Шрам от красной нити на чужом запястье

— Господи, Крис, у вас не было кого-нибудь посимпатичней? Начальник отдела кадров с удивлением пару раз хлопнул глазами, а омега, представленный как Эш, окаменел и стиснул кулаки. Стефан мог только поморщиться — у его нового помощника было довольно обычное лицо, серо-зелёные глаза, тёмно-русые волосы, собранные крабом на затылке и не меньше двадцати килограмм лишнего веса, ничуть не скрываемые обтягивающими штанами бежевого цвета и свободным свитером в тон. Формально, всё просто отлично — кроме того, что теперь каждый день он будет проводить рядом с жирной свиньёй. Здорово, чёрт подери, но особого выхода всё равно не было — филиал в Финляндии стремительно разрастался, и он просто перестал справляться один. При условии, что это первый раз, когда отец доверил ему настолько ответственное дело, Стефан был готов и с кикиморой работать, лишь бы всё выгорело. Никаких иллюзий по поводу своего будущего альфа не питал — в свои двадцать семь он возглавил филиал фирмы «Праймграт» только за счёт того, что он сын владельца, и ему стоило выложиться на полную, чтобы отец не разочаровался. Из задумчивости его вывел тихий хмык Криса, который, наконец-то, оправился от удивления. — Симпатичнее были, эффективнее — нет. А ты, вроде, не торшер в кабинет выбираешь. Старый друг был чертовски прав — у омеги было идеальное резюме, и в свои двадцать пять он уже успел отличиться и совершить головокружительный карьерный рост — не иначе за счёт того, что никто не захотел на нём жениться и делать детей. Альфе осталось только страдальчески закатить глаза и ещё раз глянуть на выпирающую тушу, снимая с плеча собственный белый волос — он мучился с этим всё время, но не желал отказываться от тёмных костюмов. Это от папы — он всегда считал, что нордическим блондинам идёт чёрное, и Стефан, после подросткового бунта, полностью с ним согласился. — Ладно, Эш. Сработаемся. Удивительно, но Эш оказался на редкость хорош. Тихий и немного замкнутый, предпочитающий проводить обеденный перерыв за книгой, омежка был чёртовым шикарным профи. Осторожный, внимательный, всегда учитывающий риски и оставляющий место для отступления, он идеально вписался в компанию, и доходы медленно, но верно начали ползти вверх. Эш не чурался тяжёлой работы, без проблем работал сверхурочно и был готов в любой момент сорваться с места, если Стефану приходила в голову какая-нибудь безумная идея. С коллективом дело шло не так гладко, но парня приняли довольно благосклонно, и в отсутствии постоянного контакта был виноват только он сам. Вне работы Эш демонстрировал застенчивость и всё время краснел, когда к нему подходили коллеги-альфы. К его чести стоило признать, что он честно поддерживал разговор и старался выглядеть непринуждённо, несмотря на то, что полыхал, как светофор — такое поведение приводило мужиков в восторг, и Крис уже разболтал Стефану, что его помощник официально признан самым милым омежкой «Праймграта». Правда, альфа их совершенно не понимал — как что-то жирное вообще могло быть милым? Впрочем, после нескольких недель работы бок о бок с Эшем, Стефан убедился, что и у него есть красивые части тела — например, стройные ноги до колена, изящные руки до локтя и прекрасные, чуть вьющиеся волосы, то и дело норовившие выскользнуть из плена крабика. При определённом ракурсе лицо тоже было очень даже ничего, и несколько раз омега приходил в свитере, идеально демонстрирующим шею, но альфу всё ещё передёргивало — двадцать килограмм не компенсировать ни худыми лодыжками, ни свитерами. Какое счастье, что от Эша требовалось просто работать, а не контактировать с общественностью. Через полгода после назначения Эша на должность помощника их отношения резко перешли на новый уровень. Стефан даже не сразу понял, что именно произошло — просто в сезонной горячке все так замотались, что совместные завтраки, обеды и ужины и иногда ночёвки не казались чем-то удивительным. Даже наоборот, альфа был только рад и с удовольствием уплетал чужую стряпню, когда они для экономии времени шли работать к нему домой. Несколько месяцев напряжённой работы, крупная сделка, расширение компании — и Стефан с удивлением обнаруживает, что ключи от его дома плотно обосновались на связке у Эша, что целая комната в его