во всём виноваты бабочки.

Я засыпаю, мне сейчас не больно, (Наверное почти уже привык) И как-то на душе — почти спокойно Как будто клавиша "Печаль" на миг «залипла».

      На свадьбе он улыбался и с горящими страстью глазами целовал невесту. Кольцо на пальце гордо выставлял на показ при каждом удобном случае и сдержанно улыбался флиртующим девушкам, элегантно поправляя очки в чёрной оправе. Однажды на базе в туалете оттирал красную помаду с воротника белой рубашки. Смеялся и говорил, что ему есть за что бороться и ради чего жить. Все ему завидовали, ведь он выглядел счастливым. А потом в одну безлунную ночь оказался на пороге дома Гарри в стельку пьяный. Вопросы игнорировал, даже не пытаясь что-либо произнести заплетающимся языком, — ввалился в прихожую, врезавшись в косяк. Харт, подавив первоначальное удивление, придерживая под руки, провел Эггси в гостиную и усадил в только купленное кресло с жесткой, грубой обивкой. — Тебе нужно протрезветь, прежде чем идти домой. Иначе принцесса Тильда будет явно не в восторге, — безучастно произнес, полагая, что именно для этого агент и пришел к нему. Ради чего еще? Он теперь жалкая пародия на замену Мерлина — сидит за компьютерами, координирует агентов, делится информацией с организацией Statesman и присутствует на конференциях. Никаких серьезных заданий, никаких перестрелок, никаких миссий с работой под прикрытием — ничего. Он отошел на задний план. На колени к Анвину запрыгнул серый щенок с кучерявой шерстью. — Ты его оставил, — растеряно глядя на собаку, произнес Эггси. — Конечно оставил, — нахмурился Гарри. — Не в приют же его отдавать. — Зачем-то добавил. Анвин понимающе кивнул и погладил щенка, запуская пальцы в короткую, мягкую шерсть. В глазах мелькала пустота и легкое желание утопиться, но Гарри этого не видел. — Ты живешь один? — поинтересовался, окидывая взглядом комнату. Обставлена она довольно просто: кресло, диван, стеклянный столик, телевизор и книжный шкаф в углу. Обои и мебель — в бордовых тонах. Ничего лишнего. Ничего, за что глаз мог бы ухватиться. В ответ Гарри лишь обвел руками комнату, как бы говоря: «Как видишь». Спустя какое-то время Эггси кивнул, что выглядело так, словно до него не сразу дошел смысл сего жеста. Собака на коленях Анвина звонко тявкнула, спрыгнула на пол и убежала куда-то в глубь комнаты. — Воды? — Эггси замотал головой в знак отрицания. В горле ужасно саднило, но отправлять в желудок что-либо было бы опасно. В тишине они провели слишком много времени. Больше, чем это сделали бы обычные коллеги, но определенно меньше, чем это сделали бы лучшие друзья.       Отправлять Эггси на негнущихся ногах к принцессе Тильде Гарри не решился. Оставил напившегося агента на диване. Утром незваного гостя уже не было. На работе он кротко извинился за ночной визит и пообещал, что больше не побеспокоит, на что Галахад старший отмахнулся, мол без проблем, хоть под героином, хоть с кровью на руках приходи.       На следующей неделе на работу Анвин являлся сонным, с мешками под глазами и отвратным настроением. Досыпал он в любое свободное время. Со временем это стало настолько регулярным явлением, что коллеги перестали коситься на него. Харт же старался не обращать внимания и ничего не спрашивал — это ведь не его дело. Но не только агент Галахад заметил, что рассказов о жизни в браке поуменьшилось. А если точнее, то они вовсе исчезли. Никаких «сегодня она улыбнулась, словно ангел, и я не смог не помыть посуду» или «она готовит как бог! знали бы вы, господа, обзавидовались бы!». Ничего подобного. Ноль. Отсчет пошел в 'минус'.       