Нихилени

Ан про брошь забыла, а Красавица о подарке не спрашивала. На выставку она отвезла ещё одну брошь, в виде эмалевой цикады с изумрудными глазками, а потом подарила её Ювелиру, как автору идеи. Тот подарил ей в ответ большой кулон с расколотым сердцем, детским гербом кузины. Красавица обрадовалась ему, как ребёнок, и вроде бы даже её папаша успокоился, и история забылась. Но Ан всё равно время от времени чувствовала себя виноватой перед сестрой. Их отношения остались той же странной не то дружбой, не то приятным родством. Ан чаще всего чувствовала себя жилеткой для слёз сестры. Когда у Красавицы было всё хорошо, она могла неделями не обращать ни на кого внимания. Ан это немного раздражало. Каждый раз, когда сестрёнка проходила мимо, демонстративно задрав свой хорошенький носик и отведя взгляд в сторону, Ан давала себе слово больше не пускать её на порог. Но когда Красавица снова приходила, одного взгляда её розовых глаз хватало, чтобы Ан со вздохом подставляла ей плечо для утешения. Каждый раз Ан было невероятно стыдно за свою слабохарактерность. К счастью, у неё не было времени на бесполезные размышления. Приближались экзамены, и она твёрдо решила не дать отцу даже шанса оставить её дома. Иногда ей казалось, что он стыдится её, иногда казалось, что думает, что она стыдится его, иногда он просто упрямится, как осёл, и не хотел ничего слушать. Возможно, его злило, что она выросла и больше не была малышкой, для которой он всё на свете? Философский настрой сбивала новость о том, что отец опять что-то потерял или сломал. Ан не хотелось гадать, и она с головой погрузилась в работу. Кел её старания не оценил, и постоянно подначивал. — У тебя синяки под глазами больше лица. Хочешь на море? Я тебя и так туда отвезу. — Тебе-то какая разница? — у Ан не осталось сил, чтобы осадить его. Никаких поблажек c экзаменами ей, не смотря на происхождение, хорошую семью и спонсорскую помощь деда, не сделали. Бегай, собирай чёртовы бумажки сама. И это в век, когда даже дети знают, как получить электронную справку или как поставить электронную подпись. Всё утро Ан чинила экспериментального дрона. На самом деле ничего нового в нём не было. Такие десятками летали над городом и доставляли разные мелкие грузы. Некоторые иногда падали на головы людям, от чего раз в полгода их пытались запретить. Но дроны по-прежнему летали, и нужда в них возрастала. С подачи Умника Ан собрала машину, которая в идеале должна была облетать людные улицы, пешеходные переходы и курсировать на строго одобренных в одной из предыдущих дипломных работ маршрутах. В идеале. Во время первого же запуска дрон испугался самой Ан и панически метнулся в сторону, вылетел за пределы вертолётной площадки на крыше университета и потерял ориентацию. Итогом стало выбитое окно спортивного зала и вычет стоимости стекла из её стипендии. Останки дрона она собрала и притащила ремонтировать домой. Кел зашел ей помочь, но в итоге больше отвлекал, валяясь на диване. Он был высоким, как его отец, широкоплечим и, когда вставал, выглядел как настоящая стена. Диван под его весом жалобно поскрипывал. От отца Кел унаследовал светлые красивые глаза, и тяжелую челюсть. У её отца была такая же, но лицом Ан походила на него мало. Разве что носом. Вот носы у них двоих были одинаковые, прямые, с чуть заметной горбинкой на высокой переносице. У дяди Первенца тоже такая была, но у Кела был не такой красивый. В детстве Ан как-то принялась дразнить Кела этим фактом, на что