Last night I felt Real arms around me. No hope, no harm, Just another false alarm.
Я вглядывался в закатное небо, сжимая пальцами рукоять меча – сравнительно осознанное действие, дабы унять лихорадочную дрожь в руках. Безмятежный, цельный оранжевый оттенок неба, резко контрастировал с кроваво-красным горизонтом, по какой-то причине лишенным заходящего солнца. Обычно, когда я смотрел на закат в это время суток, золотые лучики норовили ослепить меня своим светом на прощание, а сегодня лишь багряная кровь разлилась на небосводе. Было холодно, даже несмотря на то, что я был облачен в полное рыцарское обмундирование. Голос Морганы прерывал вечернюю тишину, словно хлыст, рассекающий воздух, а я вздрагивал: то ли от ее воинственного тона, то ли от холода, на подсознательном уровне усмехаясь над самим собой. Этот тревожный багровый закат станет последним не только для Артура Пендрагона. Я предчувствовал приближение своего конца. Меня отнюдь не пугала эта мысль: более того, я чувствовал себя абсолютно спокойно, только мое тело странно реагировало на происходящее – дрожь в руках так и не проходила. Странно, - поскольку данный исход битвы в любом случае был предопределен, не так ли? А если ничего нельзя изменить, то зачем напрасно волноваться? Стоит проявить мужество и принять неизбежное. - Ты готов, Мордред? – спрашивает Моргана, неслышно подошедшая ко мне. В ее светлых глазах светится сущее безумие, а я машинально отвечаю ей кривой усмешкой – отработанной и привычной – этой Моргане я улыбаюсь только так. - Разумеется, - мой голос звучит на удивление спокойно. Моргана пугающе счастливо улыбается, почти мягко сжимая мою руку своими хрупкими пальцами, и говорит: - Видишь этот кровавый закат, Мордред? Он – предвестие. С рассветом мы станем свободными. Хотелось бы разделить с ней этот энтузиазм и эйфорию: сойти с ума, для того чтобы не думать об утраченном, но у меня не получается. Ощущение неправильности происходящего давит на меня непосильным грузом. Как иронично, но в голове всплывают картинки, если задуматься, не из такого уж и далекого детства. Там была малышка-Кара, которую я всегда защищал, а Моргана была добросердечной и отзывчивой девушкой, которая всем помогала. Взгляд Эмриса был полон сочувствия и расположения, а Артур, рискуя всем, спасает жизнь мальчишке-друиду. Они все тогда рисковали всем, что у них было. Как же давно это было. Мы все были так дружны, но что же стало с нами в итоге? Мне горько, потому что, анализируя прошлое, я понимаю, насколько глупые поступки совершил каждый из нас, из-за которых мы - давние друзья - стоим по разные стороны и следуем разным принципам. Я всю жизнь мог оплакивать мою малышку-Кару, лишенную жизни так рано потому, что она хотела быть собой. Только ради нее я стою во главе войска Морганы, обнажив свой меч, в борьбе против человека, которого до недавнего времени считал своим другом. Но, если задуматься, считал ли он меня своим другом… нет, не так. Что бы сделал он, если бы узнал прежде о том, что я – колдун? Риторический вопрос, ответ на который никогда не будет известен - по крайней мере, я хотел этого, а также, разумеется, этого хотел и сам Эмрис, в чем совершенно отсутствуют всякие сомнения. Клинки звенят, а землю окропляет кровь цвета неба над полоской горизонта, и я не знаю, скольких рыцарей Камелота, с которыми совсем недавно стоял плечом к плечу, полегло от моей руки. Кажется, сама магия или что там, - судьба - направляют меня и мой меч, а меня здесь нет. Мой разум там, где совсем маленький Мордред, который еще не знает, что он – друид, листает ветхую книгу с изображением сказочных животных. Картинки выцветшие, но все равно поражаю мое детское воображение своей величественностью. Это только потом я узнал, что каждое из этих животных: от большого дракона и, заканчивая прекрасным фениксом, существуют на самом деле. Мой меч пронзает чью-то плоть, а перед моими глазами маленькая Кара плетет венок из сладко пахнущих цветов, который затем оказывается на моей голове. Я творю первое волшебство: из моих ладоней вспорхнёт бабочка лимонного цвета, Кара заливисто смеется, а в реальности на моих руках и лице вязкая кровь, которую возможно смыть водой с кожи, но