***
— ООО, — младший кричит и тыкает в братское бедро пальцем. Его глаза буквально горят от восторга, а лицо распирает от широкой улыбки, — это же как шляпа Шанкса! Оригинал лежит на сухой земле, а сам Луффи, мокрый после купания в озере, похож на облезлого воробьеныша: влажные волосы торчат в разные стороны, футболка, которую хоть выжимай, прилипла к худому телу, да и весь он, мелкий и резиновый, чуть ли не оттряхивается от воды, в которую его загнал брат. — Не ори! — Эйс оттягивает ему резиновое ухо и тут же отпускает, на что Луффи обиженно сопит, хотя и привык к такой мере наказания за мелкие проделки — старший строго следит за его дисциплиной, хотя сам ею похвастаться не может. — Это же оно, да? То самое, да? И это типо че, — Эйс видит, как крутятся шестеренки его глупой голове, и вздыхает. За что ему наказание такое то? — Это, — он громко хлопает себя по бедру, тем самым привлекая внимание брата, — знак того, что мы братья навечно, Луффи! Решение приходит в голову легко, словно так и нужно. Он много думал об этом, несколько дней, усиленно скрывая от собственного брата бедро, суетился и психовал, ведь не привык так много думать над чем-то. Но сейчас, когда Луффи тыкает в метку, он понимает, что ничего не изменится. Он и Луффи — братья, а братья — это навсегда. — Огооо! — его глаза расширяются, кажется, что все лицо займут, и из них чуть ли не звезды сыплются, — а у меня такая будет? Скажи, будет, Эйс?! Брат висит на нем восторженной мартышкой, а он усиленно пытается отцепить его от себя, и при этом смеется заразительно. Это же Луффи, чего он волнуется то? Он примет, поймет, и так будет правильно. И какая, в принципе, душа может быть ему ближе, чем братская?***
— Вот чего ты ревешь? — Эйс гаркает это громко, пытаясь привести Луффи в чувство, чтобы не раздавать оплеухи. Но тот не слушает — глотает слезы и смотрит обиженно и недовольно, словно его бросают одного. Хотя почему бросают? Эйс уплывает. Как мечтал давно, он и Сабо, когда еще не было Луффи. Что они покорят моря и океаны, найдут Ван Пис, станут сильнейшими и известнейшими. Сейчас Сабо нет, уже нет, а Луффи слишком мал, чтобы отправляться с ним, еще слишком слаб. — А если мы никогда не увидимся? Или ты. ум… решь? — младший кусает губу и мнет футболку в руках, вот уж посмотрите, кисейная барышня! — Боже, — Эйс вздыхает и лишь усилием воли заставляет себя не заржать. Как вообще с таким можно быть спокойным? — Ты помнишь, что тут? Он показательно хлопает себя по бедру, где так приятно-знакомым теплом отдает его метка. Луффи кивает и тянется резиновой рукой до лопатки, где горит, в прямом смысле этого слова, огонь. Этот огонь — Эйса огонь — им обоим нравится. Стоило метке появиться, как Эйс подтащил младшему зеркало, а сам долго не мог понять сути такой ассоциации. У него в душе пожар, получается? Луффи тогда сказал, что это отражение его ужасного характера, за что хорошенько огреб по голове, но, на самом деле, он был с ним даже согласен. — Это, — Эйс смотрит серьезно, строго даже, чтобы понял и прекратил реветь, надоел же уже, — знак того, что мы братья, помнишь? И никакое расстояние, никакие моря, никакие испытания этого не изменят, слышишь? Луффи кивает, наконец, прекращает лить слезы. Разве что носом шмыгает, но это так, переживут. — Ну все, — он обнимает младшего и елозит рукой по жестким волосам, мысленно гадая, когда сделает так в следующий раз, — я отправляюсь первым. — Угу, — младший быстро его обнимает, впиваясь пальцами в спину, а потом отпускает, словно застыдился. Эйс широко ему улыбается и ступает на борт, готовясь отправиться в собственное приключение. — Эйс! — он оборачивается к берегу, где Луффи, задрав руки, кричит ему с дикой улыбкой на лице, — я стану Королем Пиратов! Они вместе смеются и машут друг другу рукой. Метка постепенно остывает.***
