Волчье время

Настойка твисса была теплой, с вяжущим лекарственным привкусом. Меченый сделал несколько глотков и понял, что ему больше не хочется. Так и сидел, бездумно глядя в стену, пока зазевавшийся стюард не вспомнил о своих обязанностях. - Может быть, вина?.. - спросил слуга, поняв, что Крикс не хочет больше пить, и осторожно забирая из рук энонийца полупустой кубок. Надо же - "вина"! Всего несколько дней назад ему давали одну кружку воды в день, и жажда мучила его даже во сне. Кто бы тогда сказал ему, что в том же самом Кир-Кайдэ, пусть даже несколькими этажами выше, кто-то станет интересоваться, не желает ли он выпить вина - и даже безо всякого сарказма. В комнату заглянул один из охранявших вход гвардейцев. Увидев, что Крикс бодрствует, откинувшись на подложенные под спину подушки, стражник просветлел лицом. - Очень удачно, что вы не спите, мейер Рикс. Магнус Бейн-Арилля, Лорио Бонаветури, хотел сказать вам пару слов. Согласия южанина, естественно, никто не спрашивал. Мгновение спустя в спальню вошел высокий, полнотелый человек в темном камзоле, поверх которого поблескивала золотая цепь с сапфирами. Комнату мужчина пересек стремительным и легким шагом, плохо сочетавшимся с его крупной, исполненной достоинства фигурой, и остановился прямо у постели Меченого. Вошедший следом за ним Льюберт Дарнторн, наоборот, замешкался возле дверей, как будто не решаясь войти внутрь. - Я рад, что вы пришли в себя, - сказал дородный обладатель золотой цепи, глядя на энонийца сверху вниз. - Вы помните, что с вами было?.. "Смутно" - мысленно ответил юноша. Он помнил скрежет отпираемой снаружи камеры, спорящие друг с другом голоса и чьи-то пальцы, ищущие пульс на его шее, но что случилось ДО и ПОСЛЕ этого, память пленника уже не сохранила. Монсеньор, он жив. Но я бы рекомендовал немедленно дать ему белобородки и люцера. Ну так дайте. Я распоряжусь, чтобы для вас достали все, что нужно. Хоть люцер, хоть жабье молоко. Мне нужно, чтобы этот человек остался жив. Во что бы то ни стало. Слышите, мэтр?.. ...Монсеньор, носилки не проходят в дверь. Что делать? Выносите на руках. Поосторожнее, Этери. Представь себе, что несешь в дом невесту. Хороша невеста, ххе! Щас тебе будет "хе!". Сказал же - аккуратнее, болван! Тебе только коней ковать... Мессер, вы совершаете ошибку. Я не знаю, что наплел мой сын, но этот человек - опасный преступник... Я не потерплю... Вы, кажется, совсем ополоумели, Дарнторн. Даже вашему сыну хватило ума понять, что в нашем положении такой заложник - это просто дар судьбы! А вы готовы пустить все псу под хвост, только бы расквитаться с Валлариксом за свои заплесневелые обиды. Пока речь идет о вашей голове, мне, в общем, все равно, но в данном случае это касается уже не только вас. Я не желаю слушать ваши оскорбления, мессер. Ну так не слушайте... Этери, Марко! Долго вы еще намерены возиться?.. Кажется, были и другие голоса, но кому именно они принадлежали, Крикс уже не разобрал. Но главное он помнил, и в ответ на вопрос магнуса слегка кивнул. - Вы, вероятно, недоумеваете, что именно заставило меня пойти на ссору с лордом Сервелльдом и вытащить вас из тюрьмы?.. - приятным мягким баритоном сказал магнус - Я собирался отправиться в Кир-Кайдэ для переговоров с Родериком из Лаэра только в следующем месяце, но получил на редкость любопытное письмо. Льюберт Дарнторн писал мне, что так называемый "Меченый", о поимке которого сообщил лорд Дарнторн, на самом деле - Крикс из Энмерри, бывший оруженосец лорда Ирема. Льюберт напоминал о мнении своего дяди, лорда Бейнора, который считал вас внебрачным сыном императора. Молодой Дарнторн дал понять, что эти обстоятельства известны лорду Сервелльду, но он так ослеплен собственной ненавистью к династии дан-Энриксов, что не намерен оставлять вам жизнь. В конце письма Льюберт просил меня вмешаться. Мне пришлось поторопиться и ускорить мой отъезд, но я об этом не жалею. Я пришел сказать, что теперь вашей жизни ничего не угрожает. Лорд Дарнторн был просто вне себя, но я сказал ему, что у него полные тюрьмы мародеров и воров, и если ему непременно нужно отводить на ком-то душу, пусть займется кем-нибудь из них. А вас ему больше не получить. И кстати. С того дня, как я приехал в крепость, меня буквально преследуют истории о том, как вы сражались с людьми Сервелльда Дарнторна в Серой сотне, и о том, как вы держались на допросах. Разрешите выразить вам свое восхищение... если хотя бы половина этих слухов соответствует истине, то вы - редкий храбрец. - А вы - подлец, - сказал "дан-Энрикс". Пока он лежал неподвижно, пленнику казалось, что он чувствует себя не так уж плохо, но стоило приподняться или с кем-нибудь заговорить - и сразу становилось ясно, что сил у него не больше, чем у полудохлой кошки. Магнус наклонился к изголовью, пытаясь разобрать, что сказал пленник. - Вы подлец, мессер, - повторил энониец громче и отчетливее, с досадой отметив, что голос все равно звучит еле слышно. - Вы все знали: и про казни без суда, и про Кир-Рован, и про Олв... про этого свихнувшегося ворлока. Но вам было плевать. Так что не ждите благодарности за то, что вы избавили меня от Музыканта с Понсом... Альды мне свидетели: я ничем вам не обязан. Будь я просто Меченым, вы бы палец о палец не ударили, чтобы меня спасти. В Кир-Роване замучили несколько сотен человек, но ни один из них не был внебрачным сыном Валларикса - так зачем вам было вмешиваться, верно?.. - Крикс смотрел на Лорио недобрым взглядом. Пленнику очень хотелось, чтобы этот человек, с его густым и сочным голосом и раздражающе-холеным видом, почувствовал себя оскорбленным, но увы - на лице Лорио не дрогнул ни единый мускул. - Я вижу, что вы еще не вполне оправились после того, что вам пришлось перенести в плену у лорда Сервелльда, - сказал он мягко. - Мне сказали, что вам стало лучше, но теперь я вижу, что не следовало беспокоить вас так рано. Вам нужен покой... покой и отдых. Мы поговорим потом. Я ухожу. "Катитесь ко всем фэйрам" - согласился энониец про себя. - Разрешите мне остаться с Риксом, монсеньор, - встрепенулся Льюберт, до этой минуты молча переминавшийся с ноги на ногу у двери комнаты. Лорио нахмурился и покосился на Дарнторна, словно только сейчас вспомнил о его присутствии. - Мейер Рикс неважно себя чувствует. Впрочем, если ваше общество не будет ему в тягость... Магнус вопросительно взглянул на пленника. - Не будет, - без особенной охоты сказал Крикс. Если верить магнусу - а никаких причин не верить ему в этом отношении у Крикса не было - Дарнторн спас ему жизнь. Если Льюберту почему-то хочется остаться здесь - то это его право. Хотя ничего особо интересного он не увидит. Крикс не сомневался в том, что полчаса спустя он уже будет крепко спать. Настойка твисса - превосходное снотворное. Раньше южанину была бы неприятна мысль, что кто-то посторонний может находиться в комнате после того, как он заснул, но теперь все изменилось. После заточения в Кир-Роване присутствие других людей действовало на Крикса успокаивающе, мешая ему возвращаться мыслями к событиям последних двух недель. Словно сообразуясь с его пожеланиями, в комнате пленника все время кто-то был - лекарь, сиделка или же стюард из свиты магнуса, приставленный присматривать за Меченым. Считалось, что он должен выполнять всякие мелкие желания больного - принести воды, проветрить комнату, помочь добраться до поганого ведра и все такое прочее. Но Крикс был убежден, что на самом деле этому парню с пепельными волосами и сонным невыразительным лицом поручено за ним шпионить. Криксу самому случалось выполнять для лорда Аденора поручения подобного характера, поэтому он не сомневался, что и сам белоголовый, и сменявшая его сиделка бегают отчитываться к магнусу. Вот только пересказывать им было нечего. Наблюдение за человеком, который едва способен сесть в постели, дело скучное, и большую часть времени сиделка вышивала, а пепельноволосый зевал с закрытым ртом и чистил ногти острой щепочкой. А теперь Дарнторн сел на его место и, не спрашивая, налил Криксу подогретого вина. Руки у Льюберта слегка дрожали. Меченый выразительно приподнял брови, но вино все-таки взял. Оно было разбавлено оремисом и пахло яблоками, имбирем и летом. - Как ты? - спросил Дарнторн, не поднимая глаз. - Уже гораздо лучше, - совершенно честно сказал энониец. От вина по телу разлилось приятное тепло. - Спасибо, Льюс. Если бы не твое письмо... - Не надо, - перебил Дарнторн с какой-то непонятной яростью. Меченый пристально взглянул на Льюберта, и понял, что допустил грубую промашку. В прошлый раз Льюберт видел его, когда лорд Сервелльд устроил на дворе свой идиотский балаган с клеймом. До этого - в пыточной камере. Нет никакого смысла разговаривать с ним так, как будто бы они только вчера сидели за столом в скриптории и по заданию Наставника срисовывали карту или делали тарнийский перевод. Прошедший год не зачеркнуть ничем, а Льюберта не убедить, что он не может и не должен отвечать за своего отца. Конечно, рано или поздно Льюберт это обязательно поймет. Но еще не сейчас. И не со слов "дан-Энрикса". Лучше поговорить о чем-нибудь другом. - Я правильно расслышал?.. Этот жирный боров, магнус Лорио, решил-таки начать переговоры с лордом Родериком? - спросил Крикс. Льюберт расслабился, как будто обмякая в кресле. - Ну, на самом деле, у него просто не оставалось выбора. Лорд Ирем с ходу вышиб армию отца из Лорки, и за эти две недели продвинулся дальше, чем отряды Родерика из Лаэра - за прошедший год... а гверрские войска форсировали Шельду и фактически обрезали все пути сообщения между Бейн-Ариллем и Гардаторном... Говорят, что гверрцами командует Лейда Гефэйр. Представляешь? Лорд-протектор Гверра - женщина! - Дарнторн все еще избегал смотреть на Крикса, поэтому не заметил выражения его лица. Казалось, Льюберт испытывает лихорадочную потребность говорить о чем угодно, только бы не допустить, чтобы в беседе наступила пауза. - Магнус сказал, что лорд Гефэйр перед смертью помешался, но я этому не верю. Я Лейду Гефэйр помню еще по Адели. Такая сдержанная, вежливая, ну просто уменьшенная копия леди Лэнгдем. А глаза - как грозовые тучи. Посмотришь - и сразу хочется куда-то спрятаться, пока не грохнуло. От нее вполне можно было ожидать чего-нибудь подобного... Крикс стиснул край толстого войлочного одеяла. Его так и подмывало выяснить, что Дарнторну известно о гверрских отрядах и о Лейде Гвенн Гефэйр, но он опасался, что Льюберт о чем-то догадается, поэтому предпочел сменить тему. - Что сказал лорд Дарнторн, когда узнал, что ты написал магнусу? - поинтересовался он. Чувства лорда Сервелльда нисколько не интересовали Крикса, но он хотел быть уверен в том, что с Льюбертом все будет хорошо. Может быть, лорд Дарнторн и не настолько обезумел, чтобы мстить собственному сыну, но на месте Льюберта Крикс все равно держался бы от повредившегося головой родителя как можно дальше. Лицо Дарнторна окаменело. - Ничего. Мы с ним не разговариваем... я хочу сказать, наедине. Теперь мы видимся с отцом только в присутствии Бонаветури. Отец не может обвинять меня в предательстве прямо при магнусе, но ведет себя так, как будто я ему чужой. - Значит, теперь ты служишь магнусу? - Я никому больше не служу, - отрезал Дарнторн. "Как и я" - подумал Крикс, впервые ощутив странное чувство общности с Дарнторном. Детство для них обоих кончилось в Каларии, а юность - здесь, в Бейн-Арилле. Это связало их друг с другом крепче и сильнее, чем любая дружба, хоть они и не были друзьями. * * * - У меня мало времени, - нетерпеливо сказал коадъютор, глядя на Кэлрина Отта с видом человека, которого отвлекают от серьезных дел ради какой-то ерунды. До Отта доходили слухи, что сэр Ирем всего пару месяцев назад оправился от "черной рвоты", и, похоже, долгая болезнь не лучшим образом сказалась на его характере. Рыцарь даже не посчитал необходимым остановиться, разговаривая с Оттом прямо на ходу. Да и еще - апофеоз невежливости - с ходу ограничил собеседника во времени. - У вас есть пять минут. Чего вы от меня хотите? Кэлрин честно постарался подавить досаду и ответить вежливо и кратко. - Я узнал, что на рассвете вы выезжаете в Кир-Кайдэ для переговоров