Мечты — это мнимая выдумка, сокровенные желания, которым не дано осуществиться. — Хардли Хавелок, "Ренегат"
Улыбайся, дорогуша
"Бургерпэнтс". "Бургерпэнтс". А ведь у него было имя когда-то, нормальное, в меру благозвучное имя. Иногда, когда он был один, он очень тихо шептал его. Просто чтобы не забыть, как это сделали все знакомые и малознакомые монстры. С другой стороны, его кличка больше похожа на имя, чем доставшийся сестре порядковый номер — 04. Значило ли это, что в Королевской Страже работать было хуже, чем в MTT-Brand Burger Emporium™? Можно ли определять степень паршивости работы по тому, как тебя начинают называть окружающие?.. Подумать только, когда-то он верил, что в жизни можно достичь всего, стоит только захотеть. Смотрел на соседей, которые открывали собственный бизнес или становились Королевскими Стражами, и видел только почтение, окружавшее их. Почтение, граничащее с любовью. Где же он сам свернул не туда? — Улыбайся, дорогуша! Я плачу тебе не за распугивание клиентов! — проехавший мимо Меттатон игриво погрозил пальцем, и Бургерпэнтс выдавил дежурную улыбку. Покупатель у прилавка отшатнулся, увидев ее. — Так ты хочешь что-нибудь купить или нет? — сквозь сжатые зубы процедил Бургерпэнтс, глазами следя за удаляющейся фигурой босса. Тот ехал нарочито медленно, явно прислушиваясь к происходящему и готовясь вмешаться в любой момент. Но, к счастью, помещение эмпориума не было бесконечным. — С-с-стейк в фо-форме лица Меттатона! — покупатель нервно сглотнул, стараясь смотреть в сторону. — Спасибочки! Удачного потря-а-а-сающего дня! — убедившись, что Метаттон, все-таки вышел за дверь, Бургерпэнтс скривился, закурил и добавил застывшему покупателю: — Еще покупки будут? Нет? Тогда вали, приятель, не занимай пространство. Тот икнул, схватил пакет со стейком и поспешил скрыться. Ну, по крайней мере, он не стал требовать жалобную книгу. Все равно ее кто-то уронил в кипящее масло, и писать в ней с тех пор несколько... невозможно. Сигаретный дым клубился под потолком, смешиваясь с легкой дымкой от подгорающих бургеров. Еще немного — и закоптившийся пенопласт можно будет покрывать блестками. Увлекательнейшее и даже в чем-то умиротворяющее занятие, особенно если перед этим разрисовать его... разными и в меру приличными карикатурами на сияющую металлическую задницу босса, размышляя, как кто-то будет это есть. В лучшем случае. Некоторые, как достоверно знал Бургерпэнтс, ставили свои гламбургеры на полку и чуть ли не поклонялись им как частице Меттатона. Скривившись от таких мыслей еще сильнее, он принялся протирать прилавок. Мимо прозрачных дверей эмпориума сновали монстры. В основном служащие курорта, слишком роскошного, чтобы иметь много постояльцев. А служащим давно, очень давно перестали нравиться бургеры из блесток и клея. Это означало, что можно было даже не пытаться скрыть сигарету или улыбаться, пялясь в стену: всем было наплевать на Бургерпэнтса. Интерес они проявляли только в моменты, когда его отчитывал босс. Потому что босс умел превращать каждое свое действие в шоу, которым могли наслаждаться десятки, сотни и тысячи зрителей. В такие моменты Бургерпэнтс был наиболее близок к тому, чтобы стать звездой. — Lonely, I'm Mr. Lonely, I have nobody for my own. I'm so lonely, I'm Mr. Lonely, wish I had someone to call on the phone*... — вполголоса затянул он старую-старую песню, услышанную когда-то на свалке, но резко замолчал, увидев нового клиента. — Мне два гламбургера, МТТ-колу и стейк средней прожарки, — не отрываясь от телефона, произнес тот, бросив мелочь на прилавок. — Спасибочки! — процедил Бургерпэнтс, мельком пересчитывая монеты и передавая заказ. — Удачного потря-а-а-сающего дня!..Красивые люди
