***
… Утром, когда первые тёплые лучи солнца развеяли дымку, наступавшую от моря, Лиззи всё лежала на влажном золотистом песке. Лицо её озаряла улыбка блаженства, глаза были прикрыты, полные, алые от вчерашних поцелуев, губы чуть приоткрыты, волосы разметались вокруг головы так, что яркие лучи солнца, играя с ними, создавали ощущение пламени. Её платье, столь ненавистное вчера, лежало в паре метров от девушки. Там же лежала откушенная рука. Некоторые другие части растерзанного тела полиция нашла недалеко от полосы прибоя, но личность убийцы так и осталась загадкой, так же как и следы театрального грима, найденные на теле жертвы.Часть 1
17 октября 2017 г. в 17:44
Все вокруг были заняты празднованием свадьбы, а Лиззи еще никогда так сильно не мечтала о спокойствии и уединении. Торжество для неё не задалось ещё вчера, когда приехав по приглашению школьной подруги Барбары в небольшй городок на побережье атлантического океана, Лиззи увидела платье подружки невесты. Тогда, посмотрев на себя в зеркало, молодая женщина ужаснулась. Платье топорщилось совершенно не в тех местах, где нужно, и его серый цвет абсолютно не подходил к ее бледной коже. Уже не в первый раз за свою жизнь Лиззи пожалела, что не родилась такой же красивой, как Барбара, которой шли любые наряды.
Вместо аккуратной фигурки, красивых светлых волос и загорелой кожи Лиззи досталось обычное тело, непослушная рыжая копна на голове и белая кожа. Платье, которое так и не успели подогнать по фигуре из-за того, что девушка смогла приехать только за несколько часов до торжества, оказалось не последней неприятностью в тот роковой день. По пути к месту церемонии у Лиззи сломался каблук на платье, в довершении ко всему, на банкете она быстро обнаружила, что осталась совсем одна.
С Барбарой Элизабет подружилась в тот самый день, когда обеих поместили в закрытую частную школу, где девочки чувствовали себя чужими. Барбара до переезда весело жила в Австралии. Ее родители чрезвычайно разбогатели после смерти дяди, который оставил им огромное состояние. Именно поэтому они переехали в США, и отдали дочку в школу со строгими порядками, чтобы она научилась вести себя в обществе. У Лиззи же была совсем другая история. Её родители, до того сколотившие неплохое состояние, оказались в центре громкого скандала из-за романа матери девушки с сенатором. Причем до этого сенатора считали порядочным семьянином. После того, как все выплыло наружу, отец решил перевести ее в другое учебное заведение, а сам запил, и вскоре скатился в банкротство.
Поэтому по окончанию школы пути девушек разошлись. Но если на их многолетнюю дружбу это не повлияло, то отношение других подруг и друзей Барбары и её жениха к серой мышке Элизабет было как минимум снисходительным.
Именно поэтому сейчас, в самый разгар вечера Лиззи, готовая расплакаться от одиночества и выпитого вина, покинула зал и вышла на террасу, с которой открывался потрясающий вид на океан. Тёплый ветер ласково теребил прядь волос, выбившуюся из причёски, но мысли девушки блуждали далеко от романтики, ей почему-то думалось о жуткой истории, о которой сегодня за завтраком судачили мама невесты и еще две дамы. По слухам, в окрестностях за последнюю неделю пропало больше 6 человек, а совсем на днях на пляже нашли растерзанное тело маленького мальчика. Поэтому и ласковый бриз, и пустынный пляж под чёрным, с редкими вкраплениями звёзд, небом казались девушке зловещими, как и одинокий алый воздушный шар, который подрагивал на ветру чуть в стороне от дорожки, уводящей к морю.
Чья-то тень скользнула по земле рядом с ней, и когда Лиззи, вздрогнув, обернулась, она увидела высокого молодого мужчину в костюме клоуна, который неспешно подошёл к ней. Для детей гостей в отдельной комнате были устроены развлечения, но они наверняка уже закончились, поэтому ни костюм, ни грим девушку не смутили. В отличие от пронзительного взгляда незнакомца. С выбеленного лица на неё жадно и с какой-то опасной искоркой смотрели глаза мужчины, которые в темноте летней ночи казались то ли светло-карими, то ли совсем жёлтыми. Подойдя поближе, клоун наиграно поклонился, и заговорил неожиданно приятным, тихим голосом:
— Почему ты скучаешь в одиночестве, принцесса?
Лиззи неловко улыбнулась от такого обращения, и от взгляда незнакомца, который буквально проедал в ней дыры. Она снова попыталась одёрнуть нелепое платье, заправить непослушную прядь волос за ухо, при этом рассматривая волосы клоуна, немногим светлее и ярче её собственных.
— Просто вышла подышать воздухом, я очень давно не была на море, — вздохнула девушка, пытаясь справиться с совершенно неожиданно охватившим её смущением.
— Да, здесь красиво. Я тоже проделал очень долгий путь, чтобы добраться сюда. — последняя фраза прозвучала немного насмешливо, но глаза мужчины оставались неизменно серьёзными. Затем лицо его растеклось в широкой наигранной улыбке, обнажившей зубы, чуть более белые и ровные, чем должны быть у человека. — Итак, как же тебя зовут? Я — Пеннивайз, Танцующий клоун.
