Классный выстрел

— Вот это тачка! — восхищенно прошептал Питер, когда Тони подвел его к сверкающей красной Акуре. — И я буду учиться водить вот на ней? — Она тебя чем-то не устраивает? — с легкой усмешкой поинтересовался Тони, усаживаясь на пассажирское сиденье кабриолета. — Тем, что она стоит дороже всех моих органов? — Питер нерешительно мялся со стороны водительской двери. — Может, я как-нибудь так научусь, не уродуя машину стоимостью в статую Свободы? — Он благоговейно дотронулся до отполированного металлического бока. — Долго я буду ждать? — Тони добавил немного властности в голос, и Питер моментально влетел на водительское кресло. — Если не разъебешь, она твоя. — Не-ет, — помотал головой Питер. — Это слишком дорого. — Паучок, — устало протянул Тони. — Кто из нас тут вроде как миллиардер? Питер упрямо поджал губы. — Даже если все получится, я ее не возьму. Ты представь, что подумают в школе? — он понизил голос почти до шепота. — Это что нужно сделать, чтобы заработать такую крутую тачку? Флеш своего шанса не упустит. — Честно скажешь: Старк подарил за успехи в стажировке, — хмыкнул Тони. — И дашь ему по роже. — Сразу станет понятно, какие это успехи, — Питер раскраснелся, руль под его пальцами затрещал. Комментировать реплику Тони не стал, хотя предположение, что какие-то сопливые говнюки будут дразнить паучка его подстилкой, просто бесило. — Ок, договорились, подыщу тебе ржавую рухлядь, — рассмеялся Тони, потрепав — не ври себе, Старк, — скорее, погладив Питера по колену. — А учиться будем на этой. — Может, ты тогда выйдешь? — Питер ощутимо напрягся, непонятно только от прикосновения или от страха за Тони. — Еще чего! — Тот демонстративно не стал пристегивать ремень безопасности. — Где газ, где тормоз, ты знаешь, сам говорил — тебя Мэй учила. И за Стервятником вполне бодро гнался, хоть и не пропустил ни одного угла и драндулет в итоге угробил. — Еще раз: тачку не жалко; не разъеби меня, и я буду считать, поездка удалась. Пускай попробует что-то сделать с бронированной пуленепробиваемой машиной с автопилотом и продвинутой системой безопасности! — Умеешь ты мотивировать, — тоном ответственного за судьбы мира прошелестел побледневший Питер. Он вдавил педаль газа, и машина, взвизгнув покрышками, понеслась вперед. Пацан в панике затормозил так, что Тони только чудом не впечатался в лобовое стекло. Шумно выдохнув и пробурчав: “Ничего страшного, паучок, десять секунд — полет нормальный”, — Тони все-таки пристегнулся: в жопу красивые жесты, если в результате в мире станет на одного Тони Старка меньше. Питер кое-как взял себя в руки, выровнял машину и поехал, благо дорога от Базы шла почти по прямой. Справился он и с первым поворотом, а потом и со вторым, и Тони уже начал думать, что вне стресса и погони паучок водит достаточно прилично, так что предложил ехать быстрее. Питер прибавил газу, и его радостные визги вызвали снисходительную улыбку у Тони. Он прекрасно мог понять адреналин от ветра в лицо, и скорости, и ощущения свободы, и всемогущества: Акура ехала мягко, почти летела, и скорость не ощущалась вообще. — Притормози, впереди поворот, — предупредил Тони. Питер отвлекся, крутанул руль, и они съехали с дороги в кювет. Тони успел отметить, как их занесло, и машина начала заваливаться на бок с перспективой вообще перевернуться. Он даже не успел сообразить, когда Питер выпрыгнул из машины, поймал ее за подвеску — удивительно, та осталась на месте, на удивление крепкая малышка попалась — и опрокинул назад на колеса. Тони и раньше частенько наблюдал примеры нечеловеческой силы того же кэпа или самого паучка, но в этот раз, стоило признать, все