Чудовище

Позднее возвращение супруги очевидно не взволновало Артура. Его и её попадание в Мунго не слишком впечатлило, по мнению Молли. Достаточно целителям было сказать, что у супруги вирус и к ней нельзя, как муж успокоился. За неделю, проведённую в госпитале, Молли едва пришла в себя и сейчас ей требовалось подумать. Супруг, засевший в сарае, думать не мешал. Молли с ужасом осматривала дом, больше похожий на лавку старьёвщика. Жить здесь ей придётся, магический брак, да и не примут её нигде. А на свой дом денег придётся накопить, детей Артуру она не оставит. Ничего, поживёт пока здесь так, глядишь, к возвращению детей она что и придумает. Молли не собиралась ничего менять в «Норе», хотя очень хотелось. Чем позже Артур поймёт, что она поборола действие Артефакта, тем лучше. Ту же дрянь на неё прицепить не удастся, ну так Уизли другое могут придумать. Ничего, потерпит грязь, не это сейчас самое важное. Важней понять, как помочь детям и выпутаться самой, а потерпеть безобразие она сумеет. Вся эта обстановка, всё вокруг не имело к личности Молли никакого отношения. Скорее это было отражением её полного антагониста. А Артур? Женщина постаралась вспомнить свою жизнь с этим человеком. Артур был весьма своеобразным супругом. С самого начала его интересовали только две вещи, еда и постель. Будучи в своём уме, женщина осознавала, никакой любви и привязанности супруг к ней не испытывал. Артефакт не зря превратил аристократку в кухарку. Артур не обладал умом или амбициями, которых от него требовал свёкр, Септимус Уизли. Все желания мужа сводились к нескольким постулатам: хорошо покушать, получить секс, и чтобы больше его не трогали. По сути, сразу после заключения брака их жизнью управлял отец Артура. Он поучал молодую супругу, как следует вести себя «правильной жене», он требовал от Артура быть главой семьи. Артур же явно не имел сил противостоять авторитарному отцу. Он вообще предпочитал ни в чём не участвовать, не вмешиваться. Его якобы увлечение маглами сводилось к складированию в сарае всякого хлама. Первые годы после заключения брака у них не было детей. Сейчас Молли понимала, это были последствия лишения девственности на алтаре. Уизли просто накормили её силой родовой алтарь. Жестоко и совершенно неправильно накормили, лишив Молли возможности в первые годы зачать. Варварский ритуал вполне мог убить её и убил бы, будь она слабее. А Септимус изо дня в день повторял им «семья без детей - не семья». Те годы муж пользовал её при первой возможности, наклоняя везде, где ему приспичит. Вспомнив, Молли передёрнуло от омерзения, словно её вываляли в грязи. А тогда такое поведение казалось доказательством любви. Вспоминая, женщина отчётливо осознала, что Артура она раздражала и супруг скорее боялся её, чем испытывал иные эмоции. Похоже, даже симпатии не было. Она была удобна. Именно так он к ней относился. Для Молли рождение Билли стало отдушиной, словно глоток воздуха ей дали. Молодая мать надышаться не могла на первенца. А ещё после рождения первенца Септимус, наконец, перестал так плотно их контролировать. Детей Молли любила, это чувство пробивалось даже сквозь действие артефакта. Сейчас она с ужасом понимала, насколько мало уделяла им времени, не занимаясь воспитанием, а ограничившись кормёжкой и редкими всплесками эмоций. Артура же дети волновали мало. Пожалуй, супруг с одинаковым удовольствием рассуждал о маглах и перед сыновьями, и перед чужими. Близнецы на уровне интуиции прочувствовали это и нашли способ добиться внимания матери. Не было ни дня, чтобы мальчишки не сотворили какой-нибудь каверзы. О, им двоим она уделяла своё время. Из-за этого сил на Ронни у Молли не оставалось совсем. Перед своим младшим сыном Молли была виновата больше всего. Может,поэтому Мать сжалилась и дала ему другую судьбу? Ужасно, её дети прокляты и она бессильна это исправить. Молли