с главарями мятежа. Я бы хотел поехать с вами. Калариец приостановился, недовольно сдвинув брови. - Мы должны успеть соединиться с войском Родерика из Лаэра раньше, чем мятежники поймут, что я намерен принимать участие в переговорах. Сами понимаете, что марш-бросок от Лорки до Кир-Кайдэ надо будет сделать со всей возможной скоростью. Лишние люди в таком деле не нужны. А теперь прошу меня извинить, я тороплюсь. - Уделите мне еще одну минуту, монсеньор. Прошу вас прочитать эту бумагу. Когда Кэлрин присоединился к войску, он предъявил лорду Ирему дорожный лист за подписью Саккрониса. Там было сказано, что Кэлрин Отт является хронистом из столичного Книгохранилища, и на него возложена задача лично наблюдать военную кампанию в Бейн-Арилле, а после возвращения составить непредвзятое и честное свидетельство обо всем увиденном. Но, кроме этого, у Кэлрина имелась еще одна верительная грамота, где рукой самого Валларикса было написано: "оказывать всемерное содействие". Готовясь к разговору с коадъютором, Кэлрин достал ее со дна седельной сумки и переложил в карман, предвидя, что она ему еще понадобится. Благодаря этому он чувствовал себя, как опытный игрок в пинтар, который придержал несколько фишек и заранее уверен в том, что на последнем круге сбросит "семилистник". Казалось бы, бумага с росчерком Валларикса должна была поставить в споре точку. Но сэр Ирем то ли не умел проигрывать, то ли именно в тот день был исключительно не в духе и хотел на ком-нибудь сорвать свое дурное настроение. - Ну что ж, если вы так настаиваете - езжайте, - холодно ответил коадъютор, даже не пытаясь скрыть, что смотрит на его пустой рукав, заправленный за пояс. - Но на всякий случай повторю еще раз: мы спешим. А это значит, что никто не будет приноравливаться к вашим возможностям. Надеюсь, вы это учтете. Кэлрин терпеть не мог, когда ему напоминали про его увечье. Неприязненно взглянув на коадъютора, он сообщил, что сэру Ирему не нужно беспокоиться - он не намерен быть обузой. Очень скоро Кэлрин понял, что поторопился с выводами. И насчет обузы, и насчет своей выносливости. Коадъютор не жалел ни самого себя, ни своих спутников, ни лошадей. Но лошадей они хотя бы меняли по дороге, а вот людям оставалось только стиснуть зубы и терпеть. Если бы Отту пришлось самому расседлывать и заново седлать коня, а заодно возиться с притороченными к седлу сумками, он бы наверняка отстал от спутников уже на первой остановке. Но Линар без всяких просьб делал эту работу за себя и за него, пока сэр Ирем - так же молча - занимался своей лошадью. Кэлрин подозревал, что про себя лорд Ирем посылает навязавшего ему на шею "летописца" ко всем фэйрам, но внешне калариец держался безупречно, и в каком-то смысле это было еще унизительнее. Единственным, что хоть чуть-чуть поддерживало Отта, была мысль о кожаном непромокаемом чехле на самом дне его седельной сумки. В нем хранились первые наброски его рукописи о "дан-Энриксе". Кипой этих листов Отт дорожил гораздо больше, чем всем остальным своим имуществом, но, кроме Лара, о ее существовании не знал никто. Перед отъездом из Адели Отт чуть было не поддался искушению показать свои черновики Саккронису, но все-таки решил, что с этим лучше обождать. Когда вокруг потянулись предместья Кир-Кайдэ, занятые войском Родерика из Лаэра, Отт едва поверил собственным глазам. Он уже начал думать, что скачка будет продолжаться вечно - ну, по крайней мере, до тех пор, пока он не ослепнет от унылой белизны заснеженных полей или не свалится без сил в какую-нибудь придорожную канаву. Бледно-зеленый от усталости Линар кое-как сполз с седла и принял у мессера Ирема поводья Коры. Кэлринн и сам чувствовал себя не намного лучше, но все равно подмигнул стюарду. Ничего, доехали... Теперь бы еще чем-нибудь перекусить и выпить теплого вина, - размечтался он. Не зря же Ирем придержал коня не где-нибудь, а прямо у дверей трактира? Правда, намалеванное над воротами изображение не вдохновляло. Ладно еще рисовать на вывеске гуся или свинью, но крыса?.. Или что, подобной вывеской местный хозяин заранее предупреждает всех, чем собирается кормить своих гостей? - Ну и дыра, - озвучил мысли Кэлрина один из спутников мессера Ирема, скептически рассматривая вывеску. - Снимите груз с моей души - мы ведь не собираемся остановиться здесь, мессер?.. Кэлрин впервые слышал, чтобы кто-то разговаривал с мессером Иремом в подобном тоне, и с любопытством посмотрел на незнакомца. Судя по внешнему виду, тот был человеком не военным. Мягкая светлая бородка модным клинышком и аристократичные манеры говорили об одном, но острый взгляд и наглухо застегнутый серый колет как будто намекали, что не все так просто. "Наверное, все-таки дипломат" - подумал Отт. Праздного франта коадъютор бы не потерпел. Ирем насмешливо прищурился. - Не сомневаюсь, вы бы предпочли свой особняк. Но раз уж вы в Кир-Кайдэ, то придется вам до возвращения в столицу обходиться без своего камердинера, перин и розовой воды... или к чему вы там привыкли дома? И заметьте - я, со своей стороны, советовал вам остаться в Адели. Это вы настаивали, что отправиться сюда - ваш долг перед страной и лично императором. - Да так оно и есть. Но при чем здесь трактир? - поморщился вельможа. - Никогда не понимал, почему люди вроде вас во что бы то ни стало хотят выполнять свой долг в максимально отвратительных условиях. Это переходило всякие границы, но сэр Ирем только усмехнулся. - Слезайте с лошади, Ральгерд. Я собираюсь пообедать и готов вас угостить - если вы обещаете не утомлять меня своей оценкой местной кухни. * * * Магнус Бейн-Арилля был умным человеком, поэтому после их первого разговора больше не досаждал "дан-Энриксу" своими посещениями. Тем больше было оснований удивляться, когда Лорио пришел опять. Сидевший у камина энониец вопросительно взглянул на гостя, будучи уверен, что этот визит - отнюдь не дань пустой любезности. - Как вы себя чувствуете? - вежливо спросил Бонаветури. - Лучше, - коротко ответил Меченый. Обсуждать свое состояние с Бонаветури ему не хотелось. Говоря по правде, ему вообще ни с кем бы не хотелось это обсуждать. Сервелльду Дарнторну не удалось его убить, однако силы возвращались к Криксу слишком медленно, и в глубине души он начал опасаться, что процесс выздоровления затянется на много месяцев. - Я очень рад, - заверил Лорио. - Как вам наверняка известно, к нам недавно прибыли послы Валларикса. Лорд Ирем изъявил желание лично встретиться с вами, чтобы убедиться в том, что вашей жизни ничего не угрожает. Я объяснил ему, что то... ммм... печальное состояние, в котором вы находитесь, целиком и полностью лежит на совести Дарнторна. Вероятно, магнус ожидал какой-то реакции, но Меченый молчал. Он сам не знал, какое чувство вызывает в нем мысль о встрече с бывшим сюзереном. Лорио выдержал паузу и продолжал. - Сэр Ирем пожелал, чтобы я предоставил вам возможность побеседовать наедине, а эта комната как нельзя лучше подходит для такого разговора. Здесь вам никто не помешает. Энониец мрачно посмотрел на Лорио. Теперь, во всяком случае, понятно, зачем тому вздумалось явиться в его комнату - магнус решил удостовериться, что пленник выглядит достаточно прилично, чтобы предъявить его послам. - Я прикажу, чтобы мессера Ирема провели к вам, - подвел итог Бонаветури, рассудив, что продолжать эту одностороннюю беседу делается не вполне удобно. Меченый вздохнул. По правде говоря, он с куда бОльшим удовольствием увиделся бы с Иремом при магнусе. Или при ком-то из послов. Пустой и ни к чему не обязывающий светский разговор - это предел того, что он сейчас способен выдержать. Но выбирать ему не приходилось. Коадъютор вошел несколько минут спустя. В первый момент он показался Криксу почти незнакомым - вероятно, из-за исхудавшего лица и седых прядей надо лбом. Прежними оставались только пристальные светло-серые глаза - но даже они сделались как будто холоднее и прозрачнее. Меченый обнаружил, что весьма невежливо таращится на бывшего сеньора, и поспешно отвел взгляд. С тех пор, как стало ясно, что Валларикс все-таки пришлет обещанную помощь Родерику из Лаэра, энониец часто представлял себе новую встречу с лордом Иремом, но так и не сумел придумать, что ему сказать. Да и что тут скажешь, в самом деле?.. Мессер Ирем между тем прошел через всю комнату и плавно опустился на одно колено в нескольких шагах от его кресла. На памяти Меченого он приветствовал так исключительно Валларикса. - Я рад, что вы остались живы, принц, - произнес он, не поднимая головы. Крикс судорожно стиснул подлокотники своего кресла. - Мон... мессер Ирем... встаньте, ради Всеблагих! Валларикс, кажется, пока не объявлял его своим наследником. А если бы даже и объявил... Бывший сеньор, стоящий перед его креслом на коленях - это уже слишком. Крикс готовился к чему угодно, но не к этому. В конце концов, они же здесь совсем одни, так что сэр Ирем вполне мог бы сказать ему все, что думает. Или теперь, когда пленника магнуса признали представителем династии дан-Энриксов, рыцарь считает себя связанным придворным этикетом даже здесь, в этой закрытой комнате, где их никто не слышит?.. Ирем встал - легким, пружинистым движением, которое никак не сочеталось с его бледностью и сединой, мелькавшей в волосах и бороде. А потом сказал то, что его собеседник ну никак не ожидал услышать. - Прости меня. - За что? - растерянно спросил "дан-Энрикс". - За все. Но главным образом за то, что я уговорил Валларикса подписать эту проклятую бумагу об аресте Льюберта Дарнторна. Если бы не это, ты бы никогда не оказался здесь. - Вы ошибаетесь, - смутился Меченый. - Льюберт тут совершенно ни при чем. Когда мы с ним... ну, словом, когда мне пришлось уехать из Адели, я хотел поехать в Гверр, к Лейде Гефэйр. А в Кир-Кайдэ я свернул совсем не из-за Льюберта, а из-за слухов о Безликих. Ирем покачал головой. - Неважно. Каждое решение имеет свою цену. Когда я составил тот приказ, а Император согласился его подписать, мы думали, что знаем эту цену и готовы ее заплатить. А вышло, что платить по всем счетам пришлось тебе. Меченый на мгновение прикрыл глаза. За этот год он много раз мечтал о новой встрече с коадъютором, и каждый раз - из песни слов не выкинешь - надеялся, что коадъютор вслух признает, что он был неправ. Крикс знал, что, пока между ними будет стоять воспоминание об их последнем разговоре, он не сможет разговаривать с бывшим сеньором так, как раньше. Снова открыв глаза, он постарался улыбнуться. - Ерунда, мессер. Я жив - значит, и говорить тут больше не о чем. - Кстати сказать, если уж мы заговорили о поступках и об их цене... ты знаешь, что Сервелльд Дарнторн убит? - спросил сэр Ирем, сев в пустующее кресло у камина. Энониец вздрогнул. - То есть как "убит"?.. - Если ты спрашиваешь о подробностях, то я их не знаю. Пока что все сходятся на том, что в день собственной смерти Дарнторн принимал у себя мага, которого взял к себе на службу, и что после этого никто уже не видел лорда Сервелльда живым. На месте Дарнторна я бы поостерегся принимать Олварга в одиночестве, оставив всех своих охранников внизу. Хотя в случае чего гвардейцы бы его не защитили, это правда... Насколько я понял, Олварг приходил и уходил, когда хотел, поэтому и в день убийства никто не подумал его останавливать. Охрана стала беспокоиться только тогда, когда сообразили, что Дарнторн слишком долго остается наверху совсем один. Их капитан поднялся в башню и нашел Дарнторна уже мертвым. Вот и вся история. В первый момент Крикс удивился, откуда мессеру Ирему известно про Олварга, но потом он понял, что особой тайны в этом не было. Вокруг давно уже болтали о "кромешниках", а подозрительного ворлока на службе Дарнторна мог описать любой из слуг в Кир-Кайдэ. Коадъютору осталось только сложить два и два, что он и сделал. - Но зачем Олваргу нужно было убивать Дарнторна? Калариец с легким раздражением пожал плечами. - Откуда мне знать?.. Может быть, это была месть - ведь, с точки зрения Олварга, Дарнторн его подвел. А может, Олварг успел поделиться с Дарнторном какими-то своими планами и не хотел, чтобы лорд Сервелльд ненароком выдал эти планы орденскому ворлоку... Как бы там ни было, Дарнторн