выглядело, чтоб его, охренеть как эффектно. — Ты цел? — Питер перемахнул через закрытую дверцу со стороны пассажира и, запутавшись в ногах, плюхнулся сверху на ошалевшего Тони. — Ой, прости. — Он успел поерзать, прежде чем подняться и, став так, чтобы ноги Тони были между его коленей, принялся его ощупывать, приговаривая возбужденно и чуть ли не всхлипывая: — Я же говорил — плохая идея, я водить не умею! Я же говорил, что что-нибудь обязательно случится! С тобой все хорошо? Прости, прости… Пожалуй, стояк после того, как его едва не размазало по обочине, был не самым позорным эпизодом в жизни Тони Старка. Но в этот момент он бы предпочел, чтобы организм не так ярко отреагировал на это охуительно-феноменальное везение, на то, что он цел и невредим, и на близость Питера с его непрекращающимися прикосновениями. Крепкий, железобетонный стояк, явно не собирающийся проходить. Прекрасно, его еще и Питер заметил, судя по его резко расширившимся глазам и явному направлению взгляда, под которым член Тони стал только тверже. — Не боись, это отходняк, — закатил глаза Тони, убирая от себя Питера. — Есть такие умные слова — спонтанная эрекция. Судя по смущенной мордашке, ты с ними знаком, — Тони говорил спокойно, даже успокаивающе, хотя единственное, что хотелось в этот момент, взять Питера за задницу и прижать к себе, без разговоров и уже сожравших весь мозг метаний. — Я в порядке, хорош уже меня лапать! — прикрикнул Тони. Питер в его голове уже вовсю расстегивал ему ширинку и отсасывал прямо в машине. И не сказать, чтобы эта фантазия хоть как-то помогла избавиться от неуместной сейчас эрекции! Барнс трахает Роджерса. Нет, наоборот. А на Роджерсе заячьи уши поросячьего цвета и анальная пробка с пушистым хвостиком. Тони содрогнулся от отвращения, зато неоднократно испытанный прием помог избавиться от стояка. Ладно, учитывая, что воображаемый Питер вытворял своим языком, частично избавиться, но и то хлеб. Реальный Питер выбрался из машины на траву и, все больше краснея, косился на Тони. — Очень неудобно, знаешь ли, когда встает на опасность. — Тони тоже вышел из машины и осмотрел ее. Ни единой царапинки, будто телепортировалась из гаража, а не пыталась придавить собой пассажиров. Бронированная и пуленепробиваемая. Мда, стоит выставить счет за то, что не предусмотрели безруких паучков, которых безмозглые миллиардеры пускают за руль. И почему эта идея казалась адекватной? Ах да, сколько можно Питера везде возить: угробим его! — Тогда хорошо, наверное, что у тебя не обтягивающий костюм, — задумчиво ответил Питер и побледнел, когда Тони на него посмотрел с удивлением. — Боже мой, я это вслух сказал, да? — А еще стринги все пережимают, — усмехнулся Тони. Они рассмеялись, Тони приобнял Питера, прижимая к себе, и взъерошил ему волосы. — В следующий раз возьмем что-нибудь с крышей. — Может, не будем? — Питер обреченно застонал, закрыв лицо руками. — Ты, главное, тетке не проболтайся, — Тони нажал кнопку вызова на очках. Не пройдет и десяти минут, как сюда прибежит Хэппи и начнет над ними квохтать, как наседка. Идеальный вариант, чтобы отвлечься от картинки сидящего у него на коленях паучка. *** Это был один из вечеров, когда они занимались по разным углам мастерской своими делами. — Вешалке, что красовалась со мной вчера на приеме, всего семнадцать, — совершенно не в тему предыдущей беседы сказал Тони. Он и сам не знал, зачем завел об этом разговор. Время шло, и масштаб пиздеца в жизни Тони принимал просто немыслимые и малоконтролируемые размеры. Питер вел себя с каждым днем все свободнее, почти перестал реагировать на подколы со стороны Тони, тянулся к ласке, радовался малейшему