Иногда Бургерпэнтс представлял себе, как все в Подземье неожиданно умерли. Или просто исчезли, оставив открытые дома, недоеденную еду, включенные, но безмолвствующие телевизоры и телефоны. Дверь эмпориума в этой мечте оставалась закрытой днями и неделями, и нетронутые гламбургеры тускло поблескивали в лучах скудного аварийного освещения. А Бургерпэнтса не было за прилавком. Он гулял по Хотлэнду, ел доброженое, катался в потоках пара и с удовольствием разбивал битой окна, лампы, все эти блестящие, красивые вещи, которые годами его так раздражали. Каждый долбанный экран, на котором так и не появилось его лицо. Он был звездой своего собственного шоу. Ярость! Безумие! Драма! Все любят драму! И на каждой стене, ставшей афишей, он мог написать имя. Свое имя... Почему сам Бургерпэнтс при этом оставался живым и настоящим в пустующем Подземье, в таких мечтах не уточнялось — на то они и мечты, чтобы быть нереалистичными. Несбыточными. Несбыточными... — Старфе. И быстрее, обед заканчивается. Оскалившись в "улыбке", Бургерпэнтс протянул бокал со старфе очередному покупателю. Бизнес-ланч, череда обеденных перерывов у всех монстров в округе — самое горячее время, когда расходится вся популярная и дешевая по меркам МТТ-курорта еда. Именно в это время мечты о всеобщей гибели посещали Бургерпэнтса чаще всего. Время от времени он развлекался, представляя, как после очередной порции пенопласта в блестках кто-нибудь из клиентов на секунду застывает, хватается за горло и рассыпается в прах. Да, конечно, в первую очередь претензии будут к самому Бургерпэнтсу... но и его босс, под брендом которого продавалась еда, не отвертится от скандала. О, как это было бы приятно — хоть напоследок, но увидеть, как Меттатона начинает ненавидеть еще хоть кто-нибудь!.. — Два гламбургера. — Удачного дня. — Старфе. — Удачного дня. — Гламбургер и МТТ-колу. — ...удачного. Дня. — Приветик, братец! — Удачного... что? — Бургерпэнтс встрепенулся, сфокусировав взгляд. К его удивлению, поток клиентов иссяк, и в эмпориуме, кроме него, оставался только один монстр. Точнее, одна. — А. Это ты. Снова. — Я тоже рада тебя видеть, — она уселась на хлипкий высокий стул возле прилавка, тяжело звякнув доспехами, и сняла шлем. — Все никак не станешь звездой? — Ха. Ха. Отличная шутка, — он закурил, облокотившись на прилавок. — Я наверняка застряну на этой тупой работе навечно, и ты это знаешь. — Мог бы пойти тренироваться в Королевскую Стражу. Бургерпэнтс подавился дымом, пытаясь отсмеяться: — Чувство юмора. Всегда любил его в нашей семье. — Да что тебя останавливает? Посмотри на себя — молодой, в принципе, привлекательный монстр. Немного физических упражнений, и ты быстро придешь в форму, отличную от шара. Мех начешем, зубы отчистим, и никто не сможет тебе отказать! Ты ведь мог бы вписаться, знаешь... — Ага. Конечно. В компанию элитных воинов, сплошь красавчиков, хоть настенный календарь с ними рисуй. Зачем? Чтобы вы посылали меня за парой гламбургеров в обеденный перерыв? Латы вам начищать? Еще чего. — Да кто тебе сказал, что ты не... — Хватит, 04, — он махнул рукой и потушил окурок о столешницу. — Прости, но мы уже это обсуждали. Не верю никому из вас. Даже тебе в этом вопросе не поверю. Она вздохнула, поднимаясь: — Как знаешь, братец. Но если бы не твоя глупая упертость в несбывшуюся мечту, у тебя был бы шанс. — Ага. Да. Шанс на новый плохой выбор. Она хмыкнула, надевая шлем, и молча пошла к выходу. Немного помедлив, Бургерпэнтс крикнул ей вслед: — Спасибо, что зашла! Передавай привет 03! Сестра явственно вздрогнула, вжав голову в плечи, — но только на секунду. После чего кивнула, не оборачиваясь, и быстро вышла из эмпориума, оставив Бургерпэнтса гадать о ее реакции. Он был уверен, что сестра дружила с 03. С самого детства. Они были очень, очень красивой парой... Почему она так испугалась? — Красивые люди, — буркнул он себе под нос, доставая новую партию пенопласта на прожарку. — Никогда нельзя верить красивым людям. Наверняка и ее кинули...Не твой фасон