понимала, несмотря ни на что, её дети - самое лучшее, что есть в её жизни. Неважно, кто их отец, это её дети. Да Артур на них и не претендовал особо. Тогда, в начале их совместной жизни, Артур вроде хотел детей? Или это было отражением желаний Септимуса? Когда появился Билл, а потом Чарли, в доме стало шумно, и Артур сбежал в сарай. Муж оборудовал себе там лежбище и проводил практически всё время, прикрывшись якобы увлечением. Удобная отговорка, не больше. Не было никакого увлечения. Артур ничего не знал о маглах. Мужчина просто обворовывал простецов, пользуясь служебным положением. В этом даже корысти не было, болезненная тяга к чужому, которой Артур потакал. Артур даже не знал назначения большинства вещей, которые тащил в свой сарай. Маги могли наказать вора, и он нашёл такой выход. Маглы же не могли ничего ему противопоставить. Единственная пригодившаяся вещь из того, что натаскал супруг — машина. Но и в этом заслуги Артура не было. Машину зачаровали Билл и Чарли. Мальчишки помнили зачарованный мотоцикл Блэка, вот и расстарались. Артур был тогда так удивлён. Пришедшая в себя женщина понимала, что муж в сарае отсиживался, а не колдовал над увлечением. За все эти годы ничего из украденного Артур никак не применил. Близнецы периодически совершая набеги на этот склад «того что плохо лежало», находили нужные себе вещи. Кстати, ей тоже стоит посмотреть, что там есть. Может, удастся что-то продать, реальный счёт из Мунго превосходил лечение «вируса» вдвое. Деньги требовалось достать втайне от супруга, а где, пока идей не было. Молли прекрасно помнила, как воспринимали Артура в школе - «не от мира сего». Тех, кого так именовали, было довольно много. Да их сосед тому пример. Ксено Лавгуд витал в облаках, изучал никому неведомых тварей, но был вполне уважаем магами. Только в отношении Артура Уизли «не от мира» звучало как оскорбление. По сути Артур ничем не интересовался и не увлекался. Все его рассуждения про простецов и магловский прогресс были бутафорией. Не знал Артур про маглов ничего и не пытался узнать. Всё сводилось к тому, что он услышал на уроках, да плюс рассуждения Дамблдора. За многие годы в речах мужа по сути ничего не добавилось, только пафоса стало больше. Артур и в магловском мире появлялся только с бригадой ликвидаторов. Пока те занимались делом, супруг, быстро настрочив стандартные бумажки, по тихому тащил всё, что попадалось под руку. Никто ему не препятствовал. Как подозревала Молли, молчали потому, что сами брали реже, но более обдуманно. В итоге же все думали на Уизли. Воспоминания вновь вернулись к началу их совместной жизни. В министерство, в самый непопулярный отдел супруга пристроил Дамблдор. Директора школы связывали с Септимусом Уизли какие-то дела. Свёкр и Дамблдор воспринимали Артура как дурачка. Молли понимала, муж не совсем здоров, но не в том смысле. Артур был невеликого ума, да, ещё и ленив до отупения, но проблема была в чём-то другом. Альбус, кажется, догадывался, в чём дело, но не просвещая своего компаньона Септимуса Уизли. Сейчас Молли отчётливо видела, насколько Альбус презирал её супруга. Презирал, но не бросал. Связывало Уизли и Дамблдора нечто, что заставляло директора подкармливать это ничтожество. Супруг директора боготворил, почитая и поклоняясь как идолу. Только вот было это слишком театрально, чтобы прозревшая Молли верила в его искренность. Артур любил и ценил только себя, на остальных ему было плевать. Хотя нет, Джинни у Артура была на особом счету. Супруг не то чтобы сильно любил дочь, но определённо был к ней привязан. Женщина понимала, после рождения Джинни супруг к ней самой охладел окончательно. Иначе бы череда беременностей продолжилась до самой её смерти. И причину охлаждения Молли знала, в ней не было больше изначального напора магии. В прежние годы после их упражнений Молли чувствовала себя разбитой. Сил не было