Сломленный клинок

В пыльной пустоте заброшенного ангара мужчина отрабатывал приемы рукопашного боя. Закрыв глаза и полностью уйдя в себя он дал свободу своему телу. Доведенные до автоматизма движения: удары, захваты, работа ног, корпуса, и довлеющее над всем дыхание. Глубокое, равномерное, полноценное. Несмотря на то, что он тренировался уже несколько часов благодаря правильной технике дыхания он не вспотел и не устал. Течение ци в теле было свободным и безграничным. Но вот скорость достигает своего пика, и мужчина словно размазывается в движении перетекает из одной точки пространства в другую, неуловимый для глаза самого искушенного наблюдателя. И неожиданно на все кончается, мужчина встает в первоначальную позу с которой начал тренировку очередной ката и замер превратившись в статую, пластичный и тягучий, но совершенно неподвижный. И все это время в тишине полумрака было слышно лишь его дыхание: вдох, выдох, вдох, выдох. Пыль, поднятая при тренировке медленно оседала тонкой сединой на одежде, скуластом, обветренном лице, припорошила собранные в конский хвост черные, словно смоль, волосы. Перехваченные тонкой лентой с изображением драконов заключенных в круг словно уроборос-эмблемой, которая была символом его неизмеримой гордости и неизбывной горечи, вины. Словно два дракона эти чувства сплелись в его душе и сердце. Долгие годы спустя, после своего поступка, мужчина каждый день всматривался в застывших, но соревнующих, соперничающих драконов и находил, что-то новое в них и себе. Они были зеркальным отражение друг друга, но в тоже время совершенно разные. Талант создавшего их художника передавшего через единство линий их совершенное отличие. Они были соперники, они были самыми близкими друзьями, они были врагами, они были братья. Равные друг другу, противостоящие друг другу, но не существующие порознь. Лишь вместе они создавали великолепие гармонии и единства. Словно вещь в себе, эмблема клана, которому он когда-то принадлежал, честь которого берег и сохранил самой страшной ценой было напоминанием о наказании цепями сковавшее его душу, но принятое добровольно, сознательно. Он не искал искупления, но в тот миг когда клинок его меча пронзил тело брата хрупкая сталь его сердца дрогнула и надломилась. Внешне он остался прежним, но когда старейшины клана чествовали его как преемника отца внутри, глубоко в душе он крича от боли, истекал кровью. Сталь, убившая брата, лишила жизни и его. Позже, когда он в очередной раз проснулся на искомканных простынях посреди кошмаров ночи он попытался искупить свою вину перед братом. В предрассветном тумане сидя на циновках, подоткнув одежды под колени дабы не упасть раньше времени он склонив голову, исподлобья всматривался в символ клана. Два дракона, два кровных брата, два врага. Они были соперниками, но не стали братоубийцами, а он… Его рука потянулась за кусунгоби- длинным, тонким кинжалом, созданным и используемый лишь для одного-искупления. Высшего отрицания и единственного верного и достаточного доказательства-признания вины перед братом, требования наказания, исполнения приговора. Он жаждал уйти чистым, признавшим свой проступок, но свободным. Но рука остановилась за мгновение до прикосновения к рукояти. Первый солнечный луч проник сквозь приоткрытые окна, пробежал по стене, тронул шелковый гобелен, степенно прошелся по раскиданным на полу циновкам, скользнул по стальным граням. Металл фамильного оружия созданного лишь для одной цели вспыхнул ярким светом и он ушел. Отринув свои обязанности главы клана, единственного наследника огромной империи, словное старые одежды он исчез. Все, что было оставлено ради последней и самой желанной цели-смерти в бою. Он жаждал умереть, но гибель от своего клинка была для него неприемлема. В таком конце была внутренняя чистота он же отрицал для себя сей исход. Обесчещенный перед своим кланом, семьей, но страждущий обрести внутренне достоинство и понимавший всю тщетность надежд. Глаза самого ненавистного ему убийцы смотрели на него каждое утро из зеркала когда он умывался. Лицо презренного вытирали его руки, а татуировка дракона на левой руке каждый миг напоминала о его вине. Ритм дыхания стал замедляться, мужчина опустился на колени обратившись к внутренним резервам настраиваясь на предстоящую операцию. Руки легли на колени, и он опять обратился в живую статую, жесткое, волевое лицо неожиданно исказила гримаса боли. Тонкое, астральное тело, невидимое, но ощущаемое, слегка дрогнуло, выйдя за пределы физического и вновь замерло, мгновение неуверенности, слабости, но не от физической усталости, а внутренней дисгармонии пронзили его разум и он начал с основ, которые должны его успокоить. Он не использовал эту технику многие годы. Отец научивший его и брата всему всегда советовал прийти к истокам если зеркало внутреннего, духовного озера покрыто рябью. Вновь начав с дыхания он подчинил свой воле движение ци сделав ее стремительной и чистой, внутренним взором убирая любые препятствия, ограничения на ее пути. Огненный дракон-воплощение его души пробежал голубыми искрами по коже изумительная татуировка