О приближении босса Бургерпэнтс узнавал заранее и безошибочно: по ужасающе-приторному запаху духов. "Восхитительные ароматы Красный МТТ™! Красный МТТ™ — почувствуй решимость!" — так кричал бедняга, нанятый их рекламировать. В целом, он не слишком лгал: едва запах начал просачиваться в эмпориум, как Бургерпэнтс почувствовал решительный настрой убивать. Или умереть — он не всегда мог отличить один настрой от другого. — Дорогуша, я смотрю, ты совсем заработался, — Меттатон издал нечто среднее между смешком и цоканьем, оглядев пустой эмпориум. — Но я отлично знаю, как заставить такого, как ты, выглядеть привлекательно в глазах клиентов! — О, нет... — О, да! Поднимай свой зад и идем на примерку! Новый сногсшибательный наряд освежит впечатления клиентов! Или, — экраны Меттатона медленно налились алым, — ты имеешь другое мнение на этот счет, дорогуша? — О, нет, — оскалился Бургерпэнтс, всем своим видом пытаясь выразить радость и ликование от нового плана босса. Новый наряд оказался длинной туникой, обсыпанной блестками настолько, что казалось, она только из них и состоит. Подпоясывалась она псевдо-серебряным поясом. Благо хоть, штаны были вполне обычными, разве что дырявыми на коленях. Бургерпэнтс стиснул зубы, убеждая себя, что лучше иметь такую работу, чем вовсе никакой, да и долг за жилье и покупки в андернете сам себя не уплатит. А Меттатон, то и дело начиная хохотать, придирчиво осматривал его, заставляя поворачиваться то боком, то спиной. — Нет, — наконец, сообщил он, — к сожалению, это не твой фасон, дорогуша. Придется тебе еще немного походить в своих старых, вонючих тряпках. — О, нет, — зло выдавил Бургерпэнтс, старательно маскируя вздох облегчения. — Кажется, я слышу сарказм? — вкрадчиво уточнил Меттатон, и Бургерпэнтс покрылся холодной испариной. — Кажется, кто-то перестал стремиться к званию работника месяца? Как жаль. Похоже, кому-то недостает здорового духа конкуренции. Придется мне подумать об этом. Бургерпэнтс промолчал, ощущая срочную потребность закурить. Или повеситься. Иногда было так сложно отличить одну потребность от другой... особенно ощущая, как по спине ползут мурашки под взглядом — у этого прямоугольника ведь были где-то за мониторами глаза, разве нет? — босса. Но тот тоже молчал, ожидая ответа, и Бургерпэнтсу пришлось выдавить, улыбнувшись, насколько позволяли обстоятельства, искренне: — О... нет! Совершенно точно нет! — Хм... допустим, я тебе поверю. Метаттон развернулся, собираясь уйти, но Бургерпэнтс продолжал стоять, улыбаясь и смотря прямо перед собой. И не зря — почти у самого выхода Меттатон резко развернулся и в пару мгновений оказался рядом, накидывая что-то пушистое и пропахшее духами на шею Бургерпэнтса. — Хотя бы так, — удовлетворенно скрежетнул он и на этот раз все же выкатился из эмпориума. Бургерпэнтс осмелился пошевелиться только отсчитав мысленно до ста. Оглушительно чихнув, он сорвал с шеи "подарок" босса: ярко-розовое боа в блестках. Соблазн утопить его в кипящем масле был огромен, почти неодолим, но Бургерпэнтс сдержался, понимая, что этим может подписать себе смертный приговор. Подарки босса полагалось носить. По крайней мере, на рабочем месте. И Бургерпэнтс снова намотал на шею боа, надеясь, что со временем дым от сигарет перебьет запах "Красного МТТ™". Искренне надеясь.Дух конкуренции
