не спрашивай, не говори

Джон никогда не мог объяснить это словами, но ему никогда и не приходилось. Пол все понимал без слов. Он не знает, когда осознал это, но знает, когда стал бояться. Он слышал слова старших парней в переулках, тех парней в кожаных куртках с задранными кверху воротниками, с безумно уложенными прическами и сбитыми костяшками на руках. Слышал, как те кричали на другого мальчика - обычного, безобидного мальчишку в школьной форме, такого же как и он сам, называя педиком, больным, ненормальным. Он ушел, так и не узнав, что они сделали с этим парнем потом, хотя и мог себе представить. За то, что тот бездумно повторял услышанное, Мими отправила его в комнату, где ему самому пришлось догадываться о их значении. Пришедшее понимание врезалось в сердце, как осколок льда. Повзрослев, он все еще слышал те кричащие голоса. Педик. Пидор. Ненормальный. Джон думал, все это о тебе. Когда Джон познакомился с Полом, ему пришлось испытать два сильнейших в его жизни чувства. Он никогда не встречал никого такого, как Пол, с сильными, но грациозными руками, тонкими пальцами, с губами, как у девчонки, и мягким, ангельским голосом; веселого, и при этом совершенно не зазнавшегося. Просто очаровательного. Джон был без ума от него. Они выросли вместе. Шли годы, и Пол всегда был здесь, вместе с Джоном, а Джон - с Полом. Между ними было особое, негласное понимание, о котором никто никогда не задумывался. Они были чем-то друг для друга - не совсем как братья, но и не просто друзья - нечто такое, к чему никто не осмеливался прикасаться. И Джон любил его. Это было невозможно отрицать : ни для окружающих, ни для самих себя. И хотя что это за любовь было неясно, все ощущали ее присутствие. Однако для Джона все было кристально ясно, и от одной лишь мысли об этом становилось тошно. Он не хотел чувствовать ничего особенного к Полу. Он просто хотел хорошего друга - только и всего. Он не хотел, чтобы Пол был занят кем-то вроде него. Пол заслуживал большего; кого-нибудь вроде милой девушки, с округлыми бедрами, прелестной улыбкой и большими ясными глазами. Не какого-то парня с... желанием Джон пытался держаться на расстоянии от Пола. Ему казалось, он сможет это вынести. Он думал, будто сможет избавиться от него, этого сидящего в груди чувства. Думал, будто сможет оттолкнуть его, спрятать как можно дальше - и тогда, быть может, оно оставит его в покое. Однако это никогда не срабатывало. Он не мог решить, что делать - держаться подальше, или всегда оставаться рядом. Не мог решить, что было бы проще. Так и не смог решить. Пол никогда не должен был узнать, что он такое. Джон был осторожен, или хотя бы пытался быть осторожным. Он отдалялся, когда все становилось совсем плохо, даже если из-за этого приходилось повести себя грубо. Он мог сказать все что угодно, зная, что его слова могут причинить боль. Было чудом, что Пол вообще разговаривал с ним после этого, но так случалось всегда. Пол всегда прощал его, за что Джон был ему безмерно благодарен. Однако он знал, что есть то, за что Пол никогда его не простит, и потому был обречен хранить это втайне. Но одной затуманенной алкоголем ночью, когда Джон больше не мог этого терпеть, когда нужда стала сильнее сопротивления, он он вцепился в Пола, словно что-то на него нашло; притянул к себе, глядя в его ищущие ответа глаза, вымолвив "пожалуйста" - и Пол позволил ему. Это был его первый поцелуй - первый настоящий поцелуй. После этого он убежал, страшно