Навсегда в моей памяти след

      Утром Катя просыпается на груди у Макса. Она тихо застонала от головной боли, а потом и от стыда. Кто знал, что их «пати фор эврибади» закончится так? Может быть кто-то и знал, но точно не Решетникова. Теперь же к ней пришло и осознание того, что Максим может раскрыть тайну всей её жизни. От этого у нее пошёл мороз по коже. Заглянув под одеяло, Катя подтвердила все свои догадки по поводу их ночных развлечений с Максимом.       Рядом, благодаря ёрзанью Кати, начал просыпаться и Максим. Он с трудом разлепил глазки и улыбнулся, увидев рыжее чудо у себя на груди. — Доброе утро, решёточка! — И тебе… — Катя попыталась как можно приветливее улыбнуться. — Как спалось? — Неплохо. Особенно у тебя на груди.       Максим улыбнулся и переложил её голову на подушку. В его голову вновь пришёл вопрос о Катиной девственности. Только вот задать этот вопрос ей он пока не решался. Просто, Макс даже не знал с чего начать? Как сформулировать этот непростой вопрос? — Катюх, пошли покушаем? — Да, давай. Скоро на работу…       Ребята спустились вниз и обнаружили своих спящих пьяных друзей. Кто спал на диване, а кому-то повезло меньше, и он спал на полу. Это выглядело как поле после битвы. Катя и Максим перешагнули через тела друзей и осмотрели остатки еды. На столе стояли пять коробок с пиццей, внутри с которых было всего лишь по два-три слайса, и небольшой кусочек тортика. Этого хватило ребятам чтобы набить животы. Поев, они решили поглумиться над ещё спящими друзьями. Максим встал около дивана и громко закричал: «Подъём!». Друзья лениво оторвали головы и разлепили глаза.       После работы Катя и Максим решили прогуляться по вечерним улочкам Москвы, но если бы Решетникова только знала о том, чем закончится эта прогулка, то никогда бы не согласилась. Они шли вдоль скамеечек и фонарей, которые светили ярко-жёлтвм светом, отбрасывая неровные круги на асфальт. В луче этих фонарей падали снежинки, превращаясь из белых в жёлтенькие. Катя и Максим шли и держалась за руки. На ворсинках шерсти на шапках задержались капельки растаявшего снега. Они остались от недавней игры в снежки. Она завершилась только тогда, когда один из снежных шариков, слепленный до состояния льда, угодил Решетниковой прямо в лоб. Она не удержалась на ногах и упала в сугроб. На самом деле было больно, но Кате не привыкать сдерживать свои эмоции, поэтому она просто засмеялась, преподнеся это как свою нелепость. После Максим ещё долго извинялся, ругая себя, что он не рассчитал силы. Но Катя вовсе не обиделась, ей наоборот всё понравилось. Когда Нестерович наконец успокоился, то Решетникова просто стала наслаждаться прекрасной атмосферой наступающей зимы. Снег, фонарики, рано наступившая темнота — всё это создавало настоящую новогоднюю атмосферу. Всё бы и шло дальше, если бы на одной из скамеек она не заметила знакомую фигуру.       «Только бы он меня не заметил! Только бы он не догадался, что это я!».- молилась Катя. — Эй, сестрёнка, ты меня не узнаёшь меня что ли?       «О, Боже, он меня заметил…» — внутри себя Катя поняла, что обречена на очередные вопросы менее успешного брата о её успешной жизни. — Ой, Ярик, совсем не заметила тебя. Извини, но мы торопимся. — Решетникова ловко подхватила Максима под руку и ускорила шаг. — Кать, что происходит? Вы знакомы? — Я — родной брат Кати, она обо мне ничего не говорила что ли? — Нет…       Решетникова стояла по-отдаль от парней и прикрывала свой малиновый цвет лица. Она как можно дольше хотела не знакомить мужчин. Конечно, когда-то это надо было сделать, но она не думала, что это произойдёт настолько быстро. Но хуже всего было то, что язык у Ярослава работал как помело. Теперь вся её тайна о прошлом может вот так легко раскрыться. — Кать, — позвал её Макс. — Пошли к Ярославу в гости? — Нет, Максим, давай не сегодня. Я очень устала. В другой раз. — Катя ещё раз попыталась увести Макса от более детального знакомства с Ярославом. — Давай не на долго. Ну давай же. — молил Макс. — Нет. Я хочу домой, спать. — Хорошо, тогда я пойду один. Провожу тебе и пойду к Яру. — Нет. Пошли тогда вместе.       