Пожалуйста, уходи

Он хочет сказать ей: «Пожалуйста, уходи», пока всё не закрутилось в смертельном танце. Мэтт знает: там снова страшное впереди. Ей слишком опасно с Дьяволом оставаться. Он глубже и глубже спускается в Дантов ад, минует безостановочно круг за кругом. Должно быть, планеты выстроились в парад — ещё никогда не бывало ему так туго, ни с Фиском, ни с делом Фрэнка, ни в миг, когда Рука вдруг безжалостно вырвала его сердце. С ней рядом спокойно. За Мэттом идёт беда. От этой беды, как всегда, никуда не деться. Вся грудь у него в крови, как и в первый раз; и руки разбиты в кровь, и дыханье спёрто. Она, растеряв словарный лихой запас, аптечкой гремит, вопрошая: «Какого чёрта?» Она говорит — распустился совсем, дружок, влез в драку опять, горбатого не исправить. Мэтт боли не чувствует — может быть, снова шок. А может, её унять помогает память. Он хочет сказать ей: «Ты не зашьёшь всех ран». И это, пожалуй, даже не будет ложью, но память ломает волю, что твой таран. Мэтт вдруг вспоминает, как она осторожно касалась его лица и кровавых губ, как мягко звенела в гостиной её усмешка — и как он нарочно старался быть с нею груб, из личного ада силком выгоняя в спешке. И Мэтт говорит ей: «Пожалуйста, уходи». Один раз сработало — снова должно сработать. Клэр стаскивает рубашку с его груди, ругается грязно — и начинает штопать.