ни на что. Зато Артур скакал как кузнечик, фонтанируя дамблдоровскими сентенциями об объединении миров. После рождения Джинни у Молли был постоянный упадок сил. Теперь она не ощущала особой разницы в состоянии до и после секса. И Артур как-то подувял и больше не рвался исполнить супружеский долг. Получается, муженёк просто жрал её магию, как какой-то вампир? Женщину передёрнуло. Это не было действием артефакта, личная особенность Артура, о которой супруг явно знал. Мысль о том, что она делила ложе с этим…, вызвала тошноту, Молли банально вырвало. Женщина с ужасом осознала, что ночевать ей с супругом придется в одной кровати. Более того, магический брак не позволит ей отказать мужу в близости. Ни секунды не сомневаясь, Молли рванула в госпиталь. Через полчаса у неё на руках была выписка, где говорилось о том, что она всё ещё опасна для окружающих. Спать Молли отправилась в комнату дочери. Артуру она документ показала, тот был весьма недоволен. Похоже, жрать её силы супруг умудрялся и без секса, просто во сне. Вряд ли Молли Уизли подозревала, каким влиянием обладала на собственного мужа. Слишком долгая связь имела свои последствия, Артур был подвержен своего рода эмпатии, хотя сам не замечал этого. Под влиянием Молли в этот вечер Артур тоже думал и вспоминал. По убеждению мужчины, ему исключительно не везло, с самого рождения. Да само его рождение было дважды несчастливым. Во-первых, он родился в семье изгоев магического мира, хотя ничем этого не заслужил. Во-вторых, он был болен. Не в том смысле, как понимают это другие, всё было гораздо хуже. Артур не мог самостоятельно усваивать магию. Дефект, сломавший ему жизнь. Для того, чтобы быть магом, Артуру требовался кто-то другой, способный усвоить и переработать магию, а потом отдать её ему. В начале это не было заметно. Его мать, Цедрелла Уизли, щедро делилась с маленьким сыном своей силой. Цедрелла была одарённой ведьмой, а Артур был совсем мал. Наверное, мать была единственной, кто любил Артура и кого любил сам Артур. Слишком рано стало известно про болезнь Артура. Септимус сына недолюбливал, братья были старше и возиться с мелким не желали изначально. Когда же они узнали про «болезнь», общение свелось к минимуму. Артуру казалось, что стоит ему пойти учиться в Хогвартс, как его мир наполнят толпы друзей и поклонниц. Ведь Цедрелла всегда говорила, что младшенький у неё красавчик. Артур и правда в детстве был хорошенький. Золотоволосый голубоглазый ангелок с ярким румянцем на пухлых щёчках вызывал умиление многих. Это умиление и слова матери отложились в сознании мальчика, заставив поверить в собственную исключительность. Увы, к школе волосы стали темней, а детская пухлость и вовсе исчезла. Прежнего восторга Артур не вызывал ни в ком, кроме Цедреллы. Сразу в поезде, где Артур попытался подсесть в купе к компании, его прогнали, обозвав Предателем Крови. И Молли Пруэтт была в том купе. Она молчала, но какая разница, все они там были одинаковые. Для детей, выросших в мире магов, он был парией. Общаться же с грязнокровками Артур находил унизительным для себя. Как же ненавидел Артур всех этих чистокровных снобов, которые кривились при виде его. Кто они такие, чтобы судить его? Разве они страдают так, как он? Разве внутри их живёт эта бездонная пустота, которая так пугает Артура? Уехав из дома, Артур сразу ощутил нехватку магии. Внутри всё замирало от ужаса, он ощущал, как из него уходит сила. Хуже всего, что восполнить пустоту он мог только рядом с сильными магами. Вот и приходилось держаться рядом с чистокровными. Приходилось улыбаться и быть милым со всеми, а порой хотелось проклясть их. Однажды Пруэтт высказала ему, что если его так тянет в общество приличных магов, то хоть за гигиеной мог бы следить. Это было курсе на третьем или четвёртом. Вокруг заводной и успешной Молли Пруэтт крутилась уйма народу. Её слова многие