Кровные узы

      Один на один, они мгновенно закружились в смертельном танце. Движения четкие и выверенные годами тренировок. Сдобренные яростью и ненавистью с одной стороны, они противостояли холодной расчетливой решимости с другой. Гром знал, что внешность обманчива. Рэйвен была ниже его на голову, если не больше и горазда миниатюрней, но она не была хрупкой или слабой. Это серьезный противник, который видит тебя насквозь. Ее не пугает боль, и она не гнушается грязных приемов. Возможно, в рукопашную у него есть шанс? Неожиданная удача и вот ее любимый полуторный меч валяется в стороне, но прежде чем Гром сумел продолжить атаку, он замечает ухмылку на ее лице и следующий затем мощный удар, который она наносит почти в прыжке, параллельно обезоруживая его, застает врасплох. В следующий миг он чувствует удар спиной о землю, что вышибает из него весь воздух, а также жуткую боль. Как он мог забыть о ее серебряном кинжале?! Мерзкая стерва подловила его своим любимым приемом! Время будто застыло обагренное кровь, и их руки соприкоснулись, пытаясь удержать жизнь, что стремительно покидала Сапфира. В его глазах удивление мгновенно сменилось осознанием, и губы его скривились в подобие дерзкой насмешки, такой же что частым гостем была на его лице во время их шуточных пикировок. И не было слышно пения стали, звона клинков и яростных криков, витавших над полем брани. Ничего не было. Время застыло. Взгляд голубых глаз встретился с бледно – золотистыми. Сейчас в них отражается все: прощение, смирение и любовь. И они прощались друг другом, никак друзья, враги или верноподданные. Как семья. Мать и сын. В какой - то момент, боль отступила, и он уже не видел ничего, кроме бледного лунного золота ее глаз. И он сам себе показался глупым мальчишкой. И что ему снова пять или семь,и вот он пытается стащить мамкин меч, который еще слишком для него тяжелый, а он пытается удержать меч одной рукой и взобраться на лошадь. Что их ждут только бескрайние равнины Семиречья, да высокое лазоревое небо с легкими перистыми облаками на севере Небесных гор. Он задыхается и этому виной не смертельная рана, он видит себя будто со стороны, в водовороте ярких событий. Но тело уже не слушается, а окровавленные губы почему - то кажутся горячими и сухими… Из последних сил он взирает на нее, на свою мать, и боится увидеть ее слезы и боль. Но встречает лишь теплую подрагивающую улыбку и всепоглощающее тепло. «Важно, кем мы стали…» именно эти слова их недавнего разговора эхом звучат у него в голове. И от этого еще тяжелей. Он потерял все и виноват в этом сам. –П- прости… - воин не понимает, сумел ли он это произнести или только подумал. Но ее ответ он слышит, как сквозь толщу воды. – Я горжусь тобой, мой Сапфир…- произносит она тихо на выдохе, едва слышно. И его сознание проваливается во тьму. Последнее что он чувствует это легкое прикосновение. Странно и совершенно не больно. Женщина наклоняется и прикасается губами к лбу воина лежавшего у нее на коленях, вместе с этим плавно убирая руки, которыми она сжимала его зияющую рану. Она не отстраняется до тех пор, пока тело под ней не затихает. Ее поцелуй будто завершает его существование. Она та, кто привела его в этот мир и она же стала его смертью. Она вздрагивает от осознания, от пронизывающего запаха крови, что пропитала ее одеяние. Однако когда, она подымается и берет в руки меч поверженного сына, в ее голосе нет и ни капли отголоска той боли, что она испытывает. Он зычно разноситься на полем брани: - Ваш лидер мертв! Убирайтесь с нашей земли! Дальнейшее сражение выходит каким-то скомканным и рваным, полным ярости и звериной боли, и совершенно не запоминается для Рейвен. Она осознает себя, когда понимает, что смотрит на безжизненное тело Сапфира. Она слышит тяжелые шаги позади и ей не требуется оборачиваться, что бы распознать пришедшего. Графит - наследник престола. И ее младший сын. У нее нет никакого желания обсуждать произошедшее, однако она произносит, все также не оглядываясь: - Заберите его вместе с остальными нашими павшими воинами. Кочевников похороните здесь, как полагается. - Как скажешь…- голос Графита дрожит. Он поражен и ошарашен, это его первое настоящее сражение, а не пограничная стычка. Рейвен уходит прочь к их стоянке, но все же внимательно оглядывает своего младшего сына цепким взглядом оценивая его раны и произносит мягко, чуть склонив голову на бок : - В его смерти нет твоей вины. Запомни это. - Но… - Мы все совершаем ошибки, Графит. Но он,- она указывает резким взмахом руки в сторону тела, – погиб от моей руки. Это я убила его! Графит вздрагивает, переводит ошарашенный взгляд с мертвого брата на мать и впервые не находит слов.

