропадало, делая его все более беззащитным перед тем, что стоит за окном. Он в панике достал из ящика несколько листов и коробку со старыми газетами. Везде были одни и те же сообщения, за которыми он никак не мог найти ничего необычного. «В пятницу нашли изуродованное тело студентки математического факультета Люси Корни. Подозревается местный фермер» или «Поместье на юге Дадлитауна сгорело дотла, а с ним и все его жильцы». Гельман откинулся на сиденье и постарался успокоится, вытирая пот со лба. Его дыхание становилось прерывистее, а комната будто вращалась в адском танце. Он перевернул страницу. «В сентябре 1979 года журналистами был обнаружен труп молодого военнослужащего. Его нашли в стороне озера, привязанным к мосту. Убийца не был найден» В помещении внезапно стало тихо. 17 марта Пятнадцатилетней Алекс Мерсер весил шестьдесят килограммов, не видел, не слышал и был умственно отсталым с самого рождения. Долгое время было непонятно, что стало основной причиной сбоя в развитии – при здоровых родителях ребенок выглядел как неудавшийся опыт. А таким, ясное дело, место только в специальных учреждениях, так что уже в 1982 году он был переведен в небольшую школу для умственно ограниченных детей города Корнуолл. Там он пробыл восемь лет всей своей недолгой жизни, под постоянным присмотром местных специалистов, столкнувшись с жестокими принципами общества и полным отсутствием милосердия. В свои пятнадцать лет Мерсер значительно отличался от подростков его возраста, и на этом, что вполне объяснимо, сказалась болезнь и образ жизни в четырех стенах интерната. Запавшие глаза, сверкающие необратимой слепотой. Оттянутые веки, под которыми еле можно было разглядеть мелкие, размытые зрачки, что скосились, уткнувшись в плотную преграду широкой переносицы. Сросшиеся широкие брови и темные пучки волос придавали его непропорциональному лицу некой комичности, что вкупе с бесформенным телом и короткими, тонкими ногами делали из Алекса что-то похожее на громадный мешок. Удивительно, но даже он сумел научится ходить – в шесть лет первые шаги пациента были совершенны под постоянным присмотром приставленной к нему молодой медсестры, которая, не имея опыта работы с такими детьми, все же чем-то ему понравилась. Двигался Алекс, правда, очень неуклюже: массивное туловище с трудом балансировало на тонких конечностях, оттопыренные пальцы ног и пухлых рук больше смахивали на важную голубиную ходу, а тот громкий визг, что постоянно лился из него, как вода, делал Мерсера-младшего похожим на неокрепшего птенца. В своей школе-интернате он был семнадцатым по счету ребенком, который, не имея слуха и зрения, вполне мог двигаться и издавать какие-то звуки. Но его несмелые шаги стали не единственной заслугой упомянутой Маргарет. Алекс смог проявить некую привязанность – с ним постоянно находился небольшой плюшевый медведь, подаренный одной из сестер милосердия монастыря в Ахене, без которого последний демонстрировал некое волнение и недовольство. ─ В прошлый раз он отказался идти на рентген, когда этой чертовой куклы не было рядом, ─ поделился один из работников, вытягивая из кармана халата сигарету марки «Кент». ─ Хорошо, что его силой притянули, а то бы потом пришлось выслушивать о своей некомпетентности от начальства. ─ И как? Нашли его? ─ с интересом спросил Франц Новак. ─ Кого? ─ с недоумением отозвался тот самый Сэм, чье имя отобразилось на золотистой поверхности бейджа. ─ Алекса? ─ Я о медведе, ─ терпеливо сказал Новак, наблюдая за тем, как нескольких детей ведут в сторону бассейна. ─ Его нашли? ─ Нет, ─ коротко ответил Сэм и уперся спиной о нагревшийся капот автобуса. ─ Там непонятная ситуация получилась. Но это не так важно. Ты здесь надолго? Франц, бывший гражданин Чехии, выпрямился. Это был высокий молодой мужчина тридцати лет, с короткими черными волосами, аккуратно уложенными набок и блестящими на солнце. Его можно было бы назвать красивым, если бы не рассеченная бровь, что непременно привлекала на себя все внимание и делала его выражение лица каким-то излишне серьезным. Под широкими дугами бровей хитрым блеском выглядывали большие, мутно-зеленые глаза, что смотрели на Сэма с неподдельным интересом и важностью. В какой-то мере в нем сочеталась типичная мужская твердость и мягкость характера, и сейчас, сложив крепкие руки на широкой груди, Новак все больше и больше удалялся в глубокую пучине своих собственных невеселых мыслей. ─ Как получится. Холодный поток ветра в столь жаркий день вызвал на лице Сэма удовлетворенную улыбку. ─ «Как получится»… Я бы отсюда ехал подальше, честное слово. Вообще беги от Корнуолла, если есть выбор и средства. ─ Только приехал сюда, куда бежать? ─ равнодушно сказал Франц, наблюдая за беготней на залитом солнцем газоне. ─ Эх, мало ты понимаешь, дружище! Но я могу обеспечить тебе это понимание, если хочешь. И меня выручишь, и себе поможешь. Не против? Такой опыт не каждому предлагают. ─ Выкладывай. ─ Здесь надо одного клиента оформить, ─ на вытянутом лице Сэма заискрилась лукавая улыбка. ─ Один не хочет идти на водные процедуры, поэтому его нужно занять на час или даже два, не больше. ─ А что не так? ─ Да вот, купаться не хочет. Вивьен только ноги в воду опустила, а он как завопит, как запротестует... Вот и доктор запретил ему бассейн, а мне, как ты понимаешь, не хочется убивать лишние два часа на занятие с этим овощем. Так что, выручишь? Франц задумался, отчего на его лбу образовалась глубокая морщина. Сейчас тень падала на его рельефное лицо, и сам он будто постарел на несколько лет, хотя поза и физиономия изменились совсем незначительно. ─ Если это только на два часа, ─ тяжело изрек он и вновь выпрямился, вслушиваясь в приятный голос одной из сиделок. ─ Что мне делать? ─ Просто посторожить его и дать занятие, ─ облегченно продолжил доктор и потянулся, сверкая ровным рядом белоснежных зубов, ─ Пускай порисует или поиграет с книжками, там эти кубики такие, знаешь? Я и сам минут двадцать на них залипал, что уже о нем говорить… Франц утвердительно кивнул и откинул голову. Солнце палило нещадно.