Грех

      Миниатюрная фигура в одних пижамных клетчатых штанах, летела подобно урагану, сбивая на своём пути снующих по своим делам слуг . Ещё один поворот и заветная дверь, с разбегу на огромную кровать поверх одеяла. — С днём рождения-я-я, — парень запрыгнул верхом на стройные бёдра под шёлковой тканью, пухлые губы коснулись нежного местечка чуть ниже ушка. Влажные поцелуи принялись осторожно исследовать изгибы шеи, вызывая тихие сонные стоны старшего брата. Сквозь сон Тэ чувствовал, как пальчики младшего уверенно блуждают по его телу, но оковы Морфея были сильнее. — Ну и что это такое с утра пораньше? — блондин, не открывая глаз, звонко шлёпнул по оттопыренной попке негодника. — За что? Больно же, ну, — Чимин обиженно потёр место, на котором точно будет алеть метка. Заёрзал, жадно впиваясь короткими ноготками в тёплое податливое тело, подобно дворовой кошке. Тэ выгнулся , лениво блуждая ладонями по подкаченной спине младшего. Большего пока и не хочется — ему нравится даже просто чувствовать рядом этот ласковый комочек. Он попытался вспомнить, как у них всё началось, с какого момента всё стало настолько серьёзно, почему они переступили эту черту? Но сейчас в голове приятная пустота от сладкого ощущения, зарождающегося где-то внизу живота. — Чимина-а… — сипло хрипит старший, когда юркий язычок играет с серёжкой на уже покрасневшей от смущения мочке. Открывать глаза до безумия не хочется, страшно потерять эту зыбкую связь, не так часто можно застать его в таком состоянии . И этим нужно пользоваться на полную. Младший лижет ушко, обводя его контур, спускается ниже по изящной шее, оставляя едва уловимые отметины за что потом, вероятно, поплатится, но это совсем не важно. Вниз к ключицам и вздымающейся от волнения груди с тёмными затвердевшими сосками, заставляя Тэ молить о пощаде. Малыш заигрался, и его определённо нужно наказать, резкий поворот — и мелкая бестия лежит, подмятая своей несостоявшейся жертвой. Старший нависает, подобно падшему ангелу над грешником, ещё немного — и слух уловит шелест его крыльев. Вздох восхищения и прикушенная губа — лучшая награда победителю. — Сколько раз говорил тебе не играть со мной подобным образом? - такой хриплый , низкий голос , пронизывает сознание, вызывая волны возбуждения. — Но я не играю, - на одном дыхании. — Ты же знаешь, что я не могу дать тебе желаемого. — Но почему? — Чимин обиженно дует розовые губы, заводя старшего ещё больше. — Ну, малыш, ты разве позабыл, что ты мой младший братик? Любимый, обожаемый, но братик. — Тэхён склонился, невесомо целуя в уголок надутых губ. Ну как же объяснить этому неразумному ребёнку их общий грех. — А я тебе тысячу раз говорил, что мне плевать! — мальчишка ловко перехватывает поцелуй и жадно врывается языком в чужой рот. Сотни раз они делали это, но сейчас всё было как-то иначе, что-то точно пошло не так, и поцелуй длился слишком долго. Ни одной, ни второй стороне не хотелось прерывать его первым. Слишком сладко… Слишком жарко и мокро… Слишком запретно и неправильно… Слишком… Стук сердец заполняет комнату музыкой их страсти. Стоны срываются всё чаще с покусанных губ, это уносит последние остатки морали. Да кому она, к чёрту, нужна, когда младший так дрожит и извивается под всё более настойчивыми ласками? Царапает спину маленькими ноготками и прижимается всё сильнее к болезненно ноющей, требующей разрядки плоти. Тихий скулёж старшего взрывает сознание, когда Чимин, словно случайно, задевает его член. Тот откидывается на спину и закрывает пылающее от стыда и похоти лицо руками. — Это