Мальчик, который любил bdsm

      Капля крови медленно стекает по щеке. Небольшой порез ужасно печёт, и боль прекращается лишь тогда, когда пухлые губы прикасаются к плоти. Жаркий язык медленно проводит по ране, слизывая остатки крови; проводит по скуле, спускается вниз и облизав чужие губы, проталкивается внутрь рта.       Сиё действие сопровождается горячим и сбитым дыханием обеих, но вот одно но. Глаза младшего туго завязаны: он опирается лишь на ощущения, только пытаясь предугадать, каким будет следующее действие Намджуна. Его кисти уже болят от нити, что грубо их сжимает; она словно перекрывает весь приток крови к рукам, от чего уже вроде немеют пальцы.       Тонкая кожа на шее прожигается от горящих, пекущих засосов. Они кровавые, бурые, и Чонгук чувствует контур каждого. И какой бы это не было болью, ему это... Нравится?       Ким гуляет руками по телу макне, сжимает его широкие плечи, приближая сидящее тело ближе к себе. Склоняется головой ниже: к ключицам, груди. Ещё ниже — к животу и всё время целует, облизывает, изредка засасывает до новых отметин, от чего Гукки снова шипит.       — Намджун~сши, — хрипло постанывает парень, пытаясь вывести руки из-за спины, но не может; не позволяет грубая канатная нить.       Намджун опустился предельно низко, припустив боксеры партнёра, поглаживая рукой сокровенное, и даже немного проводя языком вдоль основы. Но это не тот день, когда хён наградит мальчишку за хорошее поведение, да и вообще, это не то, чего когда-либо захочет Джун. Он охвачен похотью, страстью, жестокостью, и сейчас полностью готов отыграться на Чонгуке.       Обернув мальца, он удобно пристраивается, и прежде чем желанно войти, он снова берёт в руки нож, но уже не делает порезов, только играет. Играет с мальчишкой, его терпением, его ощущениями. Он наблюдает за тем, как тот содрогается при каждом новом касание ножа, его тело покрывается мурашками и парень всегда томно выдыхает, когда не ощущает, что по его телу прошлось острое лезвие, а лишь сильная сторона.       Неожиданно и резко, Джун делает толчок, совсем позабыв о смазке, а ведь неприятные ощущения получают оба. Чонгук вскрикивает от неожиданности, на его глазах проступают лёгкие слёзы, которые он пытается сдержать, прикусывая нижнюю губу; в долю секунды на его устах скапывает капля крови, проступая по всех жилках на губах.       — Ох, прости, прости, — с небольшой насмешкой произносит старший, хотя в глубине чувствует ужасный жаль и пару капель вины.       Со звонким стоном, Намджун делает новый толчок, и этот ему уже нравится. А о чувствах Чонгука? Ощущение члена в себе накаляет его чувства, заставляя стонать ещё громче, срываясь на редкие крики. Толчки для него всё равно слишком грубые, резкие, но с небольшим промежутком времени, он начинает чувствовать удовольствие и больше даже от боли, которую он получает. Его руки сжимаются в кулаки, он скалится зубами и немного морщит носом; это забавляет Кима.       Темп растёт, возбуждение доходит до пика у обеих. Звериные инстинкты берут верх. Схватившись за волосы младшего, Намджун слушает лишь свой внутренний голос, буквально вбивая младшего в кровать, наслаждается его криками.       Он выходит плавно, кончая на спину Чона. Нож снова оказывается в его руках и он разрезает оковы на младшем; так же развязывает глаза. Чонгук продолжает лежать не шевелясь: тело ломит, руки сводит, а глаза физически не могут принять яркий свет. Только тяжелые задышки свидетельствуют, что он ещё жив, но даже не смотря на пережитое, он был бы не против ещё раз повторить подобное.