VI: Любовники

Тифа не помнила его имени, но помнила его самого. Молодой парень со светлыми, стоящими дыбом волосами и огромным мечом за спиной, Воин Хаоса – один из немногих, с кем ей по-настоящему не хотелось драться. – Они хотят уничтожить Космос. Уничтожить нас самих, – говорила Лайтнинг, и Тифа кивала, веря в ее слова. Но образ блондина с огромным мечом стоял перед внутренним взглядом, словно упрек. Будто, кроме его имени, Тифа забыла что-то еще – что-то намного более важное. Она сражалась с воинами Хаоса без страха, даже с каким-то болезненным возбуждением. Там, на той стороне, дрались великие воины и волшебники: что Тифа могла противопоставить им своими кулаками? Но осознание неравенства сил только подогревало ее кровь, и, давая по морде очередному врагу, Тифа ощущала себя так, словно за ее спиной стояла сама Космос. Только с ним она не дралась никогда. Трусливо сбегала, только заметив вдали торчащие дыбом волосы. Когда, появившись у трона Космос, Бартц устало сообщил, что прикончил «Этого, лохматого, его же мечом!», Тифа порадовалась, что ей не пришлось делать это. – Как его зовут вообще? – спросила пространство. – Клауд, – тихо ответила Космос. – Я думала, он будет на моей стороне, но Хаос успел первым. «Клауд», – повторила про себя Тифа, не понимая, почему это имя кажется таким важным для нее. Какого черта она вообще думает об этом мальчишке? Хаотик выбыл – Космос легче. Она действительно верила в это, действительно думала, что со смертью парня – Клауда – навязчивые мысли о нем покинут ее. Но когда Гольбез взял ее за горло закованной в железо рукой и сдавил, лишая воздуха, разрывая что-то внутри, когда тьма сгустилась перед глазами – последнее, о чем подумала Тифа, было спокойное лицо Клауда. «Меня зовут Тифа Локхарт. Я призвана в этот мир, чтобы защищать Космос, богиню Гармонии». Тифа приподнялась на локте, огляделась. Огромное, почти пустое белое пространство не вызывало никаких ассоциаций, здесь и взглядом-то зацепиться не за что было. «Но кто я?» Тифа села, стиснула виски и попыталась что-либо вспомнить. Ничего; в голове словно мокрой тряпкой прошлись, оставив навыки – например, Тифа была уверена, что отлично дерется на кулаках, хотя казалось бы, в такой одежде какой рукопашный бой? – но убрав все события. Все, что она о себе знала – что ее зовут Тифа и она воин Космос. «Ну и ситуация, – подумала она, поднимаясь на ноги и опять оглядываясь. Тщетно: вокруг не было ни души, даже спросить о том, кто такая эта Космос, было не у кого. – Может, стоит первым делом найти эту… богиню?» Она двинулась по этой белой, ничем не примечательной равнине наугад, надеясь найти какие-либо ориентиры. Под ногами хрустело; Тифа наклонилась, пробуя рукой, но это был не снег, а какое-то искусственное белое нечто, скрипящее под пальцами. Прикасаться к этому нечто было противно, и она вытерла руку об юбку. «Что ж это за мир такой?» Отчего-то Тифа была совершенно уверена, что это не ее мир. Что она оказалась здесь чьей-то волей, что в ее собственном мире нет таких белых пустых равнин, а есть… А что там есть? Размышляя об этом, она прошла еще несколько десятков шагов и вдруг увидела его. Парень примерно ее возраста шел, сгорбившись, повесив голову, и тащил за собой огромный, кажется, размером с него самого, меч. Кончик меча оставлял неровный след в белом «снегу». – Эй! – крикнула Тифа и бросилась навстречу. – Эй, привет! Он остановился и поднял голову. Прищурился, рассматривая ее лицо, затем задумчиво запустил левую ладонь в торчащие дыбом светлые