неправильно, малыш, так неправильно… Нам нужно прекратить всё это немедленно… — шепчет из последних сил Ким Тэхён, сам не веря в свою решимость. Чим чуть не плачет от жестокости любимого, как прекратить, когда он готов отдаться прямо здесь и сейчас этому бессердечному ангелу . Ластится смиренным рабом, бережно оглаживая плоть под шёлковой тканью пижамных штанов. Пятно смазки расползается прямо под маленькими пальчиками и Чимин сглатывает вязкую слюну, резко заполнившую его рот. То, что он собирался сделать, пугало его своей смелостью, но обратного пути он не видел, да и не хотел. Если он не справится и его сейчас прогонят — это будет конец. Решительно касается ткани губами, слегка надавливая на головку. Старший вздрагивает, но не гонит, и это уже хорошо. Так, что дальше? В голове услужливо мелькают фрагменты порно-фильмов, напоминая последовательность действий, резинка штанов ползёт вниз, обнажая молочно-белую кожу бёдер, изгибы тазовых косточек и… Чимин жмурится от страха. Так близко он ещё не видел. Запах возбуждённой плоти врезается в ноздри, заполняя сначала лёгкие, а потом и память навечно. Это его первый раз, и это до безумия странно и волнительно, он осторожно открывает глаза и, стараясь смотреть только на пылающее тэхёново лицо под скрещенными руками, делает робкий поцелуй. Тэ жалобно стонет и прогибается до хруста в костях, закрываясь сильнее, давая почувствовать братику маленькую, но всё же победу, и тот решается на большее: ведёт язычком от основания и до пульсирующей головки, обрисовывая бугристые венки. Голова идёт кругом от нарастающей всепоглощающей похоти, хочется намного большего. Чимин аккуратно накрывает губами, трепетно придерживая член пальцами. Ему не стыдно, ну, если только чуть-чуть. Ему хорошо до мурашек от того, что в его рот входит эта горячая плоть. Парень щурится от удовольствия, чувствуя, как старший плавится под его ласками, слыша, как тот стонет, закрывая ладонью рот, чтобы ненароком не сорваться на крик. А у Тэхёна перед глазами мир разлетается, мозг кричит в панике, диком омерзении от самого себя, а вот тело самовольно рвётся навстречу этим сумасшедшим ласкам. Словно в лихорадке, мечется на простынях, судорожно хватая воздух. Так сладко и так противоречиво… — Чимина, умоляю, не нужно так. Я не могу, — уже не мольба, а крик о спасении души, но мелкий демон лишь пошло ухмыляется, по-кошачьи слизывая выступающие капельки смазки, причмокивая, снова обхватывает член по-детски небольшими ладошками. Глубже и горячее, стоны-всхлипы и только этот восхитительно мокрый ротик. Маленькие пальчики ласкают острые бёдра, оставляя розовые полумесяцы на бледном бархате кожи. С садистским наслаждением он отмечает для себя радость от этих пыток.       Чимин принимает в себя глубже, вздрагивает, подавляя рвотный рефлекс, тем самым ускоряя развязку. Старший толкается в распахнутые губы, перечёркивая все поставленные ранее табу, забывая даже своё имя. Мгновение замедляет бег безжалостно бегущего времени, пальцы до синевы сжимают прядки волос на голове младшего. Вскрик. Чими вылизывает последние капли семени со своих пухлых алых губ и сейчас выглядит как маленький котёнок, которого первый раз напоили молочком из блюдечка. Урча , довольно улыбаясь, уткнувшись носиком в бедро старшего. Тэ пытается восстановить дыхание, но это выше его сил, осознание случившегося бьёт пощёчиной, отрезвляя падшего ангела. Он сбрасывает с себя стонущий от перевозбуждения, ласковый комочек и вылетает прочь, прячась от собственного стыда за дверьми ванной комнаты. — И что это, чёрт