Снова в школу!

Он — самый молодой Мастер Зелий в истории. А всего-то надо было придумать и сварить на коленке Зелье Возвращения Плоти. Федька неудачно сломал ноготь, вырвал практически с корнем и, смешав солянку из заживляющих, со зла почти создал свой Шедевр. Представил перед Ковеном Зельеваров. И все, он — Мастер, получите, распишитесь. Было немного обидно получить Мастера так нелепо, он представлял себе великолепное зелье, удивление и восхищение маразматиков Ковена, предложение от лучших маг-кампаний мира, от которых он благородно отказывается, чтобы возвратиться в Хогвартс… Зато теперь Грозный точно примет его на должность профессора Зельеварения! Вообще Федьку можно было назначать сразу после выпуска. Старый преподаватель поспешно исчез после последних экзаменов, а у Басманова — талант, Басманов хочет в Хогвартс Зелья преподавать. Иван почему-то упорствовал на университете или хотя бы спец-курсах. А то, что Федька — гений, Федька — почти Мастер, ему все равно. «Сначала мне бумажку покажи, что детей и себя не покалечишь, и вперед. Место для тебя пока отец твой погреет» — с этими словами Иван выпроводил его из кабинета директора, напоследок взлохматив черные кудри. Невербальное Силенцио не давало слова сказать. Грозный был сильной, ученой сволочью, которая прекрасно разбиралась в ментальной и беспалочковой магии и Федоровой душе. Отец получил Мастера в 38 лет, но сильно Зельеварением не увлекался, вел семейный бизнес и по первому зову директора спешил выслужиться. Федор не сомневался, в этот раз все было точно так же. Не сомневался, и что отец по первому слову Грозного освободит кресло в подземельях для сына и вернется в поместье наводить порядок. На окраине Лондона безлюдно, а в лесу и вовсе ничего не видно. Именно туда отправляется Федька, сжимая в руке артефакт. Портал — маглловский карандашик — должен перебросить его к антиаппарационной границы, где его встретит… Федька довольно улыбнулся. Либо директор, либо Грязной. Лучше, конечно, чтоб Иван, но трансфигуратор — тоже неплохо, они всегда дружили. Его внезапно трясет, желудок скручивает в узел, и он едва успевает схватить сумку с вещами. Он всегда плохо переносил порталы, в отличие от директора, который прыгал как заяц по всему миру. Перед глазами темная пелена, мутит, но это пройдет, голова кружится сильнее обычного. — Федька! Ну, что ж ты так? Нормальный портал купить слабо? Чужие руки подхватывают у самой земли, и Федьке кажется, что головокружение проходит быстрее: — Царь мой! — обнимает, прижимается крепко-крепко. — Я скучал. — Я тоже, сердце мое, — улыбается директор. Одной рукой прижимает Федьку к себе, второй высылает к замку патронуса — серебристую рысь — предупредить о приезде нового преподавателя жителей замка. *** — Федька вернулся!!! — орет на всю школу Грязной. — Свари опохмелное, башка раскалывается. — Я больше по ядам и косметическим. Какое выберешь? — осклабился Басманов в ответ. До первого сентября еще неделя, детей нет, только пара преподавателей да привидения. Васька — декан Гриффиндора и профессор Трансфигурации, любитель выпить и подраться. Палочка — дуб и «хладное золото» — золото, напитанное энергией, магией и силой. Скуратов — тихий, незаметный почти препод магической зоологии, которого Федька, если честно побаивался. Палочка сломана, но что не мешает Малюте иметь звание «Страх и Ужас Хогвартса». Никита Серебряный — декан Рейвенколо и учитель ЗОТИ. С ним у Басманова были некоторые терки — из-за должности. Серебряный выпустился на год раньше и на год раньше же начал преподавать, уведя у Федьки из-под носа лакомую должность. Нет, Федор в любом случае выбрал бы зелья — талант, куда деваться? — но все равно… обидно. Поразительные способности к беспалочковой магии — вплоть до слабенького Адского Пламени. Но все же — береза и перетертый рог единорога. Вредное харизматичное привидение правителя-агрессора Батыя, который хотел завоевать