Они направились в сторону квартиры Ярослава. Макс и Ярослав шли впереди, а Катя сзади них. Ей было не страшно, что к ней из кустов кто-то выскочит и снова сотворит с ней непристойные вещи. Она переживала за другое, её больше интересовали темы разговора мужчин. Пока что темы прошлого они не касались. Они обсуждали то, кто кем работает, кто где учился. Пока что Максим знал о Ярославе только то, что он родной брат Кати. — Вот мы и пришли. — Ярослав открыл дверь в квартиру. — Неплохо… — Максим оглядел прихожую.       Квартира была небольшая и какая-то тесная. Пожухлые обои, как будто опавшая безжизненная листва осенью, старая мебель, которая со дня на день должна была быть отправлена на помойку. Если бы в этой квартире жила бы ещё и девушка, то здесь стало бы намного уютней.       Катя села на диван, сложив ногу на ногу и скрестив руки на груди, тем самым закрываясь от внешнего мира. Энергетика квартиры, присутствие брата и нынешнего парня (или ещё не парня?) — всё это давило на неё. Казалось, что вот-вот и у нее из глаз польются слёзы, лопнет терпение, и она закричит.       Ярослав и Максим всё говорили и говорили, немного заводя тему о прошлом. Теперь они говорили о детстве и юности. У Решетниковой от страха сердце выскакивали из груди. Самый страшный секрет вот-вот раскроют. Она понимала, что что-то нужно делать, но что именно не приходило в голову. — Яр, пойдём на кухню выйдем? — Да, хорошо.       Как только мужчины удалились из комнаты, и дверь на кухню захлопнулась, Катя подкралась к дверям кухни. Её не учили родители, что подслушивать нехорошо. У мамы просто не было времени на это, а правила из глубокого детства она давно позабыла. Из глаз давно катились слезы, которые она даже не замечала. — Ярослав, пойми меня правильно… — Макс сжал кулаки, заламывая пальцы. — У нас вчера с твоей сестрой был первый секс. Ей только-только исполнилось 18, а она оказалась давно не девственница. У неё до меня были парни, с которыми она…? — Максим многозначительно замолчал, поднимая глаза на Ярослава.       Сердце Кати на мгновение остановилось от страха, но потом оно забилось в сотни раз скорее. Уровень адреналина вырос в миллионы раз. Ноги подкашивались, коленки дрожали. Макс не простит ее… Нет, не простит… — Знаешь, — Ярослав тяжело выдохнул. — Надеюсь, что она нас не слышит, иначе мне будет хана… В нашей семье было очень тяжелый период в жизни… — Ярослав от волнения говорил с паузами. Он неменьше сестры боится рассказать Максиму о том страшном дне. — Это было тогда, когда умер папа. Да, для всех это было очень тяжело, но Катю… Её насиловали на глазах у связанного отца, а потом отца убили на её глазах. Потом мать завела себе нового мужа. И он как только мог так и издевался над Катей. Поэтому она так рано съехала от предков.       Макс вскочил со стула и направился в комнату, где осталась Катя. Но в комнате Кате не оказалось… Только записочка на клочке бумаги: «Извини, пожалуйста, но мне жутко стыдно перед тобой. Надеюсь, что мы больше не увидимся. Пока! Я очень-очень люблю тебя! Твоя любимая и родная Катюша.».       Катя бежала подальше от дома брата. Она бежала от своего позора. Она не знает что ей делать. Решетникова удалялась От злощастного домапока у нее хватало дыхание Но все имеет свойство заканчиваться. Куда девушка вышла, она не знает. Куда ей идти, тоже не известно. Да и как впринцыпе дальше жить тоже не понятно. Ярослав не просто рассказал её тайну. Он рассказал не просто секретик, которыми всегда обмениваются подружки в школе. Её брат, в трех словах рассказал всю её сущность. Катя хочет убить, изничножить Ярослава. Катя наконец-то дошла до знакомого перекрестка. И попыталась поймать машину. На её счастье, вторая проезжавшая машина мимо нее и её подхватила. Доехал до дома, Катя поняла. Что у нее паническое желание рисовать. Под руку сразу попался подарок мамы, в котором были и холсты, и кисти, и краски. Девушка взяла кисти и приступила к своему творению. Сколько девушка провела за этим делом она не следила. А все эмоции накопившиеся в хрупком теле, остались на холсте.