напуганный тем, что только что сделал. Едва хоть что-то видя, от забрался на дерево на кладбище, понимая, что не сможет слезть. Ты урод, говорил он себе, всхлипывая, ты больной, и теперь он тебя ненавидит. И Пол нашел его на этом дереве, с мокрым от слез лицом, уговорив спуститься, и после, тихим, нежным голосом успокоил, говоря, что все в порядке. Все хорошо. Я урод, говорил Джон. Ты вовсе не такой. Я такой. Нет, Джон. Я ненормальный. Они не разговаривали об этом. Все заметили, что между ними что-то изменилось, но никто не проронил ни слова. Чувства Джона стали только хуже. Он думал, будто сможет обмануть зверя, подыграть ему однажды, а потом - избавиться навсегда. Но тот становился лишь голоднее, претенциознее. Ему по прежнему снились сны, те, от которых, едва дыша, просыпаешься в холодном поту в предрассветные часы. Он не знал, как это остановить. Он лишь знал, чего хотел, и, Боже, он хотел Пола. Хотел до боли, хотел до того, что едва мог дышать, сдерживая льющиеся слезы. И это случилось снова, три недели спустя, по дороге с выступления. Отстранившись, он посмотрел Полу в лицо, и почувствовал, как его сердце остановилось. Он выпалил какие-то несвязные извинения, вновь убегая. И вновь Пол пошел за ним, говоря все то же самое, все тем же тихим, понимающим голосом. Все хорошо, Джон. Когда это случилось очередной раз, Пол больше не удивлялся. Его отец отошел поговорить с почтальоном, и по выражению на лице Джона, Пол сразу понял, что сейчас произойдет. В тот момент, когда их губы соприкоснулись, Джон снова отпрянул, с пунцово-красным лицом. "Прости, м-мне нужно идти. Прости". Но это случалось снова. И снова. И снова. Пол, что необъяснимо, казалось, понимал. Никогда не пытался задеть, никогда не говорил оставить его в покое, никогда не убегал - даже если Джон делал это сам. "Все в порядке, - говорил он каждый раз, когда тот целовал его и после исчезал на несколько дней. - Все в порядке, в самом деле". "Прости", - говорил Джон каждый раз, - этого больше не повторится, клянусь. Прости". "Ничего страшного, - говорил ему Пол. - В самом деле, Джон. Все хорошо". "Нет, мне жаль, очень жаль, прости, прости" Пол мог сколько угодно раз повторять, что все нормально, но это никогда не стало бы нормальным для Джона. Он знал, что он есть. И Пол тоже это знал. "Тебе нравятся девушки", - сказал ему однажды Джон. Пол посмотрел на него, немного удивленный. Для него это не было чем-то, что нужно уточнять. "Ага". "Почему?" Пол улыбнулся. "Почему мне нравятся девушки?", - Джон кивнул. "Ну не знаю. Наверное, потому же, почему и тебе—" Пол резко замолчал, увидев совершенно пустое выражение на лице Джона. "То есть... Прости, это не—Джон, подожди—" Джон ушел. Они больше не поднимали этой темы, встретившись в следующий раз. И Пол не думал, что когда-нибудь еще будут. И как ему казалось, все было нормально. Довольно долго между ними не было ничего, кроме редких поцелуев. В остальном они были просто хорошими друзьями, что смеются, пишут песни, и просто проводят время вместе. Порой Джон мог перестать разговаривать с Полом ненадолго, но это стало в порядке вещей. Все было в порядке. До одной ночи, когда Джон почувствовал себя так отчаянно одиноко, что темной поздней ночью прошел всю дорогу до дома Пола, с горящим лицом. Он нетерпеливо кидал камешки в окно, пока тот не выглянул. Увидев лицо Джона, Пол, кажется, сразу же понял, что что-то пошло совершенно не так. "Дверь за домом, заходи", - сказал он, и вскоре