убит, и это избавляет нас от целой кучи хлопот. Хотя, по чести говоря, я предпочел бы видеть лорда Сервелльда живым. - Я тоже, - сказал Крикс. Ирем прищурился. - Боюсь спросить, зачем. С тебя бы сталось его вызвать. Энониец промолчал, и коадъютор неприятно усмехнулся. - Таких, как он, не вызывают, Рикс. Их вешают. Кстати сказать, местного палача и его помощника Бонаветури приказал повесить завтра утром. - Только их? - прищурился дан-Энрикс. - Вам это не кажется нелепым?.. Надо было или начинать с Фин-Флаэна и Довардов, или вообще не браться за такое дело. Ирем выразительно приподнял брови. - То есть ты бы предпочел, чтобы мы этого Понса, или как там его звали, не казнили, а отправили мостить дороги? - Если рядом с Понсом не повесят Хоббарда, то - да! К фэйрам такую "справедливость". - Смотря что мы считаем справедливостью. Думаю, те, кого замучили в Кир-Роване, не захотели бы, чтобы мы отпустили этих двух ублюдков. - А вам не кажется, что мне это лучше знать?.. - безжалостно осведомился Меченый. Сэр Ирем вздрогнул так, как будто Крикс его ударил. И провел ладонью по лицу. - Да, - глухо сказал он. - Да, разумеется. "Дан-Энрикс" чуть не задохнулся от стыда. - Простите, монсеньор. Честное слово, я хотел сказать совсем не то. Ирем вздохнул. - Забудь. А что касается этих двоих... Я посмотрю, что можно будет сделать. Крикс закусил губу, не зная - то ли извиняться дальше, то ли сделать вид, что ничего особенного не произошло. Повисшая в воздухе неловкость казалась такой материальной, что ее почти можно было потрогать. Крикс решил, что пора сменить тему. - Льюберт сказал мне, что гверрцами командует Лейда Гефэйр. Это правда? - спросил он. Складка на лбу мессера Ирема разгладилась. - Представь себе. Я думаю, вы с ней скоро увидитесь. Она наверняка примет участие в переговорах, как представитель Гверра. - Как вы думаете, я смогу ее вернуть? - вопрос сорвался с губ "дан-Энрикса" быстрее, чем южанин успел прикусить себе язык. Ирем задумчиво взглянул на бывшего оруженосца. - Ну, для начала я спросил бы самого себя, что ее не устраивало в прошлом, когда вы расстались. А потом - что изменилось к настоящему моменту. Можешь ли ты быть уверен, что теперь ты сможешь быть таким, каким она желала тебя видеть? Меченый уже был сам не рад, что задал свой вопрос. - Нет, не могу, - признался он. - Тогда чего ты, собственно, от нее хочешь?.. Чтобы она приняла тебя назад и примирилась с настоящим положением вещей? Меченый промолчал. То, чего он хотел, никак не вписывалось в рамки логики. А коадъютор рассуждал об этом так, как будто бы все было очень просто. И от этой простоты хотелось выть. Рыцарь поднялся на ноги. - Думаю, тебе пора отдохнуть. Я и так задержался дольше, чем рассчитывал. - Нет, подождите, - встрепенулся Крикс, внезапно вспомнив, о чем размышлял до появления Бонаветури. - Вы не знаете, мессер - откуда взялось правило "кудель да не наследует Меча"? Мужчина обернулся. - Странный вопрос. Меч Альдов, как и всякий другой меч, довольно бесполезен в руках человека, не умеющего им владеть. - Но девушки в роду дан-Энриксов всегда учились обращению с оружием. А Беатрикс - та вообще сражалась наравне с мужчинами. - И тем не менее, когда Энрикс из Леда принял Меч, он настоял на том, чтобы наследство Альдов передавалось исключительно по мужской линии. Должно быть, он считал войну не женским делом. "Скорее уж, Энрикс из Леда понял кое-что про этот Меч" - мысленно возразил "дан-Энрикс", а вслух сказал: - Спасибо, монсеньор. - Не представляю, зачем тебе это нужно, но - пожалуйста, - пожал плечами Ирем. Когда рыцарь вышел, Меченый вздохнул, поправив плотную повязку на лбу. Если его догадка соответствовала истине, родоначальнику Династии не позавидуешь. Это примерно то же самое, как если бы Валларикс с самого начала знал про все, что случится в Кир-Кайдэ, и при этом все равно должен был отпустить "дан-Энрикса" сюда. Тому, кто смотрит исключительно со стороны, Тайная магия должна казаться неоправданно жестокой - или, по крайней мере, безразличной к человеческим страданиям. Поэтому первый император не хотел, чтобы она коснулась его дочерей, и по той же причине мессер Ирем так настойчиво просил у Светлого дать Криксу год отсрочки. Впрочем, коадъютор, кажется, вообще подозревал, что Князь ведет какую-то свою игру, ставкой в которой были безопасность и благополучие "дан-Энрикса"... Южанин улыбнулся собственным воспоминаниям. Просто невероятно, в каких неожиданных вещах могут сойтись непримиримые враги. Олварг вот тоже полагал, что Князь его использует. Олваргу просто не дано понять, что Истинная магия никогда никого не принуждает, она только предлагает человеку выбор - идти за своим Предназначением, каким бы трудным и мучительным это не оказалось, или предпочесть спокойную, ничем не омрачаемую жизнь. * * * С тех пор, как Меченого охраняли люди коадъютора и магнуса Бонаветури, жизни Крикса больше ничего не угрожало. То есть - никаких причин навещать старого врага у Льюберта как будто не было. Дарнторн и сам не очень понимал, зачем идет наверх, но все равно упорно поднимался по крутым, отполированным сотнями ног ступеням. Охраняющие коридор гвардейцы смотрели на его лиловый траурный колет с приличествующим их положению бесстрастием, но во взглядах той части охраны, которая была приставлена к дан-Энриксу мессером Иремом, Дарнторну все равно почудилось злорадство. К счастью, в крепости знали, что он написал Бонаветури знаменитое письмо, вызволившее Крикса из Кир-Рована. Благодаря этой сомнительной известности Льюберту не пришлось доказывать охранникам, что он не питает в отношении дан-Энрикса каких-либо дурных намерений. Гвардейцы просто расступились и позволили ему войти. Должно быть, рассудили, что скучавший в одиночестве южанин будет рад любому обществу. Льюберт переступил порог, пытаясь придумать, как бы объяснить дан-Энриксу свой неожиданный визит. Меченый лежал на застеленной кровати, подложив под спину несколько подушек и пристроив на коленях древнюю, растрепанную книгу. Льюберт узнал охотничий трактат, который он читал месяц назад - в то время он не знал, чем бы еще себя занять, пока его письмо дойдет до магнуса Бейн-Арилля. По правде говоря, Льюс предпочел бы больше никогда не видеть этот засаленный фолиант - слишком остро вспоминалось ощущение, с которым он смотрел на легкомысленные завитушки на заглавных буквах или на какую-нибудь потускневшую от времени гравюру, а сам в это время пытался представить, что делают с Меченым в Кир-Роване. При виде Льюса лицо Крикса осветилось, словно он был очень рад увидеть старого врага. Заранее продуманная Льюсом речь пропала зря, поскольку Меченый бросил трактат на одеяло и сказал загадочную фразу: - Ты на редкость вовремя, Дарнторн! Я уже полчаса сидел и думал, кто в этом проклятом замке может мне помочь - и тут заходишь ты. Это определенно перст судьбы. - А что случилось?.. - растерялся Льюберт. - Ничего особенного - если не считать того, что со мной обращаются, как с умирающим. Ирем заходит ко мне каждый день, но ненадолго, и на все вопросы о переговорах отвечает очень скупо. А чуть что, мгновенно заявляет, что мне нужно отдохнуть, поэтому он придет в следующий раз. Не знаю, как насчет других вопросов, а по поводу меня у них с Бонаветури наметилось полное взаимопонимание. Оба уверены, что я должен лежать в постели и ни во что не вмешиваться. Мне это не нравится. - Но... - "ты ведь и правда очень нездоров" хотел сказать Дарнторн, но вовремя сообразил, что подобное замечание не вызовет у Меченого ничего, кроме досады. Льюберт примирительно сказал - Может быть, я не прав, но я не понимаю, почему тебе не предоставить все переговоры Ирему. Я полагал, ты ему доверяешь. - Доверяю, - подтвердил дан-Энрикс. - Но это не значит, что я готов валяться в этой комнате и считать трещины на потолке, пока другие будут обсуждать условия мирного договора. Ирем вчера проговорился, что в Кир-Кайдэ уже прибыли представители Двенадцати домов. Они наверняка решат, что я настолько плох, что не способен сойти вниз. Еще чуть-чуть - и кто-нибудь из них притащится сюда, закатывать глаза и выражать мне свои соболезнования. Я не ручаюсь, что не запущу в него чем-нибудь тяжелым. - Ну и запусти. Ты ведь дан-Энрикс, тебе можно, - слабо улыбнулся Льюберт. Пожалуй, отвратительное настроение южанина можно было считать хорошим признаком. Все, кто выздоравливает после продолжительной болезни, в какой-то момент становятся сверх меры раздражительными. Сил еще слишком мало, чтобы возвращаться к полноценной жизни, но уже достаточно, чтобы безделье сделалось невыносимым. - В гверрских представителей ты тоже предлагаешь чем-нибудь швыряться? Они приезжают со дня на день. - Ну и чт... - Дарнторн осекся и мысленно обругал себя за тупость. Надо же быть таким дураком! Любой другой на его месте догадался бы еще сто лет назад. Тем более, что до него и раньше доходили слухи о связи дан-Энрикса с Лейдой Гефэйр. - Лейда? Вы с ней...? - Мы с ней, - мрачно подтвердил энониец. - Но не в этом дело. Я не думаю, что она будет рада меня видеть. Не думает - и все же собирается, вопреки здравому смыслу и предписанию врачей, спуститься вниз и встретить гверрцев лично. Впору радоваться, что сам Льюберт еще никогда не был влюблен. Или не радоваться, а, наоборот, завидовать?.. Хегг его разберет. - Чего ты от меня-то хочешь? - мрачно спросил Льюберт, уже понимая, что дан-Энрикс от своей идеи не откажется. А вся ответственность за безрассудство Меченого ляжет на Дарнторна, которого энониец непонятно с какой стати выбрал в конфиденты. - Мы с тобой почти одного роста. Если ты ссудишь меня штанами, сапогами и колетом, я буду тебе очень признателен. Побриться-то они мне дали, а вот из одежды у меня есть только то, что сейчас на мне. Но не могу же я сойти вниз в одной сорочке и подштанниках! Да еще в этих жутких войлочных туфлях. Мне-то, положим, все равно, а вот послы со стульев упадут, бедняги. Да и с престижем Династии выйдет как-то не очень... Меченый произносил эти слова небрежно, словно все это казалось ему шуткой, но взгляд оставался напряженным. Льюс вздохнул, подумав про себя, что проще всего притвориться, что достанет все необходимое, а потом ничего не делать. Никуда дан-Энрикс в таком виде не пойдет. Нет, вообще-то с него сталось бы... Плевал он на послов и даже на престиж Династии, но вот предстать перед Лейдой Гефэйр в подобной одежде энониец точно не рискнет. Одна беда - Льюс точно знал, что после недавних событий сделает для Крикса все, что тот захочет, даже если это будет абсолютной глупостью. Вечером он долго рылся в своем гардеробе, выбирая вещи, которые подойдут дан-Энриксу. В конце концов Льюберт остановился на темно-зеленом бархатном колете и разношенной рубашке. Поднимаясь по знакомой лестнице, Льюс сам не знал, чего ему хочется больше: чтобы стражники, приставленные к спальне Крикса, заинтересовались, что за узел он несет наверх, и отобрали "контрабандную" одежду - или чтобы Меченый все-таки получил то, о чем просил. Наверное, первое все же было предпочтительнее. Тем не менее, явная радость, с которой дан-Энрикс встретил его появление, доставила Льюсу неожиданное удовольствие. - Принес? - азартно спросил Крикс. Дарнторн вздохнул. - Да, я же обещал... И все равно, это дурацкая затея. Если ты уже способен пройти от кровати до умывальника, это еще не значит, что пора слезать с постели и начинать что-то делать. Ты на себя в зеркало давно смотрел?.. - Мне его не давали, - возразил дан-Энрикс. - И правильно делали, - буркнул Дарнторн. Он имел в виду ввалившиеся щеки, серый цвет лица и тени под глазами, но его замечание направило мысли южанина в другую сторону. Меченый дотронулся до бинтовой повязки вокруг лба. - Знаешь, а я ведь до сих пор его толком не видел. То есть в самый первый день Музыкант нарочно ткнул зеркало мне под нос, чтоб я полюбовался, но тогда мне было так паршиво, что я ничего не разглядел. Да и не очень-то хотел, сказать по правде. Потом лекарь накладывал какую-то жирную мазь. Сказал, что так оно быстрее побледнеет и вообще станет не таким заметным. Но клеймо - оно и есть клеймо. Довольно мерзко