волосы. Тифа споткнулась и остановилась, не доходя до него пары шагов. Почему-то ей показалось, что этот парень ей знаком, что было что-то… – Я Тифа, – сказала она. – Ты знаешь, куда идти? Он помотал головой. – Понятия не имею. Я только что проснулся, – он снова окинул ее взглядом. – Клауд. «Клауд», – повторила про себя Тифа, и это имя отозвалось странной дрожью в ее животе. – Ты тоже ничего не помнишь? Он покачал головой. – Пойдем. Так или иначе, нам надо выбраться отсюда. Он повернулся и двинулся дальше – уже не так удрученно, хотя меч все еще тащил за собой. Тифа пошла следом, глядя на следы Клауда и тонкую змеящуюся полосу от меча. Почему-то ее все не отпускало ощущение, что она знала его раньше. Знала – и забыла. Они шли молча, как долго, Тифа не могла понять. В этом месте она вообще не чувствовала течения времени, ей казалось, что этот мир, она сама, Клауд – застывшие в смоле мошки. Ей все меньше и меньше это нравилось, но как только она решила поделиться своими мыслями с Клаудом, они оба увидели вдали что-то, похожее на исполинские ворота и одетого в доспехи мужчину рядом с ними. Они переглянулись, Клауд поднял меч, забросил его на плечо, и оба что было сил кинулись к воротам и их хранителю. Тот – еще один блондин, отметила Тифа, но хоть не лохматый – окинул их долгим взглядом. Потом посторонился, обратился к Клауду: – Иди. Тот сделал пару неуверенных шагов, перешел ворота – и вдруг исчез, растворился в молочно-белой мгле. Тифа разинула рот и бросилась за ним – но ей в грудь уперся короткий клинок. – А ты сражайся, – бронированный мужчина смотрел на нее без ненависти, но почему-то сразу понятно было, что он не отступит. – Но почему?! – возмутилась Тифа. – Почему Клауда ты пропустил без боя? – Потому что Клауд – воин Хаоса, как и я. А вам, воинам Космос, чтобы выйти, нужно пройти через меня. Сердце ухнуло, провалившись в пятки. Тифа понятия не имела, кто такой Хаос, но сейчас, именно в эту секунду, осознала вдруг, что Клауд, которого она почти уже посчитала другом из прошлого – враг. И с этим ничего не поделаешь. Оставалось только разбить морду этому, в броне, и Тифа принялась разминать кулаки. Объяснить ей все вызвался Зидан – низкорослый мальчишка-подросток, блондин с озорным взглядом и хвостом. На этот хвост, длинный и пушистый, Тифа пялилась так долго, пока это не стало неприлично. Она не помнила ничего о своем мире, но точно уверена была – людей с хвостами там не водилось. – Наша богиня – Космос, ты ее видела, – болтал Зидан, непринужденно помахивая хвостом и двумя клинками – Тифа старалась держаться от них подальше. – А ее враг – Хаос, бог раздора. У него тоже есть воины, их цель – уничтожить Космос. Ну а наша цель им помешать. – То есть воины Хаоса плохие? – переспросила Тифа, ощущая странную боль в груди. Зидан нахмурился. – Неважно, плохие они или нет, они враги! Так-то среди них вроде и нормальные есть, просто здесь как – или дерешься, или до свидания. А никто не знает, куда деваются те, кто умирает. Тифа молчала. На языке крутился один вопрос, но она посчитала слишком бестактным его задавать. Зидан прочел ее мысли: – Брат, – буркнул он и отвернулся. – А у тебя? – Не знаю, – Тифа пожала плечами. – Мне кажется, я знала его раньше. Он из моего мира, наверное. Но он воин Хаоса, и я понятия не имею, как мне поговорить с ним так, чтобы это не закончилось дракой. Зидан замялся – будто он хотел что-то сказать, но не знал, стоит ли. Потом вздохнул. – Слушай, на самом деле, подраться – не такая плохая мысль. – Да? – удивилась Тифа. – Ну