Холодная карамель

Алкоголь. Алкоголь. Алкоголь. В ночных клубах напиваются, чтобы кадрить всех подряд, ведь застенчивость и моральные принципы тонут в алкоголе. Проблема в том, что эрекция тоже там тонет. Медленнее, конечно, чем застенчивость, но верно. Как писал Бегбедер*, министры зря орут, что «алкоголь вредит здоровью!». Алкоголь — наш спаситель от СПИДа. Я прикончил, наверное, уже 6 коктейлей c джином, a эта собачонка рядом c Шанем бесит меня до сих пор. И Шань тоже бесит, но видимо не настолько сильно, чтобы я наконец встал и увел его насильно от всех этих его друзьяшек и ручного дрыщ-терьерчика. Как идиот сижу за своим столом, осушаю стаканы и злобно зырю в их сторону, не трогаясь c места. Да что со мной не так… — Что c тобой не так, Тянь? У меня галлюцинации? Моё внутреннее Я обрело оболочку и заговорило со мной уже в мире физических субстанций? Господи, по-видимому, я уже пьян, потому что ошалело поднимаю глаза и смотрю на Цзяня очень удивленным взглядом. Может, Цзянь и есть мое внутреннее Я? Это бы многое объясняло в наших отношениях… Хотя нет, Цзянь не тянет до Эго. Он, скорее, мое Супер-Эго. — Что со мной не так? — Ты сидишь тут и пожираешь его глазами так, что мне уже неловко. Когда ты стал такой тряпкой, что даже подойти и все как мужик выяснить не можешь? — Эй, полегче, сердечных дел мастер. Я не думаю, что сейчас подходящее время. К тому же, меня забавляет наблюдать за его терьерчиком. — За кем? — теряется Цзянь в моих аллегориях. — Он имеет в виду Линг Шанга, — вступает в наш разговор Чжань-всевидящий- Чженси. Цзянь И начинает ржать в голос. — Боже, ну и прозвище, — утирает слезы с глаз. — Это гениально, ахах. Мне вообще не до смеха. Он бесит меня. — Что ты о нем знаешь? Смех прекращается. — A что тебя интересует? Спит ли c ним Шань? — длинные пальцы подносят к бледным губам Маргариту. — Это в том числе. Расскажи мне все. Хитрый прищур Цзяня, видимо, становится уже моим спутником. Когда он так на меня смотрит, я отчетливо понимаю, что, во-первых, информация мне не понравится, во-вторых, для Цзяня все это очень занятненько. Ну и в-третьих, мне тоже не будет скучно. Так что я даже рад видеть у него такой прищур — всем будет чем заняться. — Они знакомы около 8 лет. Линг Шанг — сын Линг Чона, который в свое время владел небольшим ресторанчиком и взял Шаня под свое крыло. Закончил местный универ. Когда старик умер, бизнес перешел Шангу, но он все переписал на Шаня. Сейчас Линг помогает Шаню c «Эмеральд»** в вопросах пиара и маркетинга. Так что, они очень близки, — заканчивает И. — То есть, они бизнес партнеры? — Ну, не знаю, на сколько бизнес, учитывая, что они видятся каждый день на протяжении 8 лет и проводят бок о бок почти половину суток, — ухмыляется И. — Ты меня специально раззадориваешь? — вздыхаю я. — У Линга нет семьи? Девушки, может? — Не думаю. — То есть, они вместе по работе? — Скорее всего. — … Цзянь. — Что? — снова смеется И. — Слушай, надень глаза обратно. Любой идиот видит, как он смотрит на Шаня. Неужели ты думаешь, что дело только в бизнесе? Бля, да что со мной такое? Я задаю какие-то глупые вопросы. И почему я вообще их задаю? Время действовать. Поднимаюсь c места, многозначительно смотрю на сладкую парочку и, услышав тяжелый вздох Чжаня, победоносно улыбаюсь, разворачиваюсь и иду к столику Шаня, зная, что эти двое идут за мной. Прости, Чжань, но мне нужно увидеть его, a Цзяню — поржать надо мной, так что у тебя нет шансов. — Всем привет еще раз. Не возражаете, если мы примем приглашение Линг Шанга и присоединимся? — я мысленно дал команду своим флюидам «фас!» — О, конечно-конечно! Мы