услышали. Конечно, она о высоких материях рассуждает: о магии, о достижениях зельеварения. В тот день Артур люто возненавидел Молли Пруэтт. Он мечтал, чтобы эта прилизанная чопорная дрянь оказалась на самом дне. Как она посмела тыкать его носом в неухоженность? Да у него просто магии не хватало за собой следить. Не хватало потому, что эта же дрянь гнала его. И эльфа у него нет, чтобы ухаживать за ним. Неприятно ей, видишь ли, что от него пахнет, могла бы и потерпеть молча. Грязнокровки вон молчат и радуются, когда он обратит на них внимание. Увы, магии от грязнокровок было чуть. Самое мерзкое, что самым подходящим донором на факультете оказалась Пруэтт. Может, если бы у этой фифы было поменьше поклонников, она бы не выделывалась перед Артуром. Но у грудастой коровы Пруэтт кавалеров хватало. За ней бегали и старшекурсники, и ровесники, и парни помладше. Артур их не понимал. Ему нравились тихие девочки помладше, стройненькие, хрупкие, без этих вульгарных сисек. Свой вкус Артур находил утончённым, изысканным и не понимал, что другие находят в Молли. Рыжая языкастая и совершенно не похожая на стройную тростинку. Да ещё и волосы длинные. Фу. Себе Артур не признавался, что возбуждается, глядя на парней в душе, и девушки ему нравятся похожие на мальчиков. А вот такие грудастые жопастые язвы его совсем не привлекали. Так было до тех пор, пока он случайно не наткнулся на целующихся Рудольфуса Лестрейнджа и Молли Пруэтт. От них так и пёрла магия. Мощная. Тягучая. Плотная. Она оглушила Артура, мгновенно опьянив. Он позорно кончил в штаны, глядя на этих двоих. С того дня у него начались проблемы. Молли Пруэтт ему по-прежнему была эстетически неприятна. Только вот после того случая его организм подстроился и теперь легко наполнялся силой Пруэтт. Это было так приятно, что в один из дней он возбудился от этого ощущения. Потом опять и опять. Артур чувствовал себя изнасилованным, эта мерзкая Пруэтт умудрилась отнять у него даже его хороший вкус. Когда отец дал ему семейный артефакт, Артур мечтал, что теперь-то он подберёт себе девушку по вкусу. Но проклятая Пруэтт и тут ему нагадила. Во всей гриффиндорской гостиной артефакт реагировал только на неё и первокурсницу Берту Джоркинс. Артуру Берта нравилась определённо больше, но отец наорал на него и приказал привязать Пруэтт. Как же Артур тогда ненавидел эту дрянь, которая испоганила ему жизнь. Наверное, больше он ненавидел только Люциуса Малфоя. Мерзкий блондинчик, только появившись в Хогвартсе, принялся унижать Артура. Он всячески поливал Артура грязью. Когда Уизли срывался, то сам же оказывался виноват. Как же, Артур же обижал младшего. «Вы старше, мистер Уизли, как вы можете? Он не может вам ответить, это недостойно факультета Годрика». Да эта немочь белобрысая своим ядом любого отравит. Хуже всего, что на фоне мерзкого Малфоя он смотрелся совсем плохо. Учителя ставили Люциуса в пример, а Артуру пеняли за нерадивость. Разве Артур виноват, что ему не хватает магии и тяжело сосредоточиться. Люциус на первом курсе походил на фарфорового ангелочка. А когда подрос, стало ещё хуже. В четырнадцать Люциус перерос Артура и оказался шире в плечах. Проклятый Малфой даже форму шил на заказ, чтобы лишний раз показать богатство. Прилизанный, благоухающий духами и хуже девки увешанный побрякушками. Малфой обдавал Артура презрением, не стесняясь унизить даже при учителях. И так ловко, что его даже не ругали. Этого блондинчика девушки считали воплощением соблазна и принцем Слизерина, а Артур был для них отребьем. И всё почему? Только потому, что этот альбинос родился в богатой семье. Артур ничем не хуже. Почему таким, как эта Пруэтт и Малфой, можно всё? Им даже учителя подсуживали. Слизнорт приглашал их в свой клуб, а Артуру отказал. Брак с Молли. Отец отдал ему маленький домик с участком земли, мог бы расщедриться на что-то побольше. Впервые