Serendipity

Юнги недовольно отпивает кофе, когда дверь лифта со звуком открывается. Он входит в светлое помещение и целенаправленно идёт по коридору. Кто-то звонко здоровается, кто-то просто кланяется, но на остальных сотрудников парню абсолютно плевать. В голове он прокручивает вчерашние слова Намджуна об одарённых новобранцах, из-за которых его сегодня вызвали так рано. Юнги тянет тёмную дверь на себя и оказывается в просторном кабинете их начальника. — Утра, — лениво здоровается он. Джун вежливо кивает, наблюдая за вошедшим подопечным. — Здравствуй, Юнги, — говорит он, плавно поправив очки в круглой, толстой, пластмассовой оправе на переносице, немного потирая ее же. — Прости, что так рано подорвал. — Уголок губы Кима чуть приподнимается, мимолетно вспоминая, что его собеседник предпочел бы обличье камня, дабы существовать лежачий. — Но тут к тебе дельце… — начинает было Джун, мгновенно заметив, как Мин разочарованно вздыхает. — Вчера я ведь поведал тебе… О них. — Кивок в сторону пяти тотчас же вставших и поклонившихся парней. Солидная стопка бумаг с глухим ударом приземляется на стол, норовя прогнуть поверхность. — Так вот. Это — их досье и некоторые документы. Пересмотри их как-то. В любом случае, эти сосунки теперь твои. Ю, стоявший в «строю сосунков», невольно хмыкает. Юнги бегло осматривает своих новых подопечных, корча при этом недовольное выражение лица. — На выход, девочки, посмотрим, что вы умеете, — говорит он, выбрасывая пустой стаканчик в мусорник и засовывая руки в карманы безразмерной куртки. — Слабаки, которые не могут защитить себя и других агентов, нам не нужны. Фраза, явно прозвучавшая для новобранцев провокативно, пробуждает на лицах парней недовольство. Кто-то сжимает кулаки до полумесяцев на ладонях, кто-то ухмыляется. В памяти Ки внезапно всплывает тысяча и один рецепт приготовления Мин Юнги с питательным гарниром, даже всегда гиперактивный Ли сейчас сдерживает неуважительный плевок в лицо нового наставника. Не смотря на удар по собственному достоинству, все парни покорно вышли. Хотя нет. Один из них прислонился рукой к двери, придерживая ее. — Только после вас… — с натянутой ухмылкой шипит Чимин, а так зовут этого наглого парня, сквозь со злостью сжатые зубы, жестом руки пропуская старшего вперед. — Мадам. О, да-а-а… Из головы этого парнишки явно вышибло все умные мыслишки, а все извилины явно раскрутились. Пак-Пак, что же ты творишь. Шуга угрожающе сужает глаза, но затем уже через секунду развязно ухмыляется. — Смотрю, кое-кто научился выёбываться. Посмотрим, что ты из себя представляешь, детка, на тренировке. — И уходит в свой кабинет, предварительно потрепав наглеца по голове. Помните тот плевок, который Хёк сдерживал в глотке? Вот сейчас он воображаемо целит Шуге в глаз. Чимин с хрустом разминает шею. Хотя нет… Думаю, это хрустит и трещит по швам Паково спокойствие и самоутверждение. Сейчас, в просторном помещении, у каждого в голове варилась своя каша: у Хека она, кажется, кипит, как, в принципе, и всегда, Хенвон и О выглядят абсолютно опустошенными, молча наполняя черепную коробку пылью, Ю приходится расхлебывать кашу Ли, плещущую во все стороны. Кто-то же тщетно пытается обвязать руку эластичным бинтом. Чиму и правда приходится попотеть, делая это. Благо, этот мудак наставник еще не явился. Сам разбрасывался словечками о умных вещах и достоинстве, а на тренировку вовремя поспеть даже не соизволил. Дверь с шумом открывается, и Юнги с невозмутимым выражением лица заходит в тренировочный зал. Он одет в длинную футболку, поверх которой Юнги накинул толстовку, баскетбольные шорты и кроссовки. Мин разминает руки и поправляет бинт, что надёжно защищает его косяки пальцев. — Ну что, чмошники, все готовы? Быстро выстроились в линию! Буду вас оценивать, — громко говорит он на все помещение, отчего многие быстро вскакивают. У себя в голове он уже мысленно складывал портреты учеников, основываясь на их внешнем виде. — За три месяца мне придётся так подтянуть каждого из вас, чтобы вы на первой же миссии не сдохли. Все