drink me, shrink me, fill me to sink me.

Случайностей не бывает — все, что происходит, происходит по чьему-то замыслу, и мы ничего не можем с этим поделать, какие-то высшие силы сговариваются, чтобы это произошло. «Давным-давно / Однажды в сказке (Once upon a time)» Дверь с громким скрипом приоткрылась и из небольшой щели показалась темная голова девушки. Мгновение, и Такияма была уже в помещение, оглядевшись по сторонам, она тихой поступью прошагала внутрь комнаты прямо к стоящему на письменном столе подсвечнику. Одно нажатие на кнопку и в комнате стало чуть светлее. Что-то недовольно промычала соседка, укутавшись с головой в махровое одеяло, отгораживаясь от лучей света, и опять опускаясь в дрему. Такияма решила, что лучше ее не будить, пусть отдохнет, отоспится, завтра для нее будет тяжелый день, приезжают гости, а значит и еды потребуется много. Соседка у нее заведует кухарками, а там нервы стальные нужны. Не слушаются мелкие, хулиганят, да и не в мелких дело, сваливать нечестно как-то, но еда-то должна получиться вкусная, добротная, а если что-нибудь не так будет, то все палки в ее. Так что, Такияма постарается как можно тише и незаметнее собрать вещи, производя как можно меньше шума. Девушка достает из-под письменного стола свой чемоданчик и начинает складывать вещи. Их у нее немного и не все новые, она бы с удовольствием выкинула уже пару-тройку платьев и футболок, но с ними у нее связанно много воспоминаний и событий, им только и остается тихо покоиться в дальнем углу комода. Девушка была не уверенна в предстоящем. Она чувствовала себя такой трусихой, что хотелось дать себе звонкую оплеуху за такое детское поведение, которое не подобает взрослому человеку. И ее вгонял в краску тот факт, что из трех десятков слуг выбрали именно ее, тихую горничную, да и возможно хорошего работника(она не могла не польстить себе). Тут же девушка зарделась и озадаченно почесала затылок, погружаясь в мысли. Она забыла позвонить родителям. Опять. Такияма жила довольно далеко от поместья в небольшой провинции наокрайне Японии. Нельзя было сказать, что она жила в бедной семье, скорее, в средне обеспеченной, и деньги из принципа они не транжирили, а медленно и усердно копили. накопления семейства были недавно потрачены на обустройство дома, да и на обучение старших сестер близнецов Каэру и Кэори. Выходит, что ей, Такияме, как самой младшей нужно самой копить деньги на учебу, работая и еще раз работая. Конечно, родители ей помогают как могут, да и сестры тоже вносят свою лепту, но денег не хватает и единственный выход это подработка. Все равно уже сумма практически набралась, да и тут такое интересное предложение господина Айдо... все что ей нужно это только присматривать за отпрыском господина. Кстати о Ханабусе-сане... Такияма была на год или два старше его. Ее даже как-то смешил тот факт, что она будет приглядывать за таким большим детем, но против начальства как говорится не пойдёшь. Бывало, что она видела его в саду и иногда даже с ним разговаривала, рассказывая о некоторых видах растений и ее немного удивляло то, с каким интересом он ее слушал. вроде и умник, а не знает таких элементарных вещей. Они основном про ботанику. Бывало, что он попадался ей на частых банкетах, когда она навещала свою подругу Юми, но это было довольно редко. Они беседовали не больше десяти минут, и он уходил к детям чистокровных. Старшему отпрыску семейства Айдо не особо прельщало общество взрослых и если он хотел провести время в одиночестве, то уходил на балконе, но увы, туда она попасть и узнать не могла. Так говорили гуляющие по особняку сплетни. Что её в большей степени удивляло, так это то, что в попечительство над юным господином взяли её, горничную, а не гувернантку или человека под стать его положения. Чего-чего, а не верилось, что он будет слушаться ее. И вот последние вещи уложены в чемоданчик, униформа аккуратно повешена в шкаф, а соседка все так же тихо сопит в подушку. "может оставить письмо? думаю, невежливо будет, если вот так вот смоюсь..." Хмыкнув, девушка вынула из сумки ручку и лист бумаги и начала торопливо выводить буквы. Юми-сан, так звали соседку, была очень доброй и не по годам умной. В свои двадцать семь она стала главной кухаркой и воспитывала вместе со свекровью двух своих детей - пятилетнюю Сару и восьмилетнего Себу. Как знала девушка, последний уже ходил в школу и учился довольно неплохо, а малышке Саре только и оставалось, что сидеть дома под надзором родственницы. Такияма помнила с какой теплотой и любовью в голосе говорила о детях подруга, с каким отчаяньем рыдала, узнав о измене мужа, с каким упорством продолжала жить дальше, не взирая на трудности. И девушка иногда позволяла себе думать, что Юми-сан являлась ей сродни старшей сестры, которая готова поддержать, утешить и успокоить, не смотря на свои многочисленные трудности и проблемы. Еще два или три года назад, когда она только устроилась в поместье, ее поддержала именно эта сильная женщина. Она одна из не многих, кто протянул ей руку помощи в то нелегкое для нее