My pretty sleeper

— Тайлер, — Дан вздыхает, вбирая приятный аромат, витающий вокруг. Такой сладкий, ненавязчивый запах, приятно проникающий во все поры и забирающийся под одежду, впитывающийся в волосы и врезающийся надолго в память. Мальчик в ответ только невесомо кивает, не отрывая глаз от тёплого неба, на котором лениво плывут облака, тараня друг друга и рассыпаясь порознь по голубому полотну. Аккуратный носик подрагивает, и юноша мягко, едва заметно, улыбается, ожидая вопроса. — Кто ты? Он задаёт такие вопросы каждый день, когда они встречаются, когда сидят под размашистыми ветвями дерева или около пруда, свесив ноги в приятно лижущую кожу воду, но никогда не получает должного ответа.

***

Впервые Джош встречает Тайлера в октябре, когда, придя уставшим домой, он, не раздевшись, заваливается спать, уткнувшись носом в подушку. Он — художник, но подрабатывает вместе со своим другом в музыкальном магазине, рисуя только в свободное время. «Рисунки меня кормить не станут», — смеется он, выставляя самые популярные за неделю диски на витрину. И вправду, когда Дан сказал родителям, что хочет стать художником, его предки только презрительно на него посмотрели, выразив свои настойчиво — ненавязчивые пожелания о том, что парню стоит найти что-то посерьёзнее, нежели «эта пустая мазня». В том же месяце он переезжает в другой город, гостит сначала у своего старого друга, Даллона, а затем и вовсе снимает отдельную квартирку около городского сквера. Денег ему хватает, ведь родители иногда отправляют ему какую-то копейку, считая, что парню в свои 21 ещё рано было куда-либо уезжать, да и живёт Дан один, у него нет девушки, на которую он бы тратил добрую часть своей зарплаты, так что молодому человеку на жизнь предостаточно. Он счастлив, ведь он сам вершит свою судьбу, и никто не лезет в его дела, у него есть работа, друзья и планы на будущее. Счастлив… Был. До недавних пор. В день, когда он встречает Тайлера, Даллон знакомит его со своим новым парнем — Брендоном. Этот фрик оказывается слишком распущенным, чересчур активным, до абсурда прямолинейным и оторванным от реальности, и Дан считает, что Ури точно не подходит его скромнику Уиксу, который невесть как вообще в этого полудурка влюбился. Но парень решает придержать своё мнение при себе, надеясь, что он ошибается насчёт Брена, поэтому он весь вечер мило улыбается им, скривив губы, и пристально наблюдает за действиями и словами парня Даллона, но, так и не поняв, чего он хочет от его друга, Джош расстроено плетётся домой, оставив парочку наедине. Нет, он не ревновал Уикса или ещё что-то, просто его избранник казался каким-то странным и больно уж неправильным, Даллон определённо заслуживал лучшего, а не это… безобразие. Парень искренне старался не быть предвзятым к Ури, но сейчас ему просто хотелось забрать своего друга из лап этого развратного чудища и спрятать от него где-нибудь получше. Терзаемый подобными мыслями, Дан шустро добирается домой и, не уделив должного времени подготовке ко сну, просто заваливается на кровать в том, в чём и пришёл, не удосужившись раздеться. Чувство тревоги и досады пожирало его, но сон оказался едоком посильнее, поэтому Дан быстро уснул, оставив беспокойство далеко позади, в реальном мире. …Он открыл глаза посреди тёмной комнаты, овитой каким-то нездорово багровым туманом. В воздухе витал едва уловимый запах сирени и, кажется, дикой фиалки, что в сочетании друг с другом давали необъяснимо пьянящий аромат, приятно кружащий вокруг и располагающе спокойный, хоть в сочетании с кровавым дымом это воспринималось довольно дико. Ухо резало неприятно давящая тишина, заставляющая насторожиться и прислушаться к каждому шороху, но Дан, помимо своих же шагов, не слышал