Милосердие

«Его руки творят зло, но в душе он мечтает о другом»

      Он лежал в ожидании приговора. Дауд — ассасин, который отобрал у него всё и изменил его роль в этой жизни. Кровь стекала из ран, которыми лорд-защитник расчертил плоть убийцы в пылу схватки.       — Мы одной породы, ты и я. Нас обоих выдернули из нормальной жизни, а теперь мы влачим жалкое существование. Ошибок прошлого уже не исправить. Нам нужно научиться жить с ними, — проговаривал Дауд, осматривая Корво. Он всматривался в его маску. Сможет ли тот дальше жить спокойно? Как ангел мести.       — Я сделаю тебе подарок. Моя жизнь в твоих руках, — произнёс он, обреченно обращаясь к своему палачу.       А тот стоял перед ним, крепко сжимая клинок в руке. Корво вспоминал этот судьбоносный день. Тот солнечный день в садовом павильоне, который изменил всю его жизнь. Отголоски прошлого всё ещё мелькали перед глазами. Они преследовали каждый день. Лорд-защитник всё также слышал, как императрица назвала его по имени, прежде чем Дауд вонзил в неё клинок и исчез с маленькой Эмили, зовущей мать. Корво будто вновь почувствовал, как её тёплая кровь стекает меж его холодных пальцев. Чувствовал, как она умирала, как её тело тяжело опускалось в объятья. Однако он отвлёкся.       Бывший защитник короны смотрел на мужчину, что прислонился к рухнувшей стене дома, внимательно рассматривая убийцу, чтобы убедиться, что наконец настал момент, которого он так долго ждал. Глаза ассасина были пусты, а он сам лишь ожидал решения. Это был исход, которого так долго ждал Корво. Все прошлые убийства не имели для него значения и были важны лишь для них, одержимых захватом власти. Ему же хотелось отыскать убийцу Джессамины. И вот он, прямо перед ним. Но что он должен решить? Почему он вообще сомневается? Он действительно не понимает этого. Они не отличаются, нет. Они оба были вырваны из жизни и попали в этот чёртов бизнес. Какая же разница между ними? Чем больше Корво думал об этом, тем яснее становилось — совершенно никакой.       — Ты, кажется, в самом деле сомневаешься. Любопытно, — усмехнулся Дауд, и улыбка промелькнула на его губах. Да, он действительно колеблется.       Почему её глаза вновь предстают перед его собственными? Как часто терялся он в этих бесконечно красивых глазах, цвет которых напоминал о дождливом дне в Дануолле и о сером море.       В день покушения на Лорда-регента Корво нашел письмо от императрицы в своей секретной комнате. В ту дождливую ночь он стоял на помосте, что связывал их с Эмили комнаты. Лорд Аттано хотел победить, прежде чем лоялисты продвинутся вперёд и весь этот кошмарный сон примет новое обличье. Он покинул убежище, не выпуская из рук письмо, чернила на котором медленно размывало от дождя. Несмотря на расплывшиеся буквы он мог читать эти строки, стыдясь собственных мыслей, которых больше не хотел допускать. Простой листок бумаги, из-за которого его сердце взорвалось даже спустя такой большой промежуток времени, скользнул сквозь пальцы и с ветром унёсся вдаль к морю. Только когда письмо оказалось в воде и медленно затонуло, он развернулся и вернулся к пабу, шагая навстречу очевидной измене.       Все мысли напоминали минное поле, однако лорд-защитник не желал ни о чем думать. С тех пор, как он посвятил себя черноглазому богу, пропала ясность мысли. Корво знал, что его разум ему не принадлежит, поскольку Чужой наблюдает за ним. Это то, чего он не хотел. Однако и избавиться от этой слабости он не мог.       После спасения юной Колдуин из «Золотой кошки» в нём что-то сломалось. Образ её матери ежедневно преследовал его, каждый раз, как он смотрел на Эмили, в её глаза. Он постоянно видел Джессамину, когда девочка произносила его имя. В ней чувствовался её характер.       — Что ты собираешься делать? — спросил Чужой из темноты до того, как Корво вошел в штаб Дауда.       Теперь, когда этот человек находится перед ним, опираясь на стену и ожидая от него ответа, он спрашивает себя, заслуживает ли убийца прощения. Его взгляд вызывает отвращение. Как человек, что погрузил город в бесконечный хаос, может выглядеть так жалко?       И снова он отвлёкся, и вновь мысли об императрице закрались в голову. Вновь слышен её голос, что для него был прекраснее любой музыки на свете. Всякий раз глядя на Дауда, Корво вспоминал о императрице и Эмили. Что-то внутри противилось, что-то мешало вынести смертный приговор. Он боялся, что часть Джессамины умрёт вместе с убийцей? Нельзя допустить чтобы её частица пропала из памяти. Он не мог. Также как не мог подавить ненависть в течение долгого времени. Корво никогда не был в состоянии сделать это.       Корво повернулся к Дауду, ослабив хватку меча.       — И всё же ты выбрал милосердие. Почему? — Убийца смотрел на убийцу.       — Да, мы одной породы. Милосердно это или нет, решать тебе самому. В конце концов, мы должны продолжать жить с нашими ошибками, и это, вероятно, большее наказание, чем смерть. Но что бы ты решил на моём месте? — Напоследок спросил лорд-защитник, шаг за шагом отравляясь прочь, навстречу к своей цели. Искал ли он месть, мир или покой, который давно исчез с улиц города? Он не знал за чем охотился… или может просто убегал.