Восставший

Освещение в медотсеке Финализатора стояло на восьмидесяти процентах. Даже с закрытыми глазами казалось, что в отчужденном, абсолютно безликом помещении было слишком светло. Стойкая смесь запахов бакты и стерильности раздражала обонятельные рецепторы. Кайло здесь было не по себе. Обработанные раны отвратительно ныли. Из боли еще можно было получить выгоду — благодаря ей просыпался гнев, а с ним и Темная Сторона. Это же притупленное, раздражающее ощущение, что Кайло испытывал сейчас, не приносило никакой пользы. Скорее, демонстрировало, насколько он оказался слаб. Сродни унижению — его, магистра Ордена Рен, продолжателя дела Дарта Вейдера, сумела победить какая-то девчонка, которая еще за сутки до его позорного провала даже не знала, что владеет Силой. Смерть Хана Соло должна была подпитать его — но вместо этого она дала второе дыхание мусорщице с Джакку. — Освещение на пятьдесят процентов, — приказал Кайло, не открывая глаз. Яркость снизилась — как тогда, когда они вдвоем стояли на мостике. Хан Соло был слаб, глуп и излишне самоуверен. Как и его сын когда-то — которого Кайло уничтожил внутри себя, из пепла и обломков выстраивая новую личность. Он был гораздо более сильным и умным, он следовал верным идеалам, он, в отличие от Бена Соло, мог достичь — и достиг — большего, чем тот когда-либо мог себе представить. Бен Соло давно умер, но там, на мостике, Кайло на секунду показалось, что он все еще жив. Снимая шлем, глядя на приближавшегося к нему человека, которого он — нет, кто-то другой — когда-то звал отцом, Кайло уже прекрасно знал, что будет дальше. Для этого не нужно было обладать даром предвидения — глупцы, живущие надеждой, всегда действуют до отвращения одинаково. И все-таки прошло несколько долгих секунд, прежде чем он смог активировать меч. Идеальная ловушка, в которую Кайло загнал слабака и глупца, чуть не рассыпалась прахом вместе со всем, что он сумел достичь. Надежда в чужих глазах, любовь, так долго порицаемая им, и отвратительное тепло — удел ничтожеств — оживили ту его часть, что он втоптал в пыль и оставил корчиться в агонии, которой подпитывался. Мертвый, почти забытый Бен Соло открыл глаза и едва не сделал шаг навстречу прошлому, которое Кайло старательно гнал от себя. Слабаки и глупцы не должны жить. Их удел — гнить под ногами тех, кто избавился от оков ненужных привязанностей и лишних чувств. Хан Соло был обречен на смерть, а вместе с ним — и его жалкий бесполезный сын, которого Кайло ненавидел со всей искренностью, на которую был способен. Когда алое плазменное лезвие пронзило тело Хана Соло, Бен Соло внутри Кайло рухнул на колени. Стена между ними, воздвигнутая еще давно, на мгновение исчезла, и, словно в насмешку от судьбы, Кайло пронизали почти забытые чувства. Горечь. Боль. Сожаление. Растерянность. Страх. Скорбь. Вина. Отчаяние. Желание повернуть время вспять. Хан Соло уже падал в осциллятор, а Кайло все пытался восстановить нарушенное самообладание, сжать горло неожиданно ставшему сильным Бену Соло. Так не должно было произойти. Смерть слабака и глупца была необходима — дар Темной Стороне, подпитывающий его собственную мощь. Вместо этого Кайло стал слабее, а тот, кого он уничтожил много лет назад, был готов подняться — и сделать его подобным себе. Жалким, ничтожным и недостойным. Выстрел энергетического арбалета привел его в себя. Лучший друг Хана Соло — такой же слабак и глупец — наверняка был уверен, что выведет его из игры. Но в болезненном крике захлебнулся Бен Соло, а Кайло Рен выжал из боли и чужой ярости все, чтобы вновь отделить себя от прошлого. Звезда, из которой Старкиллер черпал энергию, в тот момент почти погасла. Тьма, окутавшая Кайло, пришла как благо. — Освещение на двадцать процентов, — ровным голосом проговорил он, игнорируя странное, непрошеное чувство потери, поселившееся где-то внутри. Такое же ноющее, как и заживающие раны. Смерть слабака и глупца должна была полностью отрезать его от прошлого. Тьма вокруг должна была окутать его сердце и встать между ним и попытками Бена Соло вернуться к жизни. Не случилось ни того, ни другого. Перед закрытыми глазами стоял отец, напоследок коснувшийся его щеки любящим жестом. Кожа, казалось, сохранила отпечаток чужих пальцев, который горел, словно его выжгло на лице. Бен Соло поднимался с колен и, сцепив зубы, собирался идти вперед. Сын Хана Соло оказался сильнее, чем Кайло, который почему-то не мог вновь его уничтожить. — Освещение на ноль процентов. Кайло открыл глаза, глядя в непроницаемую темноту, и позволил скорби Бена Соло охватить себя.