ничего. Он шёл куда-то вперёд, не разбирая дороги под ногами, в надежде на то, что встретит хоть что-нибудь или кого-нибудь, но все его надежды угасают, как звёзды поутру, поэтому, побродив, наверное, с полчаса, он уже готов был сдаться, как вдруг услышал где-то за спиной высокий писк: — Апчхи! — какое-то создание позади снова чихает и раздосадовано скулит. — Снова этот адов туман, у меня на него скоро аллергия будет, - бархатный голосок негодует, заставляя обратить на себя внимание. Парень резко разворачивается, чтобы разглядеть источник единственного шума в этой комнате. Им оказывается юноша примерно одного возраста с Джошем, он обиженно потирает покрасневший носик, нахмурив густые бровки и бегло осматривая незнакомца. Глаза мальчишки слезились и, наверное, щемили, он часто моргал и жмурился, пытаясь, наверное, унять зуд, то и дело смыкая и размыкая веки. И первое, что сразу же привлекло внимание Дана — глазки мальчика: один из них был карим и по цвету напоминал молочный шоколад, а второй был кристально голубым и, кажется, издавал слабое свечение. Нет, он, конечно, знал о людях с гетерохромией, но этот юноша заметно отличался от их всех, ведь левая радужка была тепло-карей, цвет был таким спокойным и приятным, отчего Джошуа казалось, что, если бы у незнакомца были бы глазёнки такого оттенка, то его взгляд был бы довольно-таки очаровательным и мягким, но леденящий, слишком яркий, слишком ненатуральный голубой будто принадлежит другому человеку и придаёт этому ненужную ему излишнюю самоуверенность и хладнокровность, что не могло не пугать. Но, даже несмотря на это, мальчик выглядел таким невинным и чистым, несмело мнущим рукав своей байки, что страх перед его убийственным холодным глазиком просто мерк на фоне его робости. — Привет, Джошуа, — незнакомец шмыгает носом и впервые блекло улыбается, повторно заставляя забыть про свой пугающий вид. — Вблизи ты ещё красивее, — мальчик осторожно делает шаг вперёд. С сокращением расстояния между ними запах сирени и фиалок становится настойчивее, но он не бьёт в нос, назойливо въедаясь в кожу, он будто разбивается о тело Дана, распространяясь по всей комнате. Парень слегка напрягся с приближением разноглазого, но не отступил назад, лишь сжав руки в кулаки. Постепенно туман вокруг них ослаб, приобрёл рубиново-красный оттенок, а затем и вовсе стал пунцовым и не обволакивал всю комнату, а лишь смиренно щекотал лодыжки, ползая по полу. — Кто ты? Откуда ты знаешь моё имя? — вопросы желали литься нескончаемым потоком, но Дан понимал, что юноша чисто физически не сможет ответить на все сразу, поэтому он решил поубавить пыл. — Я — Тайлер, — мальчик наконец срывает с себя капюшон, обнажая тёмные короткостриженные волосы, и протягивает руку парню. — Джош… — растерянно пожимает её художник, понимая, что мальчонок и так знает его имя. Но он не успевает даже отпустить хрупкую ладошку брюнета, ведь тот начал настойчиво куда-то его тянуть. — Эй, куда? — Дан отчаянно пытается упираться, но потом сдаётся, решив, что в любом месте будет лучше, чем в чисто чёрной, неизвестно как освещённой комнате с красноватым туманом на полу, так что парень лишь вздыхает и покорно следует за юношей, который уверенно куда-то шагал. Чем дальше они шли, тем более размытой становилась окружающая их комната, она рябила, дрожала и постепенно растворялась, её стены исчезали, потолки становились прозрачными, а вокруг парней рисовалась прекрасная ночная поляна, освещённая светом луны и звёзд, тихо воркующих на небе. Вместо едкого тумана ноги ласкала зелёная трава, лиловые цветы одаривали их ноги поцелуями, а ветер приятно обдувал лицо, лениво гоняя волосы. Через минуту помещение исчезает полностью, его сменяет мирно дремлющая