проспекты

в японии места мало. здесь же, кажется, уместилась еще одна страна. лев честно пытался учить русский язык, но даже английский с его невероятным акцентом давался куда лучше. 'ма неиму ису ревфу', как оказалось, звучит приятнее, чем 'мэнья зофуту ревфу'. как оказалось, его рост привлекал внимание даже здесь (особенно в метро). как оказалось, английские названия станций мало чем помогают. как оказалось, в москве очень мало кулинарий и столовых, поэтому в 'перекуресутоку' некоторые продукты приходилось брать почти наугад. как оказалось, москва улыбается широко и солнечно: проспектами, парками и мягкой, подхватывающей толпой. лев приехал в столицу соседней страны, чтобы воочию увидеть свои корни и сделать папе сюрприз. как оказалось, папа 6 лет назад переехал в канаду. на хайбу все косились. алиса часто приезжала сюда, но с ней было все... нормально: светлая внешность и почти европейские веки – все думали, что она откуда-то из норвегии или бурятии. льва воспринимали как инопланетного гостя. лев всюду таскал с собой английский разговорник и то и дело врезался в людей. те шарахались, а хайба приветливо и примирительно улыбался. он скупил пол-лавки больших русских леденцов. однажды он пошел в кремль, и еще 43 минуты бродил вокруг, пока не нашел вход. один раз его попросили сфотографироваться. потом он почти четыре часа ходил по оружейной палате. в москве кожа его покрылась еле заметным коричнево-красным загаром. глаза налились соком и зеленью. одним вечером в поезде метро сказали, что тот не доезжает до станции, на которой жил лев. лев этого не понял. на фразе 'конечная' все начали выходить, лев забеспокоился и начал спрашивать 'ват'су гоин'гу он?'. благо, кто-то сказал ему 'гет аут'. тогда, выйдя одним из последних, лев потратил еще почти 500 рублей и час времени для того, чтобы добраться до хостела. в москве жизнь была совсем не такая, как в японии, и люди тоже. лев все никак не мог привыкнуть, но ему нравилось. он надеялся, что переймет что-нибудь у этого места. однажды он пошел в 'старбакс'. — что берете? — уану ратте виз' карамер'нии с'иропу. — лев оторвал глаза от пола и увидел перед собой несколько растерянный, раздраженный, удивленный и усталый взгляд одновременно. — чего? то есть уат? — ратте, — попытался выговорить лев, начиная в растерянности теребить подол спортивной кофты и не в состоянии оторваться от лица молодого юноши перед ним. — р-р... рлатте... — а, латте? виз уат? впрочем, яку английским тоже не блистал. — виз' карамер'нии с'иропу. — карамель, йес? — да! оба облегченно выдохнули. яку еще раз осмотрел посетителя. отметил красивый цвет волос. подумал о том, что они мягкие. отвлекся. — уот из ёр нейм? — рефу. р-р-л... ре... — лев чуть не заплакал. имя-то у него русское, но произнести его так, чтобы было понятно, он не мог. — не писатц' нитчиго. хайбе стало невыносимо грустно, и в одну секунду ураган эмоций накрыл его: тоска по родине, беспомощность, удивительная теплота к совершенно незнакомому парню, обида и даже, наверно, неприсущая ему злость. он надеялся, что карамельный латте как всегда все исправит. — уан минут. когда 'яку' (так было написано на его бейджике, и лев подумал о том, что это странное имя для россии) принес кофе и почти смущенно (или просто странно? лев не знал) улыбнулся ('плиз, ёр латте'), льву стало спокойнее. он с нежностью обнял крупный пластиковый стаканчик и улыбнулся кассиру. тот улыбнулся в ответ. лев сел у окна, чтобы можно было и здесь смотреть наружу. он жил какое-то время в токио, но здесь все равно было что-то... совсем иначе. ему казалось, что с этими людьми, здесь, нужно просто родиться. лев поправил трубочку и тут заметил, что на стакане все-таки что-то написано. 'リエーフ' – тоненькой катаканой. и подпись: '良い一日を！' и улыбается лев просто и ласково, до румянца на щеках. стаканчик разливается запахами шоколадного мусса, теплой патоки, ванилина. москва за окном пахнет скидочными купонами, самокатами, выхлопами и закусочными. лев еще не раз возвращался в этот 'старбакс'. яку выучил его имя.