Больно.

Это было больно. Смотреть на него и не мочь коснуться. Не мочь поддержать или успокоить. Не мочь обнять его, когда умер Дамблдор, умер Сириус, умер Добби. Все те, кого он любил. Это было больно — осознавать, что его любимых оплакивают и скорбят по ним всем миром, а его любимых ненавидят и говорят «спасибо» их убийцам. Сначала это было больно потому, что герой детских сказок, мальчишка, бывший его звездочкой в детстве, так унизил Драко при всех — не принял предложение дружбы. Он плакал всю ночь, а после стал тверже. Стал пытаться ненавидеть его, его друзей, благо, с последними даже стараться не приходилось — вражда с семьей, как минимум, одного была потомственной. Он враждовал, но всегда был рядом. Был рядом с Ним. Он задумывался множество раз о том, когда он его полюбил. И. И не мог вспомнить. Видеть его становилось потребностью, слышать голос, бросающий вызов, обвинение, заклятье, насмешку в ответ стало необходимостью. Он был одержим. Ему было так больно от невозможности сказать, прокричать о распирающих чувствах, что хотелось выть. Но он не мог, потому что «заглушки» не выдерживали. И его забвением стал Лорд. Стала метка. Стало подчинение. Можно было не думать, только идти за кем-то и… И он думал, что это принесло облегчение. Всё разрушилось тогда, когда егеря привели его и его друзей в особняк. Сердце Драко шло трещинами, а Поттер просто смотрел на него. «Не он», — выдохнул тогда высохшими губами Малфой. «Он», — выдохнуло кровоточащее сердце. Его глаза были под цвет травы в парках мэнора, по которой бегал Драко в детстве. И он первый раз был к ним так близко. И он первый и последний раз так боялся дышать. А после была война и неизвестность. После был полет на метле над пламенем в выручай-комнате и, Драко мог поклясться, Поттер, которого он обнимал, был горячее любого известного ему огня. А после он умер. Воздух уходил из легких и не входил обратно. Сердце остановило свою работу. А мозг прекратил деятельность. Он лежал на руках у Хагрида и… И был мертв. Драко хотелось быть на его месте. Так сильно, что ногти вонзались в кожу ладоней и оставляли кровавые полосы. Так сильно, что он отдал бы душу за это. Тогда они спаслись бегством с поля битвы. Вернее, спаслось тело, а его душа осталась там, среди руин, рядом с Гарри. Тогда он смотрел в бездну. А бездна смотрела в него. И это был конец.