да. Когда мы сражаемся с теми, кто из нашего мира, мы возвращаем осколки наших воспоминаний. Именно так я узнал, что Куджа – мой брат. Но будь осторожна: это может быть больно. Тифе показалось, что он говорил совсем не о возможности попасть под здоровенный меч Клауда, но она не стала переспрашивать. У Воина Света, этой ходячей совести с выбивающимися из-под шлема прядями светлых волос (еще один блондин, Тифа иногда задавалась вопросом, не по этому ли критерию их в этот мир отбирали, и чувствовала себя чужой в этой компании – пока не познакомилась с Лагуной и Скволлом), оказалось, была карта. Он разложил ее на плоском камне и ткнул пальцем в одни из ворот на севере. – Где взял? – спросила Тифа раньше, чем он открыл рот. Воин Света поморгал, явно соображая, что она имеет в виду, потом нахмурился. – У мугглов купил… Так вот, Фирион видел его здесь. Именно «видел», до сражения дело не дошло. Ты точно уверена, что хочешь драться с ним в одиночку? – Точно, – Тифа положила руку ему на плечо. – Это ведь мой мир и мои воспоминания, так кому же еще идти в бой? Воин Света посмотрел на нее с явным сомнением, но после того, как Тифа нос к носу столкнулась с одной из колдуний Хаоса и умудрилась лихо избить ее безо всякой магии, ее зауважали даже те, кто проснулся уже очень давно. Сама Тифа прекрасно понимала, что та победа была чистой воды везением, но разубеждать остальных в своей силе не спешила. Да и зачем ей «хвост» в разговоре и бою с Клаудом? Тифа встала, разминая кулаки. В последнее время этот жест стал для нее привычкой, нервным тиком, от которого она никак не могла избавиться. Воин Света смотрел с беспокойством, и она постаралась ободряюще улыбнуться. Клауд совсем не изменился за то время, что они не виделись. Те же взъерошенные светлые волосы, тот же меч. Только добавилась морщина на лбу – какой-то болезненный излом, – и Тифа сразу вспомнила, как в первую их встречу он шел, опустив голову, и волочил меч за собой. Теперь этот меч был у него за спиной. – Я не буду с тобой драться, – упрямо повторил он. – Поищи себе другого противника. – Ты воин Хаоса, – Тифа не собиралась отступать. – Я вызываю тебя на бой! Клауд покачал головой. – Страшно? – Нет, – он не удивился вопросу. – Хотя после того, как ты победила Терру, наверное, должно быть. Не страшно. Просто неправильно. Тифа вздохнула. Размяла кулаки. Да, Клауд прекрасно выразил то самое, что мучило ее саму: неправильно. Она не должна с ним драться, те, кто пришел из одного мира, должны держаться друг за друга, даже если здесь они по разные стороны. Но как иначе вернуть себе воспоминания?! Не тратя больше времени на уговоры, Тифа подошла к Клауду вплотную и резко, без размаха, ударила его в челюсть. Тифа сидела возле колодца на площади, а вдали, за домами, терялись в сумерках горы. Она чувствовала плечо рядом – теплое и надежное. «Спаси меня, когда я буду в беде». Пальцы, стискивающие ее ладонь. Тифу несли на руках, и, глядя наверх, в лицо спасителю, она в отблесках пожара видела светлые, стоящие торчком волосы. Тифа стояла за стойкой в пустом баре, смотрела на телефон, не решаясь снять трубку. Потом наконец сняла, по памяти набрала номер – и замерла, слушая гудки. Гудок, еще гудок – она, заметив, что с силой сжимает в кулаке шнур, заставила себя разжать пальцы. Еще гудок. «Абонент не отвечает, попробуйте перезвонить позже». Меч Клауда вылетел из руки и упал на землю в пяти шагах. Сам Клауд стоял и смотрел на нее обалдевшим взглядом. – Ты почему трубку не брал, сволочь? – спросила Тифа, пытаясь