Пошаговый рецепт

      Чондэ стоит у окна, натянув на голову капюшон светлой толстовки. Из открытой рамы тянет холодом и сыростью. Тапки опять ушли в им одним известном направлении, босые ступни мёрзнут, но включать подогрев пола откровенно лень: нужно пересекать комнату и тревожить термостат на стене. Вообще, неплохо бы начать экономить электричество и деньги, ведь мечта доехать до Европы в следующем году ещё не похоронена.       Сигарета заканчивается слишком быстро. Окурок ложится в братскую могилу к своим собратьям. Чондэ закрывает пепельницу, прикрывает окно и прикидывает, что табак — тоже большая статья расходов. Ведь курят в квартире двое.       На кухне значительно теплее и уютнее, но Чондэ всё равно зябко передёргивает плечами. Телевизор бубнит о надвигающемся холодном атмосферном фронте и проливных дождях.       Субботний вечер выдался хмурым и одиноким. Стрелки настенных часов неумолимо ползут к шести.       Чондэ достаёт из холодильника стакан и венчик погружного блендера, маленькую упаковку сливок, жирных настолько, что утоляют голод они своим запахом.       Блендер бодро шумит на средних оборотах, заглушая голос диктора, рассказывающего о культурных событиях в столице. Эти новости Чондэ особо не интересуют, телевизор включен для фона, чтобы разогнать тишину, которая раздражает.       Полутора минут вполне достаточно. Внимательно изучив загустевшую жидкость, Чондэ удовлетворённо кивает, накрывает стакан с недовзбитыми сливками фольгой и снова убирает в холодильник.       На улице поднимается ветер, кроны далёких деревьев раскачиваются и, наверное, шелестят листьями. Чондэ не слышно сквозь стекло, и по телевизору началась драма.       Драмы Чондэ тоже не смотрит: времени жаль и скука заедает после первой серии. Жизнь интереснее и насыщеннее. Он достаёт с верхней полки яркую фарфоровую банку и открывает крышку.       Аромат Муссон Малабар кружит голову: основательный шоколад, тягучая сладость карамели и острый оттенок специй с побережья Индийского океана. Чондэ сразу вспоминается, что на земле много прекрасных мест, но хочется всё равно в Европу.       Две горсти гладких зёрен светлой обжарки Чондэ высыпает в кофемолку. Рыдания телегероев тонут в бодром жужжании. Он бросает взгляд на часы. Шесть ноль пять. Успеть бы.       За окном начинается дождь. Кофемолка замолкает, а Чондэ идет в комнату закрывать окно. В комнате обстановка простая: ничего лишнего, и даже вещи по углам не валяются. Порядок нарушают только сушилка и развешанное на ней белье. Всё как всегда.       Даже фотографии с достопримечательностями разных уголков планеты, когда-то вырезанные из журналов, распечатанные из интернета, приколотые на стену, уже привычны. Чондэ замирает напротив импровизированного коллажа. Выбирает взглядом из пёстрого калейдоскопа Мостовую Гигантов. Пытается представить, как чувствуются под ногами базальтовые шестигранные колонны и шум моря дополняют крики чаек. Попутно старается рассчитать, во сколько выльется поездка на двоих. Расчёты удручают.       Чондэ встряхивает головой, отгоняя лишние мысли. В этом году он закрывает кредит на обучение. А это долгожданная свобода. Других долгов за ним не водится.       За окном льёт уже нещадно, и, возвращаясь на кухню, Чондэ включает подогрев полов. Не такие уж большие траты, лечить простуду потом дороже выйдет.       Пока нагревается чайник, Чондэ достает из сушки френч-пресс и два бокала «Айриш». Четыре ложки молотых кофейных зёрен опускаются в колбу заварника с лёгким шуршанием. Чайник отключается со щелчком.       Шесть тринадцать на циферблате.       Из-за ливня на кухне почти темно, Чондэ зажигает свет и выключает телевизор.       В кухонном столе обилие банок с крупами и коробок с хлопьями. Их Чондэ зачем-то закупает про запас. У дальней стенки, за пакетами с сухими водорослями находится искомое — ополовиненная бутылка виски. Бушмилс. От вискокурни — хранителя традиций Старого Света.       Можно попробовать найти спонсора, который оплатит часть поездки. У Чондэ всё-таки популярный канал, и маршрут он разработал не самый тривиальный. Однако от мысли, что надо будет с кем-то связываться договором, сдавать отчёт о расходах и объяснять каждый чих, ломит зубы.       Горячая вода поднимает бурю во френч-прессе. Крупинки кофе поднимаются на поверхность все как одна. Чондэ наполняет небольшую ёмкость — всего-то четверть литра — почти под завязку и закрывает крышкой. И заливает водой пустые бокалы, чтобы прогрелись.       Из бутылки сладко тянет проспиртованным изюмом и кислинкой чёрной смородины. Чондэ вдыхает глубже. Аромат мягкий — дразнит, но не раздражает. В мерный стакан почти не глядя плещет виски.       Пока настаивается кофе, буквально пять минут — и на часах уже шесть двадцать ровно — Чондэ моет посуду и убирает лишнее по полкам. Сливает воду, отдавшую тепло толстому стеклу бокалов. Не протирая мокрых стенок, сыпет тростниковый сахар, который лучше оттеняет вкус и характер кофе. И сверху льёт виски, раскрывая тепло дубовой ноты в аромате.       Хлопает входная дверь.       Чондэ не отвлекается, нельзя нарушить магию момента. Разливает кофе по бокалам. Ароматы безжалостно смешиваются: шоколад и изюм, специи и робкий цитрус, который расцветает не сразу. Кофе на две трети готов.       В глубине квартиры торопливые шаги из коридора в ванную, из ванной в комнату, шорох одежды. Чондэ кажется, что даже слышно бормотание. Он улыбается — это хороший знак. Если бы Исину залило технику, он бы ругался как чёрт.       Осторожно, по коктейльной ложке, Чондэ сливает густые сливки в бокалы поочерёдно. Последний штрих — холодный кремовый барьер на обжигающем кофе с алкоголем. Чондэ, увлечённый процессом, упускает момент появления Исина рядом.       — Молодой человек, вы колдуете? — в самое ухо. Капюшон с головы стягивают.       От Исина, несмотря на то что он переоделся в домашнее, тянет загазованным воздухом, немного табаком и холодом дождя.       — Привораживаю взглядом. Раз и навсегда, — Чондэ смотрит прямо в смеющиеся глаза. А потом теряется в хаотичных поцелуях и в запахе городского воздуха, смешивающегося с ароматом кофе по-ирландски, пытается ладонями согреть прохладную кожу на пояснице Исина.       — Навсегда мало, — выдыхает Исин.         — Не промок? — замечая, что волосы у того сухие, спрашивает Чондэ.         — Куртка спасла, — улыбается Исин.       На его щеке играет ямочка, которую Чондэ каждый раз хочется потрогать пальцем. Он чудом удерживается от этого привычного действия, отстраняется и протягивает Исину бокал. Исин пробует осторожно, чтобы не обжечься, потом слизывает сливочную пену с верхней губы.       — Вкусно. Точно колдуешь, — Исин хитро щурит глаза. — И кофе волшебный, и взгляд.       Исин сам волшебный со своими талантами отпугивать дурное настроение, вселять в Чондэ уверенность в собственных силах и понимание, что препятствия преодолимы.       Наверное, думает Чондэ, самая большая мечта в его жизни исполнилась, а исполнение  более мелких может подождать. Совсем чуть-чуть.