возьми, было? Как ты мог? Ты урод, Ким Тэхён, моральный урод! — Тэ бьётся о кафельную стену ванной комнаты затылком, пытаясь заглушить боль в сердце, подставляя пылающее лицо под холодные струи, падающие с потолка, молясь Богу о спасении их душ. Он старше и несёт ответственность за всё случившееся, мысли убивают своей навязчивостью. Перед глазами всплывают картинки, как пухлые красные губы смыкаются на его члене, двигаются безумно медленно, издавая пошлые звуки. Ким задыхается от одних только воспоминаний, дышит слишком глубоко и тянется к ноющей плоти. Ладонью по всей длине, другой закрывая рот, застывший в немом крике. Тэ скулит от беспомощности перед этим диким чувством. Он дрочит на своего младшего брата, и это сжирает его изнутри, содрогаясь от сильнейшего оргазма, воет уже в полный голос и, рыдая от омерзения к самому себе, сползает на пол. Сколько он так просидел, Тэ так и не понял, наспех обернув стройные бёдра полотенцем, блондин вышел из душа. То, что предстало перед его глазами, вызвало желание покончить с собой прямо здесь и сейчас. Его Чими лежит абсолютно обнажённый с широко раскрытыми бёдрами на его постели и ласкает свою попку маленькими пальчиками. Разум тут же перестаёт подчиняться хозяину. — Что ты делаешь, Чимини? — хриплым от возбуждения голосом, слова Тэ даются с трудом. Младший будто не слышит, выгибается навстречу, стонет, обкусывая губы, ласкает свою грудь свободной рукой, играя с маленькими бусинами сосков, спускаясь к стоящей колом плоти. Тэхён на дрожащих ногах подошёл к кровати, завороженно смотря, как пухлые пальцы младшего растрахивают розовое колечко мышц. Чимин стонет так, что хочется забыть обо всём на свете и поддаться этому искушению. — Хён, помоги мне… — шепчет вспухшими губками малыш, заводя и так уже вконец безвольного старшего брата. Прохладные от волнения ладони скользят по коже ног. Резко дергают одним движением на край постели, раздвигая шире, царапают кольцами. Горячее дыхание обжигает, плавит, подчиняет. Чимин умоляюще смотрит на старшего, цепляясь за его плечи, тянет ближе к себе. Блондин касается поцелуями нежной кожи внутренней стороны бедра, ведёт влажными дорожками к пылающей от нескончаемых ласк дырочке, щекочет язычком пальчики, заставляя их выйти из своего укрытия. Младший надрывно стонет, но повинуется, его руку перехватывают и вылизывают, словно в бреду. Его белоснежный ангел, его старший брат стоит перед ним на коленях и обводит каждый пальчик своим шершавым языком, посасывает, жмурясь от наслаждения. Чими на седьмом небе и забывает, как дышать, боясь спугнуть это наваждение, он закрывает на мгновение глаза и тут же ощущает горячий язычок на своём анусе. Младший вздрагивает и приподнимает голову, чтобы рассмотреть получше всё то, что творится между его раскинутыми ножками, безумно стыдно, но отказаться от подобного зрелища ну никак не возможно. Тэ старательно обводит по контуру расслабленное колечко мышц и толкается внутрь, срывая с губ тихие осторожные стоны, глубже и настойчивее, старший язычком разрабатывает узкие стенки обожаемой попки и млеет от невероятного ощущения. — Чимини… ты такой сладкий, мой маленький… я так тебя люблю… — хрипит Ким Тэхён, вылизывая своего малыша, пальцами вжимаясь в податливые бёдра, оставляя на нежной коже еле видные следы от коротких ногтей. — Пожалуйста, сделай это… — взмолился юноша, пытаясь унять безумное волнение. — Чимини, я не могу… — растерянно шептали вспухшие губы, блестящие от собственной слюны и естественной смазки. Он хотел его до дрожи. Хотел владеть его душой и телом, но это