очень рады! — вдруг тараторит красноволосый милаш, который, как я ранее выяснил, унаследовал художественную галерею и который стрелял в меня глазками ну ооочень очаровательно. Я присаживаюсь к нему, Цзянь c Чжанем садятся рядом. За столом веселая атмосфера, и c нашим приходом она немного изменилась. Было видно, что нашим появлением люди не только польщены, но вместе c этим теперь и немного зажаты, потому что явно боятся сболтнуть лишнего при Цзяне и показаться ему невеждами. Мдааа, знали бы они, на сколько Цзяню плевать на это. Точнее, на них. Они, скорее всего, и есть невежды, и Цзянь уже отлично это знает. Поэтому он даже не заморачивается оказывать кому-то знаки внимания и ведет себя естественно. За что всегда его любил — он никогда никого из себя не строил. Он ведет себя одинаково со всеми, поэтому они c Чжанем принимают ту же позу, что и несколько минут назад, когда сидели за своим столиком. — A мы как раз обсуждали отличную новость, что Ваш корпоративный вечер пройдет в ресторане Мо, господин И, — приторно щебечет милаш, который, якобы чтобы удобнее было говорить c Цзянем, льнет к моей руке всем телом. — Что за вечер, Мо? — спрашивает кто-то, сидящий рядом c Шанем. Кажется, кто-то из топов местных фирм. — Господин Цзянь И оказал мне честь, выбрав мой ресторан для проведения ужина, — улыбается Мо и почтительно склоняет голову. У меня дежавю. — И этот человек называет меня пафосным, — улыбается И, — просто небольшое семейное торжество, — поворачивает Цзянь голову в сторону соседа Мо. — Ага, на 300 персон, — улыбается Гуань Шань. — Я не говорил, что у меня маленькая семья, — смеется И. — И потом, ничего удивительного. В городе сейчас мало достойных, неприевшихся заведений. Я всего лишь один из многочисленных заказчиков услуг Шаня, который успел себе урвать денечек в его плотном графике. Сидящие за столом смеются. Я не свожу глаз c Шаня, который улыбается и, прикрыв глаза, отпивает из фужера. Кстати, снова вино. И снова красное. «Заметка сохранена». — Предлагаю выпить за это, — вдруг говорит блондик, сидящий в непозволительной близости от Мо. Этот его взгляд… Цзянь прав. Куда я раньше смотрел? Совершенно же очевидно, что этот Линг Шанг если не спит c Шанем, то точно его хочет! Хотя в этом трудно его винить. Шань выглядит, как неприступный и желанный плод на самой верхушке дерева. От него веет каким-то притягательным холодом, который приковывает взгляд и заставляет его тупо желать. И я не знал, что он может так умопомрачительно держать ножку бокала и так складывать губы, отпивая из него. Рыжая бестия. — Ты невероятен, Шань, — тихо, но слышно для всех говорит вдруг Линг, не отрывая взгляда своих серых глаз от Мо. Блять. Ну что ты несешь… Посмотрите на эти его щенячьи глазки. Будь у него хвост, он точно бы отвалился от длительного виляния перед хозяином. На эту собачонку жалко смотреть. Глаз с Шаня не сводит, ловит каждый его вздох и чуть в рот ему не смотрит. Со стороны это выглядит нелепо. Ну серьезно, чувак. Ты взрослый мужик. Не веди себя, как влюбленная старшеклассница. Не будь тут сейчас народ, я закатил бы глаза. Но я же весь из себя воспитанный, поэтому просто тихо хмыкаю и поднимаю бокал вместе со всеми, сохраняя при этом легкую усмешку на лице. Шань смотрит на Линга со спокойной и благодарной улыбкой. Складывается впечатление, что он прекрасно понимает чувства песика и снисходительно принимает его ухаживания, но не отвечает им. «Ох, ты стал так холоден, Шань», — думаю я с иронией и вдруг чувствую прикосновение к своему плечу — это красноволосый милаш захотел моего внимания. Поворачиваюсь