Правосудие Адама

Отливающий жидким золотом взгляд претерпевал удивительные метаморфозы: из равнодушно-спокойного он постепенно становился уничтожающе-ледяным. Глаза широко распахнулись, при этом сузились зрачки, обратившись в две смертоносные точки. Излучаемый ими ядовитый лед мгновенно наполнил собой окружающее пространство, так что всего за несколько секунд в полутемном кабинете стало холоднее, чем в морозильной камере. Грэг неуютно поежился под этим взглядом, тут же ему в плечо впилась ладонь Джейсона. Затем на лице Адама скользнуло отвращение, как если бы ему сунули под нос горсть жирных опарышей, но в итоге застыла смесь разочарования, усталости и чего-то опасного, доступного лишь горностаям. — Выбей из него всю дурь, Джейсон, — кисло проговорил Адам, поворачиваясь к ним спиной. С размаху падая в свое кресло, добавил: — Поставь на место это ничтожество. Бык смотрел хмуро, не моргая, только крепче сжимал плечо нервно дрожащего Грэга — явно не торопился исполнять приказ. У Грэга же вид был такой обреченный, словно его привели на эшафот. Закусив нижнюю губу и отрешенно глядя в стол, Адам покачал головой, потом вздохнул, уперся ладонями в лоб и провел ими небрежно по хорошо уложенным волосам. В этом нетипичном для него жесте читалось отчаяние. Оно также читалось в покрасневших сухих глазах, по чуть вздернутому, сморщенному носу и плотно прижатым к голове ушам. Президент студсовета выглядел изнуренным, но готовым в любой момент порвать врагу глотку. Адам вздохнул еще раз, после чего, все так же не поднимая глаз, произнес сдавленно, вымучивая каждое слово: — Сделай с ним это, Джейсон. Пусть побудет на месте Ли. Пусть задохнется так же, как Флетчер. Я хочу этого. — И бросил на Джейсона такой взгляд, что тот сразу же накинулся на вставшего столбом с разинутой пастью Грэга. Прежде чем нырнуть лицом в ковер с заломленными за спиной руками, Муди умоляюще глянул на Адама застывшими от ужаса стекляшками, отказываясь верить в то, что с ним хотят сделать. Но встретился лишь с презрением в глазах президента, которое затем сменилось холодным безучастием. Далее Грэгу заткнули рот широкой грубой ладонью, а вторая кулаком принялась прохаживаться по пятнистым бокам и спине, выбивая хриплые стоны. Желая сохранить целыми достоинство и кости, он вырывался, но навалившийся сверху Джейсон — гора стальных мышц, коих не возьмет и пуля, — держал крепко. — Тебе не стоило заходить так далеко, Муди. — Тихий голос президента студсовета перемежался сдавленным гиеньим воем и глухими звуками ударов. — Я тебя об этом не просил. И теперь посмотри, к чему это привело. Загремели бляшки ремней, зашуршала ткань. Распластанный на полу Грэг почувствовал, как с него сдирают штаны, и завертелся на месте точно пытающийся трусливо удрать уж. Он яростно замотал головой в попытке стряхнуть руку Джейсона со своих челюстей, и в итоге ему удалось это — по черным, прокушенным до кости, пальцам потекла кровь. Зрачки Джейсона опасно сузились. Адам вскочил с кресла. — Я случайно, — только и успел пробормотать Грэг, прежде чем его обдал хлесткий поток воздуха из широких бычьих ноздрей, заставив зажмуриться, а затем озверевший Джейсон занес над ним окровавленный кулак. — Ах ты… — Не вырубай его! — воскликнул Адам. Джейсон замер, шумно сопя. При виде раненого друга Адама затрясло, однако он постарался сохранить спокойствие. Лишь дрожащие руки и распушившийся хвост выдавали бешенство горностая. Поскребя когтями по столу, он сжал руки в кулаки. — Это было очень зря, Грэг. С застывшего в воздухе кулака на лицо Грэга