он обиделся и попытался разбить ей лицо, чтобы Ан тоже нечем было хвастаться. — Поехали на море, — предложил он. — Или в горы. Сразу после твоих экзаменов. — Я уже еду с отцом. — А я, значит, побоку? — С папой я договорилась раньше. Я его почти год не видела, а ты тут каждый день перед глазами. — Ну так что он не может приехать к тебе и пожить тут месяц? — Потому что, — Ан не имела ни малейшего желания ввязываться в разговор. Предлагать Келу потом съездить куда-нибудь с ним — тоже. Он так напрашивался на предложение, что осточертел. Ведёт себя как маленький ребёнок. Нет бы, сказал прямо! Кел замолк, и она наконец-то смогла сосредоточиться на работе. Впрочем, ненадолго. — А это что такое? Красиво. Сама сделала? А чего не носишь? Ан повернула голову и увидела в руках брата злосчастную брошь-розу. — Это подарок. — Чей это? — Сделай лицо попроще. Красавицы. Её папаша забраковал поделку, и она подарила её мне. Всё. — Ничего себе подарочек. Одних камушков тут… Я не знаю, на сколько. — Успокойся. Это стекляшки. — Хм. А похожи на настоящие. — Очень хорошие стекляшки. — И как тебе, понравилось? — Ну, она вполне милая, — Ан поправила упавшую на лоб чёлку. Надо будет либо постричься, либо найти, куда она дела старый ободок. С возрастом её вылосы из рыжеватых стали просто серыми. Пока дома жила Рем, она напоминала Ан подкрашивать их вовремя, но после отъезда сестрёнки Ан перестала подновлять цвет. — И ты её носишь? — Кел, вот что ты привязался? Нет, не ношу, это не моё. — Тогда выкинь, — Ан не сразу поняла, что именно услышалась. Она оглянулась на брата. Тот стоял, пристроив на рабочий стол свою задницу и держал двумя пальцами брошку так, словно поймал таракана. — Зачем? — Раз не носишь. Зачем хранить ненужные вещи? Ан покачала головой и улыбнулась. — Ты серьёзно? Зачем выкидывать такую вещь? — Ну продай её тогда. — Кел, успокойся и положи её на место. И больше не ройся в моём столе. — У тебя там какие-то секреты от меня? — Да, переписка с десятком любовников и ещё дюжиной любовниц, а то мне с тобой скучно живётся, — Разозлилась Ан. — Положи её на место и больше не лезь, куда тебя не приглашали, хорошо? Брат молча положил брошь на место и вышел. Ан не стала его останавливать. Обиделся — ну и чёрт с ним. Устроил сцену на ровном месте. Успокоится и придёт в себя. Она не ошиблась. Уже к обеду Кел пришел в чувства и извинился за вспышку. Они посмеялись над его глупыми требованиями, ведь тогда Ан пришлось бы избавляться и от части его подарков, например, от здоровенного плюшевого чудовища, подаренного ещё в школе на праздник влюблённых. Ан чудовище, призванное изображать то ли медведя, то ли обезьяну, терпеть не могла, но хранила его в шкафу. Каждый раз, когда она заглядывала внутрь, видела подарок и вспоминала бледное от напряжения лицо брата. Он подошел к ней, что-то пряча за спиной. Ан решила, что это какая-нибудь гадость вроде жабы, которыми он любил её пугать. Но это оказался уродливый медведь и приглашение сходить с ним в кино. Ан ему, разумеется, не поверила, и отказала, велев идти дурить голову кому-нибудь другому, а её оставить в покое. Кел ушел, побледнев ещё сильнее. Как потом узнала Ан, за поворотом коридора всё это время стоял дядя, пообещавший своему отпрыску, что медведь и вежливое приглашение точно-точно не вызовут у неё подозрений. Рем, узнав о случившемся, долго смеялась. В кино в тот вечер они всё же попали, а медведь перекочевал в шкаф к Ан. После обеда Ан кое-как доделала дрона и с помощью