Разные

Эрика считала себя милой и скромной девчонкой. Не прогуливала уроки, всегда посещала курсы, дополнительные уроки и часто засиживалась в библиотеке до темноты. Никогда не врала, не лицемерила, не пыталась прыгнуть выше своей головы. Эрика никогда не хотела лишнего внимания, никогда не желала, чтобы все шептались за её спиной. — Эллисон МакКейн, — представляется темноволосая девушка и вешает свой мотоциклетный шлем на руль самого мотоцикла. — Если кто тронет мой шлем, то я вам руки оторву. Ученики, что уже столпились около чёрного байка, тут же отошли на приличное расстояние и подозрительно осматривали новенькую. А Эрика думала, во что на этот раз вляпалась и почему именно она должна была проводить экскурсию по школе. — Учителя всегда так косят на всех новеньких? — спрашивает Эллисон, когда девушки усаживаются в столовой. — Только тогда, когда новенькие одеты в чёрные кожаные джинсы и кожаную куртку такого же цвета, а также короткую белую майку с белыми кроссовками. Чёрно-белое вновь вернулось? — смеётся Эрика и поправляет свои светлые волосы. — Только для таких плохих девчонок, как я, сладенькая. От этого слова по спине Эрики Джонсон пробегают мурашки, которые также быстро проходят и виднеются красные от смущения щёки, что девушка так упорно пытается растереть. Она думает, что Эллисон не видит, но та сдерживает лукавую улыбку и отворачивается, чтобы дать знакомой отойти. Все девушки, которым МакКейн так говорила, лишь улыбались и принимали бой. Реакция «светловолосого ангела» порядком её удивила. *** Эрика Джонсон считала Эллисон МакКейн абсолютно безрассудной и безбашенной. Уже через неделю обучения в этой школе Эллисон нарушила половину правил и успела подраться с несколькими выскочками, причём устойчиво одерживала победу. А сейчас эта дьяволица встречает гостей своей вечеринки в большом шикарном доме и прибавляет громкость музыки до упора. Эрика до сих пор не понимала, как согласилась на всё это, но её друг, Энтони, был очень настойчив. Поэтому, ей пришлось подобрать милое платьице и сделать неплохую причёску, чтобы оставаться в мире подростков. Это была её первая вечеринка. Можете в это поверить? Первая вечеринка в жизни Эрики Джонсон! Ох, как же её совесть ещё не замучила перед своей матерью? — Я не сомневалась, что ты придёшь, солнышко, — шепчет сзади Эллисон ей в ухо, а после растворяется в толпе. И спасибо тёмному освещению и световой аппаратуре, что скрывают бесстыдные красные щёки молодой девушки в голубом платьице. Где-то через час, когда Энтони удачно посоветовал подруге некоторые «безалкогольные» коктейли и она с удовольствием их приняла, Эрика пыталась отыскать туалет на первом этаже, но была настолько пьяна, что споткнулась о свои же ноги и с грохотом упала на пол. Но кто бы мог это увидеть или услышать, если вечеринка на полную громкость проходила в другой части дома? — Чёрт, как же это бесподобно, — шептала себе под нос девушка, а после тихо смеялась, потому что голова слишком сильно кружилась. Её голубое платье было задрано выше колен, обнажая бледные ноги, обутые в самые неудобные туфли на каблуках. Причёска уже давно растрепалась, как и мысли в бедной голове. — Твою мать, Эрика! Ты в порядке? — слышится приглушённый голос Эллисон, которая решила наведаться в ванную. МакКейн помогла знакомой подняться с пола и снять неудобные туфли, а после оглядела на предмет ушибов. Её лёгкое алкогольное опьянение сошло на нет, ведь «светлому ангелу» нужна помощь и быстрая. — Элли! Тебя тут аж двое? Мне так хорошо, не поверишь, — кое-как выговаривает Эрика и смеётся задорным смехом. — Да я уже поняла, милая. Идём, я помогу смыть с тебя косметику и уложу в кровать. Пошли. Эллисон весь путь на второй этаж буквально тащит Джонсон, потому что та еле перебирает ногами и всё поёт какую-то мелодию. Но МакКейн не такая уж и слабая, поэтому вес её знакомой её ничуть не смущает. Неудобно только то, что от тесного контакта тел и пьяной ходьбы светловолосой, её чёрный топик немного задрался вверх и сквозняк гуляет по оголённой коже, оставляя маленькие мурашки на спине. Приведя подругу в ванную, Эллисон достала ватные диски и воду для снятия макияжа, а после аккуратно стирала тушь с ресниц. Странно, но за всё время знакомства с Эрикой Джонсон, девушка