***
Чимин не очень любил свою школу. Нет, не то чтобы его презирали или высмеивали одноклассники, скорее, ему просто не нравилась та иерархия, что была в классе. Просто это слишком шумно, слишком бестолковые подростки. Он не был особо застенчивым, но и разговорчивым назвать его можно было только если с большой натяжкой. Как и у любого школьника, у него был один отличный приятель, который искал (и с блеском находил) приключения на свою задницу. Чонгук бесил. Каждый раз, если он задумывал что-то безумное, это обязательно касалось Пака, только вот в большей или меньшей степени. Всё зависело от ситуации и места действия. Вот и сейчас, сидя перед уроком биологии, Чонгук втирал про скорый хэллоуин и способы празднования. — Чимин, ты с нами? Чимин, конечно, растерялся, потому что потерял нить разговора ещё минуты три назад, зависнув в телефоне. Он только неуверенно пожал плечами и смущённо улыбнулся, стараясь не смотреть на Гука. — Я не знаю, я прослушал, — решил честно признаться он, зная, что такое происходит с ним не впервые. Чонгук только помотал головой и вздохнул тяжело, словно он тут его воспитывал два часа, как самого отъявленного и злостного нарушителя порядка школьных правил. — Мы хотели пойти в этом году в старую заброшенную школу, там всё равно никто не ходит, отличное место, чтобы потусить на хэллоуин. Возьмём немного выпивки, распишем себе рожи — и вуаля! Чимин продолжал серьёзно смотреть на Чона, видимо, его проникновенная речь не вызвала ту бурю эмоций, которую ожидал увидеть от него Чонгук. Ему ничего не оставалось, как в очередной раз тяжело вздохнуть и вернуться к остальным слушателям. — Чимин всегда пропускает всё веселье, — решил вставить один из компании. — Я просто не понимаю прикола таких встреч. Что такого суперприкольного в том, чтобы накраситься под мертвеца и бегать с криками дауна по полуразрушенному зданию? Он не хотел показаться типичным ботаником, но вставить свои пять копеек про то, что это глупо, был обязан. Кажется, его проникновенная речь была поддержана по крайней мере двумя школьниками, которые еле сдержались, чтобы не заржать в голос. — А как же страшные истории? Чонгук чуть наклонился вперёд и прошептал это заговорщически Чимину. На несколько секунд в компании повисло напряжённое молчание, казалось, что сейчас Чонгук озвучил какую-то страшную тайну, сказал что-то, о чём никто не решался до этого заговорить. — Ты о чём вообще? — Ну, как же? — Чонгук наклонился ещё ближе и опёрся рукой о парту, практически дыша на ухо Пака. — Ты столько упустишь, если не пойдёшь. О нашем городе столько историй и легенд ходит. Ты хоть знаешь, что на самом деле находится по ту сторону привычной тебе жизни? Было слышно, как один из одноклассников, что сидел дальше всех, всё же не сдержался и прыснул смехом, благо его быстро заткнули. — Если ты не пойдёшь, то пропустишь самое интересное. — И что же например? Чимин продолжал упорно сопротивляться и изображать полную хладнокровность. Он с вызовом смотрел на Чона, который хитро лыбился, а его глазки сверкали огнём. — Например, ты не узнаешь историю о парне, что был жестоко убит в одной из квартир на улице, где ты ежедневно ходишь. — Это ты про тот дом, который называется домом самоубийц? — решается кто-то перебить Гука, на что он недовольно шикает, приказывая заткнуться. — А… Что за парень? — Чимин не то, чтобы верит, но место-то слишком знакомое, он проходит мимо этого дома каждый вечер, каждый, зараза, тёмный вечер. И ему абсолютно не нравится то, что в этом доме ещё и кого-то жестоко убили. — Так вот, — продолжает Чонгук, а у самого на лице самодовольная улыбка так и играет, — это было ещё тогда, когда ты не родился. Лет так тридцать назад, если не путаю. Он жил в квартире на втором этаже. У него были тёмные, почти что чёрные волосы, а сам он был до ужаса необщительный.