выглядит, наверное. Льюберт опустил взгляд. - А что, много об этом говорят? - спросил дан-Энрикс. И быстро добавил - Только честно. - Много, - нехотя признал Дарнторн - И еще тебя часто называют Меченым. Только теперь это звучит не так, как раньше. Понимаешь?.. Меченый нехорошо прищурился. - Да уж чего тут не понять! Раньше это означало "тот, со шрамом", а теперь "тот, с тавром на лбу". Разница ощутимая. Секунду Крикс просидел неподвижно - а потом начал решительно разматывать бинты. - Ты что творишь? - дернулся Льюберт. - Я не стану больше носить эту повязку, - отрезал дан-Энрикс. - Не хочу, чтобы у меня за спиной до конца жизни бормотали "меченый!". Так что не стоит давать людям повод думать, будто я чего-нибудь стыжусь. Крикс швырнул смятый бинт на прикроватный столик. Клеймо выглядело отвратительно - вспухшее, багровое, как будто перечеркнутое старым шрамом. Льюберт сглотнул и отвел взгляд. Отец уже погиб, но от поставленной им метки "дан-Энриксу" не избавиться никогда. Льюберт даже не сразу понял, что дан-Энрикс продолжает что-то говорить. Тот повторил: - Я вижу тут штаны, рубашку и колет. А как же сапоги? - Прости, но сапоги тебе придется поискать где-то еще, - пожал плечами Льюс. - Мои тебе не подойдут. Крикс посмотрел на него так, как будто хотел предложить ему разуться и проверить. Но потом вздохнул, смирившись с очевидным. - Ладно, придется придумать что-нибудь другое... В любом случае - спасибо. Не представляю, что бы я без тебя делал. - Счастлив быть полезным вашему высочеству, - буркнул Дарнторн, отворачиваясь, чтобы не мешать дан-Энриксу переодеваться. - Ну, не злись, - сказал южанин за его спиной. - Ты даже сам не представляешь, как я тебе благодарен. Еще пара дней подобного безделья - и я бы просто свихнулся. Раньше здесь с утра до вечера торчал слуга из свиты магнуса, но под конец я его выставил. Мне, знаешь ли, не слишком нравится, когда кто-то следит за каждым моим шагом, да еще и бегает докладываться Лорио. Ирем мог бы приставить ко мне кого-нибудь из своих людей, но это не понравится уже Бонаветури. Он наверняка решит, что коадъютор что-то замышляет... Так что я целыми днями сидел здесь, как сыч в дупле, совсем один. А ты?.. Что ты все это время делал? - Я?.. - с горечью спросил Льюберт. - Ничего. Я совершенно ничего не делал. Ты вот давеча пожаловался, что к тебе относятся, как к умирающему. Ну так вот, ко мне относятся, как будто бы я уже умер. Куда не войду - у всех сразу же делаются такие постные рожи, словно в комнате покойник. Иногда я даже начинаю сомневаться, по кому я ношу траур - по отцу или по самому себе. Меченый негромко выругался. - Слушай, Льюс, какая же я все-таки свинья!.. Ты в трауре, а я болтаю о какой-то ерунде. Льюс резко обернулся и посмотрел на дан-Энрикса почти со злостью. - Ну, а что ты должен сделать? Посочувствовать моей утрате?.. Думаю, что даже ты не сможешь притвориться, что расстроен смертью моего отца. - Нет, не расстроен, - признал Крикс, сражаясь с мелкими крючочками, служившими застежками колета. - Но это не значит, что я не могу тебе сочувствовать. Кем бы он ни был, но он твой отец. Ну и потом, я до сих пор не понимаю, зачем этот маг его убил. Как думаешь, что у них там произошло? Дарнторн сглотнул. Именно из-за мыслей об отце Льюберт не находил себе места две последние недели. Из-за них, в конечном счете, он и потащился к Криксу - словно Меченый способен был чем-то ему помочь. - Я ничего не "думаю". Я просто знаю, - сказал он. - Отец как-то сказал, что если надо будет выбирать между смертью или поражением - то он выберет смерть. Вот он и выбрал... когда уже стало ясно, что Бонаветури хочет выдать его лорду Ирему. Отец же не мог не понимать, что если он попадет в руки Ордена, его отконвоируют в Адель и там казнят. Меченый сдвинул брови. - Ты хочешь сказать, он сам просил этого мага?.. - Сам или не сам - какая теперь разница? Я говорю, что он заранее знал, что маг его убьет. И ничего не сделал для того, чтобы спастись - даже наоборот. Когда Бонаветури приказал забрать тебя из Кир-Рована, этот Хеггов ворлок очень разозлился. Он спросил у отца, как тот мог это допустить. Отец в тот вечер был не очень-то... - Льюберт поморщился. - Ну, словом, он был пьян. На все упреки мага отвечал только одно - "а что я мог поделать?". А потом вообще перестал что либо отвечать и уронил голову на руки. Маг сидел и смотрел на него с таким видом, словно кто-то наблевал прямо на стол. Потом скомкал салфетку, бросил ее на пол и сказал - "Ну, значит вы, Дарнторн, мне больше не нужны". И вышел. Я тогда решил, что отец слишком много выпил и не слышал, что тот говорил - так-то он в жизни не позволил бы кому-то разговаривать с собой в подобном тоне. А теперь я думаю, что он все слышал. Даже... ну, вроде как провоцировал его. Меченый прикусил губу. - Может быть, ты и прав. Хотя лорду Дарнторну очень повезло. Для человека, который связался с этим магом, он еще легко отделался. - Я знаю, - мрачно сказал Льюберт. Энониец удивленно посмотрел на собеседника, но ни о чем спрашивать не стал, и Льюберт был ему за это благодарен. Вместо этого дан-Энрикс сказал совсем другое. - Я готов. Пошли?.. Прежде всего добудем сапоги. Льюберт не очень понимал, как Крикс намерен это сделать, но южанин попросту разул одного из охранявших двери орденских гвардейцев, пользуясь почтением к "особе королевской крови" и всеобщим замешательством при виде полностью одетого больного, вышедшего в коридор. Появление Меченого на переговорах произвело фурор. Бонаветури вытаращил глаза так, как будто бы увидел вставшего из гроба мертвеца. Сэр Родерик и его знаменосец, Эккерт из Томейна, напротив, уставились на покрывавшую стол скатерть, словно золотистая парча внезапно вызвала у них обоих страшный интерес. А мессер Ирем раздраженно сдвинул брови, но все-таки отодвинул кресло и демонстративно встал, как много лет вставал при появлении Валларикса. Вслед за коадъютором поспешно поднялись и остальные - даже Лорио Бонаветури, хотя именно он вполне мог этого не делать, так как Меченый был его пленником. Представители Двенадцати домов вытягивали шеи, пытаясь получше рассмотреть "дан-Энрикса". И только Аденор беззаботно улыбался, словно он - единственный из всех - ничуть не удивился неожиданному появлению дан-Энрикса. - Кресло для принца, - коротко распорядился Ирем, бросив на дан-Энрикса сердитый взгляд, мало вязавшийся с его почтительным поведением. Кто-то из орденских рыцарей поспешно принес кресло. Крикс прошествовал через весь зал, невозмутимо занял предназначенное ему место и кивнул собравшимся. - Садитесь, господа. Дарнторн покачал головой, удивляясь этой новой, неизвестной ему прежде стороне дан-Энрикса. Меченый держался так, как будто он давно привык к тому, что его появление встречают общим вставанием. Впрочем, энониец в свое время посетил десятки государственных советов, и сейчас наверняка копировал Валларикса. Когда первое оживление прошло, и обсуждение вернулось в свою колею, Льюберт всерьез задумался о том, нельзя ли потихоньку улизнуть, пользуясь тем, что на него никто не смотрит. В Академии ученикам рассказывали, что Гардаторн представляет из себя торговую республику, где правят представители двенадцати преуспевающих купеческих родов, но истинный смысл слова "республика" Льюберт понял только теперь. Несмотря на то, что Лорио Бонаветури носил титул магнуса, другие внутриморцы не доверяли ему говорить от имени всех остальных. Каждый из них считал необходимым лично высказаться по любому обсуждаемому на собрании вопросу. Притулившись в самом конце длинного стола, Льюс мрачно думал, что теперь ему, по крайней мере, ясно, почему затеянные коадъютором переговоры продвигаются вперед так медленно. В зале стояла духота. Крикс то и дело вытирал со лба испарину. "Дурак, - мысленно выругался Льюберт. - Лучше бы слушался врача и не вставал с кровати". Впрочем, несмотря на нездоровый вид, дан-Энрикс, судя по всему, не собирался падать в обморок. Льюберту вскоре надоело выжидать, когда тот свалится под стол, и он переключил внимание на внутриморцев. Больше остальных его заинтересовала женщина лет тридцати пяти, которую звали Галатеей Ресс - во-первых, потому, что она была единственной женщиной среди собравшихся, а во-вторых, потому что остальные представители Двенадцати домов держались с ней едва ли не почтительнее, чем с самим Бонаветури. Очень скоро Льюберт должен был признать, что леди Ресс очень умна - она была способна ухватить самую суть проблемы и в нескольких фразах сформулировать мысль, которую тщетно пытался выразить какой-нибудь другой оратор. Около часа дня, когда лорд Ирем предложил собравшимся прерваться, чтобы отдохнуть и пообедать, Галатея Ресс внезапно поднялась со своего места и направилась к тому концу стола, где сидел Крикс. Остановившись рядом с ним, она что-то сказала Меченому. Тот ответил. Галатея наклонила голову к плечу, как будто темные, густые волосы, уложенные вокруг ее головы в подобие короны, были слишком тяжелы, чтобы держать голову прямо. Льюберт пожалел о том, что сидит слишком далеко и не может услышать, о чем они беседуют. Дождавшись, пока леди Ресс уйдет, он сам направился к дан-Энриксу. - Ты как, поднимешься наверх, к себе? - осведомился он. - Или прикажешь, чтобы тебе принесли обед прямо сюда? - Лучше наверх, - подумав, сказал Крикс. - А то еще решат, что я не могу лишний раз пройтись вверх-вниз по лестнице. Про себя Льюберт полагал, что лишний раз ходить по лестницам южанину действительно не стоит, но он предпочел оставить эти мысли при себе. Сэр Ирем жестом подозвал двоих гвардейцев. - Проводите принца в его комнаты. Судя по тяжелому взгляду, которого удостоился Дарнторн, лорд Ирем уже понял, кто снабдил дан-Энрикса одеждой. Льюберт сделал вид, что ничего не замечает, и вышел из зала вслед за Криксом. Когда они повернули в коридор, ведущий к башне, Льюс спросил: - Ну, как тебе переговоры? Не жалеешь, что ввязался в это дело?.. На твоем месте я бы только радовался, что мне не приходится целыми днями сидеть в этой духоте и слушать, как они стараются заговорить друг друга до смерти. Особенно если учесть, что некоторые из них двух слов связать не могут, а другие битый час талдычат об одном и том же. Честное слово, когда кто-то начинал в десятый раз по новой пережевывать одну и ту же мысль, я был готов завыть. - Да брось, не так все плохо, - слабо усмехнулся Крикс. - Некоторые из них очень хорошие ораторы. Например, Анно Валлони или Галатея Ресс. - А что толку, если слушать все равно приходится всех до единого?.. - сварливо возразил Дарнторн, заходя в комнату дан-Энрикса. - Кстати о Галатее. Что она тебе сказала? Меченый пинком захлопнул дверь и обессилено упал в ближайшее кресло. - Она пожелала мне скорейшего выздоровления, - с досадой сказал он. - А еще она сказала, что когда-то знала мою мать... и что я очень на нее похож. Льюс замер, не дойдя до кресла. - Правда, что ли? - глупо спросил он. Теперь становилось ясно, почему после беседы с леди Ресс Крикс выглядел таким пришибленным. Последние несколько лет Льюберт считал южанина внебрачным сыном императора, и он был не единственным, кто придерживался этой версии. Только когда Лорио Бонаветури потребовал официально подтвердить родство его пленника с дан-Энриксами, выяснилось, что Крикс был незаконным сыном вовсе не Вальдера, а его сестры, рожденной в Вальяхаде от второго брака Наина Воителя. Глядя на хмурое лицо дан-Энрикса, Льюберт впервые задался вопросом, что тот думает о всей этой истории. Как будто бы подслушав его мысли, Меченый сказал: - Сэр Ирем рассказал про мою мать, когда пришел ко мне во второй раз. И знаешь, что?.. Он счел необходимым извиниться! Объяснил, что я слишком устал во время нашей первой встречи, так что он решил отложить разговор о моей матери до другого раза. До сих пор не могу поверить, что он извинялся за отсрочку в один день, притом что они с императором не потрудились рассказать мне правду за семнадцать лет! - Ты на них злишься? - спросил Льюберт. И тут же скривился. Молодец, нашел, о чем спросить... как будто бы и так не ясно! Меченый нахмурился. - Не знаю. Раньше мне казалось, что я понимаю, почему