— Луффи, а кто твой соулмейт? — спрашивает как-то Нами, когда она, зашивая подранную жилетку, обращает внимание на огненную печать на лопатке капитана. Гоинг Мерри качается на волнах, Санджи что-то шумно готовит, Усопп шуршит в своей каюте, Зоро в полудреме лежит у ног навигатора, а сам Луффи смотрит куда-то в небо, немного тоскливо думая о прожаренном мясе от кока. — Соулмейт? У меня нет соулмейта. — Но твой знак? — Нами так удивлена, что случайно воткнула иголку себе в палец, но даже не обратила на это внимание. Ее можно понять, наверное, и Луффи едва слышно вздыхает. Дадан, святая женщина, не один день потратила в свое время, пытаясь вталдычить в его глупую голову прописные истины. Своего, она, кстати, так и не добилась. Зоро заинтересованно приоткрывает один глаз, он видит это краем глаза, и понимает, что не отвертеться. — Это показывает, что мы с Эйсом братья, — говорит капитан своим обычно-беспечным голосом. Но в голосе этом двое свидетелей слышат сталь, — он мне в детстве это сказал. — Но, — Нами растеряна и не знает, как правильно реагировать, — Луффи… — Ведьма, — мечник жестко ее обрывает и смотрит на капитана понимающе, — братья значит братья, чего пристала то? — Сам пристал! Еще повышения долга хочешь? — накама легко переключаются, а Луффи благодарно им улыбается, беспечно откидываясь на палубу. Ему не понять копошения с этими соулмейтами, ерунда же это. Глупый рисунок, который и вполовину не отражает истины. Детский восторг давно поутих, и сейчас его заботят куда более важные вещи. За него, например, дали первую награду, брат, наверное, сейчас дико гордится им, бороздя моря Гранд Лайн. Ему дико хочется рассказать старшему о своих приключениях, познакомить с товарищами, повисеть, как в детстве, на чужой шее, а потом послушать, как Эйс сам проходил тысячи боев и что интересного видел. И, конечно, какое мясо ел, мясо же святое! — Слушай, ну я тебя сейчас, — Нами, кажется, готова Зоро убить, заколоть острой иголкой, что угодно, пока тот злобно не отдает ей бутылку с вином. Луффи смеется с них, такие смешные, сами соулмейты, а ему еще голову морочат. Об этом тоже хочется Эйсу рассказать. Брату точно понравится.***
— Эйс! — орет Луффи во всю глотку, так, что слышно, наверное, на всю Нанохану. Лопатка горит пламенем, по которому он успел даже соскучиться, а широкая улыбка старшего, неизменная, напоминает детство, когда они ловили диких оленей на обед, — какими судьбами? — Ищу кое-кого, — кратко говорит Эйс, оглядываясь по сторонам, — беги к команде, я пока разберусь с дозором. — Окей! Луффи убегает, успевая захватить накама, и счастливо говорит, что брат приехал. Он не замечает осторожных переглядов Зоро и Нами, только делится восторгом с Усоппом, Санджи, Виви и Чоппером, готовых его понять. Ведь это же Эйс, которого он не видел столько лет, как же круто! — Эйс, — говорит Луффи, расположившись на палубе напротив благодарных слушателей, — очень сильный! Я раньше никогда не мог его победить, а фрукта у него не было. — Не было фрукта? Что он за монстр? — Нами стонет, устала, бедная, от количества странных людей вокруг. Капитану смешно и немного волнительно, а от нетерпения он даже елозит. Ведь так много нужно успеть. — Сейчас я его сто процентов уделаю! — Кого ты там уделываешь? — Эйс пинком отправляет Луффи в полет и вежливо здоровается с его накама. Он краем глаза видит обеспокоенный взгляд рыжей девицы и мечника, которым они переглядываются, и сразу понимает, где в их команде мозговой центр. Однозначно не тот, что сейчас валяется, уткнувшись носом в дерево. — Эйс! — младший орет, а он улыбается, смотря на шумных ребят. Бедро забыто-привычно теплеет, и от этого ощущения ему становится немного легче. — Здорово. Спасибо, что присматриваете за моим идиотом-братцем, — он слегка кланяется друзьям Луффи, на что те понятливо усмехаются. Он предлагает брату вступить в команду Белоуса, на что тот, вполне очевидно, отказывается. Это заставляет Эйса улыбаться — он совсем не меняется. — Проходите, я заварю чай, чего на палубе торчать, — блондин закуривает, спокойно смотря на возню безразличным взглядом. Этот привыкший, сразу