Бургерпэнтс с ненавистью смотрел на дно кофейной чашки. Его рабочий день длился уже вторые сутки, и во всем Подземье не было ничего, что могло бы заставить его изобразить даже подобие улыбки. Нервно дернув глазом, Бургерпэнтс резким движением опрокинул чашку на пол, с наслаждением потоптался по осколкам и маниакально облизнулся: он представил, что на месте чашки был корпус босса, гнущийся и трескающийся под его ботинком. Потому что только такой участи заслуживает бездушная машина, которая в ответ на просьбу о повышении зарплаты выдала: "Ты хочешь получать больше, дорогуша? Тогда придется больше работать!" А деньги были очень нужны Бургерпэнтсу. На торговой площадке андернета появился совершенно новый набор "Кто Красавчик? Ты!", протестированный более чем на сотне монстров! Улучшения наступали в 98,89% случаев! Бургерпэнтс обязан был его купить. Возможно, ему повезет попасть в эти 98,89%, и он, наконец, получит реальный шанс стать актером, которым будет восхищаться каждый... Если сам Бургерпэнтс переживет восемь смен подряд. В глубине души он уже готов был смириться с тем, что придется сдаться, отказаться от дополнительных смен, а исполнение мечты в очередной раз отложить на неопределенное время. Но воспоминания о том, как ехидно мигали экраны Меттатона, когда Бургерпэнтс заявил, будто выдержит... Его передернуло от ненависти, стыда и жалости к себе. — Гламбургер и старфе, — болтающий сразу по трем телефонам покупатель выжидающе постучал хвостом по прилавку. — И у вас тут осколки на полу. Ужасный сервис, я буду жаловаться! Где у вас жалобная книга? Бургерпэнтс поднял на него полный искренней ненависти взгляд и, оскалившись, махнул рукой на поддон с кипящим маслом. Где-то там, на дне, все еще могла сохраниться эта дурацкая книга. Пусть вылавливает, если хочет пожаловаться. Но покупатель, бросив быстрый взгляд на поддон, предпочел молча расплатиться и, забрав заказ, максимально-быстро выйти из эмпориума. Легче, впрочем, не стало: почти в тот же момент запахло "Красным МТТ™". — Совершенно недопустимое обращение с клиентами, дорогуша, — Меттатон, покачиваясь, встал перед прилавком, нависнув над Бургерпэнтсом. — Кажется, ты начинаешь забывать цель своей работы: делать клиентов счастливыми! Как я и говорил: кому-то здесь явно недостает здорового духа конкуренции. Стимула к лучшей производительности. Итак! С сегодняшнего дня в MTT-Brand Burger Emporium™ будет работать лучший ночной уборщик Курорта за прошлые три месяца! Стив! Театральным жестом Меттатон указал на открывшуюся дверь. Откуда-то повалили клубы стелющегося по полу дыма, а дверной проем озарился цветными огнями, но Бургерпэнтс не обратил на это внимания, с ужасом уставившись на темнеющий среди ярких красок силуэт. Огромная продолговатая голова. Длинные, гибкие конечности, от которых мурашки бежали по коже, шип на не менее длинном хвосте... когда же "Стив" вышел на свет и открыл рот, там, за огромными клыками, с которых капала слюна, оказалась вторая челюсть — поменьше. Бургерпэнтс медленно сделал шаг назад. Стив подошел ближе. Бургерпэнтс попытался выдавить улыбку — получился беспомощный оскал. Стив почесал затылок и обернулся к Меттатону, по всей видимости, наслаждавшемуся происходящим. — Знакомьтесь, мальчики, вам предстоит еще шесть смен вдвоем! Хотя... — он выдержал паузу и вкрадчиво закончил, — только если Стив пожелает взять дневные смены. В конце-концов, он подписывался на работу ночным, а не круглосуточным уборщиком. Чао! Помахав рукой, Меттатон выкатился из эмпориума. Погасли цветные огни и сразу стало темнее, но это не спасло Бургерпэнтса: при менее ярком освещении Стив казался еще более жутким. К тому же, он постоянно открывал рот, шумно