капала кровь — тот скалился с прищуром, слизывал её, но молчал. Он и Джейсон не сводили друг с друга свирепых взглядов. Грудь быка глубоко вздымалась. — Честно говоря, я думал тебя лишь припугнуть, — продолжил Адам сдержанным тоном, — но теперь ты так легко не отделаешься. Отключить тебя было бы слишком просто. О, не-е-е-т, ты ответишь за всё, что сделал. Глаза Адама зловеще блеснули в лучах заката. — Я не насиловал Кевина! — выкрикнул Грэг, но в следующую же секунду его вынудили замолчать, вцепившись в волосы на затылке и как следует приложив головой об пол. — У тебя еще хватает наглости врать, — подал голос теряющий терпение Джейсон. — Сиам отдался… Грэг не договорил: снова оказался со всего маху вжатым лицом в недешевый ковер, что уже пропитался слюной и кровью из разбитого носа. — Он… отдался мне… сам, — фыркнул он, разбрызгивая красную слюну сквозь плотно стиснутые клыки, когда Джейсон отнял его голову от пола, чтобы затем опять ударить. — Я его не заставлял! Новый удар. Грэг беспомощно зарычал. — Ты шантажировал Ли. Угрожал расправиться с его сестрой. — Адам свел вместе кончики пальцев. — Что-то не похоже это на добровольное согласие. В ответ Грэг что-то неразборчиво прошипел. Джейсон снова занялся его и собственными штанами. Отвел в сторону гиений хвост и на пробу вжался пока еще скованным бельем пахом в пятнистый зад, отчего Грэг натурально завизжал: Джейсон мог похвастаться выдающимися габаритами. Адам склонил голову набок: — А Флетчер? Флетчер утонул тоже добровольно?! Все-таки настигший свою цель кулак заставил Грэга утихнуть. Усмехнувшись, Джейсон сгреб обмякшее тело под себя и приставил к заднице член. Черный, блестящий от обильно сочащейся смазки, тот крепко налился в пылу драки, и было видно, что Джейсон горит нетерпением преподать гиене урок. Очнулся Грэг от раздирающей тело боли, не имея возможности заорать с зажатыми в прокушенный кулак челюстями. Мог лишь задыхаться, вяло дергать ногами, обессиленно цепляться пальцами за ковер да таращить слезящиеся глаза, пока его разрывали изнутри. — Меня трудно разозлить, Муди, ты не представляешь, как. — Спокойный голос Адама звенел у Грэга в ушах. — Но теперь я просто в бешенстве. Обычно хладнокровный, интеллигентный президент студсовета хищно осклабился, отчего принял вид спятившего безумца, которому явно было по душе происходящее. Грэг заревел раненым медведем, когда в него резко толкнулись, входя до упора. Хвост его безжизненно повис, скрывая от Адама подробности насилия. Адам в них и не нуждался — удовлетворенный самим фактом унижения Муди, он равнодушно отвел взгляд к занавешенному окну, откуда сквозь щели хило пробивались лучи заката. Смотреть было не обязательно, хватало звуков: тяжелое дыхание Джейсона, всхлипы Грэга и мерзкое, тягучее чавканье отлично вырисовывали перед глазами картину творящегося за спиной правосудия, дополнял же её разнесшийся по всей комнате густой, раздражающий обоняние запах крови. Адаму захотелось открыть окно, чтобы избавиться от этого запаха, но это было бы слишком рискованно. Так продолжалось какое-то время. Стоны Грэга становились все тише и тише, пока не переросли в странное глухое бульканье. Джейсон же, наоборот, только распалился и теперь на приличной скорости воодушевленно таранил разодранный в клочья гиений зад. Ресницы Адама дрогнули. Он задумчиво произнес: — Не знаю, правильно ли я поступаю, но... я тебя вытащил из грязи, обещал диплом, колледж, хорошее общество. Всё ради того, чтобы моя школа была идеальной, как и её ученики. Я на тебя положился, Грэг. — Обернувшись