квартире уже полностью принадлежит помощнику и он даже её обжил, и что омега дважды в неделю ходит к нему убираться и таскает из дома домашнюю еду. Альфа чуть не умер от удивления, когда впервые обнаружил все эти пункты — а потом заметил взгляды, которые украдкой бросал помощник. С тех пор Стефан не мог смотреть на него без содрогания. Этот жирдяй что, и в самом деле думает, что сын хозяина «Праймграта» трахнет его тушу за домашнюю еду? Стефан так и не понял, было ли это изначальным планом Эша, или он сам перестраховался и вляпался по самое не хочу, но чёрт — он и в самом деле был в шаге от того, чтобы трахнуть собственного помощника. Эти осторожные улыбки, тихие смешки с ребятами из бухгалтерии и безграничное терпение при срывах начальства, которых в последнее время было немало. Кротость, скромность, терпение, профессионализм — Эш был чёртовым воплощением омежьего идеала, и, весь он на двадцать килограмм меньше, Стефан бы не только затащил его в постель, но и женился. Они работали вместе почти год, и альфа начал слишком полагаться на своего помощника. Эш был не только идеальным омегой, но и идеальным сотрудником — Стефан мог потребовать что угодно, потому что парень мог совершить невозможное. Его любовь к работе и преданность делу поражала — однажды альфа оставил его ждать выгодного контракта шесть часов, и омега даже не пискнул, проведя всё это время под козырьком, прячась от проливного дождя. Хренов идеал, хренов сотрудник года — такое соответствие внутренним стандартом бесило Стефана гораздо сильнее, чем он мог предположить. Надуманные обвинения и придирки летели на голову Эша рекой, но тот ни разу даже не пикнул — и альфа проникся бы к нему уважением, не собирайся его жир в уродливые складки на животе. Когда Крис пошутил, что шеф, кажется, влюбился, Стефан ударил его в челюсть с левой почти без угрызений совести. Альфа понимает, что пропал, на собственном дне рождении, который полностью организовал Эш. С полного одобрения Стефана, разумеется — он сам отдал это мероприятие помощнику, и тот, как и обычно, справился просто великолепно. Мужчина думал, что это не любовь, но что-то очень близкое, и он уже с ужасом ждал момента, когда будет в экстазе целовать чужой жир. Впрочем, этот вопрос можно решить — это ведь просто лишние двадцать килограмм, от которых вполне можно избавиться. Это становится настоящей навязчивой идеей — Стефан следит, чем питается Эш, как много он двигается и делает ли хоть что-нибудь, чтобы сбросить вес. То, что помощник наверняка старается, является для альфы чем-то неоспоримым, ведь даже идеальные беты-худышки из приёмной их головного офиса постоянно ныли, что набрали вес — что уж говорить о том, кто явно не влезает в размер S? Наблюдения, ожидаемо, ничего не дают, и давно простивший его Крис советует просто поговорить — мало ли что движет омегой, если он остаётся таким. Заболевание, гормональный сбой, отсутствие денег или мотивации — куча причин, по которой идеальный парень не хочет следить за собой. И, главное, это всё можно решить, ибо Стефан готов оплатить любое лечение или расплачиваться поцелуями за каждый сброшенный килограммчик, если Эш согласится стать немного лучше. Есть же причина этого кошмара, правда? Есть же? Случай поговорить выпадает через неделю, и на самом деле он полностью срежиссирован Стефаном. И, поначалу, всё идёт хорошо — у них в офисе запускают рекламу шикарной коллекции одежды, Эш залипает на монитор с чашкой чая, и это разгар рабочего дня, но загруженность небольшая, так что омежке просто некуда бежать. — Красиво, правда? И, дождавшись смущённого «угу», Стефан ринулся в бой: — Я дружу с дизайнером, так что я могу договориться. Думаю, ты сможешь стать моделью или новым лицом на постере, если сбросишь пару-тройку кило. На самом деле они просто виделись пару раз, и при мысли о том, сколько денег придётся заплатить, у Стефана шевелились волосы на голове, но он даже готов сделать это — хотя, зная Эша, альфа ожидал отказа и слезливой истории. Не вышло — помощник окаменел и едва сдержался, чтобы не отшатнуться. Подчёркнуто аккуратно поставил чашку на стол, повернулся к шефу и скрестил руки на груди — Стефан отлично видел, как ходили желваки. — Я нахожусь в отличной физической форме. Мой диетолог исследовал