После того, как на задании Эггси не хватило сил перезарядить пистолет, а лёгкая заторможенность привела к ножу меж ребер и, как следствию, завалу миссии, его личные проблемы стали не только его. — Если ты не можешь разделить свою жизнь на работу и семью, тебе придется выбрать что-то одно, Эггси! — сам Гарри уже и не помнил, когда в последний раз повышал на него голос. Анвин был лучшим агентом, все схватывал на лету, но запорол элементарное задание. Анвин лишь хмыкнул и отвел взгляд. Говорить о бабочках Харта стало бы не лучшей затеей. — Что у тебя происходит? — смягчаясь, спросил агент Галахад, присаживаясь на больничную койку. — Может, я могу как-то помочь? Он всегда хочет помочь, думает Анвин, но толку от него. После выстрела в голову Гарри стал другим. Стал… жалким? Слабым? В нем исчезла та искра, которая горела так ярко, когда он встретил Эггси у полицейского участка и рассказывал о столовых приборах. Он казался пустым. — Я ее не люблю, — все же произнес Галахад младший. — Мы постоянно ссоримся и… — Агент замолчал и едва заметно сощурился от боли меж ребер, пониже сердца. Глядя на Гарри, хотелось ему врезать — выглядел он так, словно ему глубоко плевать на проблемы товарища. — Я ей не звонил. Не хочу, чтобы она приходила, — произнес, звучно выпустив воздух сквозь зубы. — И ты не вздумай ей звонить. — Добавил, чтобы Харт вдруг не вздумал взять дело в свои руки. Старший агент Галахад уважает решение своего протеже. Через двое суток принцесса Тильда пришла в ателье Kingsman и затребовала ответов. Ведь Эггси не звонил и не писал уже слишком долго. Должно быть, что-то случилось. Спустя три часа Гарри сдался — было невозможно смотреть на то, как девушка истерила и убивалась в фойе. — Он был ранен, — выпалил, только появившись перед Тильдой. — Сейчас идет на поправку, но никого не принимает. После со стороны девушки полетели обвинения и тирада на тему «я же его жена», но Галахад обещал Анвину не приводить Тильду к нему в палату. Он и не будет. Спустя еще несколько часов девушка все же удалилась. По крайней мере, он жив. Могло быть и хуже, размышляла она. — Напиши ей. — Что? — Эггси прекрасно понял, о ком говорил Гарри, но зачем-то переспросил. — Твоя жена приходила, требовала увидеться с тобой. В ответ Анвин лишь слабо кивнул, опустив взгляд на сплетенные пальцы рук, лежавшие поверх белого одеяла. — И что ты ей сказал? — с необъяснимой усмешкой, подняв глаза на агента Галахада. Разговор у них не особо заладился. Слова выходили сухими и безвкусными. Харт отвечал односложно, а Эггси не знал, о чем еще говорить. Что можно спросить о своей жене, о которой не хочется слышать? — Вам с Тильдой нужно поговорить, — после слишком долгого молчания произнес Гарри, пытаясь понять, что агент об этом думает. — Если ваша проблема решаема, я уверен, вы найдете выход. — А если нет? — выпалил, даже толком не подумав над словами коллеги. — Тогда вам следует расстаться. — Хороший из тебя советчик. — Анвин хмыкнул. В его понимании развод означал бы, что они сдались, а ведь Тильда ему дорога. — Если не любишь, не нужно мучить ни её, ни себя. В словах Галахада был смысл. Эггси уважал принцессу, но не любил. Не стоило изводить себя душевным метаниями и Тильду — своею безответностью. Она не заслужила такого к себе отношения. — Не думаю, что моя проблема решится. На вопросительный взгляд Гарри Эггси ответил без слов. Запустив тонкие пальцы в густые волосы, притянул мужчину к себе. Потом он еще долго ощущал чужие слюни на своих губах и раздраженно-испуганное «нет, мы джентльмены и вести себя должны подобающе». Это было больно, хоть и ожидаемо.       