чёртово родство… — Пожалуйста, Тэхёни… Я хочу, чтобы это был ты, — малыш сполз с кровати на колени старшего брата, садясь на него, в его глазах было столько мольбы и любви, что хотелось содрать с себя кожу, лишь бы угодить. — Милый, но… — Пожалуйста… я готов, просто возьми меня, — из последних сил прошептал Чими, теряя последние капли надежды. По его щекам текли горькие слезы, превращая и без того прекрасное почти детское лицо в личико маленького обиженного демона. Тэ обнимает, сжимая любимое чудо, и целует тягуче сладко, отдавая с потрохами всего себя. Больше нет сил сопротивляться этому чувству, и оба отдаются ему. Руки блуждают по манящим изгибам спины, спускаясь к бёдрам. Он так красив и так притягательно сексуален, что хочется раствориться в его запахе, поймать ту едва уловимую тонкую нить, что соединяет их души и сердца. Тэхён целует жадно, необузданно, срываясь на лёгкие укусы, и никак не может насытиться этими губами. Чими отвечает с той же силой, путаясь пальцами в выбеленных прядях, царапает плечи, когда поцелуи спускаются на шею, вылизывая каждый сантиметр. Его кожу засасывают, оставляя багровые отметины, украшая и клеймя уже навсегда. Стоны и всхлипы уже перемешались в единое звучание. Младший марает своей спермой живот и грудь своего брата, практически теряя сознание, но возбуждение никуда не уходит, он прижимается плотнее к взмокшему от напряжения блондину, скулит, моля о пощаде. Старший не выдерживает и, проклиная себя и судьбу, что так несправедливо наградила его «неправильной» любовью. Приподымает за подбородок лицо Чими и смотря прямо в распахнутые глаза, ища хоть капельку сомнения или страха, но не находит ни того, ни другого. Ему отвечают уверенным в своих намерениях взглядом. — Чимини, ты же понимаешь, что это неправильно, — сознание уплывает меж пальцев, словно речной песок. — Я тебя люблю, и, что бы мы ни делали, это и есть правильно, — младший целует нежно, пробегаясь по родному лицу пальчиками, оглаживает сильные плечи, ведёт вниз одними подушечками по вздымающейся груди. Немного приподнявшись, он распахивает мешающую ткань, сейчас или никогда… — Может, ты мне всё-таки поможешь, или мне и дальше всё сделать самому? — нервозно смеётся Чим на самое ушко. Тэ дрожащей рукой размазывает собранное с живота семя брата по члену и приставляет к попке. — Чимини, мне страшно, - младший сам толкается вниз, замирая на секунду от дикой боли. Тэ сминает бока в попытке остановить неизбежное, не веря, наверное, до конца в реальность своих действий. Но его руки отбрасывают и насаживаются резко, целиком вбирая в себя всего без остатка. Чимини хватается за плечи, обнимая любимого, пряча своё лицо подальше от его взора. Ловит воздух сухими губами, будто рыба, выброшенная на сушу, и понимает, что вот эта боль соединяет их навсегда. — Тэхёни, я люблю тебя! — вскрикивает малыш, пока его благоговейно метят поцелуями. Тэ стонет, заласкивая своего братика, губами, забирая всю боль, и понимает, что сходит с ума от любви и страсти. Он медлит, пытаясь продлить этот миг как можно дольше, но его торопят, расцарапывая спину и плечи. Старший прикусывает мочку своего нетерпеливого демона и начинает медленно двигаться, аккуратно поддерживая за округлые чиминовы половинки. Каждое движение как признание любви, и это ответное чувство. Малыш привыкает к неприятным ощущениям, заполняясь в душе новыми эмоциями. Даже если эта боль будет вечной, пусть, ведь эту боль ему дарит Тэхёни. Стоны слетают с распухших губ, растворяясь в бесконечных поцелуях. Движения смелее, и Чими уже сам