Только и делал, что смотрел в окно по вечерам, хоть там, по ту строну, ничего интересного и не происходило. Так его и нашли однажды вечером. Соседка выгуливала пёсика, а потом увидела в окне его с застывшей гримасой ужаса на лице. Говорят, всё стекло было в крови, словно его специально обмазали, а ещё его нижняя челюсть противно болталась, словно держалась на тоненьких ниточках. Чимин заметно напрягся, выслушивая эту историю, ему уже начало казаться, что теперь он будет избегать этого места, но как же… Чонгук продолжал что-то заливать да с таким энтузиазмом и драматизмом, что волосы на голове парня дыбом вставали. — Так что? — наконец спросил он Пака. — Ты с нами? И вроде бы после такого нужно ответить нет, вроде бы понял, что городские байки для него до усрачки страшны, но… — Я подумаю, — он тяжело сглотнул и поднялся с насиженного места. Однозначно, теперь со спокойной душой там ходить он не сможет…***
Чимин в сотый раз проклял себя и свою беспечность. У него был выбор идти вперёд или не идти домой вовсе. Он снова возвращался поздно из школы и проклинал дурацкую вторую смену, в которую учился большую часть своей жизни. Вроде всё как обычно: серые гаражные домики, разбитый тротуар, перекошенные от возраста заскорузлые деревья и дом. Злосчастный дом самоубийц. Чимин и понятия не имел почему его так называют, может быть для этого и были веские основания, только Чимин о них не слышал. Хотя сейчас, глядя на угол здания, он понимал: ему даже не нужно знать каких-то деталей, чтобы реально бояться дома. Что-то вселяло животный страх в душу Чимина на подсознательном уровне, стоило ему только мельком взглянуть на двухэтажный дом. А вечером, когда везде зажигались фонари и городские улицы заливались светом, этот райончик, вернее сказать двор, упорно оставался в тени. И в то время, когда в многоэтажках зажигался свет, а за окнами начинала кипеть жизнь, в тёмном дворе всегда было тихо и безлюдно, словно здесь действительно жили одни мертвецы. Чимин не соврёт, если скажет, что ни разу за всю свою сознательную жизнь не видел ни одного человека, живущего в доме, а свет в окнах — подавно. Парень сделал неуверенный шаг в направлении дома и, ссутулившись, стал ускоряться. Чем быстрее он его пройдёт, тем лучше. Бедный мальчишка, будучи и так напуганным одноклассниками, вжал голову в плечи, вперил взгляд в тёмный асфальт и крепко схватился за лямки рюкзака. Это всего лишь дом, ничего страшного в нём нет. «Главное не смотреть наверх, главное не смотреть наверх» Но взгляд, словно предатель, так и норовил хоть на секунду, но подняться к окнам второго этажа и как бы невзначай найти то самое окно, в котором старая женщина одним днём увидела обезображенный труп молодого парня. В вечернее время в окнах таких домов начинает мерещиться всякая чертовщина. Взгляд паренька всё же косится на то самое окно, сердце гулко стучит и кажется, что руки немеют. Окно выглядит слишком старым и пыльным, покрытым множеством разводов. «Неотмытая кровь?» — мелькает безумная мысль в голове Пака, и он спешит её как можно скорее отбросить, пока она не прижилась на подкорках мозга. Только вот никак не получается забыть, и взгляд вновь и вновь возвращается к грязному стеклу окна квартиры, а в голове настырно звучат слова Чонгука. «Не смотри, не смотри, не смотри!» И теперь кажется, словно кто-то действительно начинает за ним наблюдать, словно теперь, когда Чимин узнал страшную правду и продолжал упорно вглядываться в темноту, по ту сторону стекла что-то просыпалось. Что-то злое и не настроенное дружелюбно. Кажется, ещё секунда и это что-то ударит по стеклу, а то и начнёт противно скрипеть, словно что-то по нему медленно сползает, а когда Чимин отважится поднять взгляд и посмотреть что, на него посмотрят вытаращенные безумные глаза мертвеца, его челюсть будет мерзко болтаться на одной только коже, открывая вид на израненный рот и гортань, а потом он попробует подняться, заскрежещет