Два года спустя.
— Кирилл, Кирилл! Я прошу тебя, очнись, — я беру его бледное лицо в трясущиеся ладони. Слезы ручьем катятся с моих щек. Я трясу парня за плечи, хлопаю ему по щекам, пытаясь сделать так, чтобы он очнулся. Ноль реакции. Захлебываюсь собственным потоком воздуха, кладу руки на свои колени, сидя рядом с неподвижным телом. Сердце колотится как бешеное, вот-вот выпрыгнет из груди. Ком подходит к горлу. В квартире темно, пахнет сыростью и перегаром. Зима, но мне жарко настолько, что одежда противно липнет к спине, волосы, выбившееся из прически, превратились в мокрые сосульки. Я смотрю на застывшее лицо Кирилла, заходясь еще одним приступом болезненного воя. Руки дрожат, но я поспешно пытаюсь нащупать телефон в кармане, где его не оказывается. Рыскаю руками по полу, но снова ничего не нахожу. Телефон оказывается в поле моего зрения через минуту, когда я вижу его под кофейным столом. Ползу на карачках к нему. Пальцы сбиваются на другие цифры, и я несколько раз набираю неправильный номер. Наконец, человек на том проводе берет трубку. — Здравствуйте, вы позвонили в сто-двенадцать, чем могу помочь? — девушка с уставшим голосом вздыхает. — Здравствуйте, можно с-скорую, пожалуйста, — утираю ладонью слезы, пытаясь сделать так, чтобы не заикаться. — Что у вас случилось? — Мой друг не дышит. Кажется, у него передозировка.***
Тремя месяцами ранее
Завязываю хвост на макушке, одновременно подходя к кровати, где спит Кирилл. Парень лежит на животе, подмяв под себя подушку и мирно посапывая. Слегка треплю его по белокурой макушке, аккуратно целуя в колючую щеку. Он слабо улыбается сквозь сон, сильнее закутываясь в одеяло. — До вечера, — шепчу я и направляюсь к выходу. Последний курс университета дался мне нелегко, поэтому сейчас я работала в офисе музыкального продюсирования, помогая сортировать бумажки, подписывать неважные документы и изредка видеть артистов, только начинающих идти по своему пути. Войдя в свой кабинет, я застала там того, кого ожидала увидеть меньше всего — Илью Разумовского. Парень уселся в мое кресло, томно потягивая что-то, смутно напоминающее самокрутку. Я скрестила руки на груди, наблюдая, как парень, закинув голову назад и прикрыв глаза, медленно пропускал дым сквозь свои легкие. — Кхм, — наконец, я решила оповестить знакомого о своем прибытии, — чем могу помочь? — О-о-у, Кирочка, здравствуй, — сладко протянул Илья, поднимаясь на ноги. — Как твои дела? Как там поживает мой успешный друг? Я не видела его довольно давно, и за это время парень заметно похорошел. Хотя бы научился пользоваться расческой, хотя теперь она ему навряд ли понадобится — Разумовский был выбрит под ноль три миллиметра. Разодет, как обычно, в идеально выглаженный костюм с иголочки, дорогие туфли и не менее дорогие часы, бриллиантовая серьга кокетливо сверкала в левом ухе. Потемневшие с дымкой глаза с интересом пробежались по мне свреху-вниз. — Все отлично. Какими судьбами? — я поставила сумку на столик у окна, тут же открывая форточку. — Хорошо выглядишь, дорогая, — парень достал из кармана брюк элегантный портсигар, укладывая туда стодолларовую купюру и подозрительный пакетик с белым веществом. Илья осмотрелся по сторонам, из раза в раз потирая нос, и, наконец, заметил графин с водой. Даже не спрашивая, парень налил себе нужное количество в стакан и осушил его залпом. — Ты, что, под кайфом? — вздернув бровь, я уставилась на Разумовского. Обстановка казалась слегка напряженной, хоть ничего и не предвещало беды. — Нет, с чего ты взяла, милая? — молодой человек беспардонно рассмеялся самым настоящим образом, так же уставившись на меня. Уменьшительно-ласкательные прозвища слегка смущали, ибо этот человек был не из тех, кто употребляет их на повседневной основе, если только ему что-то не нужно. — В общем-то, чего я тяну, — Илья снова плюхнулся за мой стол с манерами кота и, сложив руки в замок, посмотрел на меня исподлобья. Инцидент с клубом был давно исчерпан, но эти скользкие манеры были мне смутно знакомы. — Мне нужно, чтобы ты помогла с кое-чем, но, боюсь, тебе это не слишком придётся по душе. Тем более, это все не очень законно, точнее, вообще незаконно…