к ним, Адам понизил голос до полушепота: — А ты меня так подвел. Непростительно. И разочарованно покачал головой. Его последние слова прозвучали с горьким отчаянием. Грэг судорожно вздохнул, глотая слезы. — Я делал это ради тебя, — едва разборчиво процедил он. Адам повел ухом. — Что? Взмахнул рукой, призывая Джейсона открыть жертве рот. Тот повиновался и вместо гиеньей пасти сжал основание хвоста, отчего Грэг непроизвольно вильнул задом и жарко выдохнул. Его член вяло дернулся, но и только. — Я… любил тебя, — прохрипел он, глядя Адаму в глаза, и тут же задохнулся от яростных толчков, будто Джейсону пришлись по вкусу эти слова, и от них бык возбудился сильнее. Грэг снова изнуренно застонал, опустив лицо в пол. — Как… как ты сказ… Ты любил меня?! — Изумление Адама казалось неподдельным. — Это вот всё… это ради любви, ты хочешь сказать? В голосе горностая прозвучали истеричные нотки. — Ты издеваешься надо мной, что ли?! — прорычал он. Сорвавшись с места, Адам подскочил к ним, бухнулся рядом на пол, вцепился пальцами в грязные волосы, поднимая голову Грэга и едва не прижимаясь к его носу своим. — Всё, что я строил, уничтожено. Отец унижен и на грани срыва. Школа никогда не будет прежней. Я же чувствую себя виноватым. Я, Грэг, из-за того, что не уследил за тобой. — Адам говорил торопливо и сбивчиво, совсем на себя не похоже. Золотые зрачки безумно сверкали. — Мне теперь всю жизнь хранить от отца тайны, смотреть ему в глаза и трястись от ужаса, боясь выдать свой маленький, черт возьми, секрет! Ты этого добивался своей любовью? Как ты это исправишь? Грэг промолчал. Его с силой дернули за волосы. — Как ты исправишь мою вину перед отцом?! Отвечай! — прокричал Адам так, что тот вздрогнул. Губы Грэга дергались, но с них не срывалось ни слова. Не сопротивляясь более Джейсону, лишь беззвучно рыдая, он выглядел жалким и совершенно разбитым. В надломленном взгляде, который он, если и хотел, то не мог отвести от Адама, отражались растоптанные любовь, гордость и сам смысл существования. Грэгори Муди, гроза и бедствие школы, самовольный цепной пес ее серого кардинала был повержен. И вопреки его собственным ожиданиям, осознание этого Адама не удовлетворило, не принесло желанного облегчения, лишь добавило смуты в терзавшие его душу мысли и чувства. Лицо Адама брезгливо скривилось, он отдернул от Муди руки, как от чего-то невыразимо мерзкого, и встал, поправляя костюм. Не выдержав такого взгляда, Грэг уткнулся лбом в пол и совсем затих. — Ты жалкий, никчемный ублюдок, — прошипел Адам, покачав головой, затем наступил Грэгу на затылок и с силой повертел каблуком, вдавливая того в безнадежно испорченный ковер. — Надо было тебя сразу сдать отцу, еще пять лет назад. Такой мусор, как ты, вообще не должен был находиться в моей школе. Откуда ты там? Из Комптона? Даже слышать больно. Джейсон тем временем, перехватив поудобней всклокоченную, измазанную кровью шерсть на пятнистых бедрах, ускорился, казалось, до предела. Прикрыв глаза, заполняя комнату хриплым, слишком громким дыханием, вколачивался в дрожащее тело с пугающим удовольствием и яростью. Он был на грани. Адам окинул его жадным взглядом и облизнулся, отметив про себя жестокую и одновременно возбуждающую эстетичность картины: высокий, с блестящими от пота на черной гладкой шерсти мускулами неистовый бык дерет едва живого, некогда опасного и сильного, а теперь изможденного, сломленного хищника. В брюках стало неожиданно тесно, и Адам прошествовал обратно к своему креслу — с вершины трона наблюдать за венцом своего правосудия.