отдышаться. Это были еще не все ее воспоминания. На самом деле это были лишь осколки, крошечные сцены, из которых никак не рисовалась история ее жизни. Но даже в этих осколках был Клауд, и теперь она прекрасно понимала, почему Зидан именно с таким лицом произнес слово «брат» и почему предупреждал, что это может быть больно. – Я не помню, – пробормотал Клауд, делая шаг назад. – Ты видел то же, что и я? – Наверное, – он нахмурился, морщина на лбу стала глубже. – Ты знала, что так выйдет? Тифа кивнула. Клауд все-таки остался верен себе: не желая сражаться с ней с самого начала, он сдерживал свою руку и в бою, и поэтому огромный меч ее ни разу не зацепил. А вот Клауду от ее кулаков досталось: в уголке губ запеклась кровь, вокруг глаза наливался фингал. Тифа ощутила укол совести и подошла к нему. – Дай посмотреть. Он не стал противиться. Тифа взяла его за подбородок, поворачивая голову, чтобы лучше рассмотреть дело кулаков своих. Почему-то накрыла уверенность, что вот так осматривает раны Клауда она далеко не в первый раз, что ей и раньше приходилось исцелять его. – Здесь есть еще Сефирот, – тихо сказал он. – Он тоже из нашего мира. Если я подерусь с ним, может, я вспомню что-то еще… Тифа рассматривала его синяки. Дура, дуреха, у тебя даже зелья никакого нет, как ты собираешься его лечить? Клауд вдруг повернул голову, высвобождаясь из ее пальцев. Протянул руку, положил ей на талию – Тифа вздрогнула. И, наклонившись, поцеловал так крепко, что она ощутила во рту вкус его крови. Полетели на землю ее топ и его безрукавка, ее юбка и его штаны. Перчатки упали на уже валяющийся неподалеку меч; руки Тифы сомкнулись на спине Клауда, на голой коже. Осколки ее воспоминаний не дали ей ничего об этом, но откуда-то она догадалась, что это не первый раз, когда она занимается с ним любовью. Клауд тоже не выглядел неопытным и смущенным: он целовал ее грудь, посасывал соски так, словно точно знал, какая именно ласка будет для нее самой приятной. Тифа вздохнула от нараставшего внутри возбуждения, запустила пальцы ему в волосы, а Клауд опустился перед ней на колени, поцеловал живот с белым коротким шрамом, затем раздвинул ее бедра и приник губами к влажной щели между ними. Тифа пошатнулась: ощущения от его губ и языка оказались слишком сильными, ноги ослабели, и, ощутив это, Клауд подхватил ее под ягодицы и уложил на землю, на кучу их разбросанной одежды, и уже там продолжил начатое. Лежа было куда легче отдаться ощущениям, и Тифа сосредоточилась на движениях его языка. С каждым его прикосновениям ощущения становились острее, и, поняв, что ее возбуждение очень скоро закончится разрядкой, Тифа оттолкнула Клауда, заставила его отстраниться, потянулась губами к губам, ощущая теперь вкус не только крови, но и собственной смазки. Клауд мял ее грудь, задевая пальцами соски, и каждое такое прикосновение отзывалось дрожью во всем ее теле. Чтобы он не прекращал, Тифа теперь уже его опрокинула на одежду, взобралась сверху. Клауд резко вздохнул, когда она опустилась на его член, дотянулся ладонями до ее талии, помогая двигаться, но почти сразу же вернулся к груди – кажется, во всем облике Тифы именно она привлекала его сильнее всего. Но Тифе и не нужна была помощь – упираясь руками в его грудь, она принялась двигаться, сначала медленно, а потом быстрее и быстрее. В животе появился горячий клубок, Тифа задыхалась, но остановиться не могла. После особенно сильного и глубокого толчка клубок внутри лопнул, заполняя ее всю теплом, перед глазами появились и тут же пропали