дыша, и капающая на пол слюна не делала атмосферу более дружелюбной. Бургерпэнтс нервно закурил: — Так... ты здесь уборщиком, приятель? — Да-а-а-а, — хрипло, с придыханием отозвался Стив, обшаривая помещение взглядом. — Убира-а-а-ать. Наблюдая, как он принимается собирать с пола осколки чашки, Бургерпэнтс отвернулся в сторону, закуривая. Его глаз нервно дергался. — Убра-а-а-ал, — просипел Стив. — А, эм... молодец, приятель, — Бургерпэнтс тряхнул ухом, стараясь держаться подальше от Стива. Капающая на пол слюна начала вонять тухлятиной и чем-то пронзительно-острым, похожим на кислоту. Почему ему попадаются одни придурки? На этот вопрос Бургерпэнтс искал ответ уже не первый год. Наверное, дело было исключительно в его природной невезучести. Либо, что не менее вероятно — он жил в аду, полном придурков. Здесь, внизу, был запас придурков на целую вечность вперед, и каждый день готовил Бургерпэнтсу новую их порцию. Хотя, стоило признать, сегодняшняя "порция" стоила десятка обычных. Стив неловко топтался в тесном углу возле печей, стараясь не попасть локтем или хвостом в кипящее масло. Иногда он тяжело вздыхал, горбился и принимался отирать слегка потемневший от его слюны пол. Присмотревшись, Бургерпэнтс испытал нечто, похожее на жалость: Стив выглядел таким одиноким и мерзким созданием... Одну минутку, мерзким? — Эй, приятель, ты же не собираешься работать днем? — осторожно спросил Бургерпэнтс. — Не-е-ет, — на секунду в хрипе Стива появилось что-то похожее на страх. — Вот и отлично, — нервно усмехнулся Бургерпэнтс, мысленно вытирая пот со лба. Он практически не сомневался, что покупатели, основная масса которых приходит именно днем, не слишком обрадуются, увидев Стива. У любой толерантности к видовому разнообразию есть свои границы, и в данном случае могло получиться так, что... в общем, все разбегутся, либо увидев пасть Стива, либо почуяв запах его слюны. Но он вел себя вполне неплохо. Может быть, с ним даже получится иметь дело? — Краси-и-иво. Бургерпэнтс, отвлекшийся было на размышления, обернулся и чуть не подавился наполовину выкуренной сигаретой: Стив держал в руках боа. То самое мерзкое розовое боа, "подарок" босса, который Бургерпэнтс через несколько дней попытался спрятать в дальнем углу. А Стив восхищенно мял боа, принюхивался к нему, терся о него щекой... — Краси-и-иво! — уже с восторженным придыханием повторил Стив. — Нравится? Забирай, приятель, — махнул рукой Бургерпэнтс, и тут же пожалел о своих словах: Стив с шипением набросился на него, целя когтями в грудь. Но, вопреки мрачным ожиданиям с примесью робкой надежды, он не убил Бургерпэнтса. Просто обнял крепко, прижав к основанию шеи. Бургерпэнтс, задыхаясь, чувствовал, как липкая, тяжелая слюна медленно стекает с шапочки за шиворот, и его чуть не стошнило прямо на Стива. Но он мужетсвенно держался. Секунд пять. Затем все-таки высвободился, как можно быстрее убежал в подсобку и сунул голову под кран с водой, с остервенением отмывая мех. Вода была не намного, но все-таки чище слюней. И пахла получше. Разве что не отмывала как следует, и к прилавку Бургерпэнтс вернулся еще более раздраженный, чем в начале вечера: недосып, мокрый, вонючий из-за слюней мех и хрип Стива в темном углу создали неповторимую в своей отвратительности атмосферу. А ночь еще только-только подходила к середине. Пожалуй, Бургерпэнтс действительно жил в аду. Это единственное объяснение происходящего никогда не теряло актуальности. — Гламбургер. И старфе, — прошелестел тихий покупатель, осторожно заглянувший в эмпориум. Бургерпэнтс ощерился, с размаху кинув заказ ему в лицо: — Спасибочки, — рыкнул он, — удачной... потрясающей ночи!Будущее? КАКОЕ будущее?