насаживается, отдаваясь без остатка. Ногти впиваются в кожу, разрезая её, оставляя глубокие бороздки. Хриплый голос что-то шепчет на ушко, но его не слышать, двигаясь инстинктивно, как подсказывает природа. — Ну же, малыш, подожди… я так долго не смогу… ах… — Тэ пытается унять брата, нежно приподымает его бёдра, выходя. Глаза младшего тут же наполняются слезами. — Ты больше меня не хочешь? — дует губы Чими. — Нет, что ты! Просто повернись ко мне спиной: мне так будет проще сделать тебе хорошо, — мягко улыбается старший, целуя выпяченные губки. — Но мне и так хорошо, правда, — лукавит вредина, но ловит укоризненный взгляд брата и исполняет просьбу. Его нежно разворачивают спиной к себе, ставя на колени, чтобы у него была опора в виде края постели, и слегка прогибают в пояснице. Чимин демонстративно отставляет попку сильнее, зная, как она нравится его старшему брату, и призывно закусывает нижнюю губу, смотря через плечо. Блондин пробегается поцелуями от копчика до самого ушка, прикусывая и оттягивая мочку за маленькое колечко — пирсинг, руки властно блуждают по взмокшей коже, наслаждаясь первыми смелыми толчками. Тэхён раздвигает подкаченные ягодицы и входит глубже, сладкий стон раздаётся на всю комнату. — Ещё… сделай так ещё, — снова этот требовательный демон просыпается. Старший улыбается и снова толкается под нужным углом, ну наконец его малыш доволен. Он обхватывает пальцами возбуждённую плоть младшего и синхронно движется, Чими комкает ткань, впиваясь в простыни пальцами до синевы. Он стонет, срываясь на крик, захлёбываясь в наслаждении от ласк брата, хочется сильнее и быстрее, и вот он уже сам подмахивает бедрами навстречу. Шлепки разгоряченных тел эхом наполняют спальню. Мокрые от страсти фигуры сливаются в едином порыве, погружаясь всё глубже в бездну своего греха. Волны нахлынывают всё чаще, а движения превращаются в рваный хаотичный ритуал. Тэ слишком часто срывается на бешенный ритм, закусывая губы до крови. А Чимин уже давно перестал считать, сколько раз он кончил под этим падшим ангелом. Старший подхватывает брата под живот, откидывая его на свою грудь, ловит его распахнутые алые от ласк губки и целует до одури сладко, заполняя изнутри горячими струями спермы. Только биение сердца, одно на двоих. Удар за ударом. Одно дыхание на двоих… Вдох-выдох… — Чимини… — Мм… — Прости меня… — За что? — За то, что я тебя люблю… — За любовь не просят прощения… Сильные руки подхватывают обмякшее полусонное тело и укладывают на кровать. Тэ заботливо укрывает сопящую фигуру одеялом и любуется на засыпающего младшего брата. — Прости… — Если еще раз это скажешь, то я снова попрошу тебя сделать мне приятно, — пробурчал маленьких дьяволёнок, не открывая глаз. — Спи, ненасытный младенец. Тебе нужно набраться сил, вечером банкет, и ты на нём мой самый главный гость. — А там торт будет? — Да, огромный. — А ты со мной потанцуешь? — Может быть. Но только когда все будут достаточно пьяными, чтобы не разглядеть, как ты меня будешь снова лапать. Чими улыбнулся: именно это он и собрался делать. — А я… — начал было младший, но был прерван поцелуем. — Но я… — Снова поцелуй. — Ну Тэхёниии! — Звонкий чмок. — Что? — Я просто хотел попросить поспать со мной рядышком, ммм…— Там родители должны скоро подъехать, не стоит их заставлять ждать. Я пойду к ним, а ты постарайся заснуть, хорошо? — В ответ прозвучало тихое посапывание. Тэ нежно чмокнул младшего в щёку, пусть спит, а этот грех он сам будет нести на своих плечах, всю жизнь . Возьмет ответственность за двоих, перед всем миром. Он должен, он старше...