знаку внимания. Они даже завели привычку смотреть вместе совершенно отвратительные романтические комедии и высмеивать — один с доброй иронией, а второй с осуждаемым первым едким сарказмом — в них всех и вся, начиная с сюжета, заканчивая бездарностью актеров. Тони ловил себя на мысли, что ему невообразимо легко рядом с Питером, и это с каждым днем напрягало все больше и больше. Они водили друг друга в “свои” места. У них появились свои шутки и общие привычки. Они много разговаривали, в том числе и про секс: Питер, по-видимому, жутко дрочил на откровенные разговоры, потому что, несмотря на смущающее его возбуждение, раз за разом позволял себя в них втянуть. Он говорил о себе мало, но они столько времени проводили вместе, что у Тони отпала необходимость за ним следить: все равно потом расскажет все, что с ним произошло, пока они не виделись. В какой-то момент само собой оказалось, что единственным человеком, с которым Тони подолгу общался и который не вызывал у него раздражения, стал Питер. Чтобы добиться подобного прогресса, Роуди, Пеппер или тому же Хэппи пришлось терпеть Тони много лет, а Питер завоевал доверие за считанные недели. И это беспокоило. Пугало, заставляло об этом постоянно думать. А еще о том, что невозможно скрывать свое отношение к паучку вечно, и когда тот узнает, им обоим будет очень больно. Особенно Тони. Особенно Питеру. Со стремлением истинного мазохиста Тони ждал и даже надеялся, что кто-нибудь, хоть одна дрянь с достаточно густонаселенной базы заподозрит о его истинных чувствах. Время шло, близился выпускной Питера, тот все больше и больше трещал о своей ненаглядной Лиз. Тони это злило, он позволял себе все более и более откровенные вещи: прислониться, опереться, обнять за талию, упасть сверху во время тренировок, гладить, делая вид, что показывает захват, постоянно вторгаться в личное пространство, прижиматься бедром во время просмотра фильмов, слишком откровенно шутить, — а паучок все еще наивно думал, что они друзья. Остальные же, к совершенному непониманию Тони, считали, что он попросту реализовывает свой отцовский инстинкт: на Тони со всех сторон сыпалось “хорошо, хоть не из приюта ребенка взял”, “что, нашел кого-то своего уровня развития”, “папочка Тони”, “передай Питеру”, “своди Питера, ему понравится”. Даже Мэй, с которой у него общение так и не задалось, звонила ему с благодарностями за улучшающиеся оценки племянника и за то, что тот теперь гораздо внимательнее и усидчивее. Казалось бы, живи и радуйся. Под шумок можно бы было даже соблазнить Питера и жить дальше в этом псевдоинцестном раю. Но именно сложившаяся ситуация тяготила Тони, и он никак не мог успокоиться. Как любой преступник, он жаждал разоблачения. Он до сих пор не признался во всем Питеру только каким-то чудом. Наверное, потому, что так и не мог решить, как он это скажет. “Посмотри, Тони-младший очень рад тебя видеть” явно не тянуло на адекватное начало разговора на такую сложную тему. — Вешалка? — наморщил лоб Питер, отрываясь от тетради. — Это ты так назвал девушку? И что с того, что ей семнадцать, выглядела она вполне… — он изобразил в воздухе женскую фигуру, сильно отличающуюся женственными изгибами от вчерашней “доски”. — То с того, что я вполне могу ебать кого-то твоего возраста, она мне, кстати, предлагала, — ответил Тони. — Скажи мне, паучок, как так получилось, что я из плейбоя превратился в няньку? — процедил он следом. — Какого хрена мне приходится постоянно отбрехиваться по поводу моих к тебе отеческих чувств? Вижен даже сделал тест ДНК! — И что тест? — невозмутимо поинтересовался Питер, явно скрывая смех. — А у тебя есть варианты? — насмешливо