— Лиззи. Меня зовут Элизабет. — девушка подняла глаза, и встретилась взглядом со своим новым знакомым. Его глаза смотрели на неё с такой страстью, что всё внутри девушки сжалось. Но она поспешила взять себя в руки и найти среди спутанных, от вина и мужчины, мыслей безобидный вопрос. — Итак, Пеннивайз, что же ты делаешь тут среди ночи?
— Я? — клоун усмехнулся, от чего его лицо в гриме приобрело несколько зловещий, но чертовски сексуальный вид. — Можно сказать, малышка Лиззи, что я вышел поохотиться. Поохотиться на одну юную прелестную леди.
Он придвинулся чуть ближе, оказавшись почти за спиной Элизабет, его рука аккуратно легла на её плечо. В месте, куда он прикасался, её будто прошил электрический ток. Но, словно не заметив, как девушка вздрогнула, он тихо, почти рядом с самым её ухом, продолжил:
— А почему ты не веселишься вместе с друзьями? Разве не знаешь, что ходить здесь одной по ночам опасно?
Тон его голоса на слове «опасно» заставил Лиззи поёжиться, но она нашла в себе силы обернуться к собеседнику, и смело, даже с вызовом, посмотреть ему в глаза, которые снова обожгли её таким голодным огоньком, который она никогда не замечала в мужчинах по отношению к себе.
— Но ты ведь со мной, значит мне нечего бояться?!
Пеннивайз издал нечто, похожее на тихий смешок. Его рука переместилась на талию Лиззи, притянув её чуть ближе, так, что копна её волос оказалась совсем близко к лицу мужчины. Он склонился поближе к её шее, и едва касаясь губами кожи девушки втянул носом её аромат. Насмешливым голосом, в волнующей близости от её уха, он произнёс:
— Кто знает, малышка Лиззи, я полон сюрпризов.
Лиззи чувствовала, как быстро бьется ее сердце. Теперь она в полной мере ощущала притягательность этого мужчины. Девушка, смутившись, освободилась от его объятий. Под тонкой тканью платья её кожу обжёг холод в тех местах, где секунду назад лежали его сильные руки. Робкая мысль вернуться на праздник мелькнула у Лиззи в голове, но она оказалась не в силах покинуть общество Пеннивайза. И, кажется, мужчина каким-то нечеловеческим образом почувствовал эту её нерешительность. Поэтому едва она обернулась в сторону отеля, откуда доносились звуки музыки и шум голосов, его ладонь аккуратно, но властно, легла ей на спину.
— Может, нам прогуляться к морю? Ты ведь любишь море, Лиззи? Я вот очень люблю воду, буквально живу в ней. — Голос мужчины снова звучал насмешливо, так что невозможно было понять, шутит он или серьёзен.
Возможно, вино виновато в том, что Лиззи чувствовала себя чересчур возбужденной. Она разрывалась между желанием убежать и влечением, которое несомненно испытывала к этому мужчине. Наконец, она сдалась, и сбросив ненавистные туфли, зашагала по прохладному песку в сторону воды. Пеннивайз держался рядом, его рука на её спине, рассказывал что-то о городке Дерри, из которого приехал. Но смысл его слов ускользал от Элизабет, они сливались с шумом моря, и с гулким шумом собственного.
Наконец, они остановились в нескольких мерах от кромки воды, где прохладный морской воздух приятно охлаждал пылающие щёки девушки. Пеннивайз снова оказался за её спиной, и навалился на нее всем телом. Но на этот раз Лиззи не стала отталкивать клоуна, но ответила на его поцелуй со всей доступной ей страстью. Она даже не заметила, как Пеннивайз стянул с неё платье, и лишь с радостью ощутила его руку на своем бедре.
— У тебя шелковая кожа, — заметил Пеннивайз, глядя ей прямо в глаза.
Следующим движением он заставил Лиззи застонать. Его рука скользнула по ее трусикам вверх, к округлым грудям. Лиззи попыталась сопротивляться, но он схватил ее за запястья и начал покрывать поцелуями шею и грудь.
Она закричала и начала вырываться, когда его язык начал ласкать ее соски. Лиззи билась, словно в агонии. С одной стороны, она не могла позволить соблазнению продолжаться, а с другой — ее тело жаждало прикосновений клоуна. Она не могла не расслабиться в его руках. Ее будто магнитом тянуло к крепкому телу, которое обтягивала шелковистая ткань костюма, прикосновения к которой посылали по коже табун мурашек. И вскоре руки Лиззи сами начали исследовать то, чем она еще недавно любовалась со стороны.
Она должна была прекратить это немедленно, но не смогла. Раньше Лиззи не могла даже представить, что ее разум способен потерять контроль над телом. Осознание реальности должно было бы появиться, когда его возбужденное достоинство уперлось в ее бедро, а рука скользнула в самое сокровенное место. Но этого не произошло. Все было сметено бурей страстей. Лиззи всем телом прижалась к мужчине, стремясь помочь его руке проникнуть в нее. Ничто не могло приготовить девушку к тому ощущению, которое охватило ее. Лиззи изогнулась и поцеловала Пеннивайза, будто только так могла пережить надвигающуюся на нее волну. Он что-то хрипло шептал, будто сам себе, но она не слышала. Ее охватило ощущение полного подчинения этому мужчине.