Валларикс избегает говорить на эту тему. А теперь выходит, что ему в этой истории стыдиться нечего. Зачем же нужно было столько времени молчать и давать людям повод думать, будто я - его бастард? Тогда, в Адели, я совсем было привык считать, что знаю своего отца. Не просто имя или титул, а живого человека. Понимаешь? - Понимаю, - осторожно согласился Льюс. Ему казалось, что дан-Энрикс вот-вот должен опомниться и осознать, что говорит не с Юлианом Лэром, а с Дарнторном, и прервать их разговор на полуслове. Может быть, Льюберту следовало бы сделать это самому, иначе энониец никогда не простит ему того, что он позволил ему так разоткровенничаться. Но Льюберт положительно не знал, как это сделать. А дан-Энрикс, судя по всему, не видел в этой ситуации ничего странного. - Пообедаешь со мной? - как ни в чем ни бывало спросил он. * * * Когда Таннер Тайвасс прибыл в Лорку и стал спрашивать об Элрике, он ожидал услышать что угодно - но не то, что брата Лейды следует искать в трактире под названием "Алмазная подкова", где по вечерам шла крупная игра в пинтар. Таннер искренне недоумевал, почему сюзерен Гефэйра позволяет ему посещать подобные места, но дело быстро прояснилось. Оказалось, что сэр Алистан, заботившийся о Гефэйре несколько последних лет, погиб еще зимой, а Альверин Фин-Флаэнн, взявшийся присматривать за парнем после смерти Алистана, был в отъезде. Тяжело вздохнув, Тайвасс отправился на поиски своего будущего герцога. Никакого впечатления Элрик на Тайвасса не произвел - просто мальчишка с тощей шеей и грязными сосульками русых волос, казавшихся мышасто-тусклыми даже при ярко-желтом свете нескольких масляных ламп. Если не знать, кто он такой - пройдешь и не заметишь. Будущий правитель Гверра торчал у игрального стола, вытягивая шею, чтобы лучше видеть фишки, и кусал губы от волнения, хотя, казалось бы, его исход игры ни в коей мере не касался. "И вот этот вот, прости меня Создатель, щипаный куренок будет править Гверром!" - с горечью подумал Таннер, безо всякого почтения разглядывая будущего сюзерена. Отправляя Таннера в Кир-Кайдэ на переговоры, Лейда поручила ему разыскать и привезти домой ее младшего брата. Таннер помнил этот разговор так ясно, словно он произошел вчера. Голос Лейды, сорванный во время предыдущего сражения, звучал сипло, через щеку и подбородок тянулась длинная воспаленная царапина. Таннер смотрел на девушку, лежавшую в постели - но перед глазами у него стоял момент, когда она в последний раз возглавила конную атаку. Альто Лэнгдем и его союзники выставили против них такое войско, что разумнее было бы не вступать в открытое сражение, которое навязывал им Лэнгдем. Но продолжить начатое от границы отступление было нельзя - это открыло бы отрядам Альто путь на Глен-Гевер. После тяжелых споров на совете было решено дать бой. Таннер был в числе первых, кто увидел, как Лейда упала с лошади, и на секунду ему показалось, что она убита. Этот момент, как впоследствии понял Таннер, и решил исход сражения. Кто-то бросился вытаскивать девушку из-под копыт беснующихся лошадей, другие - те, кто оказался слишком далеко от Лейды - громко призывали к мести за Стальную Розу Глен-Гевера. Все вокруг пришло в движение и погрузилось в такой темный и кровавый хаос, по сравнению с которым прежние сражения могли бы показаться рыцарским турниром. Таннер мог бы присягнуть, что они все сошли с ума, сделались кем-то вроде воинов-дайни, басни о которых так любили сочинять островитяне. Таннер никогда еще не дрался с такой яростью, и сильно сомневался, что будет сражаться так когда-нибудь еще. В тот день он понял, чем успела стать для них - и персонально для него - Лейда Гефэйр. Когда она поручила ему привезти из Лорки Элрика, Таннер с минуту молча и сосредоточенно рассматривал мыски своих сапог. - Леди Гефэйр... я прошу меня простить... но зачем Гверру Элрик? - тихо спросил он в конце концов. Произнести эти крамольные слова было не так-то просто, но, когда он это сделал, то почувствовал большое облегчение. Как ни крути, но кто-то должен был заговорить об этом первым. Почему бы и не он?.. - Можете называть меня изменником, но я просто хочу быть справедливым. Что сделал для нас ваш брат - и что сделали вы?.. Вы - героиня нескольких сражений, вы - Стальная Роза Глен-Гевера. Если кто-то и достоин герцогского титула, то уж никак не Элрик и не Джори. Все, кто бился рядом с вами, с радостью провозгласят вас герцогиней, стоит вам этого пожелать. Вы это знаете. Лейда внимательно посмотрела на него. Зрачки, расширенные после обезболивающей настойки твисса и люцера, делали ее глаза почти бездонными, и в них плясали огоньки свечей. - Да, знаю, - наконец, ответила она. - А еще я знаю вот что - если я последую вашим советам, то со временем найдутся люди, которые придут к Элрику и скажут: "Твоя старшая сестра лишила тебя титула, который по закону должен был принадлежать тебе. Доверься нам, и мы вернем твое наследство". И что мне тогда делать - воевать с собственным братом?.. Нет, сэр Тайвасс. Гверру не нужна новая смута. А мне не нужна такая "справедливость". Таннер покосился на присутствующего при их беседе Алавэра. Тот слегка пожал плечами, давая понять, что полностью согласен с Тайвассом, но не считает себя вправе вмешиваться в разговор. Таннер почувствовал мимолетную симпатию к своему вечному сопернику - как будто они с капитаном стали заговорщиками, стремящимися к одной и той же цели. Тонкие пальцы Лейды с неожиданной силой сжали руку Тайвасса. - Поезжайте, Таннер! Привезите Элрика. Нравится вам это или нет, но он ваш будущий герцог. Его место в Глен-Гевере, а не в Лорке... И, как бы ни повернулось дело, никому не говорите, что я ранена. Боюсь, для Рисвелла и некоторых других лордов это может оказаться слишком сильным искушением. Таннер кивал, но думал совершенно о другом. У девушки наверняка был жар - рука была очень горячей. Тайвасс наклонился и поцеловал тыльную сторону ее ладони, там, где кожа не успела огрубеть от поводьев и меча. - Я привезу вашего брата, месс Гефэйр, - сказал он таким тоном, каким он сказал бы "Я люблю вас". Лейда кивнула, сделав вид, что не заметила его особой интонации. Да и с какой стати она стала бы придавать этому какое-то значение?.. Таких, как Тайвасс, в гверрском лагере были десятки, даже сотни. Таннер не был ни настолько глуп, ни настолько самонадеян, чтобы полагать, что Лейда чувствует к нему что-то помимо дружеского расположения. Таннер смотрел на туго обтянутые кожей скулы, лихорадочно блестящие глаза, обметанные лихорадкой губы - и в очередной раз удивлялся, почему ситуации, которые обезобразили бы любую другую женщину, лишь придавали Лейде новое, щемящее очарование. Он видел ее в мужской одежде, с неровно обрезанными волосами, с копотью на щеке и раскрасневшимся лицом, а вот теперь видел прикованной к постели. Их последнее совместное сражение впервые лицом к лицу столкнуло его с мыслью, что она может погибнуть - раньше он был так беспечен, что не допускал такой возможности. А теперь эта мысль засела в голове, словно заноза. Таннер постарался убедить себя, что думает прежде всего о Гверре. Кто у них останется, если не станет Лейды? Элрик, не бывавший дома уже много лет, и бестолковый восьмилетка, который пугается собственной тени?.. Алавэр протянул ему кожаную сумку вроде тех, в которых королевские гонцы возят доверенные им бумаги. Лейда пояснила: - Здесь лежат ваши верительные грамоты, сэр Тайвасс, и еще несколько писем. Отвезите их в Кир-Кайдэ. Или нет, постойте... - перебила себя Лейда, почему-то покраснев. - Мне кажется, одно из этих писем посылать не стоит. Девушка перебрала бумаги в сумке, вытащила свернутое в трубочку послание и, к изумлению Таннера Тайвасса, разорвала его и бросила клочки письма на низкую жаровню, стоявшую возле ее изголовья и одновременно заменявшую светильник и камин. Вощеная бумага загорелась далеко не сразу, но потом по ней поползли юркие оранжевые змейки, и обрывки, как живые, зашевелились и закорчились в огне. Серые пепельные хлопья полетели на подушку Лейды и на сапоги Таннера Тайваса. - Ну, вот и все... - сказала Лейда вслух, но относилось это к его миссии, к письму или к чему-нибудь другому, Таннер разобрать так и не смог. Тайвассу стало любопытно, кому было адресовано сгоревшее послание, но он сказал себе, что то доверие, которое ему оказывает Лейда - еще не причина совать нос в ее дела. Его забота - это Элрик и переговоры. До встречи с Элриком он затруднился бы сказать, какая часть его задачи кажется ему более неприятной. Но теперь, глядя на своего будущего герцога, Таннер решил, что братец Лейды раздражает его даже больше, чем необходимость изображать из себя дипломата. Протиснувшись к Элрику, не отрывающему взгляда от игорного стола, Тайвасс тихонько тронул его за плечо. Но мальчик бы так сильно увлечен игрой, что Таннеру пришлось изменить тактику и резко потрясти его, прежде чем Элрик обернулся. Карие глаза казались отрешенными, как будто мысли Элрика до сих пор поглощала незаконченная партия. - Мейер Элрик, я приехал по поручению вашей сестры, леди Гефэйр, - сказал Таннер тихо, но внушительно. - Не могли бы мы выйти на улицу, чтобы не разговаривать в этой толпе?.. Элрик с сожалением покосился на игральный стол, но все-таки последовал за рыцарем. На улице Таннер представился ему и объяснил, что Лейда поручила привезти его домой. - Вы, вероятно, уже знаете, что ваш отец погиб. Вы - будущий герцог Гверра. Ваше место в Глен-Гевере, а не здесь, - закончил он. Бледные щеки Элрика порозовели. Таннер понял, что он уже оценивает открывающиеся перед ним перспективы. Тайвасс счел необходимым внести окончательную ясность: - Вы считаетесь наследником мессера Годелвейна, но, естественно, до вашего совершеннолетия управлять Гверром будет лорд-протектор. Элрик посмотрел на него исподлобья. - Мне сказали, что отец сделал протектором мою сестру, - заметил он. - Да, это так. Элрик насупился. - Это неправильно! Лейда не может править Гверром. Она женщина. "Ах, вот как ты заговорил!" - мысленно возмутился Тайвасс. И скрестил руки на груди, глядя на Элрика сверху вниз. - А защищать границы Гверра она может?.. Не желаете ли сделать это за нее? - недобро усмехнулся он. И тут же рассердился на себя за то, что препирается с этим мальчишкой. Его дело - доставить Элрика в Глен-Гевер, желательно - живым и невредимым. А все остальное его совершенно не касается. * * * На побережье весна наступает стремительно - бледное солнце накаляется, ветер с Залива делается ласковым и теплым, и не успеваешь оглянуться, как в садах Верхнего города уже цветут магнолии и вишни, а вокруг домов попроще пышно распускается сирень. В Бейн-Арилле все было по-другому. Здесь о приближении весны свидетельствовали только появившиеся в небе синие прорехи, мокрая земля и ощущение, будто на улицу спокойно можно выйти без плаща. Однако, проторчав около часа у ворот Кир-Кайдэ, Меченый на собственной шкуре осознал всю глубину такого заблуждения. Утром в крепость примчался орденский гвардеец на взмыленной лошади, который сообщил, что делегаты Гверра добрались до переправы и готовятся воспользоваться конным паромом, чтобы перебраться на тот берег Шельды. Чтобы не пропустить их приезд, Крикс занял наблюдательный пост возле ворот, и, разумеется, не собирался покидать его, чтобы добраться до плаща. Он только скрестил руки на груди и ссутулил плечи, чтобы сохранить тепло. Крикс пробовал представить, как пройдет их первая за полтора года встреча с Лейдой, и кусал губы от волнения. Минутами ему казалось, что они сумеют вычеркнуть из памяти и месяцы взаимных упреков, ссор и примирений, и прожитый по отдельности последний год - и все опять пойдет по-старому. Но потом энониец говорил себе, что он пытается вернуть прошлогодний снег, что времени прошло уже немало, так что чувства Лейды могли полностью перемениться. И тогда дан-Энрикс приходил в отчаяние и мучительно жалел о том, что, как дурак, держал данное Ирему слово и ни с кем не говорил об Олварге. Если бы Лейда знала о наследстве Альдов, она бы, по крайней мере, не решила, что он просто легкомысленный мальчишка, заигравшийся в какую-то дурацкую игру и