избавиться от противного, липкого ощущения - никогда. Думаю, я ранен, ведь левая рука плохо слушается меня, а тупая боль саднит предплечье. - Ты должен найти короля, - обжигает мое сознание ледяной голос Морганы. Я знаю, что эта фурия горит от нетерпения. Она терпела так долго. Неужели она не может подождать еще? Осталось совсем немного до конца. Мы, кажется, побеждаем, а немного подросшего Мордреда за руку крепко держит Мерлин, совсем еще юный – едва ли старше меня сейчас, но отважно готовый защитить мальчика – друида. Все просто: моральные принципы будущего великого волшебника не могут допустить смерти невинного ребенка. Я вижу короля: уставшего, но с намерением сражаться до последнего – любой позавидует его смелости. Ничего не чувствую, когда перед моим внутренним взором Артур возвращает меня домой, живого и здорового, а сейчас мне придется убить его. Что-то внутри меня дрогнуло. Вместе с королем Камелота погибнет маленький, невинный Мордред – единственно светлое, что осталось внутри меня. Я всегда был честен в своем стремлении и старании защитить Камелот, и я всегда считал Артура и рыцарей своими друзьями, а Эмриса – чем-то большим. Правда, последний излишне безотчетно был верен своему королю, каждый раз спасая его жизнь и даря ему себя самого, а тот не обращал на это внимания. Я, сжигаемый чем-то похожим на зависть, переходящую в ревность, искренне надеялся на это, но всегда существует одно «но». В данном случае, оно называлось Артур и Мерлин, как единое целое, то, о чем никто не знал, кроме них. И, что досадно, кроме меня. Лучше бы я не знал - было бы легче. Наши глаза встречаются. Как же холодно этим вечером. Ты предал меня, Артур. Спросишь, как? Я считал тебя своим другом, а ты лишил жизни ту, которую я любил с детства и лишил даже дружбы и доверия того, кого я полюбил, когда вырос. Могу ли я проявить жалость и отступить, Артур, не лишив тебя жизни? Прости, но мой ответ – нет. Я не могу отступить назад. К тому же, я обещал Моргане освобождение магии из ваших цепких оков. Какая-то могущественная сила рывком отбрасывает нас назад, заставая нас врасплох. Я жив, но сильно ударился головой, поэтому долго не могу сфокусировать свой взгляд и подняться с земли. Не многим воинам Морганы повезло так же, как и мне – практически все уже мертвы. Моя удача – чистая случайность, ибо, несмотря на все, что связывало меня и Мерлина красной нитью ненависти, балансирующей на грани с чем-то противоположным, представься ему возможность – он убил бы меня первым. Вскоре прихожу в себя и вижу на холме высокую фигуру, возвышающуюся над всеми нами, и улыбаюсь. Пришел, все-таки. Сегодня ветрено, Эмрис, не правда ли? Твое имя топит лед в моем сердце, и я теряю всю уверенность в своих действиях, которой изначально-то и не было. С таким защитником Камелота мы однозначно долго не простоим, даже учитывая, что с ненавистным Эмрисом вышла поквитаться Моргана. Как бы я не симпатизировал ей, но приходится признать, что ее магическая сила – ничто, в сравнении с силой Мерлина, и наше поражение предопределено. Обо мне и моей магии даже нет и речи: после удара слабость заполнила все мое тело, а в голове – пульсирующая боль, которая вытесняет все здравомыслие, оставляя лишь навязчивую идею, последний смысл, что у меня остался. Я должен убить короля. Неужели схожу с ума? На поле битвы становится подозрительно тихо, а Моргана без чувств лежит на земле. Иду медленным шагом, пробираясь между мертвыми телами, выпрямив спину так, словно я был наследным принцем чистых кровей, а не потерянным мальчиком-друидом, который запутался в том, что есть хорошо, а что – плохо. Все происходит слишком быстро: клинок пронзает Артура чрезмерно легко, а я в это время смотрю в его глаза, но не вижу его перед собой и не чувствую ничего кроме холода. Я абстрагировался от происходящего и даже не сразу замечаю, как клинок меча Артура пронзает мой живот. Судя по боли, не только мой меч был закален дыханием дракона. Впрочем, разве кто-то сомневался в этом? Мерлин слишком умен – он все предусмотрел. От этой мысли я невольно улыбаюсь, взглянув в глаза Артуру, который поворачивает клинок внутри моего тела. Должно быть невыносимо больно, но я все еще