Кто не выходит с утра на работу? Ты, ты, Бургерпэнтс! Не проявивший к клиенту заботу Ты, ты, Бургерпэнтс! Кто неуклюжий всегда и везде? Ты, ты, Бургерпэнтс! Кто забывает о свежей еде? Ты, ты, Бургерпэнтс! Ты, ты, Бургерпэнтс! Ты, ты... Бургерпэнтс! Бургерпэнтс ждал, прижав уши, следующую песню о своей ужасной работе, но Меттатон выключил CD. В непривычной тишине эмпориума было слышно, как на премьеру нового вечернего шоу собираются за стеклянной дверью зрители: они вполголоса переговаривались, шуршали плакатами и пластиковыми цветами, хлюпали и топали. Меттатон откашлялся: — Я надеюсь, дорогуша, ты усвоил урок на сегодня. Твое счастье, что я должен идти — мой милый зритель ждет меня! — но учти, еще одна жалоба на тебя, и разговор у нас будет более серьезный. Ты понял? — Да, босс. — Чудесно. А теперь... Под рев собравшихся, Меттатон вышел из эмпориума, оставив Бургерпэнтса кипеть от стыда и раздражения. Утешало только одно: после премьеры вся эта толпа захочет пожрать брендовой еды, а значит, месячный план по обслуживанию можно выполнить за один вечер. Даже перевыполнить, и очень серьезно. Лишь бы босс, подсчитывая выручку, не решил, что плановые показатели пришла пора увеличить. А впрочем, хуже, чем есть, эта работа не станет, даже если их увеличить втрое, вчетверо, да хоть на порядок. — Стра-а-а-ашно. Стив вышел из подсобки, нервно теребя конец боа, и Бургерпэнтс немного остыл. За то время, что они работали вдвоем, он успел немного привыкнуть и к слюням, и к хриплому шепоту, которым предпочитал общаться Стив, и к запаху. Даже проникся каким-то подобием жалости. Стив боялся Меттатона сильнее, чем Бургерпэнтс его ненавидел, и это был серьезный плюс. С другой стороны, Стив боялся вообще всех и каждого. Стоило клиенту ночью зайти в эмпориум, как он прятался в подсобку, нервно шипя и потуже затягивая свое боа. Казалось, он ожидает ругани или побоев от каждого монстра. Но больше всего — и именно это окончательно расположило к нему Бургерпэнтса — его пугали красавцы. Стив при виде симпатичных клиентов мог впасть в ступор и начать совершать самые разные глупости. В последний раз, например, он попытался сунуть голову в поддон с кипящим маслом. "Спря-а-а-ататься", — как он объяснил позже перепуганному и злому Бургерпэнтсу. — "Нело-о-овко". — Все в порядке, приятель. Они даже не заходили... пока. Стив то ли хрюкнул, то ли скрипнул в ответ и принялся вытирать собственную накапавшую на пол слюну. Бургерпэнтс, продолжая следить за ним вполглаза — вдруг снова полезет обниматься? — достал несколько гламбургеров и проверил, не отвалились ли еще от них блестки. В последнее время клей схватывался достаточно плохо. Может быть, виной была попадавшая в масло слюна Стива, а, может, просто клей завезли не самый качественный... как бы то ни было, клиенты были недовольны, и крайним оказался Бургерпэнтс. А это все, что волновало босса. В общем-то, только поэтому он и включил утром свой ужасный CD с песнями о том, какой Бургерпэнтс плохой работник. И успел проиграть его раз двадцать. Вполне вероятно, продолжил бы и ночью, если бы не премьера. — Ты не мог бы держаться подальше от масла, приятель? — задумчиво бросил Бургерпэнтс, решив, что, разбираясь с проблемой, нужно начинать с самых простых вариантов. — И... слушай, не останешься немного в утро? Хочу познакомить тебя с поставщиком клея. — Заче-е-ем? — Стив растерянно помотал головой, крепко сжав швабру. — Ну... вдруг ему станет стыдно, что он продавал тебе, лучшему работнику, некачественный клей? — Бургерпэнтс старался сохранять доброжелательное выражение лица и ничем не выдать сарказма. Разумеется, он рассчитывал, что поставщик испугается до икоты, как только Стив решит поздороваться. А с испуганными монстрами переговоры вести намного проще, чем с самодовольными и уверенными в себе. — О-о-о. Хорош-ш-шо, — удовлетворенно кивнув, Стив вернулся к работе. Но только он макнул половую тряпку в ведро, как в эмпориум ввалился Меттатон. — Дорогуша! Я подумал, что самое время дать тебе шанс! — он бешено мигал своими экранами, он закружил по комнате. — Я придумал отличное дополнение к своему ночному шоу! Романтика! Эротика! Блеск и восторг публики! И мне будет нужен герой второго плана... Бургерпэнтс