искры, и Тифа упала на грудь Клауда, пытаясь отдышаться. А затем обхватила его член ладонью и принялась двигать ее вверх и вниз, до тех пор, пока Клауд не кончил – с долгим, протяжным вздохом. – Странно, что больше ничего не вернулось, – наконец сказал Клауд и густо покраснел. – Я имею в виду, это ведь тоже… взаимодействие, и, мне кажется, воспоминания должны были… – Похоже, они пробуждаются только в бою, – со вздохом отозвалась Тифа. – Ну ничего, в следующий раз я тебя отшлепаю. Клауд покраснел еще сильнее, хотя сильнее, казалось, было уже некуда, и крепче прижал ее к себе. – Я рад, что ты жива, – сказал Воин Света, едва увидев ее. – Я волновался. Как твои дела с этим воином Хаоса? Удалось вернуть какие-то воспоминания? – Удалось, – ответила Тифа, надеясь, что на щеках нет румянца. Затем заглянула за его плечо. Космос сидела на своем троне, и при взгляде на нее сердце успокоилось. Если раньше Тифа не уверена была, что поступила правильно, то один только взгляд в глаза богини развеял все сомнения. Любовь есть гармония, а разве гармония бывает неблагой? Неподалеку от Космос на земле сидели ее воины и что-то обсуждали. Предводительствовал там Зидан. Воин Света проследил за ее взглядом. – Лагуна нашел в кармане колоду карт. Сначала играть пытались, у него и у Зидана в родных мирах какие-то карточные игры есть. Но эта колода ни подо что не подошла. Теперь просто гадают. – А ты почему не с ними? Он отвел глаза. – Я должен охранять Космос даже тогда, когда остальные отдыхают. «Тебе, похоже, тоже не мешало бы переспать с кем-нибудь», – подумала Тифа и подошла к развлекающейся компании. – «Звезда», – объявил Бартц, вытащив карту из колоды. – Интересно, что это значит? – Может, ты яркий, как звезда? – Зидан почесал затылок. – Я один, что ли, такой неудачник? – буркнул Каин, рассматривая свою карту. – «Висельник». Я пока не собираюсь совершать самоубийство, не дождетесь! – Можно мне? – спросила Тифа. Лагуна протянул ей колоду. – Я сам не помню, как ими гадать, и можно ли вообще, – он пожал плечами. – Но завалялось в кармане, а хаотиков рядом нет – надо же как-то развлекаться… Тифа взялась за карту, ощутив под пальцами гладкий картон. Потянула. Сверху на лицевой стороне стояла цифра 6. Под ней было изображение двух переплетенных в любовном экстазе людей. А снизу… – «Любовники», – прочитала Тифа. – И что же это значит? – Может, ты встретишь свою любовь? – Зидан поднял брови и выразительно посмотрел на ее грудь. Тифе немедленно захотелось врезать ему по носу. – Я бы не отказался. – Не дождешься, – буркнула она и, сунув карту в карман, подошла к Космос. – Я хотела сказать… Та улыбнулась, и слова застряли в горле. – Я знаю. Когда я собирала вас по вашим мирам, искала, я… предполагала, что может получиться что-то подобное. Что двое влюбленных окажутся по разные стороны баррикад, будут влюбляться друг в друга, потом терять память, потом снова влюбляться… Тифа открыла рот, чтобы спросить, что значит это «снова», но Космос взмахом руки оборвала ее. – Клауд хороший человек, и мне по-настоящему жаль, что Хаос заметил его первым. Мне хочется надеяться, что когда-нибудь он придет ко мне. Тифа могла расспросить ее о тех, предыдущих словах, но, подумав, решила, что нет никакой разницы. Даже если она уже была раньше в этом мире, а потом потеряла память – не главнее ли восстановить воспоминания о мире родном, о том, в котором был Клауд? Поэтому она спросила: – Кто такой Сефирот? Лагуна уронил карты и выругался. У него были белые волосы и холодное лицо. Он казался