не чувствую ничего. - Мордред, почему? – хрипит Артур, рывком вытаскивая клинок из моей плоти. - Ты мне должен, - отвечаю я, тихо и надломлено. Рана, нанесенная мне – сомнений нет – смертельна, я не могу устоять на ногах: они подкашиваются, и я падаю на землю, давясь собственной кровью. Одно я знаю точно: рана Артура не менее опасна, но, тем не менее, он все еще держится на ногах и даже может передвигаться. Надолго ли хватит сил великого короля? Успеет ли Эмрис спасти его? Он успевает, конечно же, успевает. Я слышу его едва слышные шаги и шелест мантии – красной, цвета заката, как накидка Артура и кровь, что сочится из наших ран. Жаль, что я никогда не увижу его в подобном одеянии в истинном облике – он достоин носить мантию волшебника. Мне даже не нужно открывать глаз, мне достаточно чувствовать его рядом с собой. А еще, у меня есть воспоминания, их мало, но мне вполне достаточно и этого – я не могу рассчитывать на большее. Безупречно помню каждый наш поцелуй и ночь, которую смог украсть у Мерлина прямо под носом Артура. Воспоминания слишком яркие и незабываемые для меня, но, к сожалению, не имеющие и малейшего значения для предмета моих чувств, от которого я никогда не смогу добиться взаимности. В конце концов, Артур проводил ночи с Гвен, но это был его долг, а Мерлину порой было больно думать об этом. В своих же чувствах король и его маг всегда оставались верны друг другу – никогда не видел настолько сильной взаимной привязанности. Вот и настал тот момент, когда тебе нужно выбрать, наконец, между нами двумя, Эмрис. Хотя, ты никогда не ставил перед собой данный выбор – это только я всегда лелеял пустые надежды, а тот, кому ты отдавал свое предпочтение, был очевиден, а я – всего лишь увлечение, страсть, что слилась с ненавистью воедино. Ты всегда выдыхал в мои губы «Артур», причиняя непомерную боль, и лишь однажды «Мордред», прося, что бы я отстранился. Если любишь, умей отпускать, Мордред. Будь счастлив, Мерлин. Спаси своего короля. Давай попрощаемся? - Эмрис… - из груди вырывается хрип. - Мордред? – незамедлительно отвечает он, в то время как по моей щеке проходятся холодные пальцы. Голос Эмриса звучит как прежде, а это значит, что он снял заклинание старения. Желаю открыть глаза, чтобы в последний раз посмотреть на него, но у меня не выходит – мутная пелена застилает мой взор. - Это все из-за проклятия Артура, да? Ты знал, что это сделаю я? – чувствую, как последние силы уходят на разговор, но ничего не могу с собой поделать. Я должен знать. – Если бы не оно, то… - Молчи, - обрывает меня Эмрис. Он гладит пальцами линию моих скул, опаляя горячим дыханием лицо, и я чувствую себя самым счастливым человеком на этой земле. - Я люблю тебя, - едва слышно произношу я, но сомневаюсь, что он услышал. Важно ли это? В уголке моих губ Эмрис запечатлел своей прощальный поцелуй и почти ласково погладил меня по голове, после чего я более не ощущаю его присутствия. До меня доносится громкий шорох, но я не могу понять, что происходит – мой разум отказывается рационально мыслить. Он отказывается мыслить вообще. – Не трать силы. Возможно, Моргана успеет спасти тебя. Она жива, - бросает он. Эмрис уходит, забрав с собой Артура – конец близок. Я слышу, как в бреду великий король бормочет с надеждой: «Мерлин». Для него ты всегда будешь Мерлином, а для меня – Эмрисом. Надеюсь, он любит тебя достаточно сильно. Так, как ты этого заслуживаешь. На Камлане я нашел свое последнее пристанище – памятник загубленным годам и мечтам, которым не суждено сбыться. Глаза, как лед не подвижны – я ничего не вижу. Сознание отказывается понимать, почему так холодно и больно, но на душе удивительно спокойно, словно поцелуй Эмриса отпустил мои все грехи, что я успел совершить. Во рту соленый привкус собственной крови, но у меня больше нет желания подниматься. Наконец-то я обрел истинный покой – легко, свободно и почти не больно. Сейчас бы только согреться и немного отдохнуть. Пожалуй, я усну ненадолго – до тех пор, пока не придет Эмрис и не разбудит меня. Я уверен, совсем скоро он придет за мной. Кажется, этой ночью мне приснилось, что кто-то любит меня.* * *
Наши дни. Imagine Dragons - It's timeIt’s time to begin, isn’t it?