Джон проскользнул в его комнату, стоя в углу, как тень. "Что случилось?", - спросил Пол, хотя и уже догадался. Джон помотал головой. Он не мог сказать. Он никогда не скажет. "Ты...", - Тебе нужна моя помощь? Пол не знал, как это озвучить. Джон просто стоял и дрожал, опустив голову. "Джон, - сказал он осторожно, - ты бы хотел, чтобы я...?" Джон резко кивнул, и Пол заметил, как трясутся его руки. "Хорошо, - сказал Пол, - все в порядке, если ты хотел бы, ничего страшного". "Ты—ты хочешь сказать...", - это должно быть шутка, ошибка. - Пол". "Я серьезно. То есть... Я могу, я могу сделать это для тебя. Если ты хочешь". Джон просто медленно кивнул, слишком ошеломленный, чтобы что-то сказать. "Я—" "Все хорошо", - сказал Пол, поцеловав его, пока тот не перестал пытаться вновь заговорить. Казалось, он уже был готов заплакать, хотя Пол все время пытался его утешить. Было много неловких, неуверенных прикосновений; они оба были неопытны и немного напуганы. Пол понятия не имел, что делает, так же как и Джон, хотя оба были готовы поддаться друг другу. Когда Пол вошел, дыхание Джона оборвалось, глаза его были широко раскрыты и нечитаемы. "Тебе—тебе больно?" Джон быстро помотал головой, хотя Пол и понимал, что он врет. "Ладно", сказал он. Тот, кажется, забыл как дышать, его губы дрожали. "Пол, пожалуйста, ты должен—должен—" Пол понял. Он слегка подался вперед бедрами, отчего Джон зашипел, выгибаясь и хватаясь пальцами за простыни. "Джон, Джон, будь тише, хорошо? Тише, уже поздно", - сказал Пол, склонившись над ним. Он не сказал "мой отец убьет меня" , или "нам конец, если кто-нибудь узнает". Джон молча кивнул, немного поерзав. Когда Пол попробовал снова, чуть глубже, тот захныкал, прикусив губу так сильно, что, казалось, раскусил ее в кровь. Пол не представлял, чтобы тот мог быть тише - только не так. Аккуратно, он прикрыл его рот своей рукой, приглушая любые звуки, и начал заново. Джон протянул руку к его запястью, схватившись, глядя на него из-под полуприкрытых век. Своей ладонью Пол ощущал его стоны, резкие и сдавленные. "Все хорошо, я понял—я тебя понял..." У Пола на руке остались царапины к тому моменту, как они закончили. Джон лег, тяжело дыша, и Пол лег рядом с ним, в расплывчатых мыслях. Он был не совсем уверен в том, что сейчас произошло, и что произошло с ним, но чем бы то ни было, все уже закончилось. Рядом с ним, дыша медленнее и мысля яснее, Джон, кажется, сломался. Он просто лежал и всхлипывал, не в состоянии остановиться, и Пол, не зная что делать, обнял его, прижав к себе. Было страшно видеть его таким беззащитным, таким травмированным. Он не знал как помочь. "Прости", - продолжал повторять Джон, "Тише, тише, ничего страшного", "Я не хотел стать таким", "Все нормально, правда". "Я не хотел—Я не хотел заставлять тебя—Не хотел чтобы и ты был таким же", - говорил он тихим дрожащим голосом. "Ты никого не заставлял, Джон, это было моим решением", - сказал ему Пол. "Мне жаль, мне так жаль...", "Все хорошо...", "Мне пора идти... Мне нужно идти", "Нет—Джон, не надо, можешь остаться. Ты можешь остаться". "Прости, прости...", "Пожалуйста, останься". Я же знаю, что ты хочешь остаться "Т-ты уверен?", - Пол не понимал, отчего тот был так удивлен. Они оставались друг у друга сотни раз, с самого детства. "Конечно уверен". Джон остался. После нескольких долгих безнадежных попыток избегать контакта на крошечной постели, он уткнулся Полу в грудь, приобняв за талию - так близко, что тот тот