мою кровь и тело, и результаты показали, что у меня идеальное соотношение мышечной массы и жировой. Я не злоупотребляю вредной пищей и дважды в неделю хожу в спортзал, моё здоровье превосходно, и я не собираюсь гробить желудок и лишаться возможности родить ребёнка ради того, чтобы парочка альф могла с меньшими усилиями передёрнуть на меня. А теперь простите, я спешу — работа сама себя не выполнит. И сбежал, оставив поражённого до глубины души Стефана хлопать глазами и ловить ртом воздух. Серьёзно? Он нервничает и готов потратить целое состояние, а этот жирный идиот не собирается меняться потому что считает, что он и так идеален? Разочарование в Эше подступает к самому горлу, и Стефан не уверен, как сможет справиться с этим. Увы, состояние просветления не продлилось долго — многочисленные достоинства Эша перекрывают его необоснованную самоуверенность. Эш идеален во всём, кроме жира на животе и целлюлита на заднице, и Стефан, кажется, сгрыз все ручки в офисе, чтобы не завести разговор о весе ещё раз. Омега правилен до зубовного скрежета, и даже больничный на течку берёт строго по регламенту, за два месяца, а потом педантично задерживается каждый день, чтобы две недели его отсутствия прошли для компании максимально безболезненно. Пока его нет, Стефан готов на стенку лезть — без тихого запаха, домашней еды и уютного шуршания бумажных книг, которые Эш читал в свободное время. Он уже влюбился, уже улетел — осталось решить последнюю проблему, и они сразу пойдут под венец, а потом переедут в уютный домик с садом и собакой, где Эш сможет без проблем нянчить их двоих детей. Когда Стефану случайно удаётся выяснить омежьи параметры, он едва не прыгает от счастья — 169 см и вес 75 кг. Не двадцать килограмм, а пятнадцать! Вместе они наверняка справятся с этим. Им просто нужно поговорить, а потом Стефан лично свозит Эша к нормальному врачу и запишет к нормальному тренеру, чтобы омежка, наконец-то, увидел собственные проблемы. Правда, когда Эш вернулся, разговор так и не склеился, и Стефан решил отодвинуть его до лучших времён. Омега вёл себя насторожённо, словно чувствовал, что альфа что-то задумал, и старался минимизировать личные контакты — это бесило и заводило, и сын хозяина «Праймграта» с рыком брался за любую работу, чтобы отвлечься. Это ощутимо повышало работоспособность, их филиал рос, и отец даже несколько раз заговорил о том, чтобы отправить сына в новую страну, коль скоро у него так хорошо получается. Папа обычно молчал, но лучился гордостью, а ещё приглашал прилететь к ним как-нибудь. Намёк на то, что он может приехать не один, грел душу и пробирал до дрожи одновременно. Он уже приводил омег к родителям пару раз, и после идеальных куколок показать им тяжёлую тушу казалось ему преступлением, но везти кого-то другого он просто не хотел. В конце концов, это стало просто невыносимым, и Стефан решил расставить все точки над И. Эш точно не ожидал, что он поднимет эту тему — он стоял перед столом начальника, спокойно ожидая приказаний, и даже принёс с собой какие-то папки с расчётами. Стефан порадовался такой предусмотрительности, но конкретно в данный момент ему было плевать на работу аналитиков. — Ты идеален. Я хочу жениться на тебе и растить наших общих детей. Хочу отвезти в частный дом, познакомить с родителями, а потом устроить пышное торжество, на котором я мог бы всему миру прокричать, что ты только мой. Я знаю, что ты влюблён в меня — твои взгляды и вздохи было за версту видно. Что скажешь? Омежка был само очарование — покрасневший до кончиков ушей, с шальными глазами, неверящий и счастливый — Стефан жалел, что не может затискать его до смерти. Правы парни, он просто прелесть. Сейчас они подправят кое-что, и будет совсем идеально. Эш ещё немного повертел папку в руках, и потом положил её на стол, чтобы обнять себя руками и пару раз дёрнуть за мочку уха — он явно был растерян и смущён, и это тоже было чертовски мило. Интересно, будет ли он также суетиться на простынях? — Это так неожиданно… И странно… То есть, я ведь совершенно не в вашем вкусе… Стефан довольно кивнул, чувствуя прилив гордости — его омежка и в самом деле лучший. Сам знает, в чём его проблема, и наверняка без проблем сможет её решить — также, как всегда рабочие вопросы, быстро и