Орочи

Он ворочается во сне, то и дело судорожно хватаясь за ножны, в которых дремлет Хизамару. Усумидори, "бледно-зелёный". Так называет Хизамару этот тщедушный юноша с бледным лицом и наведёнными тушью бровями как у столичной красавицы. Хизамару привык, что каждый новый хозяин стирает из его разума память о прежнем, даруя новое имя и новую судьбу. Но иногда ему кажется, что он вот-вот потеряет память. За пазухой у его хозяина покоится танто, Иманоцуруги: его облик в форме цукумогами куда больше подходит Ёшицунэ, чем Хизамару с его змеиными клыками и золотыми глазами. Хизамару - палач, убийца демонов. Иманоцуруги - оберег, наполненный любовью к чудом спасённому младшему сыну мятежника. Когда вечерами они сидят у костра, незримые для хозяина, им одинаково передается его одиночество, его боль, его отчаянное желание стать нужным единственному оставшемуся в живых близкому человеку. Не Киёмори, вырастившему его как сына, пока долг не потребовал сослать Ёшицунэ в монастырь. но Ёритомо. В нём, старшем брате, амбициозно бросившимся осуществлять долгожданную месть, Ёшицунэ видел тень отца, которого ему не довелось знать. Иманоцуруги считал, что встретившись с братом, пусть и сводным, хозяин обретет счастье и признание. И Хизамару не хотелось разрушать надежды тщедушного танто с детскими, наивными глазами. Хизамару своим ядовитым, золотым взглядом видел смертных насквозь: он знал, что Ёшицунэ уже обречен, но не мог не разделить его желания быть замеченным. Ведь то же самое он испытывал когда-то, глядя на своего старшего брата. Поэтому, каждый раз, как его лезвие с громким лязгом вздрагивало, еще не покинув ножен, Хизамару мысленно торопил хозяина поскорее встретиться с Ёритомо. Не оттого, что желал наивному, но талантливому юноше скорой смерти, а только лишь от знания, что в руках у Минамото-но Ёритомо сейчас находится Хигэкири. Получил ли он новое имя от своего хозяина? - Завтра хозяин будет представлен своему брату, - с улыбкой бросил Иманоцуруги утром. Хизамару не ответил сразу. Пытаясь вспомнить облик своего собственного брата, он, кажется, вырывал лишь мелкие детали. Блеклые, гладкие волосы. Золото глаз. Спокойную, немного надменную улыбку. - Хозяин будет рад. Но он должен помнить, что брат способен разрубить и брата, - с трудом скрывая нахлынувшее на него чувства, Хизамару стиснул зубы. На его теле еще оставался грубый шрам. Умелые руки кузнеца давно стерли с его клинка все следы того происшествия. Но смертные не знают о том, что цукумогами испытывают боль наравне с ними. Почему-то Хизамару вспомнилась ровная цепочка укусов - алые, кровоточащие точки, протянувшиеся на бледной коже. Он тоже оставил брату шрамы? Должно быть, да. Тогда Хизамару должен его помнить - хотя бы за это. Но назовёт ли он его имя? Память продолжала ослеплять Хизамару: ему в лицо бил ветер, пока хозяин трясся в седле, надеясь приблизить час встречи с братом. В его свисте Хизамару слышал треск расписного веера, вращавшегося в тонких пальцах брата. В трепещущих на ветру волосах хозяина Хизамару видел белокурые, короткие пряди Хигэкири. Сердце (если оно вообще было у цукумогами) стучало в ушах, словно боевой барабан. Память....ее можно было вернуть! Вместе с пониманием, кто он такой, каков он, каким он был задуман. Только Хигэкири мог помнить, только он мог оценить Хизамару. *** Смиренно опуская голову, Ёшицунэ говорил со своим старшим братом. Не поднимая глаз, он как будто дорисовывал подробности образа Ёритомо в своем воображении. Наполняя их скорее своими надеждами и мечтами, чем трезвым осознанием происходящего. Стиснув кулаки, Хизамару ожидал встречи. Вот-вот - казалось ему - в ореоле блекло-золотого сияния покажется тот, чье лицо он не мог толком вспомнить. И даже если так, тепло, поднимавшееся изнутри, заставляло Хизамару растянуть губы в тонкую, едва наметившуюся улыбку. Словно змей Орочи, напившийся освященного, но отравленного сакэ, из тени показалась озаренная предзакатным светом фигура. Солнце струилось по волосам цвета сухой пшеницы, отражалось оно и в золотых глазах, которые Хизамару не мог забыть. - Ты... Шрам, оставленный ему Хигэкири, пронзительно заныл. - Макурагами? - извиняющимся шёпотом попробовал угадать брат. Хизамару согласно кивнул. Этого было достаточно - по крайней мере, на этот момент.