City of Trees

— Юнги и Чимин теперь вместе, — сказал ему Тэхён за неделю до Дня святого Валентина. — Ты шутишь. — И вовсе нет. Вот почему никто из нас его не видел в последнее время. — Он всё ещё был рядом, когда встречался со мной. — Ты не Юнги. Юнги занимает большую часть его времени. Мне жаль парня, но он, нахер, заслуживает этого. Он должен знать, что происходит, когда ты позволяешь претендовать на себя. Позже Юнги с Чимином появились в баре, и, конечно же, Чимин вцепился в Юнги, как кошка на высоком дереве. — Эй, Чонгук… — Как-то вы быстро. Чимин выглядел очень виноватым: — Он, эм, был очень убедителен. — Значит ли, что ты теперь в официальных отношениях? — Чимин покраснел и взял свой любимый коктейль, который Чонгук начал смешивать в тот момент, когда парень только вошёл в дверь. — Да, мы вместе. Чонгук поднял брови: — Вау. Юнги подсел рядом с Чимином и закинул руку ему на плечи, явно ревниво. — Я схватил его, как только ты отпустил. И разрешилось всё действительно благополучно. Он мой теперь. Руки прочь. Чимин попытался разыграть раздражение, но Чонгук видел, как счастливая улыбка подёрнула уголки его рта. — Ты блядская змея, — сказал он Юнги, — ты просто ждал, когда мы разойдёмся, не так ли? — О, да. Я чувствую себя немного херово, — сказал Юнги с улыбкой. — Я наваляю тебе, если ты не будешь идеален для него. — Я не парюсь, — сказал Чимин. Чонгук улыбнулся: — Оба ваших первых напитка за мой счёт. Поздравляю.       Тэхён, к счастью, понял, что теперь было плохой манерой вертеть бёдрами, потираясь о Чимина на танцполе, или прижиматься к нему сзади, когда сам заказывал напитки в баре. Однако он сидел на ногах Чимина и обнимал их, пока пытался играть в пул, а позже вечером попытался дотащить его от бара до уборной. Он потерпел неудачу. Они оба нахватались пыли на полу бара. Юнги потешался.       Затем Чимин и Юнги рано ушли, и Тэхён рухнул на барный стул, бренча на воображаемой гитаре и напевая вполголоса дурацкие песни о любви Эмбер и Намджуну. В конце концов, даже Намджун и Эмбер ушли, и Тэхён остался у стойки, делая наброски на салфетке одной из Чонгуковых ручек. — Хорошо, Тэхён. Выплёскивай. Что происходит? — Я потерял своего приятеля-собутыльника. Чимин нашёл нового барного дружка, чтобы шароёбиться с ним. Ты слишком молод. У меня больше нет приятеля-собутыльника. — Ты всю ночь шароёбился с Чимином. — Не так, как мы привыкли, — сказал Тэхён, — и затем он ушёл. Он выпятил нижнюю губу, положил голову на руки и угрюмо уставился на Чонгука из-под своей чёлки. — Ты выглядишь как пятилетний ребёнок. — Я хочу, чтобы мой Сверчок-Чимини вернулся. Чонгук вышел из-за стойки бара, чтобы обнять его.       Он оставался до конца Чонгуковой смены, и они пошли домой вместе, Тэхён от усталости опустил голову ему на плечо. Он схватил Чонгука за руку и держался. — Никогда не покидай меня, — пробормотал он. — Тебе не разрешено. Кто-то должен застрять со мной навсегда, правда же? Я рассчитывал на Чимина, но он предал меня. Ты же не уйдешь тоже, верно? Чонгук крепко сжал его руку: — Я не могу оставаться один вечно, Ви. — Да, ты можешь. Я буду. Я не Чимин. Я никогда не позволю кому-то посадить меня вот так в клетку. — Чимин счастлив. Будь счастлив за него. — Нахуй Юнги. — Я счастлив за Юнги тоже. Прекрати быть таким собственником по отношению к бедному Чимину. — И вовсе я не такой! — Тэхён встревожено отшатнулся. — Я ведь отпущу его, да? — Шшш, сейчас почти 3:30 ночи. — Я хочу, чтобы он вернулся! — Тэхён, шш. — Он заманил его, приобняв рукой за плечи, и крепко прижал к себе. — Ты со всем справишься. Успокойся. Тэхён немного остыл, и они продолжили идти, держась за руки. — Как проходят занятия? — спросил Чонгук, чтобы отвлечься, хватаясь за самую ничем не примечательную тему, пришедшую в голову. — Хорошо. Я преуспеваю по проектам. Я просто… вымотался. Не знаю.       