идеально. Да, они уже говорили об этом, и реакция была довольно резкой — но это наверняка из-за того, что они были в отношениях начальник-подчинённый, и Эш был не готов слушать его критику. — Об этом я и хотел с тобой поговорить, милый. Я знаю, тебе не нравятся такие разговоры, но твоё тело… Там и в самом деле есть кое-что лишнее, ты ведь понимаешь? Я буду рядом, оплачу диетолога и тренера, и буду… — Вся проблема в весе, верно? Ты хочешь видеть что-то вроде этого рядом с собой? Эш словно окаменел — снова, совсем как в прошлый раз. Его голос был глухим и безжизненным, мышцы напряглись, от смущения и растерянности не осталось и следа. Он резким движением достал свой телефон и быстро заскользил пальцами по экрану — а потом протянул его Стефану, показывая фотографию. Альфа осторожно принял гаджет и задохнулся от восторга — с фото на него смотрел Эш! Явно моложе, чем сейчас — лет шестнадцать-семнадцать — в обтягивающей одежде, с кофе в фирменном стаканчике и чертовски идеально худой. Стефан жадно разглядывал тонкие ножки, изящные руки и ключицы, периодически задерживая взгляд на плоском животике. Идеал, просто идеал — от одного взгляда альфа влюбился окончательно. — Малыш, это великолепно! Лучшее, что я когда-либо видел, и… Мёртвые глаза напротив заставили его замолчать. Это было гораздо страшнее того, что он видел до этого, и больше всего Стефану хотелось вскочить, схватить его за руки, прижать к себе и спросить, что не так. Безжизненный голос омеги заставил его остаться на месте. — Я с рождения был полным ребёнком, как и мои родители, и дедушка. Я всегда это видел, всегда — и всегда хотел стать таким же, как и все. Упрашивал родителей отдавать меня в разные секции, никогда не пропускал физкультуру, носил футболки и джинсы, похожие на мешки. Мне удивительно хорошо давался спорт — лучшая выносливость, лучшая дыхалка, и в силовых я тоже был на первом месте. А потом пришли четырнадцать лет, первая любовь и парочки, целующиеся с альфами по углам. Эш мерно кивнул на телефон, который Стефан всё ещё держал в руках. — То, что ты видишь на фото — это голодный, полудохлый анорексик. Я ел две столовые ложки творога в день, и сразу после этого бежал к унитазу, чтобы выблевать еду из своего тела. То, что ты видишь — это наркоман-обдолбыш, который пачками пил тяжёлые психотропные препараты, лишь бы заглушить чувство голода. То, что ты видишь — это слабое создание, неспособное поднять ничего тяжелее стакана с кофе или пройти больше десяти шагов. Я падал в обмороки по пять раз на дню, я не мог сам повернуть ключ в замочной скважине и не мог учиться — слишком трудно сосредоточиться на буквах и словах, когда у тебя есть тело. Отвратительное, жирное тело, которое надо превратить в идеальную бабочку. Я с трудом мог даже дышать, настолько меня коробило от самого себя. Омега медленно забрал трубку из ослабевших пальцев, ещё раз посмотрел на фотографию, вздохнул и спрятал её в карман. — Я остановился, когда занёс лезвие над веной. Сидел, уговаривал себя причинить боль этому отвратительному комку жира, прикоснулся режущей стороной, почти смог надавить… а потом словно очнулся и увидел это всё. То, чем я стал. И я вернулся. Выкарабкался, выжил. Пришёл, сдался папе и загремел в больницу, на курс гормонов и обследование. Я почти посадил себе почки и уже имел язву в желудке, а от гормонов меня разнесло вдвое сильнее, чем сейчас. Эш потихоньку начал оживать — и Стефан с ужасом понял, что в омежке остались только ярость и ненависть. — И я послал всех нахер. Я сказал себе — я такой, как есть. Я нормальный. Я не собираюсь гробить своё здоровье, чтобы другие омеги завистливо вздыхали, глядя мне вслед, а альфы залипали на выступающие тазовые косточки. Я решил, что я люблю себя таким — и что я, чёрт возьми, прекрасен. Омега демонстративно ткнул себя пальцем в выпирающий бок, и свитер натянулся, показывая, насколько мягкое у него тело. — Вес от гормонов ушёл сам, и я вернулся к тому виду, в котором жил до этого. Я угрохал кучу денег на врачей, которые исследовали каждый миллиметр, и которые доказали — я нормальный. Такой, каким меня задумала природа. Я здоров, я идеален, и я куда сильнее и выносливее всех полудохлых красавчиков, которым придётся набирать вес, если они захотят рожать детей. Я такой