почувствовать, каким дрожащим было его дыхание. Они лежали во тьме, не зная, как спать рядом друг с другом. "Мне очень жаль, Пол", - сказал Джон, нарушив молчание. "Все в порядке, Джон". - Прости, - Ничего страшного, - Мне правда жаль. Эта беседа продолжалась у Джона в голове еще задолго после того, как Пол уснул. Джон показался в его дома неделю спустя, первый раз как они увиделись с тех пор. "То что случилось той ночью", - начал он, но осекся. Они никогда об этом раньше не разговаривали. Ничего, кроме нескончаемых извинений. "Нам не обязательно разговаривать об этом, если ты не хочешь", - сказал Пол. Он знал, что Джон не хочет. Он не понимал, почему тот вообще поднимал эту тему. "Знаю". Джон помялся на месте. "Можно войти?". "Ага", сказал Пол, пропуская его. "Майк дома". Они поднялись в комнату Пола, просто стоя и глядя друг на друга, не зная, с чего начать. Джон кашлянул. "Пол, я—" "Нет", отрывисто сказал тот. Джон испуганно взглянул на него. "Не проси у меня прощения". "Ты—", - Джон был в ужасе. Он думал, его самый большой страх воплотился в жизнь, и что Пол наконец разобрался в своих чувствах. И теперь он ненавидит тебя за то, что ты с ним сделал. "Ты хочешь, чтобы я ушел?" Пол вздохнул, издав легкий смешок. "Господи, Джон... Просто присядь, ладно?" "Смотри, - сказал Пол, - я не хочу, чтобы ты больше извинялся. Потому что тебе не за что извиняться. Ты не сделал ничего плохого". Пол заметил, как Джон стиснул зубы. "Почему ты постоянно так говоришь?" "Это—это все совсем не так, как ты думаешь, понимаешь? Просто—мне нравятся девушки. А тебе... Тебе нет. Но в этом нет ничего страшного, это не твоя вина." "Скажи это Мими, - процедил тот сквозь зубы. - Скажи своему отцу, скажи тем ебаным тедди из доков — скажи это всей, черт возьми, стране! Да ты вообще—", - Джон замолчал, закрыв лицо руками. "Блять. Блять." "Они все неправы, - тихо сказал ему Пол, - то... То, какой ты — это ведь совсем не отличается от того, какой я, или... Да кто угодно. Я ведь знаю. Мы же знакомы целую вечность, ты совсем нисколько не отличаешься." "Как ты вообще можешь это говорить?", - настаивал тот. "Это—это, блять, неправильно, - то что я делаю, это... это отвратительно. Ты вообще знаешь, что таких сажают в тюрьму? Просто—просто за существование?" Пола разозлила эта мыль. "Ну, да... Но это они неправильные. И вообще—вообще, замолчи, понятно? Можешь себя винить или считать больным—какая бы херня ни взбрела тебе в голову, но я тебе говорю, что это нормально, должно же ведь это хоть что-то значить?" Джон посмотрел на него какое-то мгновение, прикусив губу. "Ладно. Я... я больше не буду извиняться." "Вот и хорошо." "Ты единственный, кто знает", - сказал Джон. "Знаю, - ответил Пол, - ты и не обязан никому рассказывать." "Ага." Джон поджал губы. "Можешь мне кое-что сказать? И... Просто скажи как есть, не надо ходить вокруг да около или типа того." "Хорошо, - сказал Пол. - Так что?" Джон закрыл глаза, вздыхая. Он посмотрел на Пола. "Ты ведь не такой, как я. Верно?" Пол почувствовал, как его дыхание оборвалось. Он не был таким, и он это знал. Но это не отменяло того факта, что делал он все по собственной инициативе. Он до сих пор не знал, кем это его делало. И наконец, - "верно." "Ясно", - сказал Джон, кивая. "Хорошо. Я... Я так и думал." "Ага", - Пол согласился, но тот еще не закончил. "Так что же со мной будет, - сказал он, - когда ты встретишь кого-нибудь другого?" "Есть и другие такие же люди, как ты", сказал