обычным, ничем не примечательным мужчиной, тем страннее было понимание – здесь ее ждет смерть. Все инстинкты вопили о том, что надо бежать. Тифа посмотрела на узкое лезвие необычайно длинного меча – и осталась. – Жаль, что ты меня не помнишь, – сказал Сефирот и напал. Это не был бой с Клаудом, в котором оба не хотели искалечить друг друга. Это не был бой с любым из воинов Хаоса, когда в силу вступали неписанные правила. Нет, он хотел убить ее – и он шел к своей цели кратчайшим путем. Тифа выдергивала необычайно длинный меч из тела собственного отца, а затем нападала с этим мечом на его убийцу – чтобы в следующую секунду получить удар в живот и скатиться по лестнице головой вниз. Тифа видела тело одетого в дорогой костюм человека, пронзенного этим же мечом, и понимала – кошмар возвратился. Тифа выступала бок о бок с Клаудом против однокрылого ангела, зная, что ее кулаки вряд ли помогут в этой битве – но все равно намереваясь сражаться до конца. – Я помню тебя. Она ударила. Сефирот парировал удар рукоятью и ударил сам. Не только длина его меча давала ему преимущество: он был мужчина, он был тяжелее и сильнее. Тифа могла надеяться только на свою скорость, но много ли даст скорость, если между тобой и противником – два метра закаленной стали? – И что толку? – спокойно спросил он. – Ты все равно не расскажешь об этом ему. Боль была как вспышка фейерверка – Тифе показалось, что в живот ей воткнули раскаленный прут. Опустив глаза, она увидела обагренное ее кровью лезвие узкого меча и новую рану прямо поверх старого шрама. Она подняла глаза. Сефирот выдернул меч – кровь потекла гуще – и, не обращая больше на нее внимания, принялся его вытирать. С дырой в животе, разрываемая болью – что могла сделать Тифа? Но все равно она поднялась и бросилась на него. «Меня зовут Тифа Локхарт, я воин Космос, богини Гармонии». Она поднялась на локте. Вокруг была белая, пустая равнина, кажется, покрытая снегом, но, когда Тифа коснулась пальцами этой рассыпчатой субстанции, поняла, что она не холодная, но прикосновение к ней почему-то такое неприятное, что хочется вытереть руки. В памяти словно мокрой тряпкой повозили – Тифа знала, что она умеет драться, что она призвана, чтобы защищать богиню Космос, но все, что касалось ее прошлого, стерлось из памяти. Тифа встала и, не особенно понимая, куда идти, пошла, куда глаза глядят. – Здесь все циклично, – Каин загибал пальцы. – Мы умираем, потом возрождаемся, потом снова умираем, а в промежутках что-то стирает наши воспоминания. Никто не знает, сколько циклов мы уже здесь провели, я вот не помню ничего раньше последнего пробуждения. – Я тоже, – Тифа задумалась. Она действительно ничего не помнила, так, какие-то обрывки… Но кто может поручиться, что это действительно воспоминания, а не сны? Она взглянула на пустую склянку у себя в руках. Затем перевела взгляд на Каина. – Так или иначе, я потратила на тебя последнее зелье. И если теперь меня встретят и убьют воины Хаоса, ты будешь виноват. Он закатил глаза, но спорить не стал. Тифа сунула склянку в карман и вдруг нащупала там что-то еще. Прямоугольный кусок картона. Сверху – цифра 6, посередине – изображение обнаженных мужчины и женщины, снизу – подпись. «Любовники». Каин подался вперед, его глаза блеснули. – Что это? Это что-то важное? Тифа повертела карту в руках. Почему-то выбрасывать ее не хотелось, хоть и казалось, что никакого значения она не имеет. – Не знаю, – честно ответила Тифа. – Так что ты там говорил о своем плане? Беловолосый мужчина с длинным узким мечом