не желающий нести ответственность за свои чувства и поступки. Крикс почувствовал, что кто-то подошел к нему из-за спины. Он резко обернулся и увидел Галатею Ресс, а на шаг позади нее - кинтаро Алантэна, сухопарого мужчину лет пятидесяти, возглавляющего один из Двенадцати домов. Встретившись взглядом с Криксом, леди Ресс изящно наклонила голову. - Доброе утро, принц. Вы не могли бы уделить нам несколько минут?.. Больше всего Криксу хотелось возразить, что он рассчитывал побыть один, но он преодолел этот соблазн. Если уж представители Двенадцати домов пришли во двор, чтобы поговорить с ним без свидетелей, то они точно сделали это не ради светской болтовни. Несколько дней назад Кир-Кайдэ потрясла ошеломляющая новость, что тан Аггертейл дает в приданое за своей сестрой золото и корабли, и что объединенный флот империи и Островов готовится заблокировать Нефритовый пролив и запереть все корабли Бейн Арилля в пределах Внутреннего моря. Накануне Крикс с Дарнторном до глубокой ночи обсуждали эту новость, и решили, что теперь представителям Двенадцати Домов придется заключить мир на тех условиях, которые им предложат, и наверняка - существенно пересмотреть Статут о Вольных городах. - Я слушаю, - кивнул дан-Энрикс, силясь отогнать от себя мысль о Лейде Гвен Гефэйр, скачущей к Кир-Кайдэ во главе отряда всадников. - Мы только что узнали, что Бонаветури заключил тайное соглашение с мессером Иремом, - сказала Галатея Ресс. - Бейн-Арилль станет рядовой провинцией вроде Лейверка или Халкивара - с гарнизоном имперских войск и претором из Ордена. Бонаветури раньше остальных сообразил, что наше положение безвыходно, и решил поддержать мессера Ирема - с условием, что магнус и его ближайшая родня сохранят право торговать в имперских городах на тех же условиях, что до войны. - Это еще не все, - вмешался Алантэн. - Магнус дошел до полного бесстыдства - они с коадъютором условились, что возмещение ущерба, нанесенного войсками лорда Сервелльда, будет разделено между Двенадцатью домами поровну, безотносительно того, кто и насколько виноват в случившемся. Лорио наплевать, что это он втянул нас в эту фэйрову войну. Голос торговца клокотал от ярости. "Надо было смотреть, с кем связываетесь" - мысленно прокомментировал дан-Энрикс. Но злорадство вышло вялым. Он уже успел понять, что среди внутриморцев с самого начала не было единодушия по поводу войны с Легелионом. Три семейства, в том числе дом Ресс, вообще упорно возражали против объявления войны. А из оставшихся самыми главными сторонниками отделения были как раз Бонаветури, лирские аристократы Арриконе и старинный род Эспада. Если предположить, что Галатея с Алантэном не ошиблись, то платить за все разбитые горшки придется наименее виновным. Энониец осторожно возразил: - Мне кажется, вас ввели в заблуждение. Лорд Ирем не стал бы вести закулисные переговоры с магнусом, да еще на таких сомнительных условиях. Только произнеся эти слова, Крикс понял, до какой нелепости он докатился. Почему это "не стал бы"?.. Заключив подобный договор, сэр Ирем разом обеспечит полную лояльность двух самых влиятельных торговых кланов - Арриконе и Бонаветури - и посеет рознь среди местной аристократии. А назначение в Бейн-Арилль орденского претора окончательно упрочит власть Валларикса во Внутриморье. Правда, вся эта интрига не очень-то отвечала духу рыцарского Кодекса, но разве сэр Ирем в свое время не сказал, что глава Ордена должен прежде всего думать не о своих рыцарских обетах, а о благе государства?.. Галатея Ресс качнула головой. - Насколько мне известно, тайные переговоры с магнусом - идея лорда Аденора. По чистой случайности, Анно Валлони слышал их беседу с магнусом Бонаветури. Аденор торговался с ним насчет того, какую сумму нужно будет заплатить лично ему за помощь в примирении с Легелионом. Сомневаться в словах Галатеи было невозможно - эта шутка была совершенно в духе лорда Аденора. Какие-то представления о чести у Ральгерда, несомненно, были, но весьма своеобразные - во всяком случае, дан-Энрикса поступки Аденора неизменно ставили в тупик. Меченый обещал себе, что сегодня же скажет коадъютору, что Аденор намерен хорошенько нагреть руки на переговорах с внутриморцами. А потом сумрачно подумал, что мессеру Ирему это наверняка известно. Просто Аденор ему полезен, так что Ирем не пытается ему мешать. - Боюсь, я не сумею повлиять на коадъютора, - признался Крикс. - В вопросах мира и войны лорд Ирем подчиняется только Валлариксу. - Мы вовсе не рассчитывали, что вы переубедите сэра Ирема, - возразил Алантэн. - Наше предложение касается не коадъютора, а лично вас... Многие представители Двенадцати домов оскорблены планами Лорио Бонаветури и его сторонников. Мы хотим надежного и прочного мира с династией дан-Энриксов, поэтому и просим вас о помощи. - Это я уже понял, - вздохнул Крикс. - Но в чем конкретно должна заключаться эта помощь? - Мы обсудили создавшееся положение с теми, кто должен сильнее прочих пострадать от договора коадъютора и магнуса, - сказала Галатея Ресс. - Главы семи Домов готовы принести вам вассальную присягу - с условием, что вы пообещаете оградить нас от наглых посягательств Аденора и Бонаветури. Думаю, подобное решение пойдет на пользу и империи, и Внутриморью, и вам лично. Крикс изумленно посмотрел на женщину. - Вассальную присягу? Мне?.. - повторил он, не будучи вполне уверен в том, что не ослышался. - А как же ваше самоуправление? А Статут о Вольных городах? Женщина покачала головой. - Статут о Вольных городах - закон того Бейн-Ариля, которого больше не существует, принц, - ответила она. - И дело тут не только в поражении в войне... Наши семьи богатели медленно, за три или четыре поколения. Бонаветури и Дарнторн сказали, что любой из нас сможет за пять-семь лет удвоить свое состояние, если решится вместо кожи и зерна перевозить люцер, драконью кость или рабов. Именно из-за этого главы Двенадцати домов проголосовали за отделение от Легелиона. Кто-нибудь скажет, что с Бейн-Ариллем покончил брак Валларикса с Алирой Аггертейл, но для меня Бейн-Арилль кончился в тот день, когда я смотрела на сборище помешавшихся от жадности людей, готовых без малейших колебаний отказаться от всех прежних обязательств - хотя всякий уважающий себя торговец должен соблюдать данное слово. Если бы эта война закончилась нашей победой, мы бы очень быстро превратились из республики в рабовладельческое королевство. Так что, может быть, нам следует порадоваться, что мы проиграли... Как ни больно это говорить, старый Бейн-Арилль умер навсегда. Но это не значит, что мне безразлично то, что теперь станет с моей родиной. Или что я готова без борьбы отдать ее на откуп всяким аденорам. Именно поэтому я и надеюсь, что вы нам поможете. - А вы согласны с леди Ресс, кинтаро?.. - спросил дан-Энрикс, обернувшись к Алантэну. - Госпожа Ресс сгущает краски, - сухо сказал Алантэн. - Отнюдь не все из нас мечтали наживаться на работорговле. Многие из тех, кто поддержал Бонаветури, были истинными патриотами. - Скажите лучше - идиотами, - пробормотала женщина. Кинтаро Алантэн побагровел. - Вы слишком нетерпимы, Тея. Каждый человек имеет право ошибаться. - Но не всякая ошибка стоит жизни тысячам людей, - отрезала женщина. И снова обернулась к Меченому. - Я понимаю, вам должно казаться странным, что мы начали столь важный разговор в таком неподходящем месте, но нам не оставили другого выбора. Прибыв в Кир-Кайдэ, Аденор сейчас же обзавелся целым выводком шпионов из прислуги, конюхов и поваров, так что теперь его доглядчики сразу доносят ему обо всем, что происходит в крепости. А все, что знает Аденор, тут же становится известно коадъютору... Лорд Ирем приложил немало сил, чтобы превратить Внутриморье в доминантный сеньораж, которым управляет ставленник от Ордена. Он не захочет отказаться от этого плана. Если коадъютор узнает о нашем предложении, он наверняка скажет вам, что усмирять мятежную провинцию - дело имперской гвардии, а не наследника престола. "Безусловно, - вздохнул Крикс. Именно это он и скажет... и будет не так уж и не прав". В эту минуту с башни крикнули "открыть ворота!", и наружная решетка начала медленно подниматься. Мысли о переговорах, Лорио Бонаветури и коварстве Аденора тут же вылетели у дан-Энрикса из головы, а сердце бешено заколотилось в ребра. Меченый шагнул вперед, едва не наступив на длинный плащ кинтаро Алантэна, и уставился на всадников, въезжающих на двор. Сердце рухнуло куда-то вниз, когда он осознал, что Лейды среди них не было. Во главе отряда ехал молодой мужчина в бархатном берете, залихватски сдвинутом на одно ухо. Рядом с ним, на крупной пегой лошади, трясся в седле надутый, чем-то недовольный парень лет четырнадцати, в котором Крикс с опозданием узнал младшего брата Лейды, Элрика. Мужчина в бархатном берете спешился первым - просто соскользнул с седла, как человек, который проводит верхом не меньше времени, чем на земле. Он оглядел широкий двор, и его взгляд остановился на дан-Энриксе. Помедлив, глава гверской делегации направился к нему. Про себя Тайвасс полагал, что быть счастливым проще, чем обычно принято считать. Надо всего лишь делать то, что у тебя выходит лучше, чем у остальных, и не замахиваться ни на что другое. Таннер знал, что он прекрасно дрессирует соколов, отлично управляется с копьем и может перепить практически любого за обеденным столом - и полагал, что никаких других талантов человеку в его положении не стоит и желать. Однако для ведения переговоров этих дарований было маловато. К сожалению, у месс Гефэйр было не так много людей, на которых Лейда могла положиться безо всяких оговорок, так что пришлось обходиться тем, что есть. В роли парламентера Таннер чувствовал себя довольно неуютно, и, как всякий гордый человек в подобной ситуации, старался держаться как можно независимее. С той минуты, как их маленький отряд добрался до окрестностей Кир-Кайдэ, Таннер непрерывно улыбался, так что к настоящему моменту у него уже сводило скулы. Таннер начал понимать, почему все дипломаты, которых он знал - от лорда Рисвелла до знаменитого Этайна - всегда улыбались только уголками губ. Первым, кого он увидел в крепости - конечно, если не считать дозорных, открывавших им ворота - оказался молодой южанин в черном с серебром колете, зачем-то торчавший посреди двора. На лбу у энонийца красовалось вспухшее багровое клеймо, а через него, как веревка, протянулся старый, уже посветлевший шрам. "Меченый!" - догадался Таннер. Рядом с дан-Энриксом стояли двое - пожилой мужчина и женщина средних лет. На Таннера они смотрели так, как будто мысленно желали ему провалиться ко всем фэйрам. Очевидно, до его появления здесь происходил какой-то важный разговор. Рыцарь подошел к Криксу и двум его собеседникам и поклонился, приложив раскрытую ладонь к груди. - Прошу простить, если я ненароком помешал вашей беседе. Мое имя Таннер Тайвасс. Месс Гефэйр поручила мне представлять ее на переговорах. Дан-Энрикс вздрогнул, словно пробуждаясь ото сна. - А сама месс Гефэйр - не приедет?.. - хрипло спросил он. - На границе с Гардаторном сейчас неспокойно, монсеньор. Леди Гефэйр не сочла возможным надолго оставить войско. Меченый скривился, словно у него внезапно разболелись зубы. - Скажите, сэр Тайвасс... Не просила ли вас месс Гефэйр передать какие-нибудь письма? - Да, мессер. У меня при себе письмо для лорда Ирема. Может быть, вы подскажете, где мне его найти? - Пройдите через двор и спросите о коадъюторе любого человека в орденском плаще. Вас сразу же проводят к сэру Ирему, - отрывисто ответил Меченый. - Я с удовольствием сделал бы это сам, но, к сожалению, у меня очень важный разговор с этими господами, - Крикс кивнул на женщину и сухопарого мужчину, хмуро дожидавшихся, пока Тайвасс уйдет. На лицах внутриморцев промелькнуло торжество. Таннер подумал, что они напрасно радуются. Если бы собеседники дан-Энрикса заметили, с каким пустым и ничего не выражавшим взглядом энониец помянул про этот "важный разговор", они бы поняли, что Меченому наплевать на них с высокой колокольни. Мысли Крикса явно витали где-то очень далеко. "Странный он какой-то, этот Меченый, - подумал Таннер, возвращаясь к своему