вы пока — пешки, не годные даже как пушечное мясо, но моя задача — изменить это. Он осматривает каждого оценивающим взглядом. — Поняли, идиоты, или вам надо ещё раз объяснить? Послышались шаги вставших парней, тихое «мг» и громкое Минхеково «ДА, СЭР!». Вот пять парней встали во что-то, отдаленно напоминающее ровный ряд. Чимин скрипит зубами, спрятав руки в карманах просторного бомбера. Кулаки невольно сжимаются, когда парень созерцает то, как пренебрежительно, как свысока Юнги осматривает их. Пака тошнит от этого чувства превосходства на лице старшего. Край губы чуть заметно дергается, а глаза строго впились в ставшее столь противным, за столь короткое время, лицо. — Поверьте, вы все нам прекрасно пояснили, госпожа королева. — Реверанс выходит уж слишком затянутым даже для подобного спектакля. — Мне кажется, ты в край охуел, зазнавшийся мелкий пиздюк, — говорит Юнги, его голос ровный, а на лице абсолютно спокойное выражение. — Из-за таких пустоголовых, как ты, умирают другие агенты. Я один лучше вас всех вместе взятых, и я знаю это. Ты пока — никто, пустое место. На дне его карих глаз горит какой-то еле заметный огонёк, руки скрещены за спиной. Он медленно подходит к подопечному, что больше всех проявляет неуважение, и смотрит ему прямо в глаза. Юнги просто продолжает вглядываться в глаза парня, а затем со всей силы бьёт его кулаком по лицу. Удар приходится прямо в скулу. Скула резко отдает тупой болью. Пак отшатывается, пытаясь понять происходящее. Не успевают его мозги проясниться, как рука сама сжимается в кулак, и Чимин заносит ее над лицом Мина. Кихен не поспевает дернуться и схватить руку Пака, удар проходится по лицу наставника, почти по подборку. — Ах ты! — Что ж, казалось, что зубы сжимать Паку дальше некуда. Эмоции накрывают, а ярость затмевает темной пеленой глаза, они проходятся пульсацией густой черной туши по венам, наполняя каждую частицу кожи яростью. На удар Шуга и бровью не ведет. — Это все, что ты можешь? Тогда ты невероятный слабак, — со смехом в голосе произнёс он. — Ты не поверишь, сколько похожих на тебя людей я побеждал. Дальнейшие движения Юнги очень быстрые и целенаправленные. Кулак бьёт в солнечное сплетение и, пока парень немного наклоняется, Мин заламывает ему руки и валит на пол так, что выбраться из образовавшегося захвата практически невозможно. Глаза распахиваются с невероятной скоростью, зрачки сужаются до предела. Зубы резко разжимаются, а в глотке застревает обильный глоток воздуха. Парень не моргает, хотя повалили его за мгновенье ока. Да, это унизительно. Настолько, что парня трясет. Пальцы судорожно сжимаются в попытках проникнуть под плотный слой эластичного бинта на руках Мина, короткие ноготки впиваются в запястья. Ногами парень наотмашь вслепую пытается угодить по Шуге. Пак с яростью сжимает пальцы Мина и все напористей впивается наспех стриженными ноготками в кожу. — Теперь понятно, почему вам надо бояться за свою никчёмную жизнь? Такие только вылупившиеся цыплята, как вы, ничего против профессионала не сделаете. — Голос Юнги сочится авторитетом. Он ещё раз с презрением осматривает каждого, а потом обращает внимание на парня под ним. Поведение парня забавляет его, отчего на лице появляется издевательская ухмылка. — Хэй, блондиночка, может ты уже выключишь свой режим истерички? Ты же видишь, тут дрыгаться бесполезно, можешь уже прекратить пытаться. Тебе ещё расти и расти, чтобы одолеть меня. Если хочешь ещё больше получить, можешь продолжить пытаться ударить меня. Закончив говорить, Юнги отпускает своего ученика. «Вот же вспыльчивый идиот», — проносится у Шуги в голове. — Да кем ты себя мнишь?! — выплевывает слова Юнги под ноги, вытирая тыльной стороной ладони губы. — Да, возможно, я неопытен… — Ки невольно сжимает плече Пака, наблюдая, как у парня вновь подгорает. — Но твои учения уже кажутся мне абсолютно бесполезными! Но… — Пальцы на плече все ощутимее, а перед глазами все мутнее. От Юнги для Чимина авторитетом и не пахнет. Скорее, воняет самовлюбленностью, надменностью и кичливостью. Чимин