Шоколад с твоих губ

Свет был тусклым, старая лампа накаливания то и дело мигала, грозя вот-вот погаснуть. Еще чуть-чуть - и в тесной каморке станет не только холодно, но и темно. Мужчина лет сорока тоскливо взглянул на единственный источник света и вздохнул, устало закрыв глаза. Тело бил легкий озноб, царапины на щеке едва затянулись, а желудок сводило от голода. Но нет, он упрямо терпел. Через несколько часов за ним придет Ли-Ту. Добродушный мальчишка, взрослый не по годам. Впрочем, как и все дети, которым удалось пережить Катастрофу. Только большинство погибло в первый год. Не каждый смог приспособиться к тому, во что превратился привычный мир за каких-то десять минут. Всего десять гребаных минут, шестьсот секунд, семьсот двадцать один удар сердца, сколько-то там вдохов и бессчетное количество мыслей, которые за это время успели промелькнуть в голове у каждого. Никто толком не понял, что произошло. Но рвануло знатно: выжил хорошо если каждый двадцатый. Каждый дом в городе разобрало разве что не по кирпичику. И повезло только тем, кто был в это время в метро или на открытой местности. Не уцелело практически ничего: ни электричества, ни радиосвязи, ни тепла, ни даже крыши над головой. Это уже потом удалось более-менее восстановить хотя бы электроснабжение. А тогда те, кто чудом уцелел, зачастую сходили с ума, превращаясь незнамо во что. Они то слонялись по пепелищам с отрешенным взглядом, завывая и стеная, то набрасывались на людей, пытаясь разорвать их, перегрызть горло и выдавить глаза. Теперь таких было меньше. Куда меньше, чем в первое время. Тогда люди прятались, стараясь найти хоть какие-то съестные припасы и согреться. Катастрофа произошла зимой, а морозы не щадят никого. Они стали еще одним врагом для людей наравне с безумием и голодом. А вскоре и сами люди стали сами себе врагами, разделившись на банды мародеров, выискивавших хоть сколь пригодные для использования вещи, не брезгуя убийствами и грабежом. Черные Крысы были самыми влиятельными из таких вот банд. И два дня назад они совершили набег на кучку людей, ютившихся в чудом сохранившемся бункере. Всего одиннадцать. Восемь детей и трое взрослых. Они и так пережили многое. И все они, несомненно, уже однажды подергали смерть за усы. Иначе бы их школьная экскурсия попросту не выжила. А так... Пусть они потеряли еще четверых, но все же. Воспитатели так же оберегали осунувшихся ребят, стараясь добыть еды и найти хоть какую-то крышу над головой чтобы переждать лютые морозы, которые почему-то все длились и длились. Они и сейчас длятся, потому что небо не бывает больше голубым. Оно серо-черное, из-за пепла, который даже снег красит в черный цвет. От Крыс отбились, пусть и странно. Они вихрем пронеслись по всему бункеру, который не удалось защитить должным образом. Ведь ни огнестрельного оружия, ни сильных мужчин тут не было. Что смогут противопоставить дети, пусть и лет семнадцати, против направленного в их лицо дула пистолета? Правильно, ничего. А жить, несмотря ни на что, хотелось. Крысы помародерили что могли, побили тех, кто не успел спрятаться и ушли восвояси. Они даже еду не нашли. Не потому что ее хорошо прятали, нет. Ее не было попросту. Так что, обокрасть их не получилось почти. Бывший учитель еще раз вздохнул и нащупал во внутреннем кармане куртки свое сокровище и слегка улыбнулся. Он нашел его недавно, когда скрывался от парочки Крыс в руинах какого-то здания. Это была шоколадка. Обычная плитка шоколада в пластиковой обертке. С орехами, если верить этикетке. И мужчина при мысли о ней только на сухую сглатывал, не смея открыть и попробовать. Он уже и забыл, каков шоколад на вкус... Да что там шоколад, сам он не ел уже почти неделю. Но при этом твердо решил, что подарит это сокровище Ли-Ту. Сорванцу, который спас когда-то ему жизнь, без которого он не представлял себе этот холодный и сумрачный