брата перевезла его в университет. Там она задержалась на кафедре, потом зачем-то пошла на тренировку, а после вездесущий Кел поймал её на выходе из раздевалки и, не слушая возражений, оттащил на встречу чайного клуба. Их маленький чайный — хотя они никогда не пили во время встреч ни чая, ни чего-либо ещё — клуб собирался в нём по пятницам и состоял в основном из членов семьи и их друзей. Когда-то в школе они собирались дома и именовали эти встречи тайным обществом. У каждого члена был свой титул, свой герб и тайное имя. Они собирались на этажах тайно, так, чтобы взрослые не знали. Но как потом узнала Ан, родители и Дедушка прекрасно знали об их занятии и даже секретном языке. Они выросли, и теперь уже собирались не тайно. Чайный клуб перестал быть тайным от взрослых обществом, и стал просто встречами старых друзей, большая часть которых была членами одной семьи и, соответственно, отличалась наследственной любознательностью. В эту пятницу докладывалась Мухолов со своими новыми схемами программирования лабораторных крыс. Тема была интересная, но сама кузина была занудой и совершенно не умела выступать перед публикой. Мухолов, не смотря на её явную гениальность, не умела даже ясно формулировать свои мысли. Её первые статьи из-за невнятности остались незамеченными, ещё одна оказалась нагло переписана и украдена, что испортило характер сестры. К невнятным формулировкам и шепелявому голосу добавилось ворачание о врагах, недоброжелателях и плагиатчиках. Ан собиралась пропустить эту встречу, но Кел заставил её досидеть до конца. Ан дремала в полглаза, слушая шепотки Красавицы и Лаборантки об их экспериментах с новыми животными модификатами. В иной день Ан бы к ним присоединилась, но не когда у неё глаза закрываются от усталости. Она попыталась остаться ночевать в общежитии, но Кел почти силой потащил её домой. — Я не упаду, — Ан чувствовала, что утром она встанет совершенно разбитой. Зря она пошла на тренировку. Надо было сбежать раньше, пока Кел не спохватился. — Отдохнуть бы тебе. — Ой, только не начинай, пожалуйста! — Не могу смотреть, как ты себя загоняешь. — Я в полном порядке. — Ты едва держишься на ногах. — Если бы ты отстал от меня, я бы была уже дома и спала. — Ну да. — Кел, ты достал уже. Иди молча, — Ан попыталась сосредоточить взгляд на спинах идущих впереди Ювелира, Красавицы и Умника. Ан не слышала, о чём они разговаривали, но судя по активным жестам Умника, о чём-то интересном. — Я. В полном. Порядке, — Ан хотелось домой и в кровать. — Правда, что ли? Твой отец мог бы быть к тебе повнимательней, раз ты так рвёшь ради него задницу. Хотел бы я посмотреть на моего отца, чтобы он год шлялся где-то, а потом потребовал меня к себе. — Ещё раз поднимешь эту тему, я тебе врежу, — Ан наконец-то разозлилась. Да кто он вообще такой, чтобы требовать от неё что-то? И тем более выкатывать глупые претензии к её отцу? Как же её бесило такое поведение! А ещё Кел был пьян. В какой момент между отгрузкой дрона и встречей клуба он успел выпить, Ан не знала, но лекцию он просидел, уткнувшись ей в ухо и шумно дыша. Пьяный Кел беспокоил Ан. Он хватал её за руки, обнимал, пытался поцеловать и не слушал никаких возражений. Кузен был на голову выше неё, в два раза шире — и в разы сильнее. Ан не считала себя слабой и умела драться, но Кел без проблем укладывал её на лопатки на ковре. С возрастом он оставил свои глупые шуточки и дразнилки, но иногда Ан всё равно хотелось ударить его по голове