продолжает: — Даже если мне и придется звать тебя своим, наставником, то поверь, за два хода я превзойду тебя! Парень и сам не замечает, как срывается на крик, и резко вскакивает на ноги. Скула и виски гудят, а в ушах немного звенит. То ли от удара, то ли от собственного крика, то ли от испарений кипевших мозгов, исходящего из ушной раковины. Юнги закатывает глаза. — Надеюсь, ты не тот тип людей, что бросают слова на ветер. — Саркастичная ухмылка украшает его лицо. — Но, если будешь продолжать срывать мне первую тренировку, тут же выгоню тебя вон. Мне такие тупые подчинённые ни к чему. А теперь стань обратно в строй! Он смотрит, как нерадивый ученик топает на место, и про себя смеётся, хотя виду не подаёт. — Период вашей подготовки — три месяца, за которые вы должны подтянуть абсолютно все. Я понимаю, вы все на разных уровнях, но это не проблема для меня. По истечении этого времени вы все проходите испытательный тест, после которого вас либо берут, либо нет. Основам вас буду учить я и мой коллега, Чон Хосок, который, мать его, сегодня пропал. В мои дисциплины входят: стрельба, использование холодного оружия и уклонение от него же и ещё какая-то херня. Сегодняшнее задание — каждый по очереди нападает на меня. Опять же, реакция парней абсолютно разнообразна: Хенвон начинает интенсивно делать разминку, Хек, который мгновением ранее ковырял собственные ногти, начинает энергично мешать Че разминать свои ножищи. Мистер Кирпичное лицо исполняет свое изначальное предназначение: мнет шею с каменным лицом. Ну, а из самого Пака, в отличии от того самого О, эмоции бурлят кипящим гейзером. Как он мог так опозориться? Хотя… В любом случае, сейчас этот кусок зефира кажется как никогда подгорелым. Каждый из парней по очереди подходит к наставнику и, поклонившись, начинает поединок. Если это можно таковым назвать. Скорее это было: «поклониться, замахнуться, оказаться на полу». Так с каждым. На протяжении тренировки Юнги молчит. И две вещи, включая эту, не могли не радовать Пака. Парень упивается тем, что ничье нападение не увенчалось успехом, а молчание явно было лучше, чем противные надменные слова. За все то время, которое они тратят на неудачные попытки победить, Шуга мысленно вычисляет сильные и слабые стороны его учеников. К примеру, Хенвон имеет прекрасную базу, да и силы ему хватает, но тут проблема с энтузиазмом на лицо, парень просто не выкладывается на полную. Кихену не хватает силы, но у него мотивации хоть отбавляй, к тому же, он явно знает, как использовать свой низкий рост, шустро уклоняясь от ударов. Вот от Сехуна он в восторге. У него есть все: сила, умения, огонь в глазах. Его движения молниеносны, и, хотя ему ещё расти и расти к уровню Шуги, задатки у него есть. Чимин все это время сидит в углу зала, понуро опустив голову, и Шуга почему-то продолжает иногда поглядывать на него. В отношении этого парня он уже давно все выяснил: умения есть, сила есть, только вот контролировать себя совсем не умеет, идёт на поводу у эмоций, что часто мешает стать хорошим агентом. Юнги говорит всем стать в линию, отчего лежащие на полу парни лениво поднимаются с пола и выстраиваются, устало передвигая ногами. — На сегодня сворачиваемся. Завтра в восемь утра здесь же. Опоздаете — будете бегать вокруг здания пятьдесят кругов. И да, с завтрашнего дня я не буду вести у вас боевые искусства, этим займётся Хосок, он ещё сильнее меня, да и это его специализация. До завтра, лохи! — И Шуга уходит, хлопая дверью. Пак сидит, собрав мизерные остатки гордости. Хоть Чим всегда и выпячивал грудь подобно индюку, сейчас же эту самую «гордость» парень умещает в собственной ладошке. Да еще и этот мерзкий тип все время косил на него. Паку кажется, что каждый раз, когда он делал это, и без того хмурая гримаса на лице зеленела от отвращения. В любом случае «вспыльчивая блондиночка» сейчас интенсивно пытался врасти спиной в диван. Скула отдает тупой болью, а в животе будто что-то переворачивается. Наконец, когда Юнги покинул зал, все могут облегченно вздохнуть: кто-то доползает к диванчику в углу, на котором недавно самоуничтожался Пак, а кто-то просто валится на пол кирпичом (Иллюша: тут ща Сехун такой: „БЛЯТЬ, А КАК ЖЕ ЕБАНЫЕ АВТОРСКИЕ ПРАВА??!