Таинственный жених

Замок, в котором жила Айлин, был очень стар, и совсем обветшал. Крыша местами провалилась, на чердаке свили себе гнёзда совы. Ров зарос терновником. В каменной кладке стен пролегли трещины. Обеднел род Каллаханов. Дед Айлин был последним его представителем, слава рода прошла, а вместе с ней и богатство. Старый барон Каллахан с женой думали невесёлую думу, как выдать Айлин замуж. Но что толку в старинной фамилии, коли ни одного золотого за душой нету, и кладовые замка пусты, и земли утеряны. Только и есть, что одна нищая деревня, возле замка, принадлежащая Каллаханам, и больше ничего. Айлин третий год уже донашивает одно платьишко, а туфли того и гляди, порвутся. Кому нужна такая невеста? По вечерам собирались Айлин и старики Каллаханы в трапезной за скромным ужином. В огромном камине плясал небольшой огонёк — поленья экономили. Блики пламени отражались в столовых приборах из старого погнутого олова, и расцвечивали стены залы в розовый цвет. Становилось немного уютнее. Но на чердаке ухали совы и ветер свистел и стонал в бойницах старых башен, так что всё равно было немного не по себе. В один же вечер ветер завывал особенно сильно, а совы стонали и ухали особенно жалобно, будто всё говорило — жди беды. А на другой день к Айлин приехал свататься маркиз из далёких северных земель. Старики Каллаханы в себя не могли прийти от свалившегося на голову счастья. Жители нищей деревеньки ликовали вместе с ними, и солнце сияло так ярко в небесной синеве, что всем сразу стало ясно, что удача наконец-то постучала в двери рода Каллаханов. А жених-то из себя рыцарь, да молодец. Высокий и статный, темнокудрый да черноокий. Видно, что играючи, мог бы он поднять боевую палицу, и легко, как ветер, маркиз вскакивал в седло своего резвого коня. А вот Айлин не находила себе места. И радоваться бы надо, да не может Айлин. На душе у неё скверно. А всё оттого, что жених внушает ей страх. Только раз решилась заглянуть она в бездну чёрных его глаз, и ужас облил её холодом. Почему? Не может она ответить. И жених заговаривает с ней вежливо да ласково, а ростки страха вновь прорастают в душе, и шепотки на ухо: Спасайся! Спасайся! Беги! Беги! Беги! Невыносимо тяжело на сердце у Айлин, но как заявит она, что жених ей совсем не мил? Как может подвести род Каллаханов? Да и кто её послушает? Некуда ей деваться. Чем ближе подходил день свадьбы, тем более слёз проливала Айлин. Похудела она, побледнела. И решила она открыться хоть старой няньке, что в деревеньке жила и до пяти лет Айлин нянчила. — А вот и невеста, — приветствовала её нянька, — Да щёки-то бледны, да глаза тусклы, совсем ей свадьба не в радость. Нянька была совсем стара, и за пределы убогой своей лачуги не выходила. Тут расплакалась Айлин и няньке всё рассказала, что жених ей ужас внушает, да такой, что она, Айлин, на край света убежать готова. А старушка покачала головой да и говорит: — Правильно его боишься, детонька. — Да что же в нём такого?! — вскричала Айлин. — Кто он?! — Уж лучше тебе не знать, — отвечает нянька тихонько, — Да ты не плачь, всё мужество Каллаханов тебе потребуется, чтобы его одолеть. Езжай в его замок, и веди себя, как ни в чём не бывало. Страха не показывай. Играй роль доброй маркизы, до самого до Самайна тебе беспокоиться нечего. А теперь слушай меня внимательно: дам тебе я чудо-ключ. Любую дверь он накрепко затворить сумеет, также и любой замок откроет по надобности. Днём перед Самайном скажет тебе твой муж, что по делам он из замка отправится и к ночи дома будет. Ты кивай, да так поступай: пусть он уезжает — после вечерней трапезы ты в спальню удались, слуг отошли, и ключиком два раза в замке поверни и дверь запри. Что бы ни случилось — не отзывайся, голоса не подавай, да до первого солнечного луча дверь не открывай. И тогда всё добро будет. Про разговор наш молчи, а ключ, как зеницу ока, храни. И решила Айлин совету старой няньки последовать. Свадьбу сыграли, маркиз в своё имение жену повёз. Богатыми угодьями владел маркиз, а замок его и