тяжелым. Как, например, сейчас. — Говорят, твой папаша приедет в конце недели, — Кел сжал ладонью её ягодицу. Ан толкнула его в бок. Он хмыкнул, но вернул руку обратно на талию. — Угу, — Ан оглянулась, и её взгляд сразу же наткнулся на Красавицу. Сестра пристально смотрела на них с Келом. Ан вспомнила о броши, и смущенно отвела взгляд. — Скромняга, — Кел наклонился к Ан и попытался поцеловать её в шею. Его щетина защекотала кожу, а запах алкоголя стал невыносимым. — Ты пьян, — Ан отступила от брата на шаг, но он обхватил её руками за талию и притянул к себе. — Кел, мне больно! — Да что ты весь день такая? — Какая?! Мне больно! Да отпусти уже! — Чего ты всё выпендриваешься?! — Что?! — кузены остановились и оглянулись на них. Ан попыталась вырваться из рук Кела, но тот удержал её на месте. — Ты другого нашла, да? — Что? Кел, что ты несёшь! — если она попытается его скрутить, ничего хорошего не выйдет. Несмотря на выпивку, Кел был слишком силён, а она слишком устала. — Что тогда случилось? — А что случилось? — Ан оглянулась в поисках помощи. К ним шел Ювелир, а Умник и Красавица мялись там, где остановились. Хорошая помощь, ничего не скажешь! — Тогда… А чего тянуть! — Что тянуть? — Ан, выходи за меня! Мы всё равно уже лет пять… Шесть! Шесть лет блин вместе! — выпалил ей в лицо Кел и рухнул на колени. Ан обдало перегаром. — Прекрати! — Ан покачнулась, когда брат сжал её талию. — И всё время рядом с тобой… Ох, не то. Ан, соглашайся, пожалуйста! — Кел встряхнул её и прижался щекой к животу. Ан пришлось взмахнуть руками, чтобы не упасть вместе с ним. — Кел, отпусти меня! Он не слушал и продолжал что-то мычать в её живот и раскачиваться. Ан мотало, как тростинку на ветру. — Я сказала хватит! — Ан попыталась отцепить его руки от себя. Но Кел сжал её так, что спёрло дыхание. Через мгновение её саму захлестнуло яростью. — Нет! — заорала Ан и вцепилась в руки Кела. Она с силой развела их и пинком опрокинула брата на спину. Перед глазами заплясали красные пятна, а страх и растерянность прошли. Осталась ярость. Она кипела, бурлила, словно была заперта в чайнике, и рвалась наружу. Если Ан будет сдерживать её дальше, то просто лопнет. Её раскидает по этому красивому парку и пыльной каменной дороге. Ан не дала Келу подняться на ноги, опрокинув его ударом в голову и для верности добавила пинок в бок. — Да остановись ты! — Ювелир попытался оттащить её, но Ан замахнулась и на него. Брат испуганно отпрянул. Ан с трудом сдержала удар и с шумом выдохнула. Ярость отхлынула так же быстро, как пришла. Она словно вынырнула из под воды. На уши обрушились звуки: мат Кела, испуганное бормотание кузенов, шум автомобильной трассы за деревьями. — Извини, — она протянула руку, чтобы похлопать Ювелира по плечу, но, когда тот вздрогнул, одёрнула. — Сумасшедшая сука, — Кел с трудом поднялся на ноги. По его губе стекала кровь. — Подойдёшь ко мне ещё раз — убью! — огрызнулась Ан. — Правда, что ли? — Кел сделал шаг вперёд и попытался взять её за плечо. — Надоел! Ан хотела его ударить. Потом передумала. Потом снова захотела. Пока она металась, рука уже пришла в движение. Ладонь заныла от удара, но Кел даже головой не мотнул. — Так, значит? — прохрипел он. И тут Ан стало страшно. Перед ней стоял не отец, которого она знала, как успокоить. Это был Кел, которого она никогда в жизни не видела таким злым и которого она только что избила. Ан подавила желание убежать. Всё равно не сможет. Будь, что будет. — Так, — кивнула она и на негнущихся ногах пошла