же, как и миллионы нормальных людей, живущих вдали от мира фотомоделей и кинозвёзд. Я никому не завидую и никого не ненавижу, ясно? Я перестал рассматривать чужие тела. И если вам, Стефан Грендхилл, важен только мой внешний вид, а не эффективность, работоспособность и любовь к молочному шоколаду с черникой, то катитесь нахер. Дверь за Эшем громко хлопнула, а Стефан остался сидеть, невидящим взглядом уставившись в одну точку. Эш подал заявление об увольнении в тот же день и честно отпахал свои две недели, полностью отказывая Стефану в разговоре. Когда пришёл срок, и омега пришёл за документами, он вырвал свою руку у отчаявшегося альфы и вышел из здания, чтобы просто исчезнуть незнамо куда. И, разумеется, никогда не вернуться — не после того, что Стефан наговорил ему. Альфа даже не смог разозлиться — после откровений своего бывшего помощника он чувствовал себя последней сволочью. А потом пришёл отвратительный отчёт из бухгалтерии, и страдать стало некогда — сотрудник ошибся, и им придётся всё переделывать. Стефан тогда цыкнул — миловидный омежка, выполняющий эту работу, ещё ни разу не сделал всё правильно с первого раза. А потом, рассматривая отчёт, вдруг вспомнил, что отказал перспективному бете, метившему на это место, именно потому что омежка был красивее. Не до конца веря своему прозрению, альфа вышел из своего кабинета и пронёсся по всему офису, с каждой новой дверью чувствуя себя всё хуже и хуже. Его филиал больше походил на цветник — все беты и омеги, работавшие на него, были в красивой одежде, смазливыми и накрашенными. Все. Альфы ходили, в чём придётся, хоть в трениках или ночнушке, и их работа и в самом деле позволяла не париться по поводу внешнего вида — но омеги и беты были вылизаны, как на пресс-конференцию. Стефан тут же вспомнил, что отправил к отцу с отчётом не самого компетентного, а самого смазливого — и что, если сотрудник не выглядел идеально, он позволял себе подтрунивать над ним, пока он не начинал следить за собой, и приходить на работу при полном параде. Неужели он всегда уделял так много внимания внешности? Телефон того беты нашёлся в секретариате, и, к великой удаче, он всё ещё был безработным — омега вылетел со своего места сразу же, хоть и попытался сохранить должность за собой через стефанову постель. Безуспешно, разумеется — бета, даже пропустив почти год работы по специальности, справился с задачей быстрее и лучше. Воодушевлённый, Стефан ринулся в бой. По всему офису загремели проверки, и где-то половина сотрудников полетели с должностей, а на их место приходили кривозубые омеги, лысеющие сорокалетние беты и другие люди, чей профессионализм стоял выше внешности. Впрочем, то, что часть сотрудников осталась на местах, приятно грело душу — значит, красота не говорит об отсутствии мозгов. После этого их эффективность взлетела до небес, и они несколько раз обгоняли головной офис по количеству прибыли. Словно воздушный шар, который резко сбросил балласт и взмыл в небо — журналисты строили самые безумные теории относительно новой тактики «Праймграта». А потом бета из HR, признанный самым красивым, пришёл на работу в обычных штанах и футболке, без макияжа и с волосами, завязанными в низкий хвост. Глядя на него, остальные старички тоже начали выглядеть более просто — с осторожностью, то и дело поглядывая на Стефана, ожидая, когда он снова ворвётся в курилку и начнёт издеваться над простой одеждой или отсутствием теней. Один раз он даже подслушал, что ведущий специалист из отдела продаж плачет от счастья — и с ужасом вслушивался в то, что он похудел на двадцать килограмм и взял кредит на салон красоты, чтобы получить это место, и большая часть его зарплаты уходила на поддержку внешнего вида, а теперь он с мужем может спокойно ходить в ресторан или ехать с сыном на море, не опасаясь, что его уволят за загар или жирок на боках. Впрочем, несколько омег продолжали ходить на работу, как на праздник — но теперь альфа отчётливо видел, что они сами получают от этого удовольствие. Он просто не мог поверить, что был таким повёрнутым идиотом. Апогеем всего был момент, когда его машина сломалась, и он, вместо такси, вдруг решил воспользоваться общественным транспортом. Эш был прав, чертовски прав — никто из целой кучи людей не выглядел также, как