роскошен и хорошо содержан. Внутри с пышностью обставлен, а уж прислуга вышколена — загляденье: по движению бровей желания угадывает и исполнять кидается. Правда мрачен замок маркиза, совсем не уютен, даже мрачнее, чем у дедушки Каллахана, и к нему почти вплотную чёрный лес неприветливый прилегает, буреломом завален. С супругой же маркиз был всё также мил, да любезен, да обходителен. Нарядили Айлин в пышные наряды из парчи и бархата, как жене маркиза и подобает, сияли у неё теперь на шее драгоценные ожерелья, а на запястьях дорогие браслеты. А серьги, хоть каждый час меняй, и за год не перемерить их всех. Ела теперь внучка барона Каллахана только с серебра да золота самые изысканные кушанья. Но наряжаться не хочется Айлин, и кусок в горло ей не лезет. Кое-как добрую хозяйку замка изображает. И вот подошёл Самайн. Как и говорила старая её нянька, маркиз с утра по делам уехал, да велел ждать его к ночи. Айлин целый день, стиснутым в кулаке, заветный ключик держала, а после вечерней трапезы, в спальню свою проскользнула и дважды ключ в замке двери повернула, всё, как нянька ей наказывала. И пала на землю ночь Самайна. Уж и темна она была да безмолвна. И замок будто вымер. Тишина. Айлин свет поосторожилась зажигать, в уголку спальни притаилась и стала ждать. Видать, к полуночи дело уже близилось. И точно! Далеко в городке башенные часы двенадцать раз пробили. Как раз с последним ударом, послышались внизу на лестнице тяжёлые шаги, да медленные, да совсем не знакомые, и к спальне неумолимо приближаются ближе… ближе… Запихала подол платья Айлин себе в рот, чтобы не закричать. А тот, кто к спальне поднимался, уже под дверью. Скрипнула ручка, сотряслась дверь, да не поддалась. И тихий стук раздался, а после всё громче и громче. Молчит Айлин, будто нет её, а тут на дверь снаружи кто-то такой удар обрушил, что всё вокруг затряслось, загудело. Так и сыпались удары: всё сильнее, да сильнее. Однако, дверь держится. Айлин помертвела, но не отзывается. Стихли удары и царапанье громкое началось, да дыхание послышалось чьё-то тяжёлое. Не только дверь, что есть силы скребут, но и пол возле неё — порог каменный выворотить стараются. Потом вновь замерло всё. Тишина. Но то, что за дверью стояло, не ушло. Просто затаилось на миг, и снова в дверь ломиться стало, и раздался такой нечеловеческий то ли рёв, то ли вопль, что вся кровь в жилах у Айлин застыла. Упала маркиза на пол и потеряла сознание. Пришла в себя она лишь утром, когда яркий солнечный луч пробился сквозь ставни и коснулся её лица. В замке тишина. Отворила окошко Айлин. До полудня выйти из спальни она не решалась. Но потом собралась с мужеством, и ключ в замке повернула. А дверь-то со внешней стороны вся исцарапана когтями длинными, как серпы. Но никого. Стала Айлин спускаться на цыпочках вниз по лестнице. Ей бы только до конюшни добраться! И заметила, что замок как-то неуловимо изменился. Просветлел. Стены из тёмно-серых стали золотисто-жёлтыми. На гобеленах проступили краски. Мебель так и манила присесть отдохнуть. И страх, терзавший Айлин так долго, отступил, и совершенно рассеялся. Передумала она убегать. А замок всё светлел да светлел с каждым днём, а к весне расцвёл садами и совершенно похорошел. Жить там теперь было одно удовольствие. В подвалах замка отыскала Айлин много сундуков золота да серебра. Стала она богатейшей дамой края. И лес, прилегающий к замку, прояснился — сам от бурелома очистился. Проезжать через него стало сплошной утехой и радостью. А маркиз пропал навсегда. Лишь бесформенная тень осталась на камнях двора, что постепенно бледнела, пока не истаяла совершенно. Уж потом узнала Айлин от соседей, что муж её знался с чёрными силами, и не одну молодую супругу он уморил. Выбирал он девушек из обедневших родов, таких, как у Айлин. Привозил в свой замок, а после Самайна они исчезали бесследно и заступиться за них было некому. А большего Айлин никто не мог рассказать. Если бы не дар её нянюшки, заветный ключик, так пришлось бы Айлин тоже пропадать. Но обошлось всё.