школу сто лет тому назад. Парочка призраков — Аскольд и Дир. — древние директора Хогвартса. Да нынешний директор — Иван Грозный, пятьдесят с лишним лет (не возраст для мага), талант к ментальной магии и палочка из ясеня, сердцевина — древко стальной стрелы дроу. Теперь и Федор Басманов (Мастер Зелий, палочка — осина, сухожилие оборотня и полнолунный шалфей) станет частью коллектива. — Остальные прибудут перед приездом учеников. Прорицания ты знаешь — Марина Темрюковна. Гебрология — сын Скуратова Максим. За пацаном присматривает Никитка, так что не трожь! — говорит по дороге в директорский кабинет. — Твой Никитка… — лениво ворчит Басманов себе под нос. Идти так — бок о бок — уютно и приятно, аж в груди печёт от искристого, словно шампанское, счастья. Иван фыркает в бороду, с легкостью угадывая настроение подчиненного. — Маки да ковыль, пыль от копыт, — бормочет перед дверью Грозный пароль. — Поменял, — нейтрально замечает Федька. — Верно, — отзывается директор, щелчком пальцев зажигая свечи. — И шторы сменил. Раньше алые были… — продолжил, усаживаясь в кресло напротив Грозного. — А теперь в цвет твоего факультета, — усмехнулся Иван. — Ты хочешь мне змей отдать?! — вскочил Басманов. — Совсем с ума сошел?! Там же меня все знают! Как я их после отбоя ловить и наказывать буду? « — Десять баллов за прогулки после отбоя! — Может, присоединишься?» Так что ли? — Не кипиши, — отмахивается Грозный, перетягивает Федьку на свои колени, облапивая под одеждой. Басманов мурчит, обнимает руками за шею: — Хорошо, я побуду деканом Слизерина недолго… да-а-а… Только год! Потом отдашь змей Курбскому своему любимому… — Курбский в Дурмстранге, мы его вряд ли увидим до следующего Тремудрого турнира. И то — испугается… — ответил, убирая руки Грозный. Федор задумчиво закусил прядь волос: — А Нумерологию и Маглловеденье кто преподавать будет? — Сын мой, — буркнул Иван. — Это тот, который Иван? — слабо подал голос выпавший в осадок Басманов. С сыном Грозного, который учился на Гриффиндоре того же потока, Басманов находился в состоянии шаткого перемирия — где-то между дружбой и Авадой. Басманов, по мнению младшенького, права доступа в Родовое поместье не имел, но Федор регулярно там появлялся, жил, работал, оборудовал с помощью любовника лабораторию в подвале, спал преимущественно в хозяйской спальне и сыночка Грозного бесил неимоверно. — Это будет очень сложный год! — буркнул Басманов. — Я рассказал ему, как ты его тесты на Зелье на верные подменивал. Так что теперь он тебя боготворит, — ухмыляется Грозный. Федор вскинул брови: — А ты ему рассказал, что я его с другим парнем путал? Очень уж они похожи, красавцы…! — Это кто же? — притворно изумился директор, поглаживая любовника по позвоночнику. — Ты. Сынок твой весь в тебя пошел внешностью, меня аж дрожь берет — ну точно ты, когда я тебя в первый раз увидел! Ты только сильнее, статнее был. У него материна мягкость в глазах. А у тебя сталь. Грозный недовольно шлепает его ладонью по плечу: — Оставим этот разговор. Он неприятен и тебе, и мне. Лучше скажи мне, как ты Мастера умудрился так быстро получить? Только из школы выпустился, все лето в моем подвале сидел, носа не высовывая, а что-то нахимичил… Федька довольно утыкается носом в шею Грозному: — Я ещё и в Ковен попаду! Внештатным, чтобы сильно не отвлекаться. И ты меня без «Мастера» в аттестате на работу обещал не брать! Сам виноват, здесь тоже подвалы для экспериментов замечательные! И теперь можно без опаски с тобой встречаться! И никакое Министерство Магии мне не указ теперь! — Как будто это раньше тебя останавливало, — проворчал Иван, — день твоего рождения, пара вечеров после, день перед выпуском, после выпуска, лето, которое ты провел в моем поместье… — Ты помнишь все? — театрально восхитился Федька, всплеснув руками. Грозный решил, что больше новому преподавателю Зелий болтать не следует, и опрокинул его на стол, сдергивая рубашку.