Чонгук и Тэхён почистили зубы в ванной вместе, словно братья, оба пытались опрокинуть раковину. Тэхён, в конце концов, сбил всё с поверхности раковины на пол и закончил чистить зубы, в то время как Чонгук отчаянно приводил всё в порядок и убедился, что ничего не осталось в туалете.       Когда он наконец всё убрал и почистил зубы, он развернулся с полным намерением просто рухнуть в постель и не двигаться до 9:00 утра, но Тэхён прислонился к стене ванной, глядя на него со стеклянным выражением лица. — Ты в моей пижаме, — сказал Чонгук. — Она немного велика мне, — ответил Тэхён. — Она и на мне тоже немного большая. — Лучше сними её с себя, секси.       «Ты прекрасен», — хотелось сказать Чонгуку, но Чонгук промолчал: прядки чёлки Тэхёна были слегка зачёсаны в сторону, показывая небольшую полоску лба, изящные губы привлекали внимание к себе, просто будучи совершенным, а его каштановые волосы медленно отрастали в чёрный-естественный у корней, заставляя парня выглядеть немного неряшливо. — Поцелуй меня? — попросил Тэхён, сдвинув брови под чёлкой в мольбе, будто Чонгук мог отказаться. — Поцелуй меня, будто любишь меня, — прошептал он, прямо перед тем, как губы Чонгука коснулся его.       И разве что-то может быть проще.       Чонгук притянул его к себе, обнимая одной рукой за шею, а другой крепко обхватывая его поясницу, губы медленно скользили, смакуя каждый сантиметр его рта, и так осторожно покусывая его. Может быть, он даже немного застонал в процессе и не заметил, слишком увлечённый, целуя Тэхёна именно так, как ему хотелось, со столь ошеломляющей глубиной, что граничила с отчаянием. Тэхён обмяк в его руках, позволив Чонгуку удерживать его вес, схватившись за переднюю часть Чонгуковой футболки и целуя в ответ столь же страстно.       Когда Тэхён наконец разорвал поцелуй, прижавшись к груди парня и откинувшись назад, его глаза были широко распахнутыми и потерянными, его рот — красным и приоткрытым, а дыхание — тяжёлым. Он сглотнул, и Чонгук понял, что всё ещё смотрел на него так, будто тот был единственным, кого он когда-либо поцеловал бы снова. — Это что… действительно то, как ты любишь целовать людей? — спросил Тэхён. — В основном только тебя, — сказал Чонгук и понадеялся, что прозвучало настолько близко к признанию, насколько он когда-либо смог бы себе позволить. — Только меня. Наверное, тебе и вправду больше некого так целовать, — пробормотал Тэхён, отталкивая его. — Теперь, когда Чимин прыгнул на поезд серьёзных отношений. Полагаю, может, если бы Чанёль и Бэкхён забрали тебя обратно.       Чонгук пошатнулся в ту же минуту, когда Тэхён отодвинулся, словно его якорь оборвался. Он не хотел ничего большего, чем притянуть его обратно и целовать, пока одному из них не пора уходить следующим утром; целовать, словно говоря, что он никогда не целовал никого подобно этому; целовать так, будто ему платили за это круглые суммы; целовать так, будто любил его, потому что, пресвятые небеса, он так чертовски сильно любил его, но Тэхён уже забирался в постель, двигаясь к краю, словно не ждал никаких объятий.       Чонгук нашёл другую пижаму и скользнул в ней на другой край. Тэхён тихонько похрапывал с той стороны кровати, но Чонгук укутался в свою подушку и пожелал, чтобы та была Тэхёном, чтобы у него не было чувств как таковых, что могли ранить Тэхёна сильнее всего, и чтобы он мог поцеловать его так снова, не испытывая бурления от вины и тоски в желудке.       Примерно через час боль в груди и слёзы подкатили к его горлу, он пододвинулся спиной на небольшой двуспальной кровати, пока не прижался к спине Тэхёна. И только после этого он смог уснуть.