***
Ингрид жутко утомилась, поднимаясь вверх по лестнице. Дыхание сбилось, а ноги стали ватными от усталости. Однако юная леди проделала долгий путь не ради красивого вида, ведь сверху город казался таким же мрачным, как и внизу. Серое полотно из одинаковых хижин раскинулось вдаль, заканчиваясь крепостными стенами. Даже родной замок казался ей лишь бесформенным валуном, не более. Я должна закончить начатое. Ингрид часто вспоминала о людях. Воруя, убивая, напиваясь в трактирах, избивая жен кулаками, они давно спрятали свои сердца за семью замками. Достойных осталось так мало, что девушка невольно сравнивала их с кусочками пищи, которые вмиг пожирала стая крыс. Переведя дух, Ингрид подошла к металлической двери. Неспешно открыв ее, она оказалась на верхнем ярусе башни — широкой комнате с каменными колоннами по бокам. Свет луны проникал в залу сквозь цветные витражи, отчего появлялось ощущение безмятежности и внутреннего покоя. В самом темном углу располагалась лестница, по которой местный звонарь поднимался к колоколу. Благо, сейчас его не было в башне и у Ингрид появился отличный шанс завершить начатое… Ступая по полу словно кошка, Ингрид остановилась в середине залы. Присев на корточки, девушка три раза нажала на чуть выпирающий камень. Тот с легкостью поддался, открывая неведомый простым людям погреб. На его дне лежало нечто человеческого роста, завернутое в серую ткань. Аккуратно подняв это, Ингрид принялась медленно разматывать ткань. Закончив, дочь графа улыбнулась, глядя на… куклу! Да, самую настоящую фарфоровую куклу, облаченную в красное платье. Белый парик, как и розовые губы, придавал ей еще больше человечности. Увлекшись созерцанием куклы, Ингрид не сразу услышала приглушенный звук шагов. В башне был кто-то еще… — Том?! — Ингрид в спешке закрыла куклу спиной. — Что ты здесь делаешь? — Я, — простолюдин забеспокоился, — решил прийти пораньше. Нужно почистить и проверить колокол. Легкая улыбка девушки говорила о том, что наспех придуманная отговорка Тома не возымела успеха. Молодой звонарь робко подошел к ней, потупив взор. Темно-зеленые глаза, проницательный взгляд... Нет, даже не думай! — Миледи, вы снова пришли посмотреть на город свысока? — уточнил звонарь. Ингрид нервно прикусила нижнюю губу. Стоило шагнуть вбок, и Том с легкостью мог раскусить ее. Впрочем, иного выхода не оставалось. — Я посещаю башню не ради красивого вида, — призналась Ингрид, тяжело вздохнув. — Правда? — удивился Том. — Да, — дочь графа выдержала паузу, — клянись, что никому не расскажешь. — К-клянусь! — сразу же ответил Том, стремясь угодить прекрасной леди. — Врешь. — Нет. Ещё некоторое время они молча стояли друг подле друга, слушая завывание ветра за окном. Наконец, Ингрид отошла в сторону, открывая взору Тома лежащую на столе куклу. Звонарь побледнел, попятившись назад. Куклу, облачённую в алое платье, было легко принять за человека. Глаза, уши, нос, рот — все казалось таким настоящим… — Разве можно найти нечто более прекрасное? — поинтересовалась Ингрид, не глядя на Тома. — А по мне - жутковато, — съежился звонарь, — что это такое? — Чудо, — улыбка не сходила с лица Ингрид, — эта фарфоровая кукла — лучик света в царстве тьмы. Том искренне не понимал, что происходит, но проявлял неподдельный интерес. — Моё счастье, что я случайно нашла ее здесь, скрываясь от гнева отца, — Ингрид опустила ладонь на лоб куклы. — И зачем она вам, миледи? — Я читала о таких в детстве, — ответила девушка, — по слухам, если долго рассказывать им что-то хорошее, они оживут. — Миледи, помилуйте! — ахнул Том, — это же колдовство! — Однако, — перебила Ингрид, — мне наскучил жестокий и мрачный мир, а в пробудившейся кукле, по легенде, не будет ни капельки злобы! — Так не бывает, — хмыкнул Том. Ингрид гневно взглянула на простолюдина. — Мы должны попытаться, а если донесешь на меня страже — будешь навеки заточен в Бездне! Как и большинство людей, Том приходил в ужас только от одного упоминания загробной жизни, поэтому молча согласился с леди. — Рассказать кукле о чем-то хорошем? — Том почесал затылок, — Ладно...Э-э-э... Вкусный ужин! — Хорошо, теперь я, — Ингрид наклонилась над ухом куклы, — прекрасные поля, уходящее за горизонт солнце, добросердечные люди, прощающие ошибки и… Любящая мама! Внезапно свершилось чудо: мизинец куклы слегка пошевелился, а после — вся рука плавно поднялась вверх. Не успели Ингрид и Том опомниться, как кукла неуверенно поднялась на ноги, с интересом рассматривая все вокруг. Она остановила свой взор на цветных витражах, разглядывая причудливые изображения храбрых рыцарей и поверженных драконов. Закончив наслаждаться открывшейся картиной, кукла посмотрела на Ингрид. С ее уст слетело единственное слово, произнесенное мягким голоском: — Мама.***