даже не замечала какие у той красивые зелёные глаза. Такие тёмные, как цвет изумруда или мха. — У тебя красивые глаза, — шепчет Эллисон и скромно улыбается. Эрика смотрит на подругу с туманом в глазах, но с внезапным порывом чувств поддаётся вперёд и крепко обнимает темноволосую. Та ничего не понимает, но касается оголённых плеч своими ладонями и утыкается носом в шею, вдыхая сладкий аромат клубники. — Мне нравятся твои слова, милочка. Эллисон немного краснеет, но виду не подаёт и помогает подруге снять приталенное платье, одеться в свою пижаму и уложиться в свою же кровать. Отдать пьяной знакомой свою комнату, чтобы убедиться, что с девушкой всё будет в порядке? МакКейн делает это первый раз в своей жизни, а после целует Джонсон в щёку и закрывает дверь своей комнаты на ключ, чтобы парни не могли «случайно» попасть. *** — Доброе утро, Эрика. Эллисон весело распевает эти слова зная, что у подруги жуткое похмелье, поэтому заботливо подаёт стакан воды с растворённой таблеткой и пытается скрыть радостное ликование за скромной улыбкой. Эрика же морщится от резкого движения головой и жадно выпивает весь раствор до дна. — Я ужасно выгляжу, наверное. Как и чувствую. Эллисон, спасибо тебе огромное и извини, если доставила тебе неудобства. Ты спала вообще? Выглядишь уставшей. Я могу приготовить завтрак, а ты... — девушка не успевает договорить, потому что ладонь МакКейн ложится поверх её губ. — Иди прими душ, золотце. Завтрак уже готов, поэтому я буду ждать тебя на кухне. Я подобрала для тебя кое-какие вещи, потому что во вчерашнем платье тебе будет неудобно. Эллисон подмигивает и уходит из комнаты, оставляя Эрику в ужасном смущении и неловкости. Но так или иначе девушка встаёт с кровати и пару минут оглядывает светлую и просторную комнату в бежево-красных тонах, а после направляется в душ, где смывает с себя весь вчерашний вечер. — Ты не поверишь, но эти кожаные джинсы мне безумно нравятся, — смеётся Джонсон, когда спускается на кухню. — О, тебе не только они понравятся, милая, — ухмыляется Эллисон и вновь заставляет краснеть «светловолосого ангела». *** Эрика едва касается ладони Эллисон, пытается зацепиться за её пальцы и улыбается, когда в ответ их пальцы переплетаются. Ей нравится тайком так сидеть на уроках, нравится выслушивать едкие остроты из уст подруги и в это же время смотреть на её губы, что покрыты бордовой помадой. Эрика слишком много думает о «крутой девочке», поэтому часто прослушивает вопросы Энтони, но тот не обижается, а просто улыбается и что-то шепчет себе под нос. Эллисон же готова действовать в открытую, готова держать свою «подругу» за руку, готова подарить первый поцелуй, оставляя бордовые следы на её коже. Эллисон готова к этим шагам, готова будить Джонсон по утрам, как в ту вечеринку и толкать на безумные поступки, как, например, поездка на мотоцикле, которую они совершили пару дней назад. — Я не могу так больше, Эрика, — говорит МакКейн, когда они выходят из школы после уроков. И от этих слов у светловолосой девушки замирает сердце. Она думает, что находится в одном шаге от обрыва, чтобы полететь в эту пропасть сырости и темноты. Джонсон поворачивается к Эллисон и всем своим видом показывает, как не хочет продолжения этого разговора. Ей хочется схватить подругу за руку; хочется сказать, как она важна для неё и что она сделает всё, чтобы такие отношения продолжались. Ей хотелось поцеловать эту проказницу прямо сейчас, прямо здесь. Что, собственно, она и делает, наступая на горло своей стеснительности. Эллисон удивляется этому, чувствует эту робость, поэтому продолжает поцелуй нежно, едва ли сдерживая порыв страсти и чувств. — Только не бросай меня, — шепчет Эрика, когда поцелуй закончился. Её щёки пылали красным огнём, но зелёные глаза смотрели прямо в чёрные глаза Эллисон МакКейн. И та лишь улыбнулась, покачала головой и прижалась ко лбу своей девушки. — Я хотела сказать, что, кажется, влюбилась. Но такой вариант мне тоже нравится, светловолосый ангел. Она смеётся, а Эрика думает, что никого в жизни не видела прекраснее, чем Элли. После они уезжают вместе, на чёрном мотоцикле МакКейн, которая, кажется, чересчур счастлива и по приезду к себе домой покрывает губы и тело Эрики Джонсон поцелуями, оставляя бордовые следы на оголённой коже.