стоял перед ней. Он улыбался, но Тифе казалось, что в его образе за ней явилась смерть. – Эй! – произнесла она скорее для себя, стараясь набраться храбрости. – Может, ты скажешь девушке свое имя, прежде чем бросаться на нее с мечом? – Ты не помнишь меня, – улыбка стала шире. – Как жаль. Тифа ударила, уже зная, что проиграет. Он был сильнее, у него был длиннее меч, а она могла полагаться лишь на скорость и кулаки. Где уж тут победить? Но в момент, когда ей показалось, что все, конец, ее сейчас убьют, когда беловолосый занес над ней свой меч – узкий клинок столкнулся с широким лезвием. «Клауд, – думала Тифа, отправляясь вместе с остальными закрывать портал Манекенов в Рифте. – Почему мне кажется, что я знала его раньше?» Синие глаза. Торчащие дыбом светлые волосы. Огромный меч. Человек, что спас ее от беловолосой смерти. «Я воин Хаоса. Когда мы в следующий раз встретимся – будем сражаться». Почему ей казалось, что это не все?! Лагуна болтал, стараясь за этим трепом спрятать страх. Непривычно серьезный Ваан то и дело оглядывался – ждал, что та девчонка, которую он спас, придет и поможет ему? Лайтнинг хмурилась и на все вопросы отвечала раздраженно и невпопад. Юна просто молчала и сжимала посох. Каин остался позади, чтобы драться с Эксмертью. Все шестеро знали, что им не выжить в этой битве, казалось, это был лучший момент для них, чтобы обдумать всю свою жизнь – но вот беда, жизней-то они и не помнили. И, наверное, поэтому Тифа думала о Клауде – спасшем ее воине Хаоса, мужчине, который казался как-то связанным с ее прошлым. Это было всяко лучше, чем размышлять о том, что впереди. Она достала из кармана карту. Повертела в пальцах. «Любовники». Это мы? Тифа задумалась, хоть и понимала, что все напрасно. Рифт был совсем рядом, и она понимала, что вряд ли увидит Клауда еще раз, чтобы точно узнать, какую роль он играл в ее жизни. Смерть каждого из своих воинов она ощущала как собственную. Космос наклонилась над потерявшим сознание Воином Света. Она лишилась всех своих сил; в своей попытке спасти его она не рассчитала усилий – и сейчас любой воин Хаоса мог прийти и убить ее, вонзив клинок в горло, и она никак не смогла бы этому помешать. А самое главное – Космос знала, что все ее старания напрасны. Она спасла одного, но чем он лучше был, чем те шестеро, что отправились закрывать портал и погибли? Космос могла лишь надеяться, что Шинрю будет достаточно милосерден, чтобы вернуть их в их миры, но не верила в это. Она, Космос, прекрасно знала милосердие Шинрю. Так или иначе – она спасла одного, но лишилась шестерых. Шестерых сильных, умелых воинов, сражавшихся за нее от цикла к циклу. Эти шестеро никогда больше не вернутся в этот мир и никогда больше не встанут в бою против воинов Хаоса, они растворятся в пустоте – такую плату получили они за циклы и циклы верной службы?! Космос ощутила, как глаза наполняются слезами. Она протянула дрожащую руку над Воином Света, стараясь спасти хоть его – раз уж не уберегла остальных. – Кос… мос… Она обернулась. Клауд, этот мальчик, шел к ней, опираясь на меч. Все его тело было изрублено и обожжено, но он все равно шел, хоть и видно было, с каким трудом ему дается каждый шаг. Несложно было угадать, что с ним случилось: Клауд наконец-то сделал свой выбор, выступил против Хаоса и поплатился. Он подошел к ней, заглянул ей в глаза – и упал. – Защитите… Тифу… Космос прижала ладони к губам. Клауд закрыл глаза, проваливаясь в беспамятство, дарующее забвение. «Ты все-таки пришел, – подумала она. – Жаль, что слишком поздно».