модель на постере или его знакомые омеги, регулярно проходящие всякие косметические процедуры и без колебаний ложащиеся на операционный стол. Снова, снова, снова… Каким же он был в глазах Эша всё это время? Как Эш вообще умудрился заинтересоваться кем-то вроде него? Последний любовник Стефана отличался от остальных — тем, что был пухлым, как Эш, и спокойным, как Эш. Они не встречались очень долго, и омега бросил его сам, но это были очень продуктивные отношения — он понял, что не только худое тело может возбуждать и быть красивым. Его партнёр был уверен в себе, он не прятал складки, не пытался прикрыться и не краснел — он самозабвенно отдавался удовольствию, и это было куда лучше идеальных куколок, которые даже в самые пиковые моменты следили за тем, чтобы выглядеть сексуально в его глазах. Теперь, когда он знал всё это, потеря Эша стала просто невыносимой. Крис не смог его найти — помощник сменил все телефоны и адрес, а также сферу деятельности. Стефан сначала метался в отчаянии, потом обречённо принял правду — он сам упустил своего восхитительного, идеального омегу, воплощение лучшего, что может быть в человеке. Обидел, вскрыл болезненную рану, прошёлся по его гордости и чувству собственного достоинства — неудивительно, что Эш оскорбился до глубины души. Эш был тем, к кому Стефан тянулся всей душой — он вспоминал всё, что знал о нём, и расспрашивал остальных сотрудников. Разбуди его посреди ночи, он бы сказал, что Эш любит молочный шоколад с черникой, что ему нравятся холодные цвета и что он очень плох в ухаживании за комнатными растениями. Что ему нравится ходить в театр и в филармонию, но он не воротит нос от концертов и клубов. Что раньше у него были длинные волосы, но он решил подстричься, и теперь не отпускал их ниже лопаток, и что он немного морщит нос, когда смеётся. Если бы у Стефана был ещё один шанс, он бы приполз к Эшу на коленях. Когда Стефан случайно узнаёт, что на другом конце страны открывается выставка любимого художника Эша, он действует стремительно и без колебаний. Билеты на самолёт, билеты на всю неделю, распределение обязанностей между сотрудниками — и он уже мчится туда, как можно скорее. Признаться в любви? Попросить ещё одного шанса? Прежде всего — попросить прощения. Эша он узнаёт сразу, по запаху — за те три года, что они не виделись, омега ещё набрал в весе. Сейчас Стефану совершенно плевать на это, он мчится вперёд, чтобы схватить его за руку и оробеть под таким знакомым и родным взглядом чужих глаз. Из-за этого выходит путано и глупо, альфа мямлит, как ребёнок, но его бывший помощник почему-то остаётся на месте и слушает до конца. — Прости. Люблю. Пожалуйста, прости. Сволочь я, самая настоящая. Прости. Ты прекрасен — гораздо прекраснее, чем любая модель, или то фото. Это я идиот, который ничего не понимал — как ты вообще терпел меня всё это время? Проси что хочешь — что угодно, только… можно мы попробуем ещё раз? В этот раз нормально, по-настоящему. Эш смотрит — пристально, не проявляя никаких эмоций. Будто ищет что-то на чужом лице — а Стефан судорожно оглядывает его всего в поисках признаков того, что у его омеги уже есть другой альфа. Да, нет ни запаха, ни кольца — но это может значить, что они ещё не поженились, и что Эш не провёл ночь в его объятиях конкретно сегодня. Это ведь Эш — идеальный, невозможный Эш, разве может такое быть, что он всё ещё один? Наконец, омега решается — наклоняет голову на бок и улыбается, стараясь казаться незаинтересованным, хотя румянец всё равно растекается по его щекам. — Кофе. Думаю, для начала я попрошу кофе, а там видно будет. Но сначала покажите-ка мне отчёты — судя по ряду признаков, вы рванули сюда спонтанно, и «Праймграт» может здорово сесть в лужу без должного руководства. Стефан счастливо жмурится и чувствует себя так, словно ему подарили целый мир. Он нежно дотрагивается до чужих пальцев и с трудом подавляет желание их поцеловать, но, не выдерживая, быстро чмокает Эша в нос — омега тут же краснеет ещё сильнее и старается втянуть голову в плечи. Стефан ещё не до конца понимает, что именно чувствует Эш, но обещает себе разобраться в этом, чтобы распознавать его настроение по малейшим признакам. Стефан сделает всё, что угодно, чтобы доказать, что он достоин своего второго шанса.