с нему с улыбкой а-ля «вещай, малыш, я весь — внимание», а сам понимаю, что все это время пялился на Мо. Снова. И наблюдал за его реакцией на эти слащавости от песика. А ведь еще глаза закатывал, типа что за бред. Да кого я обманываю?.. — Хэ Тянь, а откуда ты знаешь господина И? — малыш делает вид, что что-то убирает с моей рубашки, чтобы у него было оправдание всем этим прикосновениям. Такой милый. — Мы учились в одной школе. Господин И, господин Чжань, я и господин Мо, — на последний словах я намеренно делаю акцент и красноречиво поворачиваюсь в сторону Шаня и Линга. — Серьезно? Вааау, вы, наверное, были очень близки, раз до сих пор общаетесь! — поступает от кого-то. — О да, еще как, — ухмыляюсь я и делаю глоток, смотря на Линга. — Шань, ты не говорил, что у тебя в школе были хорошие друзья, — говорит он. — Мы поначалу не очень хорошо ладили, у меня был ужасный характер в школе, — вдруг улыбается Мо и спокойно продолжает: — Но эти трое не оставили мне шанса. — Действительно, такого задиру еще надо было поискать! Шань был грозой всех гопников округи, — смеясь, подхватывает Цзянь. — Мы стали общаться после его драки с Чжанем, но он совсем не хотел с нами сближаться, из него не то, что слова, а даже нормальную улыбку невозможно было вытащить. А сейчас сидит вон, вино попивает, общается. — Что выросло, то выросло. И прошу тебя, не вспоминай ту драку. Мне до сих пор стыдно за ту травму, — улыбается Мо. Чжань только хмыкает и приподнимает бокал в сторону Мо. Окружающие взорвались вопросами и гоготанием. Видимо, раньше никто не слышал таких историй, и теперь всех волновало не то, из какой кто семьи и сколько зарабатывает, а что связывает меня с любимчиками толпы. Ощущение, что я вернулся в школу и снова очутился в толпе школьниц, расспрашивающих, какое животное мне больше нравится. Только вместо невинных девочек сидят взрослые дядьки, и ведут себя так же. — Никогда не поверю, что Мо дрался в школе! Ты сейчас выглядишь таким спокойным и сдержанным… — Вот-вот, но представь, он наверняка всех побеждал! — Не удивлюсь, если окажется, что по нему вся школа сохла… — Ага, и девки штабелями укладывались! — Вы сейчас точь-в-точь описали Хэ Тяня, а не меня, — отвечает на все возгласы Мо, не переставая улыбаться. — Он был звездой и любимчиком всей школы. Навевает воспоминания, а, Хэ? — карамельные глаза смотрят прямо в душу. Опять это обращение по фамилии. Достало. — Охотно в это верю, — мурлычет милаш рядом со мной. — Хаха, да, давненько это было. Цзянь был жутким непоседой, Чжань как был спокойной скалой, так и остался, а Мо был зол на весь белый свет… до поры до времени, — я держу карамельный взгляд, не упуская ни секунды. — До поры до времени? — Да, пока не появились мы в его скучной однообразной жизни. С тех пор и дружим, — подытожил Цзянь, ловко разряжая немного накалившуюся атмосферу между нами. Общий смех продолжился, разговор перенес всех в школьную пору, и тут полились воспоминания всех подряд о том, кто с кем дрался, кто кому нравился и прочая хреномуть. Я понимал, что Цзянь перенаправил русло разговора с нас двоих на всех остальных специально, чтобы ненароком не всплыло что-нибудь не то. Но зачем что-то скрывать? По мне, так тут все собравшиеся наоборот были не против узнать что-нибудь эдакое и жаждали подробностей. Зачем было разочаровывать ребяток? Я молча допивал коктейль под аккомпанемент устных вакханалий о школьной жизни малознакомых и еще меньше интересующих меня людей, когда заметил, что Линг не сводит с меня своего взгляда, и от тяжелых эмоций, которые я улавливал, его серые глаза стали еще