сорвалась с руки неспешно плывя на волнах эфира обогнула комнату освещая ее и вновь вернулась на положенное место. Внутренне равновесие вновь было обретено Ханзо Шимада стремительно поднялся на ноги держа в руке лук и исчез во мраке ночи. Очередная цель обретет сегодня покой. Прекрасный и необычный, ночной Токио лежал перед ним. Старое, точнее древнее и традиционное, поскольку в истоках синтоизма лежит идея постоянного обновления и новое причудливо переплетенное соединилось в этом городе-столице Японии. И ровно настолько насколько этот город был необычен внешне столь же многогранен он был внутри. Внешний лоск респектабельности и закона был не более чем краской тонким слоем скоротечным наносом времени и случая. Реальная жизнь, видимая лишь посвященным была иной. Сделки на грани закона и переходящие любые рамки, убийства ради наживы, удовольствия и сотням других причин, которые только могут представить и вообразить люди. На фоне непрерывной тайной войны в глубине переулков, банальное ограбление и воровство даже не стоит воспринимать как преступление. Могучие криминальные кланы, легендарные якудза пройдя сквозь мглу веков нашли себе новый дом в тени небоскребов. Много крови было пролито верными бойцами кланов, но теперь боссы решили пересмотреть свои планы. Два крупнейших клана столицы: Инагава- кай и Кёкуто-кай в эту самую минуту собирались заключить союз. В результате их объединения могло нарушиться зыбкое равновесие в преступном мире Токио. Сложно представить последствия этого слияния, но одного единственного шанса, что это может случиться и привести к очередной войне на улицах города, хватило дабы у Ханзо нашелся заказчик. Мужчина в старомодном костюме и круглых очках подсел к нему за столик в уличном кафе: -Настоятельно рекомендую сифуду соба, не пожалеете. - мужчина едва заметно, уголками губ улыбался и несмотря на внешнюю слабости возраста в глаза его светился не дюжий ум.-Я знаю местного повара, настоящий талант, но не ищет славы, а лишь хочет свободно творить в своей мастерской, на кухне. -Мы знакомы?-поинтересовался Ханзо знаком подзывая официантку и делая заказ вняв совету незнакомца.- мне ваше лицо не знакомо, кто вы? -О милый Ханзо!- улыбнулся старик- мы лично никогда не встречались, но с вашей стороны самонадеянно считать, что вы способны путешествовать инкогнито. Ваш клан был слишком известен в узких кругах профессионалов. К сожалению, он несколько растерял свое величие, но все же. -старик снял очки, достал из кармана мягкую тряпочку и тщательно протер стекла- Так, что можно сказать мы знакомы заочно. -Вы так и не назвали себя.-напомнил Ханзо и принялся за еду, незнакомец не обманул это действительно была лучшая лапша которую ему доводилось отведать в своей жизни. -Понравилось?-старик кивнул в сторону чашки с супом- мое имя и даже фамилия вам ничего не скажет, тем более я привык их менять по мере необходимости, но это не важно ведь у меня есть к вам предложение, которое вас, я думаю, заинтересует. -Вы предлагаете мне работу? Считаете меня нищим, готовым на все?- гордость точнее гордыня стали вскипать в душе Ханзо. -Отнюдь, я считаю вас человеком единственным способным выполнить эту работу. А я, поверьте, знаю многих достойных людей.- он полез во внутренний карман пиджака и достал обычный сложенный листок бумаги- вот здесь написано кто где и когда будут встречаться. Мне и тем кто за мной стоит надо, что бы встреча сорвалась.- он протянул листок Ханзо и уже вставал когда его остановили: -Почему?-Ханзо посмотрел в глаза старику-Почему? -Милый Ханзо, есть много причин, но ни одна из них для вас не является весомой. Кроме одной- как относитесь к появлению империи равной и даже превосходящей по силе империю вашего отца?-вопрос остался без ответа, но его никто и не ждал. И вот теперь, обдуваемый ветрами с легкими нотками моря, Ханзо с высоты наблюдал как к названному особняку подъезжали кортежи, боссы мафии собирались. Освещая фарами дорогу машины спешили оставить на сборище свой груз. Никто из собиравшихся не знал, что жить им оставалось считанные минуты. Едва последняя припарковалась и из нее вылез глава клана Инагава-кай, подтянутый средних лет мужчина в строгом деловом костюме, как из-за стены выпорхнула стрела с сонаром. Пролетев над всеми она вонзилась прямо под ноги мафиози. Все недоуменно замерли и с некоторым запозданием охрана выхватила пистолеты, но все было зря. Прекрасно представляя диспозицию и местоположение цели, Ханзо словно кошка поднялся по кирпичной кладке стены и подкинув свое тело вверх, взлетел и понял лук. Несмотря на свою архаичность этот лук был грозным оружием и служил клану Шимада несколько столетий. Лишь обновленный, но исполненный традиций и правил. Вложенная стрела сорвалась с тетивы и устремилась к цели, вонзаясь в лоб прибывшему мафиози. Тело еще стояло не зная, что мертво, а Ханзо уже растворился в тенях. Как и всегда его удар был стремителен и точен, пощады не было. Таково было правило клана Шимада и Ханзо, единственный, прямой наследник династии, следовал ему всегда. Даже в тот момент когда его клинок оборвал жизнь Гензи