ногтями по стеклу, и Чимину покажется его дикий, даже адский смех. Чимин срывается на бег и бежит не оглядываясь с такой скоростью, какую даже не показывал на уроках физкультуры. Он врывается домой, дышит загнанно, быстро захлопывает дверь, закрывая её на все щеколды, и несётся на кухню. Туда, где свет, туда, где мама с папой, туда, где ни один монстр и мертвец не достанет. И лишь тогда его начинает медленно отпускать. Может, он и трус, но в том доме что-то явно было и оно смотрело именно на Чимина. В этом он ошибаться не мог. И никакой страх не был тому причиной.***
Чимин спит плохо, ему постоянно мерещится тот изуродованный мертвец, только теперь в его собственном окне. И это просто кошмарно, мерзко, отвратно, потому что Чимин ни на секунду не боялся страшилок, а уж тем более баек, рассказанных одноклассниками. Но в этот раз что-то пошло не так. Он снова проходит мимо того самого дома, только сейчас день и всё не так уж и плохо: и взгляда он не чувствует на себе, и стекло вроде как чистое. «Значит, там живут люди» Только вот от этой мысли лишь холодок по телу пробегает и мурашки по рукам, потому что ТАМ ЖИВУТ. Живут и это, блин, стрёмно. Чимин прячется за большим зонтиком, не желая больше смотреть на здание. Может быть, всё дело в том, что раньше его кошмары и ужасы не перекликались с реальной жизнью, не были привязаны к конкретному месту, а тут так всё наглядно показано — работай, фантазия, подкидывай бедному Чимину красочные картинки. — Чего такой потрёпанный? Как всегда из неоткуда возникает Чонгук и начинает стебаться над вымученной улыбкой Чимина. По-дружески, но как-то не очень получается. Паку вот сейчас впервые за все их годы дружбы хочется заехать ему по роже, чтоб знал, как всякую муть рассказывать, но он сдерживается. — Просто не выспался. — Серьёзно? У тебя ж было до фига времени. По-моему, вторая смена для того и создана. Ну, чтобы выспаться. Чимин и хочет сказать что это «до фига времени» он потратил на то, чтобы избавиться от навязчивых мыслей о мертвеце, но снова промолчал. Сказать Чонгуку о том, что он боится, это всё равно подписать себе смертный приговор. Он ж потом не отцепится и будет доставать этим каждый божий день, пока Чимин не закончит школу или не умрёт. — Так ты идёшь с нами? Ты подумал? Чимин смотрит на парня взглядом а-ля «ты серьёзно, братан?», подбирает нужные слова, но в голове всё та же картинка старого дома самоубийц. — Да пошёл ты, Чонгук, мне ужастиков и в жизни хватает. Тот пропускает едкий смешок, но быстро замолкает, потому что звенит долгожданный звонок. Чимин радуется, надеясь, что хоть занятия ему помогут отвлечься от глупых мыслей. Но не может быть всё так хорошо и идеально. Довольно известно, что многие ученики и студенты имеют дурную привычку тыкать острыми предметами впереди сидящего человека. Чон Чонгук был не исключением из правил, увы. — Эй, — Чон забивает на учителя и тычет карандашом в спину Чимина, а тот шипит, ибо приятель практически кожу им дерёт, и наконец оборачивается. — Чего тебе? — Не-не, ничего, — хихикает до ужаса противно он, — просто подумай ещё раз. Я тебе серьёзно говорю. Чимин ничего не отвечает. На хрена ему ещё больше свою бедную психику травмировать. Он и так травмирует её каждый раз, когда идёт мимо этого проклятого дома. Мальчишка специально отпрашивается пораньше с последнего урока, чтобы вернуться хотя бы до темноты. Он просто сократит дворами и пройдёт этот сраный дом засветло. Всё просто! «Там никого нет» И правда, он проходит мимо, но не чувствует на себе чей-то взгляд, даже дом уж не кажется таким страшным, видимо, действие страшилки кончилось. Чимин этому несказанно рад, а мысленно всё равно продолжает кромсать Чонгука. Так проходит ещё несколько дней, Чонгук упорно продолжает надоедать Паку дурацкими шуточками и глупым вопросом: «А ты с нами?», «А ты пойдёшь?». Наверное, Чимин всё же