прочь, в сторону всё ещё стоявших столбами Ювелира и Красавицы. — Ну, и катись! — заорал Кел. Раздался звук ломающегося металла, и рядом с головой Ан пролетела уличная урна. Красавица и Умник испуганно закричали. Железный бак с грохотом ударился о дорогу и покатился, разбрасывая во все стороны банки из-под сока, стаканчики и другой мусор. Сердце Ан испуганно дёрнулось, но она не обернулась и быстро пошла домой. Никто не стал её догонять. Ночь Ан провела у себя в квартире, закрыв дверь на все замки и отключив домофон. Запоры были хлипкие и слабые, если Кел захочет, он их выломает без труда. Первый час Ан, не смотря на усталость, не могла уснуть и ждала пьяного брата. Но Кел не пришел ни ночью, ни утром, ни днём. В место него пришло сообщение от дяди с извинениями и вопросом, всё ли в порядке. Ан ответила, что всё просто замечательно. И только вечером следующего дня раздался тихий стук. — Проспался? — Ан после колебаний у домофона решилась открыть дверь. Теперь, на пороге её квартиры и при свете, Кел выглядел совсем не страшным. На лице у него было уже знакомая ей осторожность, которая появлялась, когда они ссорились. Злится ли на него Ан? Или всё-таки нет? Кел чуть опустил плечи и виновато улыбался. — Привет, — виноватая улыбка стала чуть шире. — Я хочу извиниться… Ну, за вчерашнее, — от брата уже не пахло алкоголем, но его поведение Ан не нравилось. Ей расхотелось с ним говорить, но закрывать дверь было уже поздно. — Ясно, — она кивнула. — Я… я не хотел тебя обидеть. Я был неправ, когда… В общем, я это, немного расстроился, что ты уезжаешь на лето. Я хотел позвать тебя… ну, в общем, я расстроился. Ан снова кивнула. Кел всё больше мялся и проглатывал слова. Она даже не могла ответить себе, зачем его слушает. — Я хочу… чтобы ты меня простила. Этого больше не повторится, я вёл себя безобразно. Она кивнула. — Ты простишь меня? Ан не знала, что ей делать и что ответить. Она никогда не видела Кела таким, как тогда, в парке. Он иногда выпивал, не часто, и никогда - до такого безобразного состояния. Брат напугал её этой внезапной вспышкой. Образ Кела, немного бестолкового, взбалмашного, хвастливого и уморительно смешного в своих попытках казаться значительней, чем он есть, рухнул. Новый Кел бы незнакомым и чужим человеком. Ан, по-хорошему, вообще никогда не видела пьяных, разве что в далёком детстве, когда путешествовала с отцом. Он тоже никогда не напивался, и Ан даже не могла вообразить его напившимся до невменяемости. Кел выбил её из колеи, и она не знала, как к нему теперь относиться. Хотя Ан и чувствовала себя выкинутой в ледяную воду, Кел был её другом и братом. Ей очень хотелось, чтобы кто-нибудь всемогущий взял и стёр из её памяти сегодняшний день. Или чтобы кто-нибудь сказал ей, что делать, а ей не приходилось самой мучительно соображать, что же ответить человеку перед её дверью. — Ты меня простишь? — Я не знаю,— Ан решила не врать. Ей действительно надо было подумать, как быть дальше. Кроме ревности Кела её напугала своя собственная вспышка. Она не помнила, как била брата и как кричала на него. Это пугало не меньше, чем внезапная вспышка ревности. Ревности! И к кому — к её собственному отцу! Кел медленно кивнул. — Сколько тебе надо времени, чтобы подумать? Этого Ан тоже не знала. — До экзаменов, я думаю. Осталось немного. Брат снова медленно кивнул. — Хорошо. Он осторожно наклонился вперёд. Ан на мгновение замешкалась, и подставила для поцелуя щёку. Экзамены ещё не скоро. Она успеет подумать.