“). Шуга заходит в кабинет Намджуна и плюхается на кресло, закидывая ноги на кофейный столик. Он берет досье его новых подопечных и начинает перечитывать их. — Они нормальные, поддаются тренировке, — говорит он Намджуну, пока тот читает какие-то документы, постоянно поправляя очки. В принципе, Шуга доволен, и, если бы не кое-какие непослушные ученики, он бы мог сказать, что день прошёл продуктивно. Рука нащупывает небольшой синяк, образовавшийся в результате чиминового удара, который практически не болит, но все равно приносит какой-то дискомфорт. — Отлично. Что ж, надеюсь на тебя, — поначалу, на отцепись бросает Джун. Затем хмыкает и с неохотой отрывается от бумаг. — Хотя ты не выглядишь слишком радостным, или воодушевленным. — Смотрит поверх очков на друга, потирающего подбородок. „Неужели эти сосунки смогли его задеть своими не окрепшими ручонками?“ — насмешливым голосом проносится в голове Намджуна. — Да один мудак выбесил меня. Вроде и мелкий, а языкатый. Ему ещё расти и расти, но нет же, надо было умудриться вывести меня из себя. Хотя за ним смешно наблюдать, ведь он напоминает мне меня самого. Помнишь, как я на первом же занятии подрался с Джином? — Юнги улыбается, но потом он резко переводит взгляд на Намджуна, уголки губ Шуги теперь опущены, на лице виноватое выражение. Мысленно он уже вышиб себе мозги прямым попаданием пули. — Прости… Мне не стоило затрагивать эту тему. Мне так жаль. Пальцы нервно мнут листы, с силой сминая их. Он чувствует себя настоящим придурком, идиотом. Он сам себе лицо набить готов. — Да все нормально, — спокойно говорит Джун, вновь спрятав глаза за очками. И вправду… Теперь все вполне… терпимо? Но раньше… Намджун воистину вышиб бы мозги Юнги о первый попавшийся косяк стола, попадись Мин под горячую руку. Ногти с ненавистью царапали собственные костяшки при одном только упоминании о имени ненавистного парня. Да, Джун раньше ненавидел Юнги. Ненавидел его за то, что бросил… За то, что бросил Джина… Бросил, но сам продолжал свое жалкое существование. Как не странно, но от этого имени в разы больнее. Его грудная клетка просто разрывается. Но сейчас все хорошо. Джун ненавидел Шугу, но сам был таким же импульсивным ребенком, который в панике пытается найти виновника, чтобы просто оправданно срывать на нем все накипевшее. — Ты и правда не виноват. Не стоит… — Неправ Мин только в том, что впрямь задел эту тему. Не стоит ворошить былое, ворошить собственное самотерзание и ворошить что-то очень колкое в груди своего начальника. — Ты не понимаешь! Если бы я не был так слаб, мы бы не проиграли, а Джин и другие остались бы живы! — Шуга зол, он не знает, что делать, не знает, как потушить огонь из вины, сожаления и злости на себя внутри него. Этот огонь быстро сжигает все внутри, заставляет его вскочить на ноги. — Если бы не мой провал, вы бы с Джином сейчас были вместе! Я-я так не могу… Каждый раз, как я закрываю глаза, мне снятся их трупы в реках крови, а посередине стою я, не могу и на сантиметр сдвинуться с места, могу только смотреть в их стеклянные, безжизненные глаза. Всю мою команду вырезали, пока я валялся в отключке! Я никогда не смогу простить себя. — Успокойся! — Джун, подобно своему подопечному вскакивает с места. Что-то тотчас же слетает со стола. Предположительно это кружка «BOSS», но это уже не важно. Ведь никто больше никогда не будет ею пользоваться. Бумага, выпущенная с захвата Джуновых пальцев, летит на пол вслед за чашкой. — Я ведь сказал, что все… — О да, кто бы говорил о спокойствии. Этот по края взвинченный парень, с силой сжимающий край стола? Ну уж нет, — уже хорошо… — произносит на шумном выдохе, вновь приземляясь в кожаное кресло. Да, он понимает, что Джин — та разбитая кружка, которая никогда больше не сможет быть прежней. Прикосновения к воспоминаниям секут кожу пальцев, ведь Джин больше не вернется. Не коснется