согласится. Он просто пропустит мимо ушей всё то, что будет нести Чонгук. Чимин уже понял, что слушать его дело гиблое. До хэллоуина оставалось всего несколько дней. Погода решила окончательно испортиться. В тот день выпал первый снег и тут же растаял, а к вечеру дороги подморозило и стало невыносимо передвигаться по улицам. И если с центральными всё было проще — их чистили коммунальные службы — то такие дворики, через которые ходил Пак — нет. Чимин шёл из школы, прячась за капюшоном от осенней измороси. Рука, которая держала фонарик, давно онемела и мальчишка всё боялся, что телефон вот-вот выскользнет из руки. Всё вроде бы вошло в привычное русло и паренёк больше не боялся ходить мимо проклятого дома. Но что-то в этот раз, может быть, любопытство, заставило его поднять голову и посмотреть в окна. То, что он увидел, заставило пожалеть о своём необдуманном поступке. Он чувствовал себя маленьким никчёмным животным, загнанным в угол самым опасным в мире хищником. Чимин не разрывал с ним зрительного контакта, зная, что так он не нападёт, но стоит лишь отвести взгляд в сторону, как монстр в обличи хищника тут же нападёт со спины и разорвёт в клочья плоть парня. Чимин чувствовал, словно по его спине ползут чьи-то липкие пальцы, словно это руки только что вылезшего из могилы мертвеца. Ему уже отчётливо представлялись эти руки с трупными пятнами, с отрывающейся местами кожей и мерзкими личинкам, поедающими мёртвую плоть. Он чувствовал на себе склизкие прикосновения монстра. И вроде бы надо бежать, но ноги пристыли к асфальту, как в самом страшном сне. В окне он видит темноволосого парня с мертвенно-бледной кожей, пустыми глазами, впершимися в него. Парень в окне не моргает, и это ещё больше пугает бедного паренька. Тому кажется, что на его лице виднеется шрам, может быть, это и есть та самая рана, полученная убийцей. На секунду в глазах мертвеца Чимин видит некий интерес и это пугает ещё больше (хотя казалось, куда уж больше?), а когда его губы начинают медленно расползаться в ужасающей улыбке, Чимина, как током прошибает, и он вновь летит со сверхскоростью домой, думая лишь о том, чтобы спрятаться, спастись. Он решает больше никогда не ходить этой дорогой, плюнуть на всё, наорать на Чонгука и перевестись в школу, где учатся в первую смену. Потому что теперь он точно не сможет здесь ходить. Потому что он видел ЕГО.***
Он ни разу в жизни не был свидетелем чьей-либо смерти и, наверное, за это очень сильно благодарен собственной судьбе. Он бы рад жить и дальше так — не ведая, что есть кроме жизни есть ещё и смерть, что есть много ужасных, до сведённого судорогой живота, омерзительных вещей, кровавых преступлений и прочего. ТОП-ТОП-ТОП. Очень неприятно слышать свои громкие шаги по асфальту, когда вокруг больше никаких звуков нет. ТУК-ТУК-ТУК. Сердце бьётся всё быстрее. Нет, Чимин не был особо пугливым до недавнего инцидента. Но теперь… Тут уже и в Бога и в чёрта поверишь. Он решительно отказался на следующий же день идти со всеми тусить на хэллоуини и, как и обещал, послал куда подальше Чонгука. Но что-то снова пошло не так. «Занеси, пожалуйста, мой костюм, я его оставил в раздевалке» Чимину хочется как следует потрясти его за плечи и прокричать, что на фига он вообще его в школу притащил, но нет. Чонгук жил неподалёку от Пака и, к сожалению, его дом был и недалеко от того проклятого дома, где именно — Чимин и сам не знал. «Я выйду навстречу» — гласило сообщение от Гука, и Чимин вроде как чуть-чуть успокоился. Если его состояние можно назвать спокойным. Этот дом — причина всех ночных кошмаров Пака — сейчас полностью поглощён тьмой, и снова мерзкая тишина витает в воздухе. Нет, главное не смотреть. «Просто все спят», — решает Чимин, но только верится в это с трудом. В семь-то вечера? И снова что-то смотрит на него, смотрит так пристально… Чимин всё же решает бросить вызов ночному монстру