Рядом, но не более

Несколько глубоких вдохов и… Иви открывает глаза. Она упала в обморок. Фараон смотрит взволнованно. Гости в недоумении, и слуги аккуратно помогают ей подняться. — Что случилось, дочь моя? — спрашивает отец на забытом наречии. Иви, нет, здесь она принцесса Нефертири, дочь фараона Сети I, не успевает удивиться, как отвечает ему на том же языке: — Ничего страшного, отец. Мне стало дурно. Я просто должна отдохнуть, — Нефертири не делает и нескольких шагов, как ноги вновь подкашиваются. И в этот раз быстрее слуг к ней успевает Анк-Су-Намун, последнее приобретение отца. — Господин, я бы хотела проводить твою дочь до ее покоев, — говорит она, низко склоняется, и в следующий миг ее руки ложатся поверх талии принцессы. Нефертири чувствует себя неловко, но не хочет показывать на людях, что ей неприятны эти прикосновения. Женщина, новоиспеченная жена отца, примерная в своем поклонении, кроткая и молчаливая, словно тень, все это время перемещалась по дворцу. Анк-Су-Намун говорила тихим, размеренным голосом с едва уловимыми нотками превосходства. Гордая Нефертири не могла объяснить себе что в ней было не так, что отпугивало, но для выяснения причин она не искала лишних встреч. — Идите, — отпускает фараон, и молодые женщины в сопровождении слуг с факелами скрываются в темном проходе. Нефертири дурно: неприятная слабость, легкое головокружение, непонятная усталость — это все появилось из ниоткуда. Они достигают покоев принцессы, и Анк-Су-Намун отпускает слуг, перед этим приказывая принести что-то. Опускаясь на свое ложе, Нефертири чувствует себя вымотанной этим непонятным недугом. Она никогда не ощущала себя такой безвольной. — Ты не должна меня бояться, принцесса, — мягко говорит Анк-Су-Намун, лёгкими массирующими движениями касаясь её кисти. — У нас много общего. Мы могли бы объединиться. — Ее голос слаще любого лакомства, а руки — мягче самого дорогого меха. Нефертири часто вспоминала их показательный бой перед отцом и гостями, и не могла найти себе оправдания: в тот день ей было безумно обидно, что в обеих схватках — на кинжалах и на копьях, — она показала себя хуже Анк-Су-Намун. С другой стороны, после неудач Нефертири с ещё большим упорством бралась за то, где у нее обнаруживались провалы. — Я не боюсь. Нет, у нас слишком мало общего, — отвечает Нефертири. Не смотря ни на что говорить ей удается уверенно, и она ни секунды не думает над своим ответом. — Ты всего лишь еще одна жена отца. — А ты всего лишь еще одна дочь, — возвращает Анк-Су-Намун, нисколько не обижаясь на ее слова. Нефертири не замечает, как приходят слуги и приносят то, что просила Анк-Су-Намун. — Это масла от жреца Имхотепа. Я попросила принести, чтобы смазать твоё тело. Тебе станет легче, — говорит она и, освободив Нефертири от одежд, берется втирать вязкую субстанцию. Нефертири не в восторге от ее предложения, но сил противиться у нее нет. К тому же прикосновения настолько нежные и успокаивающие, что она сдается без боя, окутанная легкими благовониями. Анк-Су-Намун начинает со ступней. Плавными неторопливыми движениями она, не издаваяни звука, втирает масла в каждый теб*. Они приятно пахнут, немного дурманят и не кажутся чем-то грубым и тревожным. Нефертири чуть щекотно, но она терпит. Испуг сменяется интересом, и принцесса, затаив дыхание, ждет продолжения. Еще неопытная в плотских утехах, она ни о чем не подозревает, влекомая новыми впечатлениями. От ступней Анк-Су-Намун поднимается выше, к голеням, затем мягко обводит чуть согнутые колени, не забывая и о внутренней стороне, касается загорелых бедер. И ее рука плавно обходит стороной треугольник волос между ног и невесомо дотрагивается там, где начинается бронзовый живот. Зрачки расширяются. Нефертири забывает, как дышать, и становится похожа на струну, вытянувшись и не смея пошевелиться. Она все еще понимает, что это неправильно, но уже не в силах отказаться от удовольствия. Низ живота таит в себе нечто необъяснимое, и от каждого легкого прикосновения ее слегка подбрасывает над покрывалом, а с губ срывается учащенное дыхание. Когда рука Анк-Су-Намун плавно ведет по ее груди, изучающе ласкает, то чуть оттягивая, то вновь возвращая на место, — некогда темные, теперь наполненные кровью горошины сосков уже налиты, — с губ принцессы начинают срываться едва различимые стоны. Нефертири не замечает, как другая рука Анк-Су-Намун вновь опускается к животу, а от него к этому самому месту. И начинает гладить сперва круговыми движениями, а потом вверх-вниз, сперва очень легко, а затем увеличивая свою силу. Между ног уже влажно, и стоны от дразнящих прикосновений становятся различимее и громче. Пальцы, такие ловкие, проникают чуть глубже, раздвигая плоть, гладят, то надавливая, то вновь принимаясь кружить, находя особенно чувствительное место, от прикосновений к которому молнии пронзают все тело. Стоны становятся громче, и в голове образуется туман, отчего все мысли, мельтеша и спутываясь, вылетают, так и не обретя формы. Эта пытка удовольствием продолжается недолго. Молодое тело поддается новым незамысловатым, но умелым ласкам. Когда Нефертири облегченно выдыхает, ее губ касаются чужие губы и тихий голос шепчет: — Не забывай, принцесса. Никогда не забывай, — и весь мир мгновенно расплывается… … Ошеломленная Иви приходит в себя на руках у Рика, видя перепуганные лица брата и мужа. Теб (палец) = 2,18 см.