его. Ведь он раздроблен. Раздроблен на мелкие кусочки. Снимает очки и сдавливает виски пальцами. Остыть. Просто… Остыть. Зачем ворошить прошлое? Просто. Обломки. Это просто кусочки. — Ты сделал все, что мог. Я понимаю и знаю это. — Невообразимыми усилиями давит из себя смешок, хотя звучит все равно ущербно и жалко. — Все равно это… неправильно. Мы бы так и продолжали балансировать на чистой любви и доверии? — Ты же знаешь, из агентов получались отличные пары… После слов Намджуна злость как рукой сняло. Он не имел право жаловаться и злиться. Не он потерял самого близкого человека в жизни, хоть Джин и был его другом. Юнги видел, как страдал Намджун, ведь, даже если он и пытался скрыть это от всех остальных, Джун был его лучшим другом, тем, кого Шуга знал с тех пор, как он впервые пришёл в агентство. Злой на весь мир, Юнги просто срывался на весь мир, курил, пил, жил желанием мести. И именно Намджун встряхнул его, наорал, заставил поменяться, дал ему причину жить. — Прости, я не должен был поднимать эту тему… — И вправду. — Кивает, грустно улыбаясь. Где-то в закромах памяти Намджуна вырисовывается бархатный образ Джина, с его сладко-приторной улыбкой, но вовсе недетским аппетитом. Хах. Только один человек любил Сокджина больше самого Джина. И именно этот человек сейчас бессмысленно улыбался собственным мыслям. Да, Джуну жаль. Да, он убивался. Да, он медленно самоуничтожался воспоминаниями о манерном, но родном выражении лица, расцарапывал себя изнутри мыслями. Но даже он смог стерпеть, даже этот раскаленный воск, опаляющий внутренности, сумел остыть с течением времени. Но он никогда не подумал, что Юнги тоже терзает себя этим. — Не суетись. Просто. Забудь. Пускай прошлое останется в прошлом. — Да. И, похоже, Джун все же остается в этом самом прошлом. Но он не может позволить больше кому-либо быть затянутым в эту рутину воспоминаний и сожаления. — Ты хорошо поработал. Тебе стоит отдохнуть. — Всем сегодня нужно выдохнуть напряжение и уединиться от собственной головной боли, а Мину дважды и говорить не придется. Шуга быстро хватает документы, при этом выкрикнув что-то на подобии «просмотрю их дома», и выбегает из кабинета, минуя людей. Он довольно-таки быстро добегает до уже закрывающегося лифта, нажимая на кнопку, и, когда лифт заново открывается, быстро заходит внутрь. Глаза встречаются с карими глазами напротив, обладатель которых ранее в открытую грубил Юнги. — Не ожидал тебя так поздно здесь увидеть, — говорит Юнги, на его губах опять эта неуважительная ухмылка. Выражение лица никак не указывает на то, что он был расстроен или растерян. Парень молчит, изредка брезгливо поглядывая на наставника. На самом деле, именно Пак ожидает сейчас, что Юнги эти взгляды сочтет таковыми. По правде говоря, мастерство и умения воистину впечатляли Чимина и стоили всеобщего уважения. Но горделивый взгляд напрочь вышибал все мысли о признании или авторитете. Все-таки, Чим где-то внутри чтил достижения Шуги в боевом мастерстве. Хоть и яро пинал это противное ему чувство, ведь так уж вышло, что характером он не удался в свое сладенькое личико. — Что ж, меня абсолютно не угнетает то, что я обманул твои ожидания. — И снова этот язвительный тон. Сама атмосфера угнетает, свалившись грузом на плечи явно морально и физически вымотанного парня. — Я тебя поздравляю, мелкий, мне совершенно похуй, — говорит Юнги, безразлично хмыкая. Он складывает руки на груди и замолкает, обдумывая недавнюю ситуацию в целом. Внутри он явно винит себя в том, что сам задел эту тему. Он словно сдер засохшую кровь с недавно затянувшейся раны. Дверь лифта с негромким звоном открывается, и Шуга сразу выскакивает из небольшого помещения. У него сейчас нет сил спорить с надоедливым подчиненным, и так других проблем хватает. Вечерняя улица встречает его осенней прохладой и сырым после дождя воздухом. Юнги натягивает маску, закрывающую его нижнюю часть лица, и не спеша бредет домой. Дом кажется холодным и пустым, поэтому Шуга, забив на все, сразу ложится спать, ныряя в бескрайние пучины кошмаров.