из окна и смотрит наверх, в то самое окно, но… Только вот там никого нет, а на подоконнике даже цветочки в горшках появились. Чимину немного легче, может, сегодня без приключений? Только вот… Взгляд, он чувствует спиной, этот прожигающий насквозь взгляд, взгляд, от которого мурашки по спине. Ощущение присутствия кого-то чужого никак не хочет покидать Пака. «А что если чудовище смогло выбраться из дома? — мелькает безумная мысль в голове Пака. — Что если он теперь сидит где-то в кустах и ждет момента, чтобы напасть на меня?» И уже облетевшие кусты не кажутся такими безобидными, а тёмные углы гаражей вселяют самый настоящий ужас в сердце Чимина. Ладно, окей, всё хорошо, он миновал дом. Всё нормально. Его не растерзали. Пока. Только вот Чонгука он нигде не видит. Адрес тот не указал, ссылаясь на то, что недавно переехал и ещё не запомнил. Назвал только приблизительное место. Умно, однако, умно. Чимин топчется на одном и том же месте, думая о том, где может проживать Чонгук. Он кусает обветренные губы пока перечитывает смс от него, а затем разворачивается обратно. Может, пропустил его дом? И в конце концов, увлёкшись, он не замечает, как снова возвращается к тому самому дому. — Как же ты меня достал, — воет Пак. Он задирает голову к небу и уже чувствует всю безысходность своего положения. — А ты забавный. Голос разрезает тишину, нарушенную лишь только тихим голоском Пака, кто-то хрипло смеётся и сплёвывает на землю. У Чимина внутри холодеет. Ему страшно повернуться, потому что голос раздаётся рядом с этим домом. И снова этот взгляд. ЭТО ОН! ОН НАШЁЛ МЕНЯ! Чимин ещё верит в призрачную надежду, что это вовсе не он, а просто какой-то хулиган. Уж лучше он, чем полуразложившийся труп. — Привет. Парень из той проклятой квартиры широко улыбается ему, губы у него какие-то чёрные, а кожа мертвенно-бледная. Кажется, так полагается мертвецу? Возможно, если бы Чимин приглядывался внимательнее он бы увидел и трупные пятна, и широкий след от лезвия на лице. Его кошмар выбрался из дома, сошёл по лестнице вниз и теперь дружелюбно улыбается ему, делая шаг навстречу. Чимин не знает, что происходит дальше, ноги подкашиваются, а в ушах шум, такой шум, что не разобрать ни единого слова мертвеца.***
— Свечи принеси. — У нас их нет. — Есть. Просто ты тупица. Сердце вроде стучит, да и глаза реагируют на слабый свет. Чимин чувствует, что ему очень фигово, но это всё же лучше, чем не чувствовать ничего вовсе. По крайней мере, он всё ещё жив. Он наконец вспоминает всю последовательность событий и былая слабость сходит на нет. Он подрывается с кровати с каким-то полувздохом полукриком, тем самым пугая присутствующих. Его окружает тьма, и лишь тусклый ночной свет пробивается в окно. Рядом, на кровати, сидит тёмная фигура парня. Чимин присматривается получше и видит ещё одну фигуру, мельтешащую по комнате взад-вперёд. — Блин, ты чего так пугаешь? И снова этот хриплый голос. Чимин всё же не сдерживается и вскрикивает, когда видит лицо того самого парня буквально в одном метре от себя. Чимин отползает назад и упирается в спинку кровати. У него нет путей отступления, а парень наклоняется всё ближе и тянет свою мертвецкую руку к нему. Всё. Конец. Чимин зажмуривается, только вот рука лишь осторожно касается его лба и вновь исчезает. А рука у мертвеца, однако, тёплая. — Ты меня как увидел, так и хлопнулся на землю, — смеётся мертвец, а затем шикает на незнакомца шныряющего по комнате. — Ты ведь Чимин, да? — Откуда вы… — но парнишка замолкает, потому что если это реально монстр, то он знает о нём всё. Ну, или… — Я живу здесь с братом. Он о тебе много рассказывал. И вот наконец рядом на столик летит с десяток восковых свечей, а затем Чимин слышит уж слишком знакомый голос. — Хён, я опаздываю, мне надо идти. У Чимина нет слов. Слишком шоковая ситуация, но. «Чонгук, мать твою, какого ты тут забыл?» — Чимин кричит одним