Немного поразмыслив, Ингрид решила назвать куклу в честь храброй крестьянки Фэир — героини одной книги, бросившей вызов несправедливости. Кукла отзывалась на свое имя и во всем старалась подражать дочери графа. Однако, желая ее воскресить, Ингрид не подумала о главном — что делать с ней дальше? Тайком сбежать из города не выйдет, а вечно держать Фэир в башне было бы нелепо. На удивление, Том вызвался помочь, решившись на отчаянный шаг. Ему надоело звонить в колокол изо дня в день, поэтому он предложил уехать из города на телеге, увезя Фэир с собой. Юнец обещал, что найдет для нее лучшее место, но с одним условием: Ингрид должна отправиться с ним, оборвав все нити прежней жизни. Тогда более не придется терпеть трудный характер отца. Звонарь даже подарил девушке единственную розу, выращенную в его небольшом саду. Ингрид приняла подарок, но сразу отдала розу Фэир, которой безумно понравился цветок. Кукла крепко прижимала его к груди, произнося: «Какой прекрасный… Он прекрасен, как наш мир». Легенды не лгали, ибо Фэир и впрямь не источала злобы. Ингрид было просто не узнать: глядя на поведение куклы, она стала чаще улыбаться и смеяться. Под утро девушка возвращалась в замок, чтобы отец ничего не заподозрил, а вечером снова посещала башню. Недовольство Тома, напротив, усиливалось с каждым днем. Мало того, что Ингрид наотрез отказалась от его предложения, так еще и вечно заставляла нянчиться с этой треклятой куклой! Однажды вечером Том и вовсе не появился в башне. Ингрид это насторожило, но по-настоящему душа ушла в пятки лишь тогда, когда девушка услышала грохот лат и громкие голоса на лестнице… Ингрид слишком поздно поняла, что к чему. Она схватила Фэир за руку и хотела спрятать ее в погребе, но не успела. Дверь в залу распахнулась, и комнату оцепила стража с алебардами наперевес. Отряд возглавлял невысокий мужчина с шляпой-цилиндром и моноклем на золотой цепочке. Девушка сразу узнала в нем Феликса Дредфула — охотника за необычными созданиями, нанятого ее отцом. Прямо за Феликсом показалась фигура Тома. На поясе простолюдина висел толстый мешочек с бренчащими монетами. Предатель... — Леди Ингрид! — в свете факела усеянное шрамами лицо Феликса казалось еще более мерзким, похожим на морду какой-нибудь твари из детских сказок, — звонарь рассказал нам о вашей связи с магическим объектом. — Не пущу! — Ингрид встала перед Фэир, закрыв ее собой. — Мне действительно было неприятно узнать, что столь умная и образованная девушка занималась колдовством, — охотник опустил ладонь на кожаную кобуру с колесцовым пистолетом*, — отойдите, прошу вас. Почувствовав волнение своей хозяйки, Фэир шагнула навстречу охотнику, держа перед собой розу. — Это вам, — улыбнувшись, кукла протянула Феликсу цветок, — добро есть в каждом! Охотник смерил куклу холодным взглядом, после чего незамедлительно поднес факел к ее одежде. Алое платье Фэир тут же занялось огнем, а сама кукла отступила назад, все еще держа розу перед собой. — Нет! — Ингрид бросилась на помощь, но грозные стражники схватили ее, не давая пошевелиться. В начищенном до блеска монокле Феликса отражалась горящая кукла. Она растерянно оглядывалась по сторонам, после чего принялась звать «Маму». — Твои уловки смешны, — скривился Феликс, — от них закипает кровь! Фэир рухнула наземь, прикрывая лицо руками. — Леди Ингрид, не печальтесь, это жалкое подобие человека не стоит ваших слез! — Феликс сделал шаг назад, а затем выхватил пистолет и направил на Фэир. Выстрел. Выстрел. Выстрел. Ингрид не слышала ничего, кроме звука разбивающегося фарфора. Фэир больше нет. Предательство Тома. Фэир больше нет. Улыбка Феликса. Фэир больше нет. Разбитая кукла. Фэир... Больше... Нет... Ингрид сжала кулаки. Её глаза наполнились слезами, а в сознании на краткий миг мелькнул светлый образ ушедших дней. Юная леди вспомнила свою мать: её ласковый голос, золотистые кудри, болезнь, кашель с кровью, проклятую трость... А после — нескончаемый дождь. — Гори в Бездне! — воскликнула Ингрид, кинув на Феликса уничижительный взгляд. Чем Фэир заслужила смерть? Тем, что была куклой? Или, быть может, она просто раздражала людей своей добротой? Эти вопросы Ингрид планировала задать охотнику лично, когда будет держать клинок у его горла, а пока… Ей предстоит серьезный разговор с отцом.