Отвратительная погода. Именно из-за нее я не люблю Лондон: туман обволакивает улицы, окрашивая город во все оттенки серого цвета, и лишь красные автобусы и телефонные будки – яркие всполохи, разбавляющие безрадостную гармонию цвета. Не могу вспомнить и дня, в котором асфальт не становился мокрым от дождя хотя бы самую малость, поэтому зонт надежно обосновался в моей сумке. Одно дело дождь, но холод, пробирающий сегодня до мозга костей, необычен для поздней весны – меня не спасает даже теплое пальто, которое я то и дело запахиваю, стараясь согреться. Могу сказать, что из лондонской серости я выделяюсь подобно телефонной будке за счет моего джемпера кирпичного цвета. Снова поссорился с Джулс, и на этот раз мы, кажется, расстались. Очевидно, погода подстраивается под мое настроение. Никогда бы не подумал, что наши отношения могут закончиться так просто, и причиной этому станет переезд Джулс и ее семьи в Штаты. Сумка полна конфет, которые напихала в нее маленькая племянница моей уже бывшей девушки, что затрудняет поиск сигарет. Я довольно редко курю, но за сегодняшний день скурил практически целую пачку. Заветных сигарет в сумке я не обнаруживаю, а зажигалка осталась на своем месте. Ну, попадись мне, маленькая принцесса! Нужно предупредить Джулс о наличии сигарет у детей, если я, конечно, отважусь написать ей смс. На мостовой холодно и ветрено, но я никуда не спешу. Я разбит расставанием с Джулс: мы встречались ровно два года, но теперь наступило время, когда мы оканчиваем школу и становимся самостоятельными, собираясь поступать в колледж. Мы всегда думали, что в этот момент наши отношения перейдут на новый уровень. Вот и перешли - их совсем не стало. - Огонька не найдется? – поток моих размышлений прерывает голос, принадлежащий высокому, тощему парню, который появился словно неоткуда. Одежда на нем висит мешком, что мягко сказано, а из-под смешной синей шапки торчат черные, слегка вьющиеся волосы. Забавный. - Разумеется, - киваю я, поджигая зажигалку, чтобы он подкурил. - Спасибо. Ветрено сегодня, не правда ли? – на губах парня странная улыбка, а в синих глазах – смешинки. Он затягивается, а его лицо кажется мне странно знакомым. - Действительно, - соглашаюсь я и киваю, когда он молча протягивает свою пачку. Мне уже нравится этот человек, думаю я, когда мои легкие заполняет никотин. Восхитительно. - Меня зовут Люк, - немного погодя говорю я и протягиваю руку, с вежливым интересом рассматривая незнакомца. Не могу избавиться от мысли, что видел его однажды. Возможно, когда-то очень давно. - Хорошо, Люк, - он несколько чудаковато улыбается, но глаза остаются слишком серьезными для парня его возраста. Создается впечатление, что он глубоко задумался, прежде чем дать ответ. – А я Кэтал, - пожимает мою руку слишком осторожно, а я почему-то не могу сдержать улыбки. - В такую погоду не каждый решается выйти наружу, Кэтал, – странное желание говорить с ним появляется внезапно. Выдыхаю дым, замечая, что он не спешит снова затянуться. – Есть причина? Он окидывает меня долгим взглядом, затягивается, и вдруг начинает кашлять, поперхнувшись дымом. - Ну и гадость эти ваши сигареты! Как вы можете их курить? – бормочет он себе под нос, туша носком ботинка отброшенный окурок. – Я ждал кого-то, но, видимо, напрасно, - отвечает Кэтал на вопрос и улыбается одними губами. В какой-то момент глаза выражают непередаваемую смесь эмоций, но затем, его взгляд снова становится равнодушным. - Возможно, этот кто-то еще придет? - Может быть, - кивает он и усмехается, глядя куда-то за мое плечо. Глаза у него удивительно синие. Никогда таких не видел. – Я жду так долго. Впрочем, сотней лет больше, сотней – меньше, какая разница? Усмехаюсь в ответ, пожимая плечами. Похоже, не только я несчастен этим вечером. Кэтал кивает мне и уходит прочь, чем приводит меня в замешательство, поскольку я успел привыкнуть к его обществу. Мне было с ним как-то спокойно и тепло, что ли. Как в обществе старого, самого близкого друга. - Кэтал! – окликаю его я, пока парень не успел исчезнуть из вида. - Что? – непонимающе спрашивает он, оборачиваясь. - Мы никогда раньше не были знакомы? – странный вопрос, учитывая, что я никогда не знал никого по имени Кэтал, но не могу сдержаться – у меня предчувствие. - В прошлой жизни. Забудь, - его голос звучит серьезно, но я вижу, как он беззаботно улыбается. – Люк, я дам тебе совет: после выпускного отправляйся сразу домой, хорошо? - Почему? – тем же непонимающим тоном, что и он ранее, спрашиваю я. - Я хочу, что бы ты был жив. В этот раз точно хочу, - отвечает он, задумчиво теребя красный шарф, намотанный вокруг шеи. – Обещаешь мне? - Хорошо. Не стоит говорить в каком замешательстве оставил меня Кэтал, одаривший меня на прощание широкой улыбкой. Он ушел, но было чувство, что мы встретимся снова в ближайшем будущем. Я действительно хотел этого. Хотя бы потому, что наша странная встреча породила во мне слишком много вопросов, ответы на которые он, несомненно, мог мне дать. Но, если я был в чем-то уверен, так это в том, что теперь мне было не холодно. Мне больше никогда не будет холодно. Сотней лет больше, сотней – меньше. Может, именно его я ждал так долго?