отряду. - Я бы побился об заклад, что он немного не в себе. Хотя... после того, что с ним случилось, это было бы не удивительно". Таннер сочувственно вздохнул, но вскоре позабыл о Меченом, поскольку, когда он вернулся к своей лошади, в него сейчас же вперился горящий от негодования взгляд Элрика. - Думаете, я не слышал, что вы им сказали? - склочным тоном спросил он. Сэр Тайвасс удивленно вскинул брови. - А что я не так сказал?.. - Вы объявили, что вы представляете мою сестру и Гверр. А про меня вы даже не упомянули. Как будто меня здесь нет!.. Таннер смутился. Их отношения с братом Лейды Гефэйр не заладились с первой минуты, и Тайвасс считал, что виноват в этом был исключительно сам Элрик, но на этот раз Таннер не мог не согласиться с тем, что допустил серьезную промашку. - Извините, мейер Элрик, - сказал он как можно более миролюбивым тоном. - Это вышло не нарочно. Если хотите, я немедленно представлю вас лорду дан-Энриксу. К его удивлению, Элрик не только не обрадовался его извинению, но и, напротив, взвился так, как будто Таннер залепил ему пощечину. - Какой он "лорд дан-Энрикс"! - прошипел он. - Все знают, что он всего-навсего бастард. Если бы у Валларикса были свои дети, Меченого никогда бы не признали принцем. Тайвасс стиснул зубы, борясь с искушением немедленно съездить Элрику в ухо. Они, конечно, были слишком далеко от Крикса и от его собеседников, что бы те могли услышать замечание Гефэйра, но если Элрик и дальше будет позволять себе подобные высказывания, у гверрского посольства обязательно возникнут крупные проблемы. Вот же наказание с этим мальчишкой... С того дня, как он увидел Элрика впервые, тот как будто проверял его на прочность. Он не упускал ни одного случая выказать свое пренебрежительное отношение к Лейде Гефэйр, по-мальчишески задирал самого Таннера и вообще вел себя так, как будто твердо вознамерился довести Тайвасса до белого каления. Но то, что он сказал о Меченом - это и в самом деле было уже слишком. Таннер подошел вплотную к Элрику, буквально нависая над нескладным братцем Лейды. Тот помимо воли отступил назад - и, разумеется, тут же уперся в лошадиный бок. Хороший воин всегда знает, что у него за спиной, но Элрику до настоящего бойца пока что было очень далеко. В глазах у Элрика читалось замешательство - должно быть, Таннер выглядел довольно-таки грозно. Еще сгрести бы сопляка за шиворот и слегка потянуть наверх, - мечтательно подумал рыцарь. Жаль, что люди смотрят. Ну да ничего, и так сойдет. - Мейер Элрик. Я не знаю, чем вам так не угодил лорд дан-Энрикс, но я сильно сомневаюсь, что вы бы рискнули подойти к нему и повторить ваши последние слова ему в лицо, - негромко сказал он. - А знаете, как называют человека, который способен оскорблять кого-то только за глаза?.. Паршивым трусом. Хотя ваша репутация - не мое дело. Хотите заслужить себе такую славу - на здоровье, продолжайте в том же духе. Но только не здесь. Если вы еще раз позволите себе невежливо отозваться о любом участнике переговоров, даю слово, что запру вас в вашей комнате до самого отъезда из Кир-Кайдэ. И ваша сестра меня одобрит. Элрик мрачно сверкнул на него глазами, но ничего отвечать не стал. - Что с вами, принц? Вам дурно?.. - голос леди Ресс достиг сознания дан-Энрикса отнюдь не сразу. - Извините... я отвлекся, - пробормотал он, стирая липкую испарину со лба. Такие приступы внезапной слабости теперь случались с ним довольно часто - лекарь говорил, что их причина заключалась в том, что энониец слишком рано встал с постели, не дав себе до конца оправиться от пережитого в Кир-Роване. А тут еще и разговор с Таннером Тайвассом, окончательно выбивший его из колеи... - Вы очень побледнели, - озабоченно сказала Галатея. - Может быть, вам лучше было бы вернуться в крепость? Мы можем продолжить нашу беседу там. - Не стоит, - сказал Крикс, мысленно приказав себе забыть о словах Тайвасса и полностью сосредоточиться на настоящем. Тоже мне, трагедия - несчастная любовь... в конце концов, в мире есть вещи поважнее. - Со мной все в порядке. Пожалуйста, продолжайте, господа. - Я говорил о том, что вы не прогадаете, если примете наше предложение, - сказал кинтаро Алантэн. - Сейчас вас называют принцем, но у вас нет ни вассалов, ни земель. Приняв нашу присягу, вы получите как первое, так и второе... Кроме всего прочего, город будет выплачивать денежное содержание и вам, и вашей свите. Вы сможете привезти с собой сто человек личной охраны, не считая слуг. Мы долго совещались и решили, что Дворец Правосудия прекрасно подойдет для резиденции наместника. Это огромный дом с окнами на канал. Вы сами убедитесь, он ничем не уступает дому магнуса Бонаветури. - Подождите, Алантэн, - остановил его дан-Энрикс, невесело улыбнувшись. - Окна на канал - это, конечно, очень соблазнительно, но я вряд ли смогу воспользоваться вашей щедростью. Лицо Алантэна вытянулось. - Вы отказываетесь? - Нет, почему... если хотите, я приму вашу присягу - но только от имени Валларикса, как его родственник и полномочный представитель. Это даст мне право выступить против Бонаветури на завтрашних переговорах. Правда, окончательное решение вопроса о порядке управления Бейн-Ариллем останется на усмотрение Валларикса, но я, по крайней мере, прослежу за тем, чтобы долги Дарнторна отдавали те, кто оказывал ему наиболее серьезную поддержку. И еще - я обещаю вам, что любой представитель присягнувших императору Домов будет иметь, как минимум, такие же привилегии, как те, которые Бонаветури выторговал для себя и для своей семьи. Решайте сами, согласны ли вы на такие условия. - Согласны, - кивнула Галатея Ресс. - Это не совсем то, о чем мы думали, но это лучшее, что мы сейчас способны предпринять. - Осталось устранить последнее препятствие. Я не могу принять вашу присягу, не имея рыцарского звания. Естественно, я не могу просить о посвящении мессера Ирема, так что придется импровизировать. Идемте! Внутриморцы озабоченно переглянулись, но без возражений пошли с ним. Меченый двинулся к конюшне, думая перехватить мессера Тайвасса, когда тот будет выходить, но первым из дверей конюшни вышел юноша в горчично-желтой котте, на которой была вышита красная бычья голова - знак сэра Родерика. С виду он был даже младше самого дан-Энрикса, однако его одежда и висевший на поясе меч не оставляли никаких сомнений в том, что он имеет рыцарское звание. Меченый смутно помнил, что несколько раз видел его в свите Родерика из Лаэра. Крикс загородил ему дорогу, вынудив юного рыцаря остановиться. - Если не ошибаюсь, мы с вами уже встречались - в лагере под Шельдой, помните? - спросил он юношу. - Простите, я запамятовал ваше имя... - Бертан Столли, монсеньор, - с готовностью подсказал тот. - Рад нашему знакомству, мессер Столли. Мое имя - Крикс дан-Энрикс. - Да, мой принц. Я знаю. - Согласитесь ли вы оказать мне честь и посвятить меня в рыцари, мессер? Глаза Столли изумленно округлились, отчего он начал выглядеть еще моложе. - Почему вы просите об этом именно меня?! - Я дал обет, что попрошу о Посвящении первого рыцаря, который спустится во двор, - ответил Крикс, почти не покривив душой. - Если, конечно, вы считаете, что я достоин этой чести. - Что такое вы говорите, монсеньор! - растерянно наморщив лоб, ответил Столли. - Уж скорее, я не думаю, что мне пристало посвящать вас в рыцари. Но если вы об этом просите - пусть будет так... "А он не так уж плох" - подумал энониец одобрительно, когда посерьезневший Столли вытащил из ножен меч. - Преклоните колена, принц, - достаточно уверенно распорядился он. Крикс опустился на одно колено. - Рыцарь клянется в храбрости. Он выбирает путь преодоления собственных слабостей и страхов, - медленно и торжественно начал Бертан Столли. Меченый закрыл глаза, мысленно повторяя за Бертаном слова древней клятвы - Рыцарь служит милосердию. Его душа открыта состраданию, для него нет чужих людей и чужих бед... Знакомые слова накладывались на воспоминания о том, как Крикс десятки раз повторял эту клятву, вслух и про себя - на Братских скалах на восходе солнца и посреди заснеженного леса под Тронхеймом, над могилой Астера и перед памятником Энриксу из Леда на имперской площади. "Рыцарь защищает беззащитных... его сила существует для того, чтобы оберегать чужую слабость. Рыцарь посвящен своему долгу... он не думает о выгоде и риске и слушает только голос своей совести..." Давным-давно, когда дан-Энрикс рисовал в своем воображении день собственного Посвящения, он думал, что, когда это случится, он почувствует какую-то решающую перемену, разом совершившуюся в мире и в его душе. Но когда меч Столли опустился ему на плечо, и Крикс поднялся на ноги, он чувствовал себя так, как будто он был рыцарем все эти годы. Таннер изумленно наблюдал за церемонией, застыв в дверях конюшни. Меченый кивнул ему, вставая на ноги. * * * Таннер сидел, как на иголках. Обсуждение ущерба, который войска Дарнторна нанесли Лейверку, подошло к концу, и Таннер знал, что следующим будет он. Тайвасс не волновался так даже перед решающим сражением с восками Рисвелла и Лэнгдема. Там его, конечно, могли покалечить или вообще убить, но он, по крайней мере, оставался частью своего отряда, и ответственность за исход схватки не зависела от него одного. Сэр Ирем выжидающе посмотрел на Тайвасса, не понимая, почему тот медлит. Таннер облизнул сухие губы и поднялся на ноги. Готовясь к своей речи, он раз десять прочитал инструкции Лейды Гефэйр и большую часть прочитанного помнил наизусть. Имперцы одобрительно кивали головами. Требование о компенсации за разоренные деревни в дельте Шельды приняли без разговоров, кажется, даже не очень-то прислушиваясь к его доводам. Таннер, успевший настроиться на бурное сопротивление со стороны Бонаветури, несколько приободрился. Кажется, Бонаветури так и не пришел в себя после того, как Крикс поднялся на ноги и объявил, что представители семи Домов принесли императору вассальную присягу, а Меченый эту присягу принял - и теперь, на правах родственника и наследника Валларикса, хочет внести пару поправок в уже утвержденный мирный договор. Судя по выражению лица, с которым магнус смотрел на дан-Энрикса, он с удовольствием бы придушил Меченого собственноручно. Неудивительно, что он никак не мог сосредоточиться на том, что говорилось в зале. Так, по крайней мере, продолжалось до того момента, когда Таннер перешел к итоговому пункту из письма Лейды Гефэйр. - Ну и последнее... Мы требуем от Бейн-Арилля возмещения ущерба, нанесенного Гверру магом, находившимся на службе Сервелльда Дарнторна. У нас есть основания считать, что вспышка "черной рвоты", случившаяся в прошлом году - его вина. Леди Гефэйр утверждает, что это было сделано, чтобы заставить гверрцев поддержать Бейн-Арилль в войне против Легелиона. Для Бонаветури, с трудом сдерживающего свою ярость весь последний час, эти слова стали последней каплей. - Это неслыханно!.. - взорвался он. - Вы что, пытаетесь сказать, что мы должны нести ответственность за то, что в Гверре началась "черная рвота"?! Как можно о чем-либо договариваться с людьми, которые способны выдвигать подобные ни с чем не сообразные претензии?.. Крикс вскинул руку, призывая к тишине. - Давайте не будем кричать и оскорблять друг друга, - веско сказал он. - Скажите, мессер Тайвасс, почему леди Гефэйр думает, что Дарнторн был причастен к эпидемии?.. - Леди Гефэйр поняла это со слов Ульфина Хоббарда. Он прибыл в Глен-Гевер в качестве посла и заявил, что эпидемия закончится, если мы согласимся оказать военную поддержку Сервелльду Дарнторну. Кроме того, Хоббард и его спутники совершенно не боялись заразиться "черной рвотой". Они выбрали самый короткий путь до Глен-Гевера, даже не стараясь объезжать места, где началась болезнь. - Это доказывает, что маг Сервелльда Дарнторна мог бороться с "черной рвотой", но из этого никак не следует, что это он наслал болезнь на Гверр, - вежливо возразил лорд Аденор. - Согласен, лорду Сервелльду не следовало шантажировать своих соседей по такому поводу, но это все-таки не основание винить его в начале эпидемии. Таннер растерянно сморгнул. Формально Аденор был прав, но Таннер знал, что Лейда не простит ему, если он сдастся без