Телохранитель Питера Паркера

Каблуки громко клацают по кабинету, а я сижу в мягком кресле, пытаясь провалиться от стыда. — Мия, ты знаешь, сколько возможных опасностей тебе сегодня удалось избежать? Тебя могли убить, насадить на кол, ты могла свалиться с крыши, в конце концов, — монотонный голос Пеппер, вышагивающей по комнате, не лишает её истинно-материнского беспокойства. Я знаю, что она меня любит. Знаю и молчу. — А если бы Тони не появился, а если бы не жучок… — Пеппер, — наконец вставляю слово я. — Знаешь, в чем главная загвоздка? Все эти возможные опасности мне удалось избежать, и Тони успел. Пеппер устало опускается в директорское кресло, напротив меня. Я понимаю, что вина пропадает вместе с её упоминанием отца. Нет, нет, он мне не отец на самом деле. Просто однажды, спас меня, привёл в дом, а после уже не смог отделаться. Как банально… После всего, что произошло с нашей маленькой семьёй — Абадайя, русский, у которого катушки совсем съехали, Экстремис, Заковия, договор; все мы стали другими. Хотя Пеппер и кажется самой нормальной из нас, самой адекватной. Тони страдает от паранойи, вины и боли к самому себе; я, а что я, мне даже не предоставили возможности участвовать. При этом какого-то малолетку Паркера Тони позвал, а меня — не-е-е-т, куда уж там? Каждый раз думая об этой несправедливости, я старалась про себя тихонько убить кого-нибудь. Мысленно, конечно. На вид, я — паинька. Кто-то даже мог бы сказать, что мы с Тони — идеальная копия: прямой нос, узкие губы, эти знаменитые карие глаза…, но иногда мне хотелось бы, чтобы он не был моим отцом, позволял мне играть в опасность, быть собой. Меня тренировала сама Чёрная Вдова, в конце концов: учила стрелять из пистолетов, выводить из строя противника, овладеть такой же гибкостью и навыками, как она. Поэтому, когда удаётся, я сбегаю из Башни, слоняюсь по Манхэтэнну, и чаще всего, как сейчас, попадаю в неприятности. Жаль Пеппер, но не отца. Не после того, что он сделал со мной. А точнее, не позволил сделать. Он ведь даже сделал мне костюм для боев, оправдывая это тем, что когда-нибудь (ага, конечно) он позволит мне присоединиться к Мстителям. Да только брехня это все! Он никогда не выпустит меня из-под надзора! Ни-ког-да! — В газетах не узнают? — спрашиваю я наконец. Пеппер грустно усмехается. — Нет, Тони позаботится. — Хорошо, — я встаю и, проходя к выходу, кладу ладонь на её плечо. Она этого не заслуживает. — Мне жаль, Пеппер. Она накрывает своей рукой мою, показывая этим, что я прощена. Но предстоит ещё один разговор посерьёзнее. И из него мне так просто не выкарабкаться. Тони ждёт меня в одном из верхних кабинетов, стоя спиной ко входу, любуясь видом. Я незаметно крадусь на цыпочках, но он знает, что я здесь. — Мия, подойди. Я выдыхаю и плетусь к нему, чувствуя, как внутри нарастает гнев. — Опять будешь толкать речь? — говорю я. — Не утруждайся, я слушать не буду. — А стоило бы! — он слегка повышает голос. — Я все делаю для твоей безопасности, а ты что? Сбегаешь, как дитя малое! Тебе шестнадцать или сколько? Я думал, что воспитал из тебя взрослую. — А кто получился на самом деле, а? — с обидой выкрикиваю я. — А получилась я, не так ли? Безответственная, бесхарактерная дура, да? Тони отступает на шаг. Даже перепалки с Пеппер никогда не выводят его так из себя, как наши ссоры. — Я никогда так не говорил, — говорит он и отворачивается с болью. На секунду мне хочется обнять его, забрать свои слова назад, но обида все же сильнее. — Начинай вести себя подобающе, Мия, — произносит он. — Мне и одного подростка хватает. Злость ещё сильнее бьет меня по хребту. — Это Паркера, что ли? Так он же тебе больше нравится, давай, подари ему ещё один костюм, пригласи его жить к себе, и пусть он будет твоим ребёнком, если тебе так хочется! Ты выбрал его, а не меня, а ведь я всю жизнь к этому готовилась. Почему, Тони? Он морщится от звука своего имени. Я редко называю его так. — Потому что ты — мой ребёнок, а не он, — отрезает Старк и направляется к двери. — Я уезжаю на несколько дней. Хэппи займётся переездом, а ты будь паинькой. Не расстраивай папу. Я корчу ему гримасу, и он исчезает из комнаты. Будь паинькой, не расстраивай папу… ага, как же! Я выбегаю на улицу и иду, куда глаза глядят. Хочется пнуть землю, сравнять все с землёй, но обратно возвращаться не хочется. Ведь и знаю, что неправа, что возможно, оно и к лучшему, но несправедливость душит, словно удавка. Телефон прыгает к уху, и автоматически набирается заученный номер. Раздаются гудки, а после женский голос. — Мия, я ведь говорила, что на задании, — говорит Наташа Романофф. — Что-то срочное? Я все-таки пинаю носком ботинка камешек, и тот летит через дорогу, едва не попадая в машину. — Жизнь — дерьмо, — выдыхаю я. — Как взрослый скажу, что ругаться нехорошо, а как твой тренер отвечу, что если жизнь дерьмо, заряди ей хорошо в морду. Жизнь не исправит, но тебе полегчает, — я почти могу представить её улыбку, дерзкую и добрую. — Спасибо, — отвечаю я. — Пойду врежу Паркеру. — А пареньку-то за что? — смеётся Наташа. — Он занял мое место! Я должна была быть в Мстителях, рядом с тобой и Тони. А что выходит? Отец выбрал его, а не меня. Наташа вздыхает в трубку и некоторое время молчит. — Ты знаешь, что он тебя любит. Поверь, наступит твоё время, и никто не сможет остановить тебя от того, что тебе хочется. Просто… — Будь паинькой и не расстраивай папу. Угадала? — язвительно говорю я. — Фу, нет! Какая гадость! Я смеюсь, чувствуя прилив сил. Каждый раз Наташа могла помочь, поддержать, не то, что другие. — Ладно, беги уже мучить дальше людей, а то, они, видно, заскучали без тебя. Наташа усмехается. — Без меня развлечения не те! Вернусь, сходим в клуб, и даже Тони нас не остановит! Она бросает трубку, а я бреду дальше, выискивая следующие неприятности. Мысли постепенно приходят в приятный лад, я уже даже готова помириться с отцом и попросить у него прощения. В конце концов, жизнь у нас одна, кто знает, сколько её там осталось? А до Паркера я ещё доберусь, он ещё узнает, что место рядом с моим отцом надо заработать. А если кто и попадёт в Мстители, то это буду я.