***

– Значит, ты отказываешь мне? – Совершенно верно – спокойно произносит женщина, чуть прикрыв глаза наблюдая за собеседником. – Но моим людям нужна земля и я знаю, что здесь ее предостаточно! – восклицание сопровождается грохотом кубка по столу. – Я не собираюсь делить земли моего народа с разбойниками. – С разбойниками? А кем были мы с тобой, а? – восклицание молодого мужчины пропитано ядом. Он едва сдерживается, чтобы не вскочить со своего места и не встряхнуть женщину напротив. – Важно, кем мы стали - произносит она все также спокойно, хотя на губах ее можно заметить тень усмешки. – Ты прекрасно знаешь, что эти земли принадлежат Роду Ястреба, и Совет не позволит оттяпать кусок плодородных восточных земель какому- то сброду. – А разве, не малыш Графит сейчас царствует? – ее собеседник выплевывает имя, будто оно жжет его ядом. – Твой брат, еще не готов принять бразды правления. – Значит, что последнее слово как всегда за тобой. – Это звучит как утверждение, в ответ лишь дама слегка кивает головой. – Поэтому Сапф… – НЕ СМЕЙ МЕНЯ ТАК НАЗЫВАТЬ! – ее собеседник не выдерживает, вскакивает, опрокидывает стол и тут же возникает перед женщиной. Она в свою очередь уже на ногах, и ее движения обманчиво медленны и ленивы. Но стоит ему сделать шаг как он натыкается на меч. – Все также по-р-р-ывист, – с придыханием произносит женщина. Она выглядит гораздо моложе своего возраста, ее волосы цвета воронова крыла убраны в косу с затейливым плетением, но он знает, что за ее хрупким внешним видом скрыто гораздо больше, поэтому напряженно замирает и нервно следит за ней. Она не опускает свой полуторный меч, который на самом деле весьма тяжелый, но Рейвен обращается с ним как с прутиком. Она чуть отстраняется и обходит его по кругу, осматривая и оценивая будто невиданную драгоценность. – Проклятая ведьма, - он сплевывает себе под ноги. – О, я знаю!- теперь она улыбается по- настоящему и вглядывается ему в глаза. – И я буду называть тебя по имени… – Это не мое имя! Меня зовут Гр… - однако договорить ему не удается. – Сапфир, - она резко перебивает его, – моего сына я нарекла Сапфир, и так буду звать впредь. Ее лицо почти не выражает эмоций, но бледно – золотые глаза горят огнем. – Так вот, я не твой сын. Я Гром Ужасный, вожак кочевников и моему народу нужна земля,- слова приправленные яростью, воздух будто загустел между ними. - Хорошо, пусть так. Если ты хочешь сражаться против твоих бывших соратников, семьи и друзей пусть будет так. – Женщина убирает меч в ножны и осматривает его несколько брезгливо и разочарованно, а после направляется к выходу. – Ты еще пожалеешь об этом! – кричит Гром ей в след. Она резко оборачивается и пронзительный взгляд ее, заставляет лидера кочевников непроизвольно вздрогнуть: – Жалеть будешь ты…