прозрачнее. Мдаа, не нравлюсь я ему явно, но это так заводит — знать, что кто-то уже не может относиться к тебе так же, как раньше, только потому, что не владеет той информацией, что есть у тебя. Он не знал, что Мо — мой бывший. А теперь из разговоров явно уловил это, и его жизнь не станет прежней. Теперь я его полноправный соперник, и он должен внимательнее следить за мной. «Я не спущу с тебя глаз» — вот, что говорит его взгляд. «Я в твоем распоряжении, малыш» — получает мой ответный взгляд и хмурится. Повеселимся. Музыка все гремит, свет льется, неон накрывает толпу рандомными волнами, скользя по ней лучами из света. Алкоголь туманит мозги, постепенно забирая с собой усталость от работы, но принося усталость от мира. Старею, но надо признать, что теперь все чаще хочется после таких попоек поскорее оказаться на горизонтальной поверхности, но не для того, чтобы удобно и от души потрахаться с кем-нибудь, как это было раньше, а потому что голова уже начинает болеть блин, и хочется поспать. О, я же хотел потрахаться. Точно… Я мило флиртую с красноволосым пареньком (как его зовут вообще?), кладя руку за диван над его плечами и наклоняясь немного ближе к нему, тем самым давая ему то, что он хочет. Цзянь с Чжанем посидели еще немного и вежливо распрощались с остальными. Ненароком замечаю, что Цзянь-то уже изрядно пьян, а у Чжаня ни в одном глазу — он будто воду пил, хотя все пару часов, что мы провели здесь, он постоянно наворачивал свой коктейль в бурбоном. Я знаком дал понять, что остаюсь, на что Цзянь хмыкнул «Созвонимся», и они уехали. Только я подумал о том, что надо бы отлить, заметил, как Мо поднимается из-за стола и, что-то ответив Лингу, направляется туда же. Ну вот и отлично, даже голову ломать не надо. Она и так после джина плохо варит, но команду организму «Взять цель!» подает мгновенно, поэтому я встаю следом за ним, поспешно выпутываясь от щупалец малыша с красными волосами и отросшими черными корнями. А у Мо, кстати, в отличие от него, некрашеные волосы. Стоит встать и начать идти, как я понимаю, что не только Цзянь уже был изрядно пьян. Пол кажется волнистым, глаза не фокусируются ни на чем, кроме белой спины впереди идущего Мо, и все остальное резко отходит на второй план. Захлопнуть входную дверь в уборную и прижаться к его спине грудью, вдохнув полной грудью запах его шеи, кажется самой логичной и самой собой разумеющейся идеей. — Вооу, кого-то ноги уже не держат? Неужели за все это время ты не научился пить, Хэ? — Почему ты называешь меня по фамилии? Я ведь не настолько чужой. У меня и имя есть, — я провожу языком ему за ухом, обхватывая поперек живота руками. Боже, какой же он крышесносный. От него приятно пахнет парфюмом, а пресс под моими руками просто каменный. Он качался? Ммм, хочу его прямо здесь… — Как-то язык не повернулся по имени тебя назвать, все-таки столько лет прошло, — слышу голос где-то перед собой. Хочу его видеть. Разворачиваю его к себе за плечи, заставляю отойти на пару шагов назад и прижимаю к стене. Наша разница в росте практически не изменилась, его глаза не намного ниже моих и смотрят так прямо, так ровно, так… бесюче. — Не проблема. Я поверну твой язык в нужную сторону, — с психу рычу и врываюсь в его рот. Как же давно это было. Я так давно не чувствовал, как в его рту всегда жарко и мокро. Воспоминания о том, как в этом рту были мои пальцы, как охрененно этот рот вбирал в себя мою плоть захлестнули меня, и я с животным остервенением начал терзать эти губы и язык. Не понимаю, с чего бы, но эмоции просто били из меня фонтаном, и я еле сдержался, чтобы не застонать, как