подавился. Наигранная улыбка медленно сползла с лица, и онемевшими губами он пытался выговорить хоть слово, но не мог выбрать, какое. Неужели ему наконец-то повезло? После стольких лет унижений и страданий, беспросветного мрака и запаха паленого пенопласта, его наконец-то заметили? Позволили... дали шанс? — Я... — О, привет, Стив! Трудишься, как всегда? Приятно видеть такое усердие, — не дослушав ответ Бургерпэнтса, Меттатон помахал рукой забившемуся в угол Стиву и... замер, внимательно его рассматривая. — Что это на тебе? Боа? Ну-ка, дорогуша, выйди на свет! Как оно тебе идет, надо же! Совершенно иной вид! Осторожно, мелкими шагами Стив подошел ближе, смущенно опустив голову. Бургерпэнтс был готов поклясться, что он краснеет и не просто нервно теребит свое боа, а пытается его стащить, но от смущения не может ничего сделать правильно. Швабра со стуком упала на пол, чуть не опрокинув ведро с грязной водой, когда Меттатон воскликнул: — Ну-ка, покрутись, дорогуша! Хм, грации недостает, но это даже мило. Немного пудры... шляпу... Ты умеешь петь? — Не-е-ет, — прохрипел Стив, окончательно смутившись. — Научим! Отличный голос для блюза! Ты будешь звездой, дорогуша! Идем, представлю тебя публике. — Но! — Бургерпэнтс, наконец, смог выдавить звук. — А ты не забудь убрать здесь, — не оборачиваясь, Меттатон указал на ведро со шваброй. — И подогрей гламбургеры, дорогуша, гости скоро пойдут по домам, и я хочу, чтобы ты обслужил как можно больше. Дверь эмпориума закрылась с громким звоном. Бургерпэнтс опустился на колени, сжав голову руками и беспомощно уставившись перед собой. Он хотел кричать, но из горла не вышло ни звука. Он хотел разрыдаться, но глаза оставались до боли сухими. Принявшись раскачиваться на пятках, он тихо-тихо начал смеяться, и смех становился все громче, все отчаяннее. В конце-концов, Бургерпэнтс упал на пол, сардонически хохоча на весь эмпориум. Он был так близок. Так близок! И ему помешал не какой-то там монстр со внешностью супермодели, не очередной созданный для того, чтобы стать звездой, прямоугольник... Стив! Вонючий, страшный и слюнявый Стив, которому Бургерпэнтс сам отдал злополучное боа... Резко перестав смеяться, он взвыл, выпустив когти, и расцарапал прилавок со своей стороны. Легче не стало. Он попытался закурить, но тут же закашлялся от показавшегося слишком едким дыма. В какой-то момент Бургерпэнтс обнаружил, что стоит над поддоном кипящего масла, готовый опустить в него голову, и в ужасе отпрянул. — Ну уж нет, — пробормотал он, поправляя фирменную шапочку, и криво усмехнулся, — я не могу умереть. У меня закончились выходные, а смерть не может быть причиной не выходить на работу. Сжав в зубах потухшую сигарету, он пинком отправил ведро и швабру в подсобку. А затем, с выражением полного безразличия на лице и ноющей пустотой в груди, встал за прилавок и улыбнулся первому из клиентов: — Добро пожаловать в MTT-Brand Burger Emporium™, дом Гламбургеров! Сделаем светлее ваш день™!Лабиринт из плохих выборов
— Lonely, I'm Mr. Lonely, I have nobody for my own... Бургерпэнтс меланхолично рассматривал летающую по эмпориуму муху. Иногда ему хотелось, чтобы она села на один из свежих гламбургеров, зарылась в блестки и застыла в клее. Может быть, она была ядовита, и один из клиентов, наконец, умер бы от этой "еды". Но муха была умной и даже близко не подлетала к гламбургерам. Пожалуй, это могло служить доказательством того, что мухи умнее монстров. — I'm so lonely, I'm Mr. Lonely, wish I had someone to call on the phone... Ночные шоу пользовались успехом у публики. За последние недели выручка в ночную смену выросла в разы, а Бургерпэнтс привык спать, когда и как придется, потому что отказываться от ночных смен значило накапливать долги за аренду... и не только за нее. На днях он через третьих лиц купил-таки у девчонок в переулке проигрыватель. А кассету со старой-старой песней, которую он когда-то услышал на свалке, Бургерпэнтс никогда и не выкидывал. — Now I’m a soldier, a lonely soldier... Away from home through no wish of my own... That’s why I’m lonely, I’m Mr. Lonely, I wish that I could go back home**... Музыка скрашивала его дежурства в дни вроде такого, когда посетителей практически не было. Время бизнес-ланча давно закончилось, и теперь до самой ночи, то есть, ближайшие минут пятнадцать, никто и не подумает зайти в эмпориум. Разве что... — Привет, братец, — 04 оглушительно громыхала доспехами, подходя к прилавку. — Скучаешь? Бургерпэнтс выключил музыку: — А ты как думаешь? — Никак, иначе бы не спрашивала, — она стащила шлем и улыбнулась. — Держишься? — Пф, — он отмахнулся. Конечно, сестра узнала о его очередной неудаче. Она всегда о них узнавала каким-то загадочным образом. Может быть, чутьем. Оставалось надеяться, что кроме нее никто им не обладал. 