вскинул брови Тони. — Мы с тобой не в индийском фильме, и на заднем плане сейчас не танцуют слоны. — Тони, я с отцом и близко бы не смог обсудить все то, что обсуждаю с тобой, — Питер улыбнулся. — Ты мне скорее как друг. Старший товарищ. Тони закрыл лицо руками и застонал, не в силах больше продолжать этот бессмысленный разговор. — Ты же не согласился на ее предложение, я знаю. — Питер подошел к нему и похлопал по плечу. — Я никому не рассказываю, что на самом деле ты не тот монстр, каким тебя все считают, а очень даже… хороший человек, — на плечи легли руки, ладони огладили от локтей до плеч, а к виску легонько прижались губы. И тут Тони не выдержал: дернул Питера на себя, с тихим рыком сминая губы в поцелуе и агрессивно проталкивая ему в рот язык. Питер, конечно, пытался вырваться, но без энтузиазма: несмотря на суперсилу, Тони без всякого труда удержал его, вылизывая рот и проходясь ласкающими движениями по губам. А когда он понял, что творит, и попытался отстраниться, Питер не дал ему это сделать: зарылся пальцами в волосы на затылке и, не давая двинуться, перехватил инициативу, повторяя все то, что с ним только что проделал Тони, и дразня его короткими обжигающими прикосновениями языка. Когда Питер остановился, он ошеломленно посмотрел на Тони, на чьих коленях сидел. Медленно опустил руки и перетек на пол, машинально облизывая яркую от прилива крови нижнюю губу: Тони напоследок ее немного прикусил. — Ладно, убедил, ты по-прежнему плейбой, альфа-самец и можешь… — Питер все еще понижал голос, прежде чем сказать что-то для себя смущающее, — трахать кого угодно. — Он не стал вытирать рот ладонью, и на его лице не было видно ни малейшего отвращения к только что произошедшему. — Спасибо за… урок. И тут бы все рассказать, момент был подходящий донельзя, но Тони понял, что не сможет. Только что произошедшее, конечно, повышало шансы на понимание со стороны Питера, но те все равно совершенно не стоили дальнейшей жизни без него, пусть и без возможности его вдоволь потискать. — То-то же, — самодовольно ухмыльнулся Тони. — Можешь не благодарить. Сердце его пропустило удар: да невозможно быть таким глупеньким и наивным, чтоб не допереть даже сейчас, что кто-то, кто только что тебя с таким пылом целовал, к тебе неровно дышит. Давай же, глупое членистоногое! В какой клетке тебя растили? Или ты думаешь, что Тони Старк всех просто так целует? Ладно, не будем строить из себя не пойми кого: бывало и просто так. — Это было неожиданно, больше так не делай. — Питер притворился, что его совсем не беспокоит произошедшее, хотя Тони его уже хорошо изучил и знал, что это не так. Питер, подвиснув, машинально сделал глоток какао из его чашки, сморщился — слишком много миндального ликера — и вернулся в свой угол к книгам и тетрадям. — Не делать неожиданно? — шутливо предположил Тони, поиграв бровями и собираясь перевести все происходящее в шутку. — Не делать вообще, — буркнул Питер, не включившись в игру. — Какие воинственные паучки стали, — медовым тоном протянул Тони. — О, я же сорвал цветок твоей невинности, прости. — Поменьше яда, — посоветовал Питер, растерянно теребя обложку учебника, и добавил почти неслышно: — Да, я думал, что в первый раз сделаю это с любимой девушкой, но теперь я знаю, как надо, так что спасибо, серьезно. И с каких пор эта малолетняя прошмандовка стала “любимой”?! Блядь, и куда делся парнишка, который краснел и бледнел от каждого замечания и который наверняка бы сбежал, сверкая пятками, стоило бы только Тони в его присутствии подумать о том, что он только что сделал? Неужели он действительно настолько ядовит, что за неполный месяц превратил паучка в