Да, Босс

— Да, Босс. Это — правило. Правило нарушать нельзя — это предательство. Предательство — это смерть. Только вот вряд ли Дайс боится смерти. Но это отрепетированное, отшлифованное «да» — всегда, на каждый приказ. Отказывать консильери не имеет права. Впрочем, сейчас это рядовые задания — проверить залы, принести контракт в кабинет, потушить свет. Казино брало перерыв раз в неделю на ночное время — потому что даже Дьяволу нужен иногда отдых. Кинг Дайс уже почти тактильно ощущает в руках стакан с бренди и сигару, через ткань пиджака чувствует атласную спинку глубокого кресла в личном кабинете. От усталости закрываются глаза, от улыбки сводит челюсть. — Как только закончишь — назад сразу же. Остались вещи, которые в срочном порядке надо сделать. — Хорошо, Босс. Разочарованный стон Дайс давит на корню, кажется, что ещё где-то в самих лёгких. Ровно через пятнадцать минут — ни секундой позже, — Кинг снова здесь, перед этим тяжёлым дубовым столом. И хоть обычно место лакея Дьявола по правую руку, но в этом кабинете Дайс всегда стоит напротив — стоит как подчиненный. Он настолько хорошо знает свое место в этой комнате, что всегда затворяет за собой дверь на замок — никто из нижестоящих никогда не должен увидеть того, что происходит здесь. — Подойди. Дайс подходит настолько близко, что бортик стола неприятно врезался бы в живот, будь у Кинга физическое тело ниже головы. — Ближе. Он поднимает глаза на Дьявола, но тут же опускает, собираясь обойти стол сбоку. — Разве я сказал тебе обходить? — Тон его — это нечто вроде страшной властной агрессии, но в то же время с нотками смеха в голосе. Дайс прикрывает глаза — и легко запрыгивает на стол, приподнявшись на одном колене. Он медленно пробирается, на ощупь отодвигая с пути важные документы, практически в слепую — потому что перед глазами все плывет, но он помнит как нужно смотреть на Босса. Едва руки касаются края, он останавливается, так и не поднимая головы. — Дайс, — консильери прошибает только при одном этом слове, при змеино-свистящим на полувыдохе «с», и он не выдерживает, смотрит Дьяволу прямо в лицо, готовый уже на всё, — Развяжи бабочку. У него трясутся пальцы, и это жутко неудобно — стоять в коленно-локтевой и пытаться сделать что-то руками, но фиолетовая лента буквально за пару секунд висит змеёй на его шее. — Хорошо. Спускайся, — Боссу нравится выдерживать паузы в такой обстановке, — Ко мне. Дайс плавно опускается в промежуток между стулом и столом, коленями упирается в жёсткий ворс ковра, и размещается ровно между ногами Дьявола. Будто выверенное до миллиметра — его место в этом кабинете. Кинг смотрит снизу вверх, как всегда хотел Босс. Дьявол практически ласковым движением забирает ленту с шеи Дайса и тот вдруг понимает, что что-то не так. Он ведь совсем забыл о том, что физическое его тело давно принадлежит не ему, а повелителю ада. Вспоминается это слишком поздно — только после того, как удавка из ленты уже плотно сидит вокруг горла. — Кто твой Босс? Дьявол медленно наматывает фиолетовую ткань на руку. — Вы мой Босс. Кинг смотрит на пляшущих чертей в его глазах и приоткрывает рот, чтобы дышать глубже. — Кто твой Господин? — В-вы мой Господин. Насколько же тугой может быть бабочка, которая практически не чувствуется на шее, когда её носишь. У Дайса начинает кончаться воздух, но в тяжёлую от нехватки кислорода голову даже мысли не могло прийти о том, чтобы попытаться ослабить ленту. Дьявол улыбается, грудь его тяжело ходит вверх-вниз. — Кто твой Хозяин, Дайс? — Он говорит это совсем тихо, но наматывает ленту настолько, что Кингу приходится вытянуться струной. — Вы мой Хозяин, Босс, — практически лает, выкрикивает, задирается, опираясь ладонями в перчатках на чужие колени и чувствует, как Дьявол под ним издаёт глубокий стон и отпускает поводок. Физические развлечения перестали Босса интересовать ещё давно. Теперь он возбуждается от эмоций. От дикой смеси страха, покорности и верности Дайса. — Я рад, что ты не отступаешь от своих принципов, Дайс. Ты свободен. — Спасибо, Босс. Кинг вылезает на негнущихся ногах из-под стола и выходит из кабинета. Голова ещё кружится, но он чувствует свое тело и тело требует разрядки. Он добирается до своих апартаментов как раз в тот момент, когда его физическое я пропадает и в голове происходит разрядка — но это как тысяча, как миллион оргазмов вместе. Дайс валится на софу, пытаясь вспомнить как дышать. Когда эйфория начинает потихоньку отпускать, он чувствует на щеке невесомое, невероятно сухое — и поэтому настолько нежное, — прикосновение Дьявола. И уже потом, завязывая бабочку перед зеркалом, Дайс думает, что когда-нибудь он его поцелует. По-настоящему.