Скажи же, солнце, что же ты такое?

Что же ты такое, солнце? Воздух осядает в горле кровавой пылью. Всё тут в крови. Всё. И все. Ролан покачивается при ходьбе, глядит на мир сквозь пелену дурмана и боли одновременно, а золотые лучи всё так же теряются в его волосах. У него шрам на виске, корка засохшей вампирьей крови на одежде и пустота на дне зрачков. Ролан шепчет молитву, как вечную песню печальных птиц, а горький яд разливается в его сердце алым потоком, царапая терновником под рёбрами, где хрустально-чисто бьётся сердце. Ролану пусто и тихо, слёзно жаль и абсолютно всё равно. Потому что Ролан не человек. Ролан — охотник. Каждый шаг отдаётся стонами в покорёженном теле, звоном в ушах и громким набатом тревоги. Всё тут в крови. И все. Один он ещё стоит. Или… Не один. Вампир смотрит со смутной печалью во взоре, когда голову церковнику сносит человек. А ведь он не хотел убивать. Он просто был должен. Ну что же ты такое, а? Ролан просыпается лет через сто. Всё те же веснушки, всё те же кудряшки, всё та же кровь под ногами. И тёрн на многие сотни миль вокруг. Тёрн, который цветёт из его души. Ролан молчит, молчи и глупо и мудро одновременно, не спрашивая о том, почему он очнулся таким, каким и уснул вечным сном. Запах железа всё так же мутит и пугает. Но выбора нет. Он не человек. Он машина смерти в чёрной сутане и с крестом на серебряной цепочке. Он сломавшееся кадило, которое обезумевший священник вбивает в голову прихожанина. И наркотик снова струится по венам, а тёрн кровавит рёбра. Ролан ярко улыбается, звонко смеётся и тихо плачет. Только последнее — другим не покажет. Ролан не имеет на это права. Он, как Алая Ведьма, только тайна построже. Он, как Алая ведьма. Но крови не хочет. И не хотел. Вампир просто обнимает усталое тело, целует окровавленную ладонь и обнимает его за шею. А человек с грустной улыбкой закрывает глаза. Скажи, просто скажи, что же ты такое? Ролан не хочет просыпаться по утрам, да только кто ещё будет мешать Оливьеру? Ролан не хочет жить, но спешно заверяет Марию: всё хорошо. Ролан не хочет помнить въевшихся в память коридоров и вечно теряется, потеряв себя гораздо раньше, чем кто-либо может вспомнить. Ролан, он… Уж не ангел-ли он в самом деле? Потерянный. Но кем же?