циника? Помог отрастить ему толстую шкуру и отучить реагировать на саркастические замечания? Чудовище внутри, желающее разложить Питера на любой поверхности в мастерской и вне ее, получило свою жертву и на время утихло, удовлетворенное тем фактом, что первый поцелуй Питера был с Тони, что того очень грело, хоть ситуация и вышла совершенно идиотская. — Да, мне понравилось, — смущенно продолжил Питер, будто его кто-то об этом спрашивал. Тони-то даже в этом и не сомневался. — И я не хочу об этом говорить. Помоги мне лучше, я совершенно не понимаю, откуда у меня в расчетах вот этот коэффициент… Тони низко склонился над планшетом, бок о бок с Питером. При желании можно было бы прижаться губами к шее, зарыться в кудряшки на затылке или перехватить зубами мочку уха. У Тони рот даже наполнился слюной: настолько ему захотелось провести языком по коже чуть ниже линии роста волос и дальше по шее к чувствительному местечку у ее основания. — А его и не должно тут быть, — сказал Тони вместо всего этого, отбирая у паучка авторучку и начиная записывать вывод формулы на ближайшем листке бумаги. *** Стоило только Питеру уйти, как в мастерскую бочком, усиленно делая вид, что он очень незаметный и, вообще, бабочек тут ловит, протиснулся Хэппи. Встал у стены, разглядывая Тони и ничего не говоря. — Ладно, — нахмурился тот, закидывая ногу на ногу и жестом предлагая другу сесть напротив. — Аудиенцию разрешаю. Воспользовавшись приглашением, Хэппи тяжело опустился на стул и начал гипнотизировать ботинки Тони. — Выкладывай, что случилось? — вздохнул тот, наблюдая на лице друга виденное уже многократно выражение решимости сказать или сделать что-то неприятное. — Ты по кому-то сохнешь, — буркнул Хэппи. — Допустим, — не видел смысла отпираться Тони. — И вместо того, чтобы ухаживать за… дамой сердца, ты страдаешь и засираешь мозги пацану. Мне не нравится это, он неплохой ребенок и не заслужил того, что с ним поиграются и выкинут. Ты еще не все старые игрушки доломал, оставь мальца в покое. Слышать от Хэппи это невзначай брошенное “доломал” было очень больно: он вовсе не нуждался в напоминаниях о случившемся с Роуди. Тони поежился и обнял себя руками. Поняв, что сказал, Хэппи смотрел виновато, но с такой уверенностью в своей правоте, что не сказать ему правды казалось кощунством. — Дело в том, что моя “дама сердца” — и есть Питер, — признался Тони, и это была одна из самых лучших вещей в его жизни. Будто пружина в груди распрямилась, не мешая сердцу, наконец, выполнять свои функции. — Ну, и что ты сделаешь? Врежешь мне? Почему-то хотелось, чтобы Хэппи разозлился, может быть, действительно ударил бы, может, от этого болезненно-острое чувство внутри, так и не желающее проходить со временем, хоть немного бы поутихло. Тони уже заебался нести все это в себе без возможности с кем-то поделиться. Только от Хэппи ничего подобного ждать не приходилось: за все годы тот ни разу не поднял руку на Тони, как бы он его ни бесил. Хэппи опустил глаза и потеребил манжет рубашки. Кажется, у него появилась женщина, судя по тому, что рубашка была новая и дорогая. Сам он никогда бы такую не купил. Присмотревшись, Тони расплылся в улыбке: на запонках красовались едва различимые буквы “VР”: очевидно, аккуратная спаленка мисс Поттс обзавелась новым жильцом. Даже странно было немного: его друзья после долгих лет обратили внимание друг на друга, а Тони заметил это только тогда, когда Пеппер добралась до холостяцкого гардероба Хэппи. — А поможет? — со вздохом поинтересовался тот. Тони покачал головой: — Вряд ли. — Он же совсем ребенок! — Ему шестнадцать, — возразил он возмущенно. — Я в его возрасте… — А тебе