Перенос

«Очередной отвратительный день из череды его братьев-близнецов очередного отвратительного лета», — вздохнула Гарриет, устало стягивая резиновые перчатки, чтобы стереть пот со лба. Очередная «генеральная» уборка, которую она делала три раза в неделю в доме на Тисовой, потому что тётя Петунья была помешанной на чистоте, жаль, что за её счёт. Ко всему прочему летом, после четвертого курса, жирный дегенерат Дадлик обнаружил, что его двоюродная сестра — девочка. И находиться в доме сестры матери стало еще невыносимей. А сейчас, когда им исполнилось по шестнадцать лет, ситуация обострилась. Теперь давняя забава «Охота на Гарриет» велась совсем с иными целями, нежели раньше, в такие моменты она проклинала свою внешность. Гарриет выросла очень красивой девушкой: чёрные волосы, яркие зелёные глаза, изящная фигура. Сейчас она закончит уборку и наступит очередной раунд «Охоты…». Что-то много в её расписании этих вот «очередей». В кухню зашла Петунья и, придирчиво всё осмотрев, процедила: — Пошла вон! И не появляйся, пока мы не поужинаем, уродка! «Это ты своим жирным свиньям скажи про уродку, будто я не вижу, как Вернон на мою задницу пялится», — подумала Гарриет. Девушка решила пойти на улицу, возможно, удастся тихо свалить и посидеть где-нибудь, почитать или просто спокойно отдохнуть. Да и есть уже хотелось. Однако планам не суждено было сбыться: стая придурков Дадлика настигла её на игровой площадке. Окружили и, мерзко гогоча, стали толкать девушку друг к другу, норовя по пути облапать. Девушка сильно скучала в такие моменты по своей волшебной палочке, запертой в сундуке. Она уже едва сдерживала слёзы, когда раздались знакомые хлопки и шипение Ступефаев, а окружавшие её подростки отлетели на несколько метров, будто их пинал тролль. «Это что же за Ступефаи такие сильные?» — автоматически подумала девушка и, оглянувшись, увидела парня чуть выше её самой и, вероятно, немного старше, который с холодом в глазах смотрел на разбросанные тела. «Откуда тут волшебник? Кто это вообще? Первый раз его вижу. И почему в руках нет палочки?» — девушка нерешительно к нему подошла. Он шагнул ей навстречу, и Гарриет, посмотрев ему в глаза, замерла. Они оба замерли, с трепетом глядя в глаза друг другу, чувствуя что-то невероятное и незнакомое им обоим: они нашли то, что давно потеряли, и только сейчас осознали, чего были лишены. — Кто ты?! — пролепетала девушка, которая чувствовала, что происходит что-то из ряда вон, что сейчас её жизнь изменится, вернее, уже изменилась. Парень шагнул и сгрёб её в объятия, сильно прижал к себе и срывающимся голосом произнес: — Гарриет… сестрёнка! Девушке показалось, что на неё упало что-то большое и тяжелое, но в то же время мягкое. — Сестрёнка? — выдавила прижатая к парню Гарриет. Гарри ослабил объятия, и девушка, отстранившись, вновь посмотрела ему в глаза. "Такие же, как и у меня!" — внезапно осознала она. Минерва МакГонагалл, декан её факультета, рассказывала, что у неё мог быть брат, но он умер через несколько дней после рождения, а примерно через год родилась сама Гарриет. Её даже назвали так в его честь, как она думала. И вот её «умерший» брат нашел её и обнимает — голова шла кругом. Он был сильно похож на отца, которого она видела на колдографиях, подаренных ей Хагридом. Поттер, отпустив сестру, достал из кармана гринготтский пергамент и протянул не отрывающей от него взгляд девушке. Она взяла лист и посмотрела на него, хотя уже поверила, ей отчаянно хотелось поверить, что она больше не последний Поттер и теперь у неё есть родной человек. — Как?! — давно сдерживаемые слезы наконец прорвали плотину и хлынули из глаз. А Гарри снова прижал её к себе. — Ты больше не одна, — шептал он плачущей навзрыд девушке. — И я тоже… Картина на детской площадке Тисовой улицы была бы крайне любопытной, если вдруг нашёлся бы наблюдатель, который мог лицезреть парочку обнявшихся молодых людей в окружении бесчувственных тел местных подростков.  — Обливиэйт! — Гарри повторил заклинание на каждом теле и повернулся к сестре. — Пошли отсюда, зайдём к Дурслям и заберём твои вещи, «попрощаемся», больше ты к ним не вернешься! — потянул за собой девушку Гарри. «Мерлин! Я, наверное, сплю», — думала Гарриет, мертвой хваткой вцепившись в руку парня. «Брат, брат, у меня есть брат!» — слезы капали на землю, а они шли к ненавистному дому. Петунья встретила их в гостиной дома.  — Уродина, ты кого притащила в наш дом? — успела выкрикнуть она, как снова раздались хлопки, и Петунья отлетела, сбив стол, а Вернон повалился вместе с креслом через голову. — Энервейт! — подчиняясь взмаху руки, оба Дурсля зависли, прижатые чем-то невидимым к стене гостиной, и, пуча глаза, с ужасом смотрели на стоящего в их доме парня. Тот изучающе смотрел на местных Дурслей. — Давно хотел спросить, — начал он, — вы оба и правда такие тупые? — Что… — просипел Вернон и закашлялся, когда что-то сдавило его горло. — Неужели вы не понимаете, что она… — кивнул на вцепившуюся в него плачущую девушку, — скоро вырастет? Ещё пару лет, и Гарриет сможет колдовать вне школы. И может вернуться и напомнить вам её «счастливые» годы. Вы что, считаете себя бессмертными? — Она не посмеет! — сипел Вернон. — Вот как? Наверное, правильнее сказать «пожалеет», но ведь… — Вернона сорвало со стены и с силой отбросило в шкаф, который с грохотом ломающегося дерева, звона бьющейся посуды и крика Петуньи разлетелся на обломки, — это может быть и не она. — Следующей целью Дурсля была каминная полка, на которую его швырнуло, и мужчина, разбрасывая и ломая безделушки, тяжело упал с неё на пол. — А кто-то другой, кому она дорога, — Вернон врезался в телевизор, сшибая его на пол, — например, брат или муж. — Закончил Поттер, и Вернон, пятная свитер кровью из носа, мелких порезов и ссадин, снова взмыл в воздух, чтобы присоединиться к висящей на стене жене. — Я, как ты уже понял, Вернон, волшебник. И могу заставить тебя бегать по улицам и трахать собак, а ты даже не вспомнишь, почему делаешь это. — Дурсли были на грани потери сознания от ужаса, видно, до них только сейчас начало доходить, какую яму они себе рыли все эти годы. — Будем считать, что это, — он махнул рукой на разрушения, — небольшая компенсация. А с другой стороны, тупые вы уроды, она могла бы, например, вылечить тебя, Вернон, от ожирения. А тебя, лошадь, сделать более привлекательной. Она могла бы дать зелье, повышающее удачу, что важно в коммерческих делах. Да что говорить… — махнул он рукой, и Дурсли упали на пол. Гарри повернулся к девушке, которая так и не отпустила его руку. — Где твои вещи, сестрёнка? Гарриет только и могла кивнуть на знакомый чулан, запертый на огромный замок, эмоции и рыдания душили её и перехватывали горло, не позволяя говорить. Очередной хлопок, и дверь исчезает в облаке щепок. Поттер зашел, уменьшил сундук и, убрав его в карман, спросил: — Еще что-то есть, Букля, может быть? Девушка кивнула и, не отпуская руки брата, потащила его за собой на второй этаж. Вещи она собирала тоже одной рукой. Впрочем, их набралось немного: несколько книг, небольшой чемодан с одеждой и клетка с Буклей, которая радостно заухала. Поттер заулыбался. — Букля, девочка, лети и найди нас сегодня, хорошо? — выпуская сову и уменьшая клетку, проговорил он. Волшебник обернулся к сестре. — Гарриет, больше нет ничего, что ты хотела бы