Пол, пытаясь подбирать слова, чтобы ободрить его. "Ты их найдешь. Т-ты тоже обязательно кого-нибудь найдешь." Джон улыбнулся на это - слабая, безнадежная улыбка на его лице. "Ага. Кого-нибудь найду." Джон остался на ночь, и в этот раз все повторилось снова. В этот раз Джон больше не плакал, и не просил прощения. Но он по-прежнему дрожал, и по выражению его лица Пол понимал, что его собственные мысли не дают ему уснуть. "Джон", - тихо сказал он. "Что?" "Просто... Просто, я не такой, как ты, но... Но я мог бы быть. Для тебя, хотя бы сейчас." "Ты—", - Джон приподнялся на кровати, чтобы посмотреть на Пола сверху вниз. "Не надо так говорить. Ты не должен этого делать, хорошо? Я... Я не хочу, чтобы ты так делал." "Я серьезно", - сказал он уверенно, потянув Джон за плечо, чтобы тот лег обратно. "Мне без разницы какой ты, Джон. Я всегда буду с тобой до тех пор, пока я тебе нужен." "И что, если я не перестану?", - спросил он. "Что тогда?" Пол изумленно посмотрел на него. Он не думал об этом. Это кажется глупым, но он и в самом деле думал, что Джон зациклен на нем просто потому что он всегда был рядом - думал, тот и сам это понимает, и однажды он просто переосмыслит свою привязанность и будет жить дальше. Понимание этого сдавливало грудь, оставляя после себя ледяной холод. "Потому что я такой", - настаивал Джон. "Ты сам так сказал. Я не могу измениться." "Я знаю, что не можешь", - сказал Пол. "Я не хочу заставлять тебя делать то, чего ты делать не хочешь.", - твердо сказал тот. "Ты мне ничем не обязан." "Я знаю." "Так почему ты тогда это делаешь?", - спрашивал он. "Делаю... что?" Джон помотал головой. Он все еще не мог этого сказать, чем бы то ни было. "Позволяешь мне." Пол не знал, почему он позволял что-то с собой делать. Он даже не был уверен, можно ли считать "позволять" подходящим словом. Он знал, что не был обязан что-то делать. Они ничем не были обязаны друг другу. Потому что, Пол думал, "я ведь люблю тебя, Джон" . Но он не мог этого сказать. Тот бы просто не так его понял. Это было чем-то совершенно иным. "Я делаю это для тебя", сказал он наконец. "Да, но... Почему?" Пол не знал. Для него это было странной темой. Он не был—как Джон, что был нисколько не заинтересован в девушках, и за что себя ненавидел. Он не был таким. Но он был... чем-то. "Не знаешь, так ведь?" Пол помотал головой. Джон перевел взгляд на потолок. "Я так и думал." "Прости", - сказал Пол. "Все хорошо", - ответил ему Джон. Джон никогда не объяснял это словами, но ему никогда и не приходилось. Пол и так всегда знал. И так было было с тех самых пор, как он помнит - было непросто, но оно всегда того стоило. Джону понадобился всего лишь один разговор, чтобы перестать просить прощения, но ему пришлось пройти намного большее, чтобы простить самого себя. Чтобы перестать верить во все то, что навязала ему эта жизнь. И Пол помог ему с этим. Порой он все еще слышит эти полные злобы голоса, и порой он все еще к ним прислушивается — но он знает, что это не имеет значения. Значение имеет Пол, и он говорит, что все хорошо. Для Пола это всегда было немного неясно. Он не был уверен ни в чем, кроме того, что Джон безумно его любит, и он это понимал. Он любил Джона в ответ, хотя и по-своему. И он по прежнему не знает, с чего это началось, к чему это приведет, и кем они становятся, когда переплетаются по ночам, словно любовники, только лишь чтобы безмолвно разойтись поутру. Но Пол никогда не спрашивал, а Джон бы никогда не ответил.