Артур почувствовал хоть что-то к этой дуре в брачную ночь. Там на алтаре он испытал такое удовольствие. Они с отцом буквально утонули в силе, которая хлынула в алтарь. Артур чуть ли не впервые полностью наполнил свой резерв. После этого он легко прошёл проверку на министерскую должность. С той ночи Артур больше не ненавидел жену. Не любил, скорее воспринимая её как источник удовольствия. Но приятней всего было наблюдать, как эта зазнайка превращается в домашнюю тупую клушу. Эта Молли скорее вызывала жалость и презрение. Артур испытывал ни с чем несравнимое удовольствие от мысли, что опустошает каждый раз ту, о которой мечтали все эти снобы. Трахает, получая при этом не только удовольствие, но и её силы. Ему нравилось унижать эту гордячку, наклоняя её в самых неподходящих местах. Совсем быстро она стала именно такой, какой мечтал её увидеть Артур. Тупой бабой в застиранных тряпках, способной рассуждать только о пирогах и коликах у детей. После рождения близнецов уже никто не смотрел на эту корову с интересом, и Артуру было от этого хорошо. Он никогда ей не изменял. Зачем? Мысль, что каждый раз он уничтожает её, приносила массу удовольствия. Он давно не ненавидел Молли, она была только олицетворением чистокровных. Как жена и хозяйка она вполне Артура устраивала. А остальное... Вот проведёт ритуал и заживёт, а пока отомстит этим. Всё было прекрасно до рождения малышки Джинни. После этого секс с Молли вдруг не принёс практически ничего. Эта дрянь отобрала у него даже это. Он пытался несколько раз, но однажды у него на эту корову просто не встал. Вначале разозлившись, Артур быстро успокоился. У него была дочь, а значит немного подождав, он наконец обретёт свободу. Он нашёл ритуал, который мог его вылечить, в той же книге, где был способ снятия печати с Рода. Род Артур спасать не собирался, не заслужили. От мысли, как вытянутся лица отца и братьев, Артур не мог ни хихикать, обойдутся. Все они, все недостойны спасения. А вот он достаточно настрадался, он и не жил практически. Разве это жизнь? Постоянный холод внутри, эта уродина в постели, вечно орущие дети. Теперь вот опять терпеть истощение, эта дура подхватила вирус. Ведь обычно они спали в одной кровати и Артуру этого хватало для пополнения резерва. Почему эта заразилась, а он должен терпеть. Утром злой и измученный Артур отправился на работу. Подумать только, уже неделю он жил на голодном пайке. И неизвестно сколько ещё Молли будет заразной. Мистер Уизли с трудом заставлял себя выполнять привычную работу, вдобавок было сразу несколько вызовов, на которые пришлось аппарировать. Проводив супруга, Молли принялась воплощать в жизнь собственный план. Во-первых, она оправила письмо Хагриду с просьбой помочь в её горе. К письму приложила пирог своего приготовления и бутылку виски, в своё время найденную близнецами в закромах Артура. Обнаружив такую добычу сыновей, Молли алкоголь изъяла. Вот теперь пригодился. У Хагрида женщина просила волосы единорогов, для амулетов детям. Слишком много всего свалилось на их семью. Миссис Уизли была уверена, что в просьбе ей не откажут. По-хорошему следовало бы заняться огородом и садом, но это было бы слишком заметно. Придётся терпеть запустение. Самого Артура Молли не боялась, но у него были братья, которые вполне могли сотворить с ней что-то ужасное. Следующим пунктом был разбор берлоги Артура. Совершенно не рассчитывая на положительный результат, Молли, войдя в сарай, взмахнула палочкой: - Акцио фунты. Вопреки её ожиданиям, деньги в этом хламе были, и много. В сторону женщины прилетело несколько коробок, банок и странных керамических животных, очевидно содержащих в себе деньги. Вскрыв всё это, Молли стала обладательницей нескольких тысяч фунтов. Интересно, это за этот год, или близнецы не подумали провернуть такой фокус? Вопрос с оплатой счёта за лечение решился. Весьма неожиданная