04 покачала головой и протянула ему сверток, от которого пахло лососем... и заботой. У Бургерпэнтса потекли слюнки: — Мороженое? Мне? — Тебе, тебе. Тот парень с тележкой проезжал мимо, когда я заходила, и попросил передать. Слушай, — она оперлась на прилавок, внимательно глядя на Бургерпэнтса. — Ты же видешь, что оставаться здесь — дохлый номер. Ты уверен, что... — Уверен. Ну хватит, правда, мы уже тысячу раз это обсуждали, и ты снова заводишь тот же самый разговор. Как будто я и так не живу в бесконечной временной петле, — он отмахнулся, принимаясь разворачивать мороженое. На обертке с обеих сторон были нарисованы обнимающиеся парочки. — Я должна была попытаться, — он пожала плечами, беспомощно улыбнувшись. — Ты мне не чужой, знаешь. Я за тебя волнуюсь. — Я слишком стар, чтобы ты волновалась за мое будущее. — Ну, я тогда совсем древняя старуха. — А что, нет? 04 сощурилась и оглушительно расхохоталась: — Ладно, оставайся тут. Я просто хотела убедиться, что ты в порядке. — В порядке? Ну да. Насколько это возможно для того, кто живет в аду. Они обнялись, и 04 ушла, качая головой. Бургерпэнтс, наконец, смог насладиться мороженым. Правда, приходилось постоянно оглядываться: не хватало еще, чтобы босс увидел его с едой в необеденное время... Когда от мороженого ничего не осталось, Бургерпэнтс, с сожалением вздыхая, повертел в руках обертку... и на прилавок выпала небольшая карточка, которую он не заметил сразу. На одной стороне красовался немного кривой, но вполне милый рисунок тележки мороженого. А на обратной... — "Ты сегодня работаешь в ночь? Буду ждать у фонтана", — шепотом прочитал Бургерпэнтс. Он сглотнул и перечитал еще раз. Это... приглашение? Или новый повод для насмешек? Стоило ли выходить из эмпориума? Или лучше проигнорировать, обезопасив себя от любых издевательств? Верить или нет, верить или нет, верить или... Хуже, чем есть, быть не может. Дождавшись конца рабочего дня, Бургерпэнтс сделал глубокий вдох и, настороженно озираясь, направился к фонтану. Мороженщик поднялся ему навстречу, приветливо махнув рукой. — Привет! — его голос оглушил Бургерпэнтса, заставив вжать голову в плечи. — О, прости, я тебя напугал? — Не... нет. Привет. — Знаешь, я подумал, что нам стоит познакомиться получше. Хочешь мороженого? У меня еще осталось одно, не успел продать днем. — Да? — Тогда оно твое! И моя широкая улыбка — бонусом! Бургерпэнтс почувствовал, что краснеет, но все равно продолжил подозрительно следить за окружающими. — Часто видел, как ты возвращаешься с работы раньше. Потом ты так резко пропал — я хотел было испугаться, пока не понял, что ты просто остаешься работать ночью... Слушай, я думаю, будет неплохо, если мы все-таки представимся, — мороженщик похлопал его по плечу, разворачивая в сторону выхода. — Вот тебя как зовут? — Бургерпэнтс. — Но... это ведь прозвище? А как насчет имени? — Имени? — Бургерпэнтс удивился настолько, что остановился. Впервые за долгое время кто-то захотел узнать его имя. Его. Имя. Невероятно. Может быть, выйти на эту встречу было не самой плохой идеей. Может быть, этот выбор окажется не самым плохим... Набрав в грудь побольше воздуха, он улыбнулся — впервые за долгое время совершенно искренне, — и ответил: — Мое имя... Но тут заиграла громкая музыка, заглушившая его слова. Почему-то это было очень смешно. Почти до слез. __________________________ *"Одинокий, я мистер Одинокий, у меня никого нет. Я так одинок, я мистер Одинокий, хотел бы, чтобы у меня был кто-то, кто мне позвонит..." ** "Теперь я солдат, одинокий солдат, вдали от дома против воли. Потому я одинок, я мистер Одинокий, хотел бы я суметь уйти домой..." Bobby Vinton — Mr. Lonely (1962)