время. И она искренне благодарна ей за сострадание и помощь, оказываемую ей с неподдельным добродушием и любовью. Еще секунда и письмо будет написано и аккуратно положено на столешницу рядом с светильником, который тот час потухнет, а дверь тихонько приоткроется, пропуская девушку к выходу. Быстрый взгляд на кровать и дверь с громким щелчком закроется. *** Такияма, идя по коридором, на мгновение, совсем на долю секунды почувствовала себя обыкновенной если не сказать типичной героиней бульварного романа. Слегка романтичной, более наивной и кроткой. На губах появилась грустная улыбка. Девушка глянула на часы и удовлетворенно хмыкнула, в запасе есть еще пять минут. Можно значит особо-то не торопиться и обойти на последок этажи. Девушка мазнула глазом висевшую по правую сторону от нее картину. Ослабив хватку чемодана, Такияма медленно начала подходить к огромному портрету, не сводя глаз с лица и одеяния нарисованной женщины. Аккуратно поставив на пол свои вещи, она решилась до коснуться к складкам платья и почувствовала подушечками пальцев прохладную шершавую поверхность. - господи, какая же красивая девушка... Нарисованная была величественна, горда и грациозна. Глаза смотрели нежно, а фигура казалась такой хрупкой. Взор был по-доброму мягким, но серьезным; на белоснежные плечи спадали волнами каштановые пряди волос. Сейчас Такияма медленно и безвозвратно тонула в омуте бордовых глаз, которые притягивали к себе все сильнее, не отпуская, дразня и сводя с ума своим на первый взгляд добродушием. И глубоко в душе девушка кричала в восхищения от мастерства художника и содрогалась от ужаса, чувствуя что-то непонятное исходящие от картины. В глазах поплыло, а в теле стало появляться жуткая тяжесть. -О, юная леди, вы сегодня так обворожительны... Такияма вздрогнула и недоуменно обернулась, не дослушав окончание фразы. Сзади ее стоял юный господин, держа в руке небольшой чемодан. -Ханабуса-сама...- девушка не в силах сфокусировать свой взор на его лице, опустила взор вниз, - не откажете ли вы мне милость посмотреть со мной на такую чудесную картину? Айдо вопросительно оглядел лицо девушки и стоящий рядом с ней чемоданчик, перевел взгляд на картину, улыбнувшись. - Если не кое-какие обстоятельства, то я не был бы против , - он обворожительно улыбнулся, - Но прошу меня простить. Он хотел было развернуться, как Такияма ухватилась за край его рубашки, не отпуская и не поднимая глаз на лицо удивленного Ханабусы. Он ухватил девушку за талию и хотел было заговорить, как осекся и потерял весь свой ранее имеющийся шарм. Девушка, пряча смущенное лицо под челкой начала быстро-быстро тараторить, не решаясь посмотреть в глаза Айдо. - Извините, юный господин... Думаю, я веду себя несколько вызывающе, но вы возможно поймете меня... Тут я работаю давненько и раньше не замечала кое-чего странного с этим портретом. Он восхищает, бесспорно. Девушка изображенная красива, но... от него идет пугающая аура. Это страшно до дрожи, - Такияма осеклась и, будто что-то вспомнив, с ужасов посмотрела в глаза Ханабусы, который в удивлении переводил взгляд от картины к девушке, - Нет, нет... Вы не подумайте! Я не сошла с ума... Этот портрет, да простит меня бог, нечистый! Айдо молча слушал и с каждым словом Такиямы его лицо становилась бледнее, нет, не от страха, а от несуразной тирады девушки. Казалось, что его глаза окончательно превратятся в две льдинки, а лицо утратит привлекательность от холодной ярости. - Вы... Да что вы себе возомнили.., - с каждым новым словом его голос становился все громче и громче, - Столь грязно выражаться об чистокровном, матери короля Канаме Курана! Что бы вы знали не было существа столь благородного и невинного в свои помыслах и убеждениях как Джуди Куран! - его голос эхом раздавался в больших коридорах поместья, а взгляд не был лишен той ярости, а скорее перенаправлен в другое русло - в фанатизм. Девушка опустила стыдливо взгляд, а сердце продолжало в груди безудержно колотиться, вспоминая те ощущения, которые она не вправе будет забыть еще какое-то время. Ей говорили про вампиров высшего сословия и про отношение к ним, но она не знала, что на картине именно она. - Господин Ханабуса, я возможно неправильно высказалась, - голос еще был напуганным и тихим, а глаза скрывала темная челка, - Или мне не стоило начинать этот разговор. Но картина...- Такияма осеклась,- Извините, в будущем я отыщу больше информации касаемо вампиров и не буду так глупо попадать впросак. Девушка подняла глаза на Ханабусу, а тот нахмурившись, что-то размышлял. Такияма отпустила край рубахи, он поправил рукава и одарил девушку улыбкой, сказал, что не стоит волноваться и впредь стоит держать язык за зубами. Он, извинившись отошел, а девушка пристыженно смотрела в след стремительно удаляющегося Ханабусы, потом хлопнула себя по лбу. Черт, да она тоже опаздывает. И, представив гнев Айдо старшего, она, подхватив чемоданы, уже мчалась следом за Ханабусой, а ноги путались в подоле длинного дорожного платья. Вот только интересно, юный Господин знал к кому его подставили?