Любовь забродила

      — Ты ужасен, как я, ах.. Я ненавижу тебя, Хо… — парень не договаривает.       Обычно в таких историях — один затыкает другого поцелуем; прижимаясь ближе телом к телу, бешено сжимая волосы, хватаясь рукой за шею, а потом опускаясь ниже. Но это совсем не тот случай. Чонгук замолкает от звонкой пощечины, что приходится ему по щеке. Небольшая обида и растерянный взгляд. Шатен не продолжает своей речи: за что, почему, только разворачивается и уходит с места.       Следовало бы разобраться, что же эти двое не поделили между собой, почему вдруг между ними зародился такой конфликт? Хосок и сам до конца ничего не понимает, зато знает Гукки.       С каких пор и как давно уже началась вся история? С самого дебюта? С какого-то шоу, или же просто внезапно. Скорее всего последнее. Мальчишке было всего семнадцать: он мечтал стать ещё более известным, ежедневно прокачивая свои навыки, упорно тренируясь и… Нежно, робко, даже девственно, тихо и никому ничего не рассказывая, любя своего хёна.       Хосок был для него даже чем-то большим, чем просто хён, хоть он и относился к нему, как и ко всем, но вот маленькая искра вечно давала о себе знать. Не значимое объятие, робкое соприкосновение рук на сцене, и всегда лучезарная улыбка, когда тот смотрел в его сторону.       То, что так часто чувствовал Чонгук, иногда даже, сбивая от чувств дыхание, совсем никак не колыхало Хосока, он даже не знал о чувствах, у него не было ни малейшей взаимности. Он был больше зациклен карьерой, танцами, написанием новых песен. Возрастает вопрос: почему Чонгук не бросил идею, на протяжение стольких лет, почему он так жертвенно продолжал любить хёна, хоть и робко, но всё время посылая тому свои знаки внимания. А может потому что тот отвечал взаимностью? Так только казалось…       Для старшего это были обычными дружескими отношениями. Дружеская поддержка или просто просьба о помощи, от недостачи внимания. Да, он был искренен, но не настолько, как нужно было Чонгуку, из-за этого он и оступился.       — Хён, я хотел с тобой поговорить. — парни отошли далеко от чужих глаз, только что-бы Чонгук смог всё высказать. — Дело в том, — ему сложно подобрать слова, щеки сами покрываются лёгким румянцем. — Я думаю твои чувства такие же, ты всё-таки отвечаешь мне взаимностью. — парень заминается.       — Да говори уже, ребята ждут! — явно раздражаясь, отвечает второй. Макне делает шаг вперёд, робко хватаясь за кофту старшего и просто поднимая голову выше пытается поцеловать.       — Ты что, совсем крышей поехал? Что за стёб такой? — Хосок отталкивает Гука от себя.       — Я люблю тебя, хён, — глаза полны искренности.       — Ты придурок? Вот сейчас… Ты сейчас серьёзно? — словно начиная смеяться, на его лице нарастает улыбка, хотя парню совсем не смешно. — Ты значит серьёзно думал, что я тоже тебя люблю и вот так просто при первом твоём предложение встречаться, я соглашусь? — он говорит на эмоциях, просто, абы хоть что-то сказать, потому что на такое громкое заявление у него совершенно нет разумных аргументов. — У тебя ещё молоко на губах не обсохло, а ты тут… Да кому я вообще объясняю?       Вот и дошли до того, с чего началась история: Хосок ударяет Чонгука, сам того не хотя. Он понимает, что малец не виноват, но не может выдержать таких слов в свой адрес. Вне настроения оба расходятся: Хосок обратно к ребятам, Чонгук домой.       Сердце разрывается от боли, хочется просто разреветься, а то и вообще умереть, но обуздав свои чувства, парень засыпает, со слезами на щеках.       Громкое стучание дверь пробуждает Чонгука от лёгкой дремоты. Он нехотя поднимается с мягкой кровати, машинально ступая на звук и открывая дверь. Его совсем не радует увиденное, внутри загорается злость и желание придушить парня, что стоит перед ним. Слишком чувствительный малыш не может спокойно принять столь резкий отказ.       — Я поговорить хотел, — немного хрипловато, играя с тонами почти шепчет Хо и поднимает взгляд с пола, выглядывая на Гука из-под лба.       — Не думаю, что нам есть что обсудить, не желаю тебя видеть. — сухо отрезает макне и тянется за дверной ручкой, медленно закрывая двери, поджимая от обиды губы. Что-то мешает ему полностью закрыться, а после, двери с пронзительным скрипом резко распахиваются.       Вид старшего уже значительно серьёзен, а дыхание более сбитое. Парень наклоняет голову немного в бок, а на лице вырисовывается незамысловатая ухмылка, что сразу же исчезает.       — А я думаю, есть, — заявляет он и сразу же врывается в квартиру, отталкивая Чонгука, как можно дальше от дверей. Быстрым шагом он становится впритык. Вечный взгляд длится лишь долю секунды перед тем, как Хосок грубо целует младшего, толкая того ближе к стенке. Ловкий язык проникает в ротовую полость, играет внутри, щекочет нёбо. Руки младшего проходят по бёдрам хёна и заходят за спину, смыкаясь в замок и прижимая уже желанное тело всё ближе и ближе.       — Знаешь, думаю, я тебя не правильно понял сперва. Но, сейчас… — Хосок изгибает бровь и улыбается, прежде чем снова припасть к желанным губам мальчишки.