мир. Лампочка погасла-таки. Последний раз мигнула и больше не зажглась. Ну и черт с ней, в темноте да не в обиде. Правда, там что-то говорили про тесноту, но теснота и так везде, так что плакаться некому. А к холоду он уже давно привык... Слабый лучик света ласково коснулся нахмуренных во сне бровей, осветил основательно поседевшие на висках, отросшие до плеч волосы, глубокие морщины у рта и едва заметную сеточку во внешних уголках глаз... Некогда теплых карих глаз. Теперь они потускнели, выцвели, да и в темноте казались скорее черными провалами. Но взгляд все равно оставался теплым, даже ласковым. Ли-Ту осторожно, кончиками пальцев, провел по щеке того, кто заменил ему и отца, и мать, и брата, погибшего в Катастрофе. Тот заснул, засунув руки в карманы потрепанного и замызганного пуховика, хмурясь во сне. Его короткие светлые ресницы чуть подрагивали: видно снилось что-то нехорошее. Хотя, кого тут удивишь кошмарами? Мальчишка не хотел будить этого мужчину. Он заслужил отдых, хоть и такой: в пустой, холодной и темной каморке. Но только мужчина все же спал очень чутко. И если от света, который источала зажженная лучина, он не проснулся, то чужое прикосновение заставило его вздрогнуть и поймать наглую руку. Они так и застыли, смотря друг на друга, в свете догоревшей уже до середины длиной деревянной щепочки. Юноша даже затаил дыхание, понятия не имея о том, что нужно сделать. Хотя нет, понятие-то как раз он имел, но боялся. Поймут ли? Раньше... Раньше, учитель его понимал всегда. Быть может, и сейчас... Не давая себе опомниться, Ли-Ту быстро наклонился и чмокнул мужчину в губы, а потом отпрянул, кажется, не веря в то, что только что сделал. Бывший его учитель растерянно моргнул, потом посмотрел на мальчишку и понял, что до сих пор держит его руку в своей. И... Сжал чуть сильнее, подбадривая. Давая понять, что все хорошо. Ли-Ту слегка улыбнулся, смотря на него, и пожал руку в ответ. А потом, мужчина хлопнул себя по лбу и засмеялся хрипло. Как он мог забыть! Так и не отпустив руки мальчишки, он расстегнул молнию куртки и нашарил во внутреннем кармашке плитку шоколада, вытащил и протянул растерянному сорванцу. Тот, кажется, даже не понял что это в первый момент. Зато потом... Он посмотрел на мужчину так, будто тот подарил ему половину земного шара, не меньше. Обертка была тут же аккуратно раскрыта, а первый, крохотный кусочек лакомства - съеден. Ли-Ту закрыл от наслаждения глаза, рассасывая горьковатую шоколадку и чувствуя себя просто невероятно счастливым. А потом спохватился: он же даже не предложил ее учителю... Вот же неблагодарная свинья! - Хотите?.. – он протянул плитку мужчине, виновато смотря на него. А тот только рассмеялся, проведя рукой по его щеке и легонько щелкнув указательным пальцем по кончику острого носа. - Если только с твоих губ, - он ласково улыбнулся, впрочем, не призывая юношу к каким либо активным действиям. Он подождет столько, сколько потребуется. Только ждать Ли-Ту не пришлось: тот сам нагнулся и вновь поцеловал, чувствуя себя еще счастливее, чем пару минут назад. Теперь ему принадлежал весь мир, он просто был одуряюще счастлив, а что-то болезненно-сладкое в груди грело все озябшее и исхудавшее тело, давая силы и храбрость, чтобы вновь откусить от шоколадки и подарить еще один трепетный и горьковатый поцелуй своему учителю. Лучина, упавшая на бетонный сырой пол погасла, оставляя после себя тонкую струйку сизого дыма и пару угольков, которые истлели практически тут же. А эти двое оставшись в благородной темноте, даже не заметили этого, упоенно целуясь, крепко обнимая друг друга и наслаждаясь вкусом такого редкого и бесценного лакомства. Пусть пока все будет так, как есть. У них еще впереди много испытаний, много боли и ужаса. Но все это - позже. Сейчас только они двое существуют в темной комнате. И только для них весь мир. Хотя бы на пару часов.