и приятная находка быстро была перепрятана в более надёжное место. После этого Молли стала планомерно разбирать залежи хлама, который притащил Артур. На следующий день она продолжила это занятие, прерываясь только на готовку. Про себя женщина поражалась супругу, который совершенно не замечал того, что в его закромах старательно роются. На разбор ушло несколько недель. Обнаружила Молли много интересного и нужного. Часть хлама отправила в лавку старьёвщика. Очень быстро выяснилось, что «вирус» Артура долго не удержит. Ну что же, Молли в своё время была одной из самых успешных в зельеварении. Уже вечером супруг получил порцию успокоительного и снотворного. Помимо разбора завалов, миссис Уизли озаботилась своими детьми. Первым был Чарли. Разумно рассудив, что Артур пользовался её магией, Молли провела ритуал снятия запрета. Сварила противоядие к той дряни, которой опоили сына. И ещё парочку нужных ритуалов она запланировала в ближайшее время. Посылка от Хагрида принесла волосы единорога и несколько нужных трав. Женщина принялась вязать простенькие амулеты, потихоньку наговаривая пожелания счастья и здоровья для своих детей. Пришлось вспомнить, чему учили в детстве, и заняться развитием собственной магии. Тренировки. Амулеты. Ритуалы и варка зелий. Слишком занятая Молли не слишком присматривалась к супругу. Не пристаёт и ладно. Питать его собой она больше не желала. Хватит, Артур украл у неё уже достаточно. Неприятности грянули в середине мая. В камине зашуршало и кто-то громко окликнул её. В зелёном пламени камина торчала голова совсем мальчишки. Парень представился стажёром аврората, имя Молли не запомнила. Все,что ей сообщил аврор: Артур напал на женщину и теперь в госпитале Св. Мунго. Миссис Уизли, бросив всё, заскочила в камин и отправилась в Мунго. Уже целители ей рассказали более полную версию событий. Артур ни на кого особо не нападал. По всей видимости мужчина сошёл с ума. Иначе его действия объяснить было сложно. Он долго шёл за какой-то женщиной по министерству, а потом ,схватив её за руку, потащил куда-то. Свои действия он сопровождал странными словами: «Да, ты будешь новой Молли. Я нашёл тебя, теперь будет хорошо. Ты станешь Молли и будет хорошо». Дама становиться «Молли», очевидно, не хотела и начала сопротивляться. Мистер Уизли, у которого из кармана торчала волшебная палочка, «успокаивал» разгневанную женщину, шлёпая её свитком пергамента по голове. Дама, понятно, не успокаивалась. На крики сбежалась толпа. Вызвали мракоборцев. У «похищаемой» так и не получилось вырваться, держал Артур крепко. Когда мракоборцы попытались освободить ругающуюся даму, они тоже схлопотали свитком. Применять что-то серьёзное против явно невменяемого Уизли не стали. Его усыпили и вызвали целителей. - С вашим мужем занимается сам Артур Блишвик! - с придыханием сообщила молоденькая ведьма в лимонной мантии. Она же проводила женщину, очевидно мечтая хоть одним глазом увидеть работу «легенды». К её сожалению, увидела она только двух беседующих целителей. Блишвика с его учеником Гиппократом Сметвиком. Они же, заметив миссис Уизли, пригласили её в кабинет. - Молли, у меня неутешительные новости. Боюсь, Артур совсем не воспринимает реальность. Твой муж, мы не сможем его вылечить. - Блишвик печально качнул головой. Наверное, Молли следовало бы огорчиться хотя бы для вида, но волновал её в это момент исключительно вопрос финансов. Именно его она и задала. - Не поможете? Значит, мне следует забрать его. Боюсь, мне не по средствам содержание Артура в Мунго. - Блишвик мотнул головой. - Об этом не беспокойся, денег с тебя не возьмут, даже наоборот, немного заплатят. Ты же поняла, что твоему мужу требуется подпитка от другого мага? Молли кивнула: - Когда ту дрянь сняли. Чуть одумалась, вспоминать стала. Уж простите, кормить его своей силой я не стала. Хватит того, что они с его отцом