борьбы. Он чувствовал себя нелепым деревенским увальнем. Будь Лейда здесь, она бы знала, что сказать, тогда как он... зачем он только согласился быть послом? - Мы требуем, чтобы Хоббарда допросили с ворлоком, - с мрачной решимостью произнес Тайвасс. - Пожалуйста! Сколько угодно, - с нескрываемым злорадством отозвался Лорио Бонаветури. Таннер не считал себя хоть сколько-нибудь опытным политиком, но все же понял подоплеку этого злорадства. Лорио отлично знал, что Дарнторн никогда не станет посвящать какого-то там Хоббарда в свои дела. А в Гверре Ульфин просто повторял слова, которые ему велели повторить. Так что допрос у ведуна ничего не даст. Таннер заметил, что, пока он препирался с Аденором и Бонаветури, Крикс внимательно смотрел куда-то на другой конец стола. Проследив за его взглядом, Таннер увидел молодого человека, который сидел, странно скособочившись в массивном деревянном кресле, и грыз ноготь, отвернувшись в сторону окна. - Думаю, мы обойдемся и без Хоббарда, - сказал дан-Энрикс неожиданно. - Мейер Дарнторн... вам что-нибудь известно о связи вашего отца с эпидемии в Гверре? Юноша в лиловом траурном колете вздрогнул, словно Меченый направил на него взведенный арбалет. - Да... известно, - замогильным голосом ответил он. Участники совета изумленно замолчали, оборачиваясь в сторону Дарнторна. Тот сглотнул и произнес уже гораздо тверже - Леди Гефэйр права. Я слышал разговор отца с тем самым магом... Он действительно наслал "черную рвоту" и на Гверр, и на Адель. Отец сперва был против эпидемии в столице, но потом он согласился с тем, что это - самый лучший способ, чтобы помешать Валлариксу послать войска в Бейн-Арилль. Если нужно, вызовите орденского ворлока. Он подтвердит, что я не вру. В зале повисла гробовая тишина. Первым от общего оцепенения очнулся Лорио Бонаветури. - Я об этом ничего не знал! - выпалил он. - Если лорд Сервелльд в самом деле совершил это чудовищное злодеяние, то остается только пожалеть, что он уже не в состоянии предстать перед судом... Мы, разумеется, предпримем все усилия, чтобы разыскать ворлока, служившего Дарнторну. Тем не менее, это не повод утверждать, что кто-то из присутствующих должен отвечать за преступления этого мага или Сервелльда Дарнторна. Крикс подался вперед. - Кто из присутствующих знал о ритуалах, которые маг Дарнторна проводил в Кир-Роване? - осведомился он. Вопрос произвел неожиданный эффект - в зале разом сгустилось душное, предгрозовое напряжение. Даже на бесстрастное лицо мессера Ирема на одну краткую секунду набежала тень, а Лорио так резко дернул за свою сапфировую цепь, как будто собирался удавиться. - Какое отношение это имеет к теме разговора? - спросил он. - Полагаю, самое прямое, - неожиданно вмешалась леди Ресс. - То, что мы обнаружили в Кир-Роване, прибыв сюда - поистине чудовищно. Не нужно быть магистром из Совета ста, чтобы сказать, что подобные ритуалы требуются для серьезной темной магии. - Да, но все это мы увидели только теперь, когда приехали в Кир-Кайдэ на переговоры. Тогда как до этого мы ничего не знали. - Если вы замените "не знали" на "не хотели знать", то вы окажетесь гораздо ближе к истине, - парировала Галатея Ресс. - К примеру, я услышала об этих ритуалах еще прошлой осенью. В то время как раз начали ползти первые слухи о Кир-Роване, и я отлично помню, как многие из присутствующих обсуждали их между собой и крайне нелицеприятно отзывались о Дарнторне. Который при этом - или, если вам угодно, несмотря на это - оставался нашим гостем и союзником. А теперь мы трусливо притворяемся, что ничего не знали. Но давайте уже скажем правду: союз с Дарнторном был выгоден, нам лично со стороны его мага ничего не угрожало - поэтому мы предпочли сначала всласть повозмущаться, а потом выбросить происходящее в Кир-Роване из головы. Вы говорите - "почему мы должны отвечать за то, что делал покойный Сервелльд Дарнторн, а тем более какой-то маг? Это несправедливо!". И вы совершенно правы! Если мы должны платить - то не за то, что делал лорд Дарнторн или кто-то другой, а за свое бездействие и невмешательство. Бонаветури прямо-таки почернел от злости. - Не могу понять - на чьей вы стороне, в конце концов?.. - прошипел он. - Может, я что-то пропустил, и вы успели вступить в сговор с гверрцами, а они обещали поделиться с вами тем, что смогут из нас выжать? Честно говоря, я бы не слишком удивился! - Разумеется, вы бы не слишком удивились. Люди вроде вас готовы ради своей выгоды договориться с кем угодно - поэтому вы и от других все время ожидаете чего-нибудь подобного, - презрительно сказала Галатея Ресс. - Я не думаю, что мы должны выплатить Гверру сумму, которую они требуют как компенсацию за эпидемию. Но я считаю, что мы все же должны взять на себя часть ответственности за случившееся. И мне кажется, я знаю выход, который может устроить обе стороны... Несколько дней назад я разговаривала с сестрой Эренс, настоятельницей здешнего Дома милосердия. Она рассказывала мне о том, как эпидемия сказалась на их Ордене. Многие сестры умерли, ухаживая за больными. Для того, чтобы заново обучить такое же количество целительниц, понадобится минимум несколько лет. После войны осталось множество сирот, калек или людей, ослепших или вообще парализованных из-за "черной рвоты". Забота об этих людях тоже легла на Белых сестер. Я думаю, если мы выделим какую-то часть средств на восстановление гверрской общины Милосердия, а заодно отправим наших лекарей для обучения новых целительниц, это позволит нам хотя бы в малой степени загладить тот ущерб, который нанес Гверру Сервелльд Дарнторн. Кроме того, это послужило бы наглядным подтверждением того, что мы желаем дружественных и добрососедских отношений, а не продолжения старой вражды. Как вы считаете, сэр Тайвасс - месс Гефэйр согласится с таким предложением?.. - Думаю, да, - помедлив, кивнул Таннер. - Разумеется, она согласится... это же не ей придется нам платить, - сказал Бонаветури ядовито. - Все это, конечно, очень благородно, леди Ресс, но я по-прежнему не понимаю, с какой стати нам брать на себя такие обязательства. Вы думаете, гверрцы, окажись они на нашем месте, рассуждали бы, как вы сейчас?.. Да ничего похожего - они бы думали об интересах своей собственной страны. Поймите, Тея: никакие жесты доброй воли не изменят факт - в политике все тянут одеяло только на себя. А тот, кто недостаточно умен или силен, чтобы последовать этому правилу, всегда проигрывает - вот и все! Эти слова подействовали на сторонников Бонаветури, как красная тряпка на быка. По залу прокатилось оживление, которое за считанные секунды переросло в настоящий гвалт. - Бонаветури прав! Пусть орден Милосердия восстанавливает госпитали из собственных средств. - ...А гверрцам мы и без того уже переплатили! - У Сервелльда Дарнторна остался сын. Пусть он и возмещает все убытки! Галатея гневно выпрямилась в своем кресле. - Общины Милосердия разорены войной, которую начали мы. А состояния Дарнторна сейчас хватит разве что на то, чтобы восстановить разрушенный курятник у себя в Торнхэлле! - А мы, выходит, не разорены?! - возопил Лидо Арриконе, наливаясь краской. - Дела Льюберта Дарнторна нас не касаются. У нас от их семейки и без этого было уже достаточно проблем! Таннеру на секунду показалось, что за столом, того и гляди, начнется драка, но в этот момент лорд Ирем поднял голову и обвел всех присутствующих взглядом, от которого самые яростные спорщики мгновенно замолчали, как будто на них внезапно вылили ушат колодезной воды. - Достаточно, - негромко сказал он. - Раз представители Бейн-Арилля не в состоянии принять какое-то решение - значит, этот вопрос будет рассматривать совет Валларикса и маги из Совета Ста. А сейчас предлагаю сделать перерыв. Рыцарь спокойно отодвинул кресло и поднялся на ноги. - Скажите слугам - пусть откроют окна, - бросил он своим гвардейцам. - Здесь нечем дышать. Сторонники Бонаветури пришибленно переглядывались. Таннер должен был признать, что коадъютор выбрал безошибочный прием, чтобы пресечь начавшуюся ссору. Не приходилось сомневаться в том, что после окончания объявленного каларийцем перерыва Лорио Бонаветури и его сторонники выразят пылкую готовность принять предложение леди Ресс и договориться с Гверром полюбовно. Перспектива обратиться за имперским правосудием магнуса явно не прельщала. В столице и до этого-то были сильно предубеждены против Бейн-Арилля, а уж теперь, когда советники Валларикса узнают, что их близкие, умершие от "черной рвоты", погибли по вине Сервелльда Дарнторна... Занятый этими мыслями, сэр Тайвасс упустил момент, когда Меченый вышел из зала. Спохватившись, что он собирался побеседовать с дан-Энриксом, Таннер опрометью бросился следом, не задумываясь даже о своем достоинстве посла. - Монсеньор! - окликнул Крикса Таннер. - Я хотел поговорить с вами о маге, который служил Дарнторну. Меченый остановился и пытливо посмотрел на собеседника. - Я слушаю. - Лорд Ирем говорит, что мага ищут его лучшие разведчики. Но до сих пор никто не знает, куда он пропал. Я тут подумал... а что если Лорио Бонаветури просто прячет его и от Ордена, и от своих союзников? Принял же он к себе на службу Хоббарда с Фессельдом. Значит, мог принять и ворлока, который служил Дарнторну. - Это еще кто кому служил, - пробормотал дан-Энрикс. А потом вздохнул. - Не беспокойтесь, Тайвасс. Ваши опасения вполне разумны, но вы все же ошибаетесь. Этого мага нет ни в Кир-Кайдэ, ни в Бейн-Арилле. Таннер наморщил лоб, озадаченный уверенным тоном Крикса. - Вы говорите так, как будто точно знаете, куда он делся. Его собеседник сделал неопределенный жест, который Таннер перевел как "да, знаю, но не собираюсь это обсуждать". - Насколько мне известно, поиски этого ворлока сейчас ведутся в самых разных направлениях, - заметил Таннер осторожно. - Если бы кто-нибудь мог сказать, где его следует искать... Крикс усмехнулся. - Мессер Тайвасс... даже если бы я точно знал, что этот маг сейчас сидит в соседней комнате, я бы отправил вас куда угодно, только не к нему. Вы не считаете, что Ирем напрасно рискует жизнями своих людей, посылая их разыскивать темного мага, который способен наслать эпидемию на целую провинцию?.. Насколько я могу судить, арестовать этого человека не смогли бы даже лучшие магистры из Совета Ста. Так что я очень рад, что там, где этот маг находится сейчас, люди мессера Ирема ему никоим образом не угрожают. Точнее, он ничем не угрожает им. Таннер сердито сдвинул брови. Чушь какая-то... охотиться за сильным магом, разумеется, очень рискованное дело, но все-таки не настолько, как это пытается изобразить дан-Энрикс. Для того, чтобы устроить эпидемию, подручному Дарнторна пришлось провести сложные магические ритуалы, да еще и перебить пару десятков пленников. Любому дураку понятно, что сейчас, когда он сам находится в бегах, он вряд ли сможет сделать что-нибудь подобное. А вот если не поймать его теперь - тогда со временем действительно можно дождаться чего-то похуже "черной рвоты". И при этом Меченый не хочет помогать в поисках мага, хотя, по-видимому, знает, где тот скрывается! Бред, да и только... А может быть, и правда бред, - подумал Таннер, остывая. В самом деле, Меченый все это время был в Кир-Кайдэ, причем в первые недели даже не вставал с кровати. Ну откуда ему знать, куда исчез этот проклятый маг?.. Похоже, Крикс и впрямь немного не в себе. Таннеру говорили, что среди немногих пленников Кир-Рована, оставшихся в живых, большая часть сошла с ума. Они даже не поняли, что их освободили. Очевидцы утверждали, что пленники никого не узнавали, пугались собственной тени, а при попытке с ними поговорить все время повторяли ответы на вопросы, которые им задавали палачи Дарнторна. Стоило ли придавать значение тому, что Меченый порой высказывал какие-то нелепые идеи? Уж скорее, следовало удивляться, что все остальное время энониец рассуждал, как исключительно разумный человек. Таннер мысленно обругал себя за толстокожесть. Глупо было заговаривать с южанином о маге, который - по слухам - лично пытал Меченого в Кир-Роване. Таннер сказал себе, что побеседует о своих опасениях с мессером Иремом, и, успокоившись, направился обратно в зал.