забрать? — девушка помотала головой. Гарри обнял её за плечи и аппарировал. — Гарриет, деточка, что случилось? С тобой все в порядке? — Том, владелец «Дырявого котла», где они оказались, забеспокоился, увидев появившуюся пару. Плачущую девушку он знал довольно хорошо, а вот парень ему кого-то напоминал, только кого именно?.. — Все хорошо, Том, все просто прекрасно, — выдавила, улыбнувшись, девушка. — Том, пожалуйста, нам ненадолго нужна комната, — протянул ему галеоны Гарри. Том с сомнением во взгляде смотрел вслед уходящей парочке: Гарриет улыбалась сквозь слёзы и не отпускала руку парня, у которого тоже глаза были какие-то шальные… Стоп, глаза! Точно, глаза у парня точь-в-точь как у Гарриет, такие же ярко-зелёные! И тут Том вспомнил, кого ему напоминал молодой маг: Джеймс Поттер! Оказавшись в комнате, они расселись по креслам и начали рассматривать друг друга, пока, наконец, Гарри не сказал, вздохнув: — Я начну первый, хорошо? — Конечно, — кивнула девушка. — Начнём с того, что у меня никогда не было сестры, — заметив расширившиеся глаза девушки, он поспешил добавить. — Погоди, дослушай! Я родился 31 июля 1980 года… Гарри рассказывал внимательно слушавшей его девушке о своей жизни максимально подробно, стараясь не упустить ни одной детали. Правда, старательно избегал называть имя Гермионы и характерные ей особенности, используя сначала «подруга», а потом «любимая», Гарри так и не дал понять сестре, про кого он говорит. Закончился рассказ на посещении Гринготтса. — Ну вот, а дальше ты знаешь. Не передать словами, как я счастлив, что теперь у меня есть ты, сестрёнка! — замолчал парень. Гарриет встала и, подойдя к брату, села на колени, обняв, пробормотала: — Я тоже безумно счастлива, ты не представляешь, как тяжело одной… Невероятно! Я думала, это у меня плохая жизнь, бедный, что тебе пришлось пережить… Гарри гладил ее волосы, обнимая, и негромко сказал: — Наверное, в моем мире ты бы тоже родилась, но наши родители просто не успели. А в твоем после моей смерти решили сразу попробовать еще раз, наверное. — Теперь я понимаю, что означает в гринготтском пергаменте обозначение «жив/мертв», — Гарриет не могла успокоиться и продолжала заливать слезами футболку брата. В этот момент раздался стук в окно, на подоконнике сидела очень важная сова. Возможно, она даже постучала бы лапкой по часам, будь они у нее, намекая, что время — деньги. Отвязав послание, Гарри сказал: — Это из Гринготтса. Крюкохват купил нам с тобой дом. Быстро он… — улыбнулся Поттер. — Правда? Уже? А где?! — растерялась Гарриет. — Ага, не тут же нам жить. Но он и правда быстр. — Подтвердил он. — А дом в Хогсмиде. Вот, он прислал документы. — Чего мы ждем?! — Гарриет схватила брата за руку, она была просто непередаваемо счастлива: у неё есть брат, дом, и практически ничто не могло омрачить её мгновенно сменившееся настроение. — Том, мы съезжаем, спасибо тебе! — бармен поразился тому, насколько сейчас Гарриет отличалась от самой себя несколькими часами ранее. Глаза сияли, она улыбалась и выглядела совершенно счастливой. Том, дождавшись, пока они исчезнут, покачал головой и подтянул к себе пергамент с пером. Поттер, обняв сестру за плечи, аппарировал в Хогсмид. В волшебной деревушке всё было так же, как помнил Гарри из прошлого, пока не началась война, конечно. Дом, который они купили, обнаружился в сотне метров от «Сладкого Королевства», он представлял собой классический образчик шотландской архитектуры. Дом был двухэтажный, с балконом и двускатной крышей, довольно большой и просторный, а позади имелся небольшой сад. Гарриет влюбилась в него мгновенно. «Впрочем, учитывая моё нынешнее состояние, сейчас я бы влюбилась