Когда-нибудь это закончится. Когда-нибудь они обе будут счастливы.
Грета жадно затягивается и выдыхает большое облако дыма. Сигареты просто отвратительны, противно жгут горло, а легкие будто сжимаются в один небольшой комок. Грета никогда бы не подумала, что будет сидеть на крыльце собственного дома, курить украденные у отца сигареты, и плакать. Не навзрыд - для этого она слишком горда, однако Кин ощущала, что глаза щипет, чувствовала, как слёзы катятся по щекам, падая на деревянные ступеньки, на колени, на руки. Их было слишком много, чтобы пытаться хоть как-то их стереть.
Грета слышит шаги и спешно тушит сигарету об собственную ладонь, чтобы понять, чувствует ли она что-то ещё, кроме пустоты. Жгучая боль пронзает кожу, заставляя скривиться ещё сильнее, однако это - ничто, по сравнению с тем, что прожигало душу самой избалованной девицы в школе. В огне она видела уже не языки пламени, а рыжие кудри и россыпь аккуратных веснушек. Глядя на солнце, она видела не сияние звезды, а солнечную улыбку. Она называла её дрянью, шлюхой, она старалась возненавидеть её, честно, старалась, однако вышло совсем наоборот. Грета Кин была влюблена так сильно, как никогда бы не смогла влюбиться ни в одного парня в школе, будь то тот красавчик из выпускного класса, или невыносимый Патрик Хокстеттер. Лишь одна замарашка смогла заставить сердце Греты биться чаще, и она же его разбила. Беверли Марш.
Беверли никогда не была обычной девушкой. Она всегда видела хорошее даже в самом плохом. Она была уверена в себе, похожая на рыжее солнце, которое сияет всем, кто с ней заговорит. И Грета так же попала в сияние этого рыжего создания, сама того не желая.
- Прости, я случайно...
- Ничего страшного. - Сначала Кин просто ворчит, подбирая упавшие учебники. Очень банальный сценарий - столкнуться в коридоре, увлекшись болтовней с подругами. Однако, Грета поднимает взгляд - и мир её переворачивается. Девушка, которая нравилась ей ещё с пятого класса, стоит перед ней, виновато прикусив губу, а затем - садится рядом, помогая собирать учебники.
- Извини. Я просто задумалась... - Почти шепчет Беверли, виновато глядя на одноклассницу. Она знала, что воспитание Кин оставляет желать лучшего, поэтому была максимально осторожна. Однако, это не помогло. Щеки Греты покраснели, а сама она злобно нахмурилась.
- Уйди прочь, говнюшка! Ещё не хватало, чтобы учебники сигаретами провоняли! - Конечно, она покраснела отнюдь не от ярости. Щеки пылали адским пламенем из-за света, что исходил от Марш.
Беверли поджимает губы, и, кивая, уходит прочь, под громкий хохот и улюлюканье подруг Греты. Кажется, она слышит их восклики "дрянь", "иди соси, шлюшка", и ещё что-то обидное. В этот момент Кин даже жалеет, что пустила все эти слухи.
- Заткнитесь уже. Она свалила. - Девушка тихо фырчит и поднимается, уходя прочь. Кажется, отец снова не найдет пачку своих сигарет.
***
- Ты... Ты нравишься мне, Беверли. Нравишься, чтоб тебя. - Голос дрожит, непривычно сильно срывается, а сама Кин опускает взгляд. Никто не видел главную задиру, после Бауэрса, такой. Никто, кроме Беверли Марш, которая стоит напротив, ещё более красивая, необычная, в свете фонаря. Она молчит, удивленно вскинув брови, всё такая же... светлая. Всё такая же открытая.
- Грета, я...
- Молчи. Я знаю, что ты скажешь, знаю! Это неправильно. Да. Да, чтоб тебя, неправильно! Но когда ты и я были правильными девочками, а? Ты куришь в туалете, я знаю, что это - ты. От тебя всегда пахнет табаком и духами, за километр ощущается. Я же.. Тоже никогда правильной не была. И отношения между нами были бы совершенной нормой, понимаешь? - Грета волнуется. Это видно по её бегающим глазам, по дрожащим рукам, судорожно сжимающим ручку сумки. - Ты... Хочешь попробовать?
- Грета, у меня уже есть мальчик, который мне нравится... Прости. - Марш прикусывает губу, виновато, до безумия виновато глядя на Кин. Та застыла, вытягиваясь по струнке, будто окаменев. Уголки губ и желваки её задрожали, а лицо Греты стало пунцовым. Она молча развернулась и пошла прочь, а Беверли так и осталась стоять там, в свете треклятого фонаря, стыдливо опустив взгляд.
***
- О, это она, да? - Насмешка прошлась по всему школьному коридору, когда Беверли подошла к своему шкафчику. - Та самая, которую Грета спалила с тремя парнями?
- Именно! Говорят, она заглатывала так, будто у неё есть черный пояс по минету... - Послышался тихий смех, а Марш тихо сглотнула, беря вещи из шкафчика. На синей поверхности красной краской было аккуратно выведено "шлюха".
Грета не знает, почему она так поступила. Почему, придя домой, она сразу позвонила главной сплетнице школы, рассказывая в подробностях, как и кому Беверли отсасывала в подворотне, сколько раз и насколько глубоко. Она не знает, почему, вместо того, чтобы спокойно пережить отказ, проплакавшись в подушку и выпив какао, она решила отомстить, отомстить настолько мерзко, что ни один парень не посмотрит на Беверли, как на потенциальную девушку, считая её потаскухой. Возможно, таким образом она надеялась забрать рыжее солнце себе.
Однако, сейчас Грета Кин сидит на крыльце, плачет и пытается унять боль от ожога сигаретой. Она совсем опустила руки, пытаясь ненавидеть вместо любви. Она колотила Беверли, смешивала с грязью, портила её вещи и всеми силами старалась дать понять, что больше она не любит. Но она любит и сгорает в этой любви, испепеляемая беспощадными солнечными лучами.
Когда-нибудь это закончится. Они обе будут счастливы. Когда-нибудь, но не сегодня.