со мной уже сотворили. Я от него подальше держалась, даже снотворным поила, чтобы не спать в одной кровати. Хоть чувствовать себя живой стала. Он бы меня осушил, не задумываясь. А мне детей поднять надо, - звучало может и гадко, но Молли не чувствовала своей вины. Навязанный брак и супруг-вампир не были тем, за что можно испытывать благодарность или жалость. Пусть осуждают, если хотят. Она-то знала, Артур её, не жалея, превратил из сильной цветущей ведьмы в старуху-сквиба. По своей нынешней силе она была близка именно к этому и то, что ещё могла колдовать, чудо. - Даже не думай винить себя, - жёстко припечатал Блишвик. - К моменту, когда вы встретились, для него уже было поздно. Такие, как Артур, магическое чудо. Своеобразное благословение Магии для Рода. Или проклятие, если родители идиоты. Из Артура мог получиться уникальный целитель. Таких детей, как он, учат с раннего детства. Им же неважно, какую магию брать. Он и проклятие сожрёт, не поморщится. Есть проклятия, с которыми обычному целителю не справиться. А такой как Артур, сосредоточившись на проклятии, сидя больного за руку держит, свой резерв пополняет. Пара месяцев, и вместо проклятия легкое магическое истощение, которое легко лечится. И нужно-то только научить отличать магию проклятия от остального. Вот и учат их с младенчества, считай, контролю. Учат брать только то, что вредит другим. Такой маг может искупить вину всего Рода. Что-то вроде шанса для виноватых. Если бы Септимус Уизли пришёл с бедой сына к целителям, Артур бы отслужил, откупил бы у Матери весь Род Уизли. А так его состояние стало проклятием. - Он мог лечить? - поразилась Молли. Для неё Артур был чем-то отвратительным. Получается, Уизли поступили и с сыном весьма жестоко, превратив в монстра. - Мог. И был бы куда счастливей. Ему нельзя было жениться. Нельзя было иметь длительную связь с одним партнёром. Эмпатия или что-то похожее. Сложно сказать точно, такой дар большая редкость. Мало у нас информации. При длительных связях такие, как он, начинают терять себя. Наверное, это страшно - сжирать своего любовника, да вообще того, кто рядом. Поэтому проклятия предпочтительней, нет вины, которая гложет. Привязанности нет, пациенты, вылечившись, уходят. Новые впечатления, полный резерв и благодарность людей. Для таких, как Артур, в этом и есть счастье. Удивительно, что Артур продержался так долго, учитывая образ жизни. - А сейчас? - Молли не понимала, зачем им Артур. - Его же не учили? - Учат отличать, Молли. А магию он тянет сам. Если магии нет, проклятию нечем питаться, оно само уйдёт. Магия восстановится. Так намного дольше и тяжелей, но это неважно. Артура мы положим в палату к безнадёжным. У них будет тактильный контакт. У проклятых появится шанс. Артуру от этого не будет хуже. Для него это просто сила. - объяснял Сметвик. - Тогда уж в одну кровать. Из меня он силу во сне пил. - буркнула Молли. - А ты не против? - радостно вскочил Гиппократ. - Не против. Если кому от этого лучше станет. Только палату закройте. Не хочу, чтобы дети услышали какую-нибудь похабщину. Уходила Молли из клиники со странным чувством. Судьба Артура и её собственная. Глупость и необразованность Уизли стоила им обоим многих лет жизни. У Молли хоть дети есть. Артур же вообще стал овощем. Она сделает всё, чтобы вырастить детей, постарается избавить их от проклятия. А он? Молли помнила Артура в школе, помнила в течении их жизни вместе. С каждым годом он всё больше уходил в мир фантазий. Последнее время он почти ни на что не реагировал. Последняя вспышка эмоций была во время суда, когда детей забрали. После этого он совсем странным стал. Про детей, кроме Джинни, не вспоминал. Да и дочь, её болезнь Артура совершенно не волновала. Молли не радовалась внезапно обретённой свободе. Оказывается, она совершенно не желала зла Артуру. А ещё придётся всё это как-то сообщить детям.