— Если умрешь ты, то сгину и я.
— Не говори глупостей. Мы выживем и отпразднуем нашу победу вместе. Думаю, что лучше выбрать какой-нибудь старенький бар далеко от города.
В глазах темнело и фигуры расплывались с невероятной скоростью, теряя свою четкость. Солдат видел, как Генерал пустил пулю в голову товарища. Слышал этот страшный гул от выстрела, что прошелся по ушам. Он чувствовал не только свою, но и моментальную боль Гоуста. Словно черепушку сжали меж ладоней и раскрошили. Он ничего не может сделать. Не мог бы.— Роуч, в следующий раз будь, блять, осторожнее.
— А ты беспокоишься? Как мило. Займешь, может, еще роль моего папочки?
Гари с трудом держал веки открытыми. Хотелось просто принять свою участь и уже сгинуть из этого мира, но это невозможно, пока рядом скинуто мертвое тело Саймона, что безжизненно перекатывается лицом к нему. Роуч боялся этого. Ужасался при мысли о том, что когда-то ему придется видеть окаменелое лицо Гоуста. Он не лицезрел напрямую, но из-за яркой фантазии ощущал на себе омертвленный взгляд друга. От этого становилось еще хуже. Хотелось захныкать, но в груди все болело и без того. Шепард молча наблюдает. Роуч же в свою очередь не очень хотел на него смотреть. Он не желает верить, что это и есть реальность. А как же все их мечты? Как надежды? Неужели Саймон был прав? У солдата нет будущего. Его жена — долг, а дети — орудия, которыми он лишает жизни.— Я бы не хотел побывать на твоих похоронах.
— Аналогично.
— Тогда можно сдохнуть в один день, если такое произойдет.
— Не быть этому, Саймон. Даже не думай.
Иронично. Почему именно сейчас эти реплики в голове? Возможно, это самое яркое, что осталось в серой жизни обыкновенного вояки.— Береги себя.
— Необычный способ сказать «я люблю тебя».
И правда. Необычный. На губах появляется что-то отдаленно похожее на улыбку. Хотелось бы сейчас дотянуться до чужой руки и сжать ее, но не получится. Достаточно одной искры, чтобы они загорелись, и Шепард дал ее. Пламя быстро окутало их, принося еще больший дискомфорт телу. Вот такой конец? — Саймон... — срывается с осушенных уст солдата и тот склоняется в объятия смерти....До встречи в аду.