и в сарай для коз», — подумала девушка, заходя внутрь. Изнутри дом выглядел не менее привлекательно: большая гостиная с камином, лестница на второй этаж, где находились несколько комнат и выход на балкон. — Иди, выбирай себе комнату, заодно прикинь, что нам необходимо сюда купить, — подтолкнул Гарри сияющую сестру, а та, сделав несколько шагов, остановилась. — Все в порядке? — обратил внимание на заминку парень. — Да… всё просто непередаваемо в порядке… но мне надо прийти в себя, — отозвалась пытающаяся взять в себя в руки девушка, на которую за полдня навалилось столько всего, и жизнь сделала резкий поворот. Сидя в кресле у камина, Гарри наблюдал за носящейся по дому сестрой. Гарриет впервые в жизни получила возможность жить в своём доме, сделать в нём всё, как она хочет, он сказал, чтобы она делала всё так, как нравится ей, потому что уверен: результат понравится и ему, за что получил благодарные объятия. А пришедшая в состояние гиперактивности волшебница составляла списки и озабоченно бурчала что-то себе под нос. — Добби! Добби! — Поттер решил проверить идею найма эльфа, который должен был быть сейчас свободен. Раздался хлопок. — Господин звал Добби? — домовик настороженно смотрел на волшебника. Выглядел он ровно так же в своей серой рванине, завязанной на плече. — Да, Добби. Я Гарри Поттер, брат Гарриет Поттер, возможно, ты её знаешь? — прислушавшись к легкому топоту на втором этаже, спросил он. — Добби знает добрую мисс Гарриет! Маленькая мисс очень хорошая, и у мисс есть добрая подруга! — эльф возбужденно запищал. — Так вот, Добби. Мы с Гарриет купили этот дом. И нам нужны эльфы, чтобы заботиться о нем и о нас. Я хочу… Хотя, стоп. Прежде скажи, ты знаешь Винки? Как она сейчас? — Добби знает Винки! Винки плохо: у неё нет семьи и она пьет, — уши эльфа печально повисли. — Тогда, Добби, приведи сейчас Винки. Хочу сделать вам предложение, — сказал Гарри. Хлопок, через пару минут двойной хлопок, и вот в гостиной стоят уже два эльфа. Привлечённая шумом Гарриет спустилась в гостиную и, прижавшись к брату, с интересом наблюдала за происходящим. — Добби, Винки, мы с Гарриет хотим нанять вас как свободных эльфов на работу. Мы будем платить вам зарплату и у вас будут выходные! — предложил им Поттер. На фразе про зарплату и выходные Гарриет, отстранившись, внимательно посмотрела на брата. — Винки хоть и опозорена, но все равно приличный эльф! Не знаю, что такое выходные и зарплата, но Винки этого не надо! — гордо ответила спивающаяся домовушка и тут же получила якобы незаметный пинок от Добби. — Мы согласны, Гарри Поттер, сэр! — пропищал Добби. — В самом деле? — уточнил Поттер. — Винки? — Да, Винки согласна, но выхо… — осеклась она, получив еще «незаметный» пинок от приятеля. Гарри протянул руку к стоящим домовикам, и тех накрыло светящимся туманом, который закружил вокруг их маленьких тел, постепенно ускоряясь и впитываясь в них. Домовики в восторге запищали, меняясь на глазах, казалось, будто они долго болели, а теперь стремительно выздоравливали. — Гарри Поттер великий волшебник! — уважительно пищал Добби и неуважительно подпрыгивал на месте, за что схлопотал подзатыльник от мгновенно ставшей строже Винки. — Да-да, я в курсе. — рассеянно пробормотал Поттер, силясь вспомнить, что он забыл. — О! Вот, вспомнил! Вам запрещено себя наказывать, и самостоятельно подберите себе приличную одежду, а ты, Добби, обязательно разные носки. Всё, помогите, пожалуйста, Гарриет с домом, а то, чувствую, она всё забудет с этим делом. Винки уже ухлопала куда-то, а Добби всё стоял и пучил глаза на мага: фраза про носки расшатала и без того нестабильную психику первого свободного эльфа.