видно. — Спасибо, но я сейчас уже ухожу, — Эйс отмахивается, — флотские не погонятся за вами, я их уничтожил с помощью своего Мера-Мера фрукта. Они с Луффи переглядываются, и тот фыркает — кто бы мог подумать, что огонь на его лопатке не знак дурного характера старшего, а лишь предназначение. Впрочем, какая разница. — Вот, — он кидает брату вивр-карту, — держи это всегда при себе, Луффи. — Это же кусок бумажки? — тот недоуменно принимает подарок, а Эйс еле сдерживает смешок. Сразу видно, что он еще не узнал, как порой тяжело на Гранд Лайн. Его команду ждет еще множество сложностей, но с таким капитаном они точно справятся. — Она поможет нам встретиться снова. Не нужно? — Нет, я возьму, возьму! — Наличие бестолкового младшего брата причиняет старшему одни беспокойства. У вас из-за него куча неприятностей, вы уж присмотрите за ним, — команда улыбается, Эйс спрыгивает в свою лодку. — Луффи! — А? — В следующий раз мы увидимся на пиратском съезде! — Окей! — Луффи машет ему рукой, а Эйс уплывает, оставляя своего остолопа в руках надежных людей. После того, как он увидел его друзей, на душе стало легче. Этот справится, не пропадет. А у него есть более важное дело, чем присмотр за младшим.***
— Как он справляется с этим? — Ло опускается к Зоро, Нами оставляет его следить за курсом, а сама отходит к своему саду. Мечник кидает быстрый взгляд на нового попутчика, который ему откровенно не нравится, и поджимает губу. — С чем? — Он потерял соулмейта. — Он потерял брата, — от Зоро сейчас исходит дикая жажда убийства и чистая ненависть, но Ло не пугается, и не таких в своей жизни видел, — он потерял свою единственную семью, и ни черта он не справляется. Что ты знаешь о потере семьи, Траффи? Прозвище звучит издевательски, но Ло не обращает внимания. Он знает, что такое потерять семью. Если мечник говорит брата — значит брата. Остальное его не касается. Он помнит, как Луффи, обычно шумный и яркий, разносил от боли деревья, сбивал забинтованные руки в кровь. Помнит полный боли крик и полное нежелание возвращаться к жизни. Он помнит глаза, сумасшедшие глаза загнанного зверя и полное отчаянье, непонимание, как жить дальше. Помнит и может соотнести с собой. Сейчас мугивара не выглядит так, словно ему больно. Он улыбается и шумит, несется навстречу приключениям, как будто ничего и не было. Шрам на груди, широкая улыбка на лице, соломенная шляпа на голове — Луффи как солнечный луч — несгибаемый. Не справляется. Это заставляет Трафальгара внимательнее присмотреться к капитану, который лежит на голове Санни и что-то шумно говорит Усоппу. В его голосе нет дрожащих ноток, не сквозит отчаянье, не видно страдания. Он не понимает. А потом видит. Видит, как Луффи шугается, стоит кому-то из мугивар зажечь свечи. Видит, как от огня его плечи поникают, а ночами, когда он думает, что никто не заметит, смотрит на небо расстроенно, укоряюще. Не справляется. Его брата нет. Семьи, единственной семьи, нет. Ло стыдно, что он вообще задал этот чертов вопрос. — Он винит себя, что не поехал к Эйсу сразу же, еще до Сабаоди, когда увидел, как тлеет вивр-карта, — говорит ему Нами, прислонившись плечом к перилам. Ее взгляд, расстроенный, потухший, боль капитана — боль всей команды, Ло знает это, как никто другой. Он видит, как она стыдливо прикрывает предплечье с тремя мечами, словно ее собственное счастье ранит Луффи больше, чем что-либо еще, — ему все равно, что они были соулмейтами, Ло. Она правильно понимает его взгляд и качает головой. — Это не то, понимаешь? Он винит себя, что был слаб и не справился, а теперь один. И его разрывает. А мы, мы даже помочь ему ничем не можем. Как можно помочь человеку, чей огонь погас? Чьи узы разорваны? В чьей душе постоянно сидит дикая боль? — Эйс не хотел бы, — говорит за ужином Луффи резко, — чтобы я тосковал. И я не буду. Иначе старшему брату придется вечно переживать за младшего. Тогда Ло, наконец, все понимает. Братские узы не разорвать. Какими бы они там не были соулмейтами.