сорок девять! — так же возмущенно воскликнул Хэппи. — Еще сорок восемь, — поправил его Тони машинально. — Послушай, — Хэппи поморщился, инстинктивно растирая левый бок. — Ты понимаешь, что я должен буду сделать, если ты поступишь с ним как мудак? Ты и сам себя не простишь, подумай ради разнообразия не тем, что у тебя в штанах. — Как раз если бы я думал членом, проблемы бы не было, — вздохнул Тони. — Все было бы гораздо проще, будь это так, но, как видишь, нет, — он сцепил руки в замок на колене и не хотел смотреть на друга, который наверняка не спускал с него осуждающего взгляда. Они столько лет знали друг друга, и Хэппи переживал и более серьезные прегрешения Тони без особых эмоций. Со стопроцентной вероятностью вчера тот спокойно погрузил модельку, сопровождающую Тони, в свой джип, и даже за презервативами и вином сгонял бы, хотя был в курсе, что она ненамного старше Питера. Большей частью Хэппи беспокоился за, смешно сказать, чувства Тони, хотя и вариант, что искренний и непосредственный Питер зацепил ранее неизвестные струны сентиментальной, на самом-то деле, души старого вояки, со счетов сбрасывать не стоило. — Мне жаль, но я не смогу с тобой работать, если ты не преодолеешь эту прихоть. После этих слов Тони не выдержал, посмотрел в лицо Хэппи и не увидел там осуждения, только сочувствие. — А если я скажу, что это… не прихоть? — Тони было не по себе говорить это вслух, но и одновременно очень приятно это делать. Впервые за все время он говорил о том, о чем думал постоянно. — Тогда у тебя есть два года на то, чтоб рыться с пацаном по мусоркам в поисках деталей, будто ты не Тони Старк, а побирушка, водить его по забегаловкам, смотреть сопливые фильмы и учить противостоять силам зла, — Хэппи усмехнулся, что совершенно диссонировало с печалью в его глазах. — А там уже как повезет. Предложенный вариант, в принципе, не расходился со стратегией Тони быть “безопасным”. Была только одна малюсенькая проблемка: Тони хотел Питера сейчас. Ведь “потом” могло и не быть. — А если он согласится? — прищурился Тони. — Если я ему все расскажу и предоставлю выбор? — Какой? — хмыкнул Хэппи недоверчиво. — Между согласиться и согласиться? Он же на крыльях летает от одной твоей похвалы. Не затыкается, только о тебе говорит: мистер Старк то, мистер Старк се. Да ты только рот откроешь спросить, как он уже раком тебя будет ждать в спальне. Ты этого хочешь? Забывшись, он говорил все громче и быстрее, не обращая внимания на больное сердце и указание врачей поменьше беспокоиться. — Таблетку прими, — вмешался Тони в его монолог, с тревогой прикидывая, все ли хорошо. — Или, может, врача? — Пройдет, — Хэппи, как всегда, забил болт на здоровье. Надо нажаловаться Пеппер, та быстро его поставит на место. — Не собираюсь я его совращать, — попытался успокоить его Тони. — Хотел бы я верить, но это же ты, — Хэппи похлопал его по плечу, поднявшись на ноги. Подумав, все же закинул в рот таблетку, пузырек с которыми носил с собой. Тони заметил, что количество таблеток в нем сильно поуменьшилось, и это наблюдение вызвало чуть ли не физическую боль. — Хэппи, — он попытался облечь в слова то, о чем хотел сейчас попросить. — Насчет врезать... — Я понял, — вздохнул тот и, придержав его за плечи, развернул: — Вот так сиди и не дергайся. — И с удовольствием отвесил ему сильную пощечину, даже в ушах зазвенело. — Легче? Мне вот намного. Тони не совсем этого хотел, он думал, Хэппи сделает это по-настоящему, но тот его пожалел, и облегчения это ожидаемо не принесло. — Подумай над тем, что я тебе сказал, — вздохнул Хэппи, прежде чем выйти. Тони проводил его взглядом, чувствуя, как горит щека от удара.