школьник, когда понял, что в мой рот вторгаются так же, как раньше, так, как он всегда это делал. Мои руки сжимают его бока, я порываюсь нахрен сорвать с него одежду и отыметь прямо здесь, прижимаю его к своему животу так, словно от этого сейчас зависит моя жизнь. Не сдерживаясь, просовываю колено между его ног, максимально сокращая расстояние между нами. Воздержание явно дает о себе знать, потому что в штанах становится теснее, а это всего лишь поцелуй. Голова плывет, а я все не могу оторваться, пока не чувствую, что мою нижнюю губу сейчас прокусят насквозь. Эта легкая боль заставляет меня открыть глаза, которые я даже не заметил, как закрыл, и увидеть этот взгляд напротив — все такой же ровный, все такой же прямой. Холодный. Карамель в его глазах застыла и обездвижено жила теперь в этом взгляде, который раньше от такого поцелуя непременно стал бы блядским и своим жаром вполне мог прожечь во мне дыру. Сейчас он тоже мог это сделать, только дыру я получил уже от огромного куска льда, который вонзился мне прямо в голову. Какого хрена?! Я стою, тяжело дыша, не зная, как вернуть себе контроль от бешеной страсти, которая напала на меня и сбила с ног, а Мо стоит и даже не шелохнется. Я все так же сжимаю его тело, а его руки не дрожат судорожно в моих волосах, грудь не вздымается от нехватки кислорода, колени не подкашиваются и не грозят обрушить все тело на пол от моего напора. Ничего из того, что с ним происходило раньше после таких поцелуев, не происходит. Нынешний Мо Гуань Шань стоит в кольце моих рук, свои опустив вдоль туловища, и смотрит расслабленно и спокойно — так, будто смотрит не на меня, а прогноз погоды по телеку. У меня в ушах ультразвук от писка внутреннего Я, которое охуело в край после такого обращения, но после того, как Мо надменно ухмыльнулся, смотря мне прямо в глаза, оно просто сдохло, потому что Шань произнес: — Понравилось? Я стою, как олень, не могу пошевелиться и лишь непонимающе хлопаю глазами, когда он продолжает: — Что такое, крошка? Закончил? Я могу идти? А то я как бы поссать собирался. Так как я все еще охреневающе и молча смотрел на него и пытался осознать то, что услышал, он со вздохом выпутался из моих рук и спокойненько себе прошел к писсуару. Когда я смог, наконец, отойти от шока и как-то выровнить себе мозги, которые явно уехали не в ту степь, если я даже двух слов не смог связать, Мо уже заканчивал свои дела и застегивал джинсы. Он подошел к раковинам, у которых стоял я: — Какого хрена, Шань? — гениально. Это все, что родилось в твоей тыкве после того, как тебя эпично динамят уже во второй раз, да, Тянь? — Не веди себя так, будто… — Будто что? — Будто тебе насрать. — Но ведь это так. — Не выёбывайся, Шань. — Это мне ты будешь говорить? Думаешь, если появился отнисхрена, то я снова с готовностью подставлю тебе зад? — Мо спокойно вытирает руки бумажным полотенцем и медленно разворачивается ко мне. — Прости, крошка, но я вынужден разочаровать тебя. Я взбешён. Реально взбешён. Какого маракуя он сейчас стоит тут и выговаривает всё это? Мне, под которым выгибался, как сумасшедший и просил ещё! — Позволь тебе напомнить, что ты жить не мог без моего члена в своей заднице, — я подхожу к нему вплотную, при этом дурея от его запаха и зверея от его слов. Адская смесь. — Позволь тебе напомнить, что ты только что возбудился и чуть не застонал от простого поцелуя со мной, как девственник, — на этих словах он внезапно хватает меня за промежность сквозь штаны, и меня чуть не подкидывает от давления его пальцев на мои яйца. Мо прижимается грудью ко мне и шепчет прямо в губы: — Не выёбывайся, Тянь.