Как только Эггси смог встать на ноги, ему разрешили проходить реабилитацию в родных стенах, но домой агент отправился спустя еще несколько суток, ссылаясь на плохое самочувствие. Стоило ему переступить порог, как принцесса Тильда бросилась ему на шею, принялась зацеловывать лицо и лепетать ласковые слова. Анвин со слабой улыбкой прижимал девушку к себе за талию и думал о предстающих нотациях о том, что ему следует быть осторожнее на миссиях. Конечно же, слушать ее он и не стал бы. Смысл его существования исчез вместе с остывшей страстью. — Стоп! Ты что?! — интонацию Эггси невозможно было передать в полной мере. По его голосу можно было сказать, что он находится на грани истерики, смешанной с толикой злобы и щепоткой отрицания происходящего. Только этого ему не хватало. Парень часто и прерывисто дышал, повторял одни и те же слова и вопросы, разбил кружку, хлопнул дверью… Полный набор поведения шокированного в плохом смысле человека. — Да! — срывая голос повторила Тильда. — А есть какая-то проблема? — с неприкрытым наездом, не обращая внимания на осколки на полу. — Ты что-то имеешь против?! На короткое мгновение Анвин остановился и расслабился в лице. Он вдруг понял, что глядя на озлобленное выражения глаз, изогнутые уголки губ и мелкие морщинки вокруг глаз, не чувствует ничего. Ему нравилась ее напористость — именно в эту черту он когда-то и влюбился, — но не более того. Ни слова не говоря, Эггси развернулся спиной к принцессе и направился в их общую спальню на второй этаж, оставив жену с раскрытым ртом. — Ты не можешь так со мной поступить! — кричала Тильда, преграждая путь мужу, собравшему все свои вещи и направлявшемуся вон из дома. — Следовало покончить с этим раньше, — произнес буквально себе под нос, не зная, хочет ли быть услышанным. — Что ты сказал? — голос девушки сел до 'прокуренной' хрипоты. Анвин уперся взглядом в глаза жены, положил руки ей на плечи и, затыкая собственную совесть, просил прощения за потраченное на него время и пытался игнорировать женские слезы, стекавшие по впалым щекам и острым скулам.       В доме Гарри было уютно. Было тихо. Эггси не доставало этого покоя. Но Харт прервал это мгновение, начав говорить о неверности решения Галахада-младшего. Бурбон заметно бил по мозгам, гоняя кровь по венам. Голос Гарри звучал успокаивающе, но смысл слов терялся. Около четырех утра Эггси стоял на коленях перед Тильдой и молол чепуху о том, что испугался отцовства, а на губах хранил горький привкус чужих губ. В тот раз Харт обошелся без «мы же джентльмены» и без разговоров выставил за дверь.       Его сыну исполнилось три года, и он выглядел чертовски похожим на отца. Тильда стала еще более нервной и раздражительной, а Эггси не помнил, когда в последний раз высыпался. В Kingsman его уже давно не брали на серьезные задания и даже стали подумывать о том, чтобы отправить его за мониторы компьютеров, на задний план, на скамейку запасных, которая никогда не пригождалась. Анвин пытался доказать окружающим свою полезность. Выходило скверно. Он уже слишком давно не являлся авторитетом среди агентов. А принцесса настаивала на том, что сыну нужен отец. И он пытался себя в этом убедить. Выходило примерно также, как и с доказательством своей полезности. А потом, однажды, они сильно повздорили. Тильда кричала о том, что не даст Анвину увидеть сына, о том, что не вернется домой, пока Эггси не извинится за свое хамское поведение и пофигистическое отношение к семейной жизни. Она была в гневе, Эггси было плевать. Женщина громко хлопнула дверью, а маленький Чарли помахал ручкой, глядя на отца поверх очков в яркой оправе, Анвин печально улыбнулся сыну и недобро усмехнулся, глядя на закрытую входную дверь. Он не хотел, чтобы принцесса возвращалась.       В ночь того дня было слишком много виски, теплая постель и, впервые за долгое время, соприкосновение тела с желанным телом. Анвин водил кончиком указательного пальца по мужской груди и шептал о том, что он свободен, что они не нарушают никаких джентльменских устоев, и ему хотелось верить. А позже, в ночной тьме, Харт считал унылых бабочек с цветастыми крыльями, кружащими под потолком, и проклинал себя. «Во всем виноваты бабочки. Не я», — уверял себя и не верил.