природа, и лишь сверчки не спят, они сочиняют оды для возлюбленной луны, заполняя ночную тишину своими трелями. Внезапно, ведущий Дана мальчик останавливается, а затем неуклюже плюхается на землю, раскинув руки и ноги в стороны, как морская звезда и глядя куда-то ввысь, абсолютно не обращая внимания на своего спутника. Сбитый с толку Джош стоит так ещё некоторое время, после чего, недоверчиво покосившись на разноглазого, садится рядом, обняв колени руками. Ещё несколько минут вокруг царит тишина, прерываемая лишь наивными сверчками, но художник не может долго её терпеть, поэтому, сглотнув, он несмело начинает: — Ну, так… — парень замолкает, пытаясь вспомнить имя его новоиспеченного знакомого. — Тайлер, — он выплёвывает имя юноши, пытаясь привлечь его внимание. И Дан не ошибается: мальчик лениво садится, со слабым интересом глядя на него, и Джош невольно сжимается от холодной голубой радужки, мгновенно потупив голову. — Откуда ты знаешь моё имя? Где я? Кто ты? — Я — Тайлер, вроде уже представлялся, — брюнет вяло улыбается, но художник этого не видит. — Ты красивый, мне нравится, как ты выглядишь. — Что? — парень поднимает взгляд, растерянно глядя на разноглазого и, заметив задержавшийся на его татуировке изучающий взгляд юноши, он хмыкает. — Нравится? — он расплывается в улыбке и вытягивает руку мальчику, позволяя рассмотреть её получше. — Да, это красивый рисунок, — мальчик боязно проводит по узору подушечками пальцев, а затем подносит их к губам, будто отпечатывая ощупанное на них, и Дан снова начинает сомневаться в адекватности его спутника. — Ещё мне нравятся твои волосы, они такие странные. — Эм, спасибо? — художник смущённо проводит рукой по жёлтым прядям, приглаживая их. — Но кто ты, Тайлер? — не унимается он, ведь сейчас парень очень растерян: незнакомый пацан с разными глазами, непонятная обстановка и какой-то странный туман, это, несомненно, сбивает с толку. — Я не знаю, — юноша пожимает плечами. — Тебе, кстати, скоро просыпаться нужно. — Что ты, блин, несёшь? — он хмурит брови, ведь ему кажется, что разноглазый не в себе. — Эй, как мне уйти домой? — Сейчас у тебя пять утра, тебе рано ещё, подожди, — голос Тайлера кажется спокойным, но брюнет слегка раздражён и даже этого не скрывает. — Да плевать я хотел, мне домой нужно! — Почему ты мне не веришь? — Я поверю тебе, если ты объяснишь мне, кто ты. — Я не… — мальчик растеряно хлопает длинными ресницами, его губы дрожат. — Не знаю, кто я. Разноглазый обречённо выдыхает, потирая переносицу. В ответ желтоволосый только презрительно фыркает, скрестив руки на груди. Снова повисает тишина, но в этот раз она не такая неловкая, она раздражающая и навязчивая. — Позволь мне кое-что сделать прежде чем ты уйдёшь, — Тайлер аккуратно заглядывает в глаза Дану, заламывая пальцы. Художник кратко кивает, не поворачиваясь к юноше, и чувствует, как брюнет отстраняется и будто что-то судорожно ищет, а затем поворачивается обратно, несмело тянет свои едва дрожащие ручонки к лицу Джошуа и, немного помедлив, вплетает ему в волосы лиловый цветок. Запах сирени и фиалок сейчас будто увял, он не благоухает, а лишь слегка доносится до парня, едва его задевая. Да и сам юноша будто расстроился: заплетя маленький цветочек в жёлтые кудри, он вздыхает и, шмыгнув носом, осторожно касается руки парня.  — Пока, Джош, удачного дня. Мальчик перед его глазами расплывается, теряясь среди смеси красок цветов и зелени, а затем исчезает вовсе, оставляя Дана в кромешной темноте. Пытаясь привыкнуть к окружающей его обстановке, парень сильно жмурится, а, распахнув глаза, обнаруживает себя на своей же кровати. На часах — пять утра, а с его взъерошенных волос на простыни перед ним падает маленький цветочек лилового оттенка.