только взглядом, надеясь, что в кромешной темноте одноклассник заметит это. — Ты не обнаглел ли а? — бывший мертвец оборачивается к Чону и с силой даёт ему подзатыльник. — Сначала пугаешь своего друга до полусмерти, а теперь бежишь тусить? Чонгук что-то бурчит себе под нос, но всё же извиняется и скрывается за дверью. — Я кстати, ещё не представился. Я брат Чонгука. Юнги, — он снова протягивает руку Чимину, но на этот раз парень не боится и тоже протягивает руку в ответ. — Ты уж прости, что при свечах, но электричества нет во всём доме. Его отключили буквально за пол часа, до того, как пришёл ты. Я как раз вышел на улицу подождать электрика и покурить, а тут ты. Они оба слышат, как хлопает входная дверь, и теперь они остаются вдвоём. Чимину не страшно. Ни чуть. Юнги оказывается классным старшим братом да и собеседником тоже. Он очень сильно переживает за Чимина и за его «дурью башку», потому что, когда он падал, не слабо так приложился об асфальт. — Я правда в норме. А вы тут давно живёте? Чонгук говорил, что он недавно переехал. — Ну да, — улыбается парень. — Недели три как. Дом так себе. Он хрипло смеётся, и Чимин вынужден смущённо улыбнуться в ответ, потому что это правда. — Я тебя здесь часто видел, когда ты из школы возвращался. Ты не подумай, — тут же начинает отмахиваться он, когда видит нотки испуга и замешательства в глазах напротив, — я не следил за тобой. Просто я к этому времени всегда прихожу с работы и отдыхаю, смотрю в окошко, а тут ты. Ты забавно довольно-таки ходишь. Почему-то от этих слов Чимин начинает смущаться жутко. Он не замечал ничего странного в своей походке до этого дня. — Так выходит, что мне не казалось, что за мной кто-то постоянно наблюдал? — Чимин, слышал что-то про «У страха глаза велики»? Чимин только утвердительно кивнул. Парни уже давно перебрались к тому самому злосчастному окошку и теперь вместе наблюдают за происходящим на улице. У Чимина в руках ароматный глинтвейн (и плевать, что Паку ещё топать и топать до совершеннолетия), Юнги стоит рядом и рассказывает что-то очень интересное. — Так выходит, — не выдержав, перебивает его Пак, — не было никакого зверского убийства? И разрезанного рта тоже? Юнги только улыбается уже так знакомо и отрицательно мотает головой. — Скажи спасибо доброму моему братцу Чонгуку с больной фантазией. Это ж надо было до такого додуматься. — А я надумал, конечно… Я чуть Богу душу там не отдал. Чимин делает очередной глоток напитка, продолжая недовольно бурчать себе под нос. — А я… — начинает после минутной паузы Юнги, — я что правда так сильно на мертвеца похож? Чимина ставит в тупик этот вопрос, а Юнги смотрит пристально, как до этого смотрел из окна, и ждёт ответа. — Когда так не смотрите, не похожи, — решает выкрутиться Чимин и, кажется, ему это удаётся. Юнги тихо смеётся, ероша волосы на затылке, и чуть подаётся вперёд к стеклу. — Прости, не хотел тебя пугать. — Нет, что… Чимин замирает, сердце снова бьётся учащённо, но в этот раз не из-за страха. Юнги тоже замолкает. Он слишком близко, так близко не должны стоять едва знакомы люди, но Юнги готов дать руку на отсечение, что знает Чимина уже очень давно. Он сам тянется к губам парня, который замирает то ли от предвкушения, то ли от страха, Юнги видит, как наконец он прикрывает глаза, а реснички того мелко подрагивают. Парень касается осторожно, только лишь немного мазнув своими губами по его, но и этого пока кажется достаточным. То ли это глинтвейн, то ли просто хэллоуин пошёл немного не в ту сторону, но в любом случае, они оба считают, он удался. За окном вновь кто-то торопится, спотыкается и осторожно озирается по сторонам. Только теперь из окна за этим наблюдают двое. Всё же приятно